27 рублей, или Неунывающий фото-батя. К всероссийскому Дню фотографа

12 июля в РФ отмечается всероссийский День фотографа. Из серии «Прошло время»…

​

Однажды в Евпатории, в моём детстве, отец забыл в парке на скамейке фотоаппарат «Зенит». Когда прибежали обратно — «Зенита» след простыл. Уж как мама орала, как орала, словами не передать: и дурачина ты простофиля, и безголовый, и беспутный, да как я, провинция безмозглая, с тобой живу-то — ой-ой-ой! — как же раньше, до свадьбы не поняла. — Ну, в общем, мрак.

Прошло время…

Сейчас я, конечно, старше тогдашнего своего отца (умней-то вряд ли). Но теряю, увы, — не по-детски, это точно. И главное — поругать некому. Жена бы ругнула. Да у самой недавно в Москве джип из-под окна свистнули-скоммуниздили. Когда уезжала на переэкзаменовку в универ по юриспруденции. Так что впору приложить по мягку месту ей. [Хотя, слава богу, жива осталась, и ладно: у нас и за меньшую наживу. бывает, «мешок на голову», и...] Ведь что такое пропажа советского «Зенита» в сравнении, к примеру, с потерей айфона? Айфон — элементарно тупая железяка. Которая пойдёт у жулика только на запчасти. Да и «яблочный» владелец — покряхтит-покряхтит, — да и купит-таки в скором времени другой гаджет, ещё и круче к тому же. А исчезновение «Зенита» — реально горе. Реальные годы жизни, проведённые в крохотном туалете с выключенным светом, бережно расставленными по кругу ванночками с закрепителями-проявителями, различными фантастическими для нас: — восхищённых техно-волшебством пацанов, — приспособами (резаки-глянцеватели), фотоувеличителями, приглушёнными красными лампами. Притом что это отнюдь не архаика — сей классический способ печатания и ныне является желанно-приоритетным на мировых экспозициях.
Купить же «Зенит» ценой в одну инженерскую зарплату — дело довольно муторное. Во-первых, надо откладывать тайком от супруги несколько месяцев: «Да кому нужны эти твои бесконечные затраты!» (А их, с учётом сопутствующих принадлежностей, действительно много.) Типа вон Борька-сосед зараз всех сфоткает, — безо всяких твоих юродивых мучений-столпотворений. И карточки подарит! Во-вторых, когда долгожданный аппарат уже очутился в доме: «А почему у меня карточек кот наплакал?!» Типа вон — у Борьки-соседа — весь настенный шкаф в альбомах. Их не понять, этих женщин, наших дорогих-любимых вечно молодых и распрекрасных мамочек. В лёгких пьеркарденовских «а-ля 60-е» платьицах в жёлтый горошек: «Ну, где твои хвалёные портреты “лучше Софии Лорен”?» — кричит она отцу, запершемуся в Макрокосме четырёхметрового угла с унитазом — в плену великого шаманско-магического таинства, в кромешной темноте.

 ​

Или, помню, батя притащил-представил непонятно откуда взявшегося першего приятеля-интеллигента. С коим он, дескать, скорешился в филармонии на почве страстной любви к литературе ли, музыке, неважно. Через несколько дней насыщенного творческого общения благополучно обчистившего нашу квартиру. Но что можно украсть у простой советской семьи с тремя детьми? Чёрно-белый телик «Чайка», книги, радиолу — не утащить. А больше ничего и не было. Единственно, лежащие на виду кошельки родителей, — которыми «перший друг» и воспользовался. Взяв у матери 11 рублей. У отца — 16 с мелочью. Но что, что значили тогда 27 рублей — нынешнему племени всемогущего Алибабы.com даже не представить!!
Мало того что все лимиты трёшек и пятёрок, взятых «до аванса», — исчерпаны. Хищение в прямом смысле слова последних 27 руб. было сродни вселенской катастрофе. Ведь в СССР каждый рубль, каждая копейка незримо вовлечены в некий навсегда запрограммированный график, вневременной оборот денег — практически до конца жизни. Это и ежемесячный кооператив. И касса взаимопомощи, и партвзносы, и химчистка-прачка-квартплата. Скорый крымский отпуск, еда, одежда, минимальные бытовые радости (преловутая туалетная бумага, стиральный порошок) — ничего же не было! Но на всё копились деньги: всё заложено в семейный бюджет. И за всем, абсолютно за всем приходилось стоять в ненавистной до чёртиков очереди.

Ах, эта звонкая песнь социализма…

20, 30-летняя очередь на жильё: да, его давали — в основном рабочим предприятий-заводов за выслугу. 1 680-я запись на вожделенный домашний телефон, ожидаемый поколениями(!). Очередь на постановку в очередь на цветной телевизор. Очередь на гарнитур, ковёр, люстру, посуду, детективную серию Агаты Кристи. Именно на эту суету — никчемную сегодня — семейный бюджет был расписан если не на век, то на 10 лет вперёд — стопроцентно. [Да, газировки ты мог выпить без проблем и сколько угодно. Ещё пончик съесть за 3 коп., и не один] Украденные 27 рваных были равны буквально апокалипсису. Но, как водится, погоревали-погоревали и… 
Тут надо уточнить. Собственно, к сберкнижке прибегали в двух случаях — или никогда, или ввиду смерти её владельца. То есть — никогда в принципе. Единственное, имеющееся у неверующего во Христа советского человека святого — его сберкнижка. Которая пряталась в глубинные закрома и лелеялась. Это было… ну, совсем на самый крайний край — приезд мамы из Алапаевска, обмен жилплощади, не дай боже покупка в кредит машины (после одобрения профкомом), либо… гробовые: что подразумевало и наследство детям бесспорно. Ведь сберкнижка порой воистину спасала.

​

Спасла тогда и нас. Но не суть…

А суть в том, что когда люди, море людей — весь Советский Союз! — лишился кровно накопленного на госвкладах, многим уже прилично стукнуло. Вослед тому — при всех пасьянсах жульбанско-бандитского кидка-раздербана 90-х — народ стал тривиально исчезать с планеты Земля. Не понимая, не осознавая. Теряясь, падая в бездну — возраст всё-таки. Тая, тая, тая… Афёра прошла удачно: никто из виновных не пострадал, не осуждён. Более того, живут и здравствуют поныне.
…Я же, выбежав из дома, — где не умолкает в кухне мама, не утихает «Ригонда» с Эдит Пиаф, где заперт в «фото-студии» неунывающий «фото»-батя: — весело бреду сквозь двухметровые заросли акаций. К вишнёвому саду посреди хрущёвок вперемежку с бесчисленными «деревяшками», дровяниками и сараями. Сквозь усиливающийся к вечеру надоедливо-крикливый бабий хор в распахнутые окна, раздающийся по округе мутным эхом, как в церкви: «Да сколько можно!», «Когда это кончится?», «Сломал? А я говорила», «Садись за уроки, раздолбай!», «Никакого футбола!», «Чита-а-а-ть!!!» — различая средь всех мамкин неповторимый голос: «Ты выйдешь оттуда — нет? Господи, как я устала». — Чувствуя впереди что-то большое, огромное, светлое. Наверняка не без проблем. Но непременно счастливое, непременно значительное. И долгое… И обязательно правильное. Обязательно — хорошее.

Со всероссийским Днём фотографа, дорогие товарищи!

​