Все мы в гостях у одной из войн...

***
Пятиэтажки в конвульсиях. Рвота.
С криком бегу от себя до себя.
Здесь, россияне, подвиг — работа,
Здесь, горемычные, подвиг — судьба.
Слепит глаза от обрюзгшего света.
Кто-то со страха кричит: «П*дарас»:
кто этот кто-то — плохая примета
выдать исходник, не выдавши нас.
Нам для поддержки танков б побольше,
мы бы загнали чертей прямо к Польше.
Ну, а поступит серьезней приказ, — 
Здесь в авангарде — трудяга СПЕЦНАЗ.
Брызжет Зеленский. По странам летает:
Кланчит бабло, арсеналом пугает.
Дроны, как бабы, оттуда — сюда,
как проститутки, — не знают стыда.
Нам б поднажать. Больно всё затянулось:
сколько ребят с СВО не вернулось.
Тысячи. Только подумай, браток,
это же средний в крестах городок.
И в городке этом чёрные вещи:
Чин-чинарём — все Герои на месте.
Это ЗАТО, где все Церберы бдят.
Для всех погибших там — рай. Женам — ад.
Кто-то ведь будет за это в ответе?
Тут не отвертишься, помните дети.
В долгую можно уйти, но игра
для кукловодов — хуже вранья.
Тут не помогут ни Бог, ни вериги,
ни триллионы в валюте.
На пики…
вилы готовы для этих господ.
Кто умирал, тот поэта поймет…

Смерть в тайге

Три глотка и умер. И на дне ведра
Отражается изгородью нога,
А точнее пятка где по росту. В ряд
Почерневшие братья в ведро глядят
И не видят более чем должны
Пузыри на стенках ведра. Луны
Не кусок — кусище упал на дно
А на дне — кладбИще, где погребено
Столько разных судеб и числа им нет

(Кто живых рассудит. Разве только смерть?)

И луна — Спросонья — то туда-сюда
Тычет мордой сука в ее бока
Снова рябь и снова пацанята в ряд
Суку рвет ей плохо, а хозяин — гад
Приласкал и умер посреди тайги
Заметает вьюга его следы

А старуха бродит туда-сюда
А старуха рвет на себе меха
В каждой мертвой клетке ее ростки
Расставляют черти кругом силки

Лезет белый в окна
Любопытен. Смел:

— Что же мой приятель?
— Он окоченел.

— Накрывай и празднуй. Зазывай гостей
Вурдалаков разных. Леших. Ведьм. Чертей

— Ничего не нужно. Заметай. Катись.
В этом доме эхом бродит волчья жизнь
Поздно верить в чудо. Никого не жаль
Помоги старухе пережить февраль.
С каждой новой жизнью замедляю шаг
Кто меня боится разве тот дурак?
Он прожИл и понял, но назад нельзя
Вырубают ельник мои егеря
Мы завалим дом тот. Подожжем.
Холмы прохрипят зау-ч-ченные псалмы

(И откуда взяться здесь скажи холмам?
Поневоле станешь заикаться сам
И псалмы не к месту, но в конце пути
Сколько разной хрени будут вслед нести)

Но Создатель помнит и предвидит все
И дележ не к месту. Все теперь мое
И секунды вроссыпь, а Создатель ждет
Что душа воспрянет и в ответ споет
В темноте бездетной. Не спасенья для
Пусть он будет первым, кто прогнал меня
Все равно в неволе. Все равно в борьбе
Кости вверх подброшу и конец игре

Но пока в лачуге копошится жизнь
Сомневаться суке грызть или не грызть
Мертвечину эту или подыхать

Я кормлю планету. Чем я ей не мать?

***
Дикий воздух приятен на вкус, но суров на улыбки.
Процежу вам сквозь зубы: «Паскуды, а я поборюсь».

Ночь мозолит холсты, где мансарды навязчиво гибки

К протяженности местной,

Которой так славилась Русь.

Я исподнее вытрясу, поздно в плацкартном злословить,

Кура с яйцами слиплась;

Хлеб с сыром —

комичный инцест.

Хороша же ты будешь, когда между двух изголовий,

Я шагну прямо в пропасть, скрывая за пазухой лес.

Не сбавляй, воевода, мотив твой до боли понятен.

Тюрьмы полнятся,

Грешники толпами ломятся в ад,

Погреби мою зависть, жена,

Запашок неприятен,

И раз в год приходи, как в теплице, ее поливать.

Я тщеславен и горд. Не отсюда ли беды и страхи?

Жаль Господь не из здешних, а так бы его испытал…

Хотя женка твердит, что весь бред мой и прежние взмахи^*

От того, что не верю, хотя я всем сердцем страдал.

Бестолково и дико цедит на холсты лиходейство,

Дети робко косятся на сделанный наспех обрез.

Промерзает земля, ущемляя в правах повсеместно,

Мысль приравнена к блуду и блуд тот страшнее из всех…

^* потуги

***
В старости все мы... все мы
в гостях у одной из войн.
Будь ты алкаш последний
или
косяк
дверной.
Кончатся танки, дроны,
киборги, скутера,
кончатся самолеты,
а за окном —
тела.
Дети лежат и бабы.
Полностью, по кускам:
словно конструктор Лего
кто-то подбросил
нам.
— Ну, а чего вы ждете?
Нет, почему — дурак?
Войны у нас в почете,
только в войне есть — враг:
подлинный, настоящий,
бешеный, ртутный, злой.
Списывай неудачи —
Строя, который
твой.
Кто-то берет высоты
в мирное. Мы в войне
вражеские
пулеметы
учим дышать
в дерьме.

Просто берем и учим —
за вихры и в дерьмо.
Если умеешь лучше —
сердце оставь своё,
тем кому жить и помнить,
что был такой чудак, —
ты был в строю из первых,
когда в стране
бардак.
Каждый играет роли,
кто-то в достатке, сыт.
Раненная, в неволе, —
потомства не подарИт.
Что вы в итоге ждете?
племя — из кожи вон:
ныне мы по природе —
каждый в себя влюблен.
Только по чину — с кодом,
охочие до войны.
Хочешь назвать — народом:
духом — разобщены.
Хочешь назвать — скотиной,
тоже не то, не сё.
Хитрый рождает — хитрых,
а патриот — в дерьмо
за вихры и макает,
словно приказ был дан.
Кончатся самолеты,
новый поставят
танк...
Так беготня по кругу,
сводит меня с ума,

дети лежат и бабы,
а на дворе весна.

Детство Вовочки

Из детской в гостиную. Ночью. Один
Вова отправиться к маме решил.

( Резвое, в целом, начало,
Если б наш плот не качало)

— Кто здесь?
— А ну, посмотри-ка наверх

Лампа, как вздувшийся грецкий орех,
Рожицы корчит, смеется, —
Вот-вот сейчас оборвется.

Мальчик с ореха не сводит глаза.
Как он пузатый забрался туда?
Где его мама и папа?
И для чего ему шляпа?

— Вот чудеса!
— Эко диво. Смотри
видишь ту дверь?
Ты ее отопри.
Там за столом твоя мама
Час назад слушала Баха.

— Вот удивил.
Как до двери дойти?
— Вовочка — трус?!
— Я сбиваюсь с пути,
Если вдали не мерцает.
В общем. Ну, ты понимаешь.

Тени играют с мальцом в чехарду.
(Бог ли затеял такую игру?)
Но без какой-либо спешки
Вдруг засверкали
орешки.

Мальчик испуган, растерян, спасен!
Словно Апостолом произнесен
Дивный какой-то молебен
(Хоть я в Творце не уверен)

Вскоре погасло. Но мальчик в дверях!
Видит, что мама заснула. В руках
Книга. Краснеет мизинчик,
Бравый такой менингитчик.

Может ее разбудить? Но зачем?!
Мальчик подходит к корзине с мячом,
Где муравьи из картошки
Сделали гномику рожки.

Гномик, узнав малыша, на ходу,
В двух-трех словах объясняя игру,
Прячет в шкафу за иконкой
Три апельсиновых корки

— Бабушка будет ругаться.
В ответ
Гномик сует малышу пистолет.
И предлагает, засранец (!),
Спрятать презент этот в ранец.

— Что ты творишь, — чертыхается Шкаф,
Лезь на диван, и давай засыпай

Но мальчуган не сдается.
(Да, он над шкафом смеется)

Вова затеял большую игру
— Будешь ворчать — я тебя разберу.
— Гномик, неси инструменты,
И захвати изоленту.

Шкаф отступил.
Что тут скажешь в ответ,
Если уже занесли инструмент
Над головой. Как секира
Падает на пол картина.

(пауза)

— Кто здесь?
Володя!
А ну-ка давай
Рядом ложись и скорей засыпай
— ?!...
— Завтра тебя отругаю.
— ?….
— Нет, дорогой, мама с краю.