Консервы из модерна

​

Середина двадцатых, середина двадцатых, середина двадцатых… 
Иногда это не укладывается в голове — как же так: скоро 2025-й год XXI века!

2025-й! Мария Фёдоровна (первый учитель автора), — слышите?! Помните, Вы спрашивали давным-давно, кем ты хочешь стать? — когда я ушёл в открытый Космос социалистических перспектив после восьмого класса. Я ответил, что обязательно буду учиться в столичной консерватории по классу фортепиано. И в итоге стану дирижёром оркестра. 
В результате не выучился. И отнюдь не стал дирижёром.

​

А только ещё бреду под ярким весенним солнцем с уроков, — в чёрных коротких шортиках и донельзя мятым портфелем. С перекрученной вспотевшей верёвкой — красным галстуком на шее. И надо пройти через заросшие акацией гаражи. Затем через яблоневый сад. Потом — волейбольная площадка.
Не тут-то было…
— Ты откель? — цыкают передней фиксой возникшие из зарослей старшаки́ с явно недружественного района. 
— С 24-го.
Бац!! — жесточайший удар внезапной ногой под яйца:
— Мы с сорокового, поэл! Вали отсюда.
Тут же выронив из рук школьное, скрючившись в три погибели, вытирая слёзы, изнемогая от боли, — ретируюсь восвояси. 
Воя, будто змей-Горыныч, — заваливаюсь домой. 
— Кто? — спрашивает отец.
Хотя и так всё понятно. 
Он выбегает из подъезда. Видит вдалеке улепётывающие спины пацанвы. Подбирает из-под куста портфель. 
На следующий день ведёт меня в секцию бокса. И начинается новая жизнь… 
Думается, похожую историю может рассказать каждый второй оттуда, из далёкого прошлого. Историю собственного осознания, личностного освоения больших смыслов. С мотивом возмужания и взросления — за спинами великих советских борцов, боксёров, хоккеистов, гимнастов… За спиной могучей ядерной державы. По щиколотку погрязшей в лозунговых обещаниях «непрестанного роста благосостояния»: пучине графиков, таблиц соцсоревнований, стенгазет с фальшивыми надоями.
Одномоментно страной несчастной, нищей, закрытой. Отгороженной ото всего честного света стальной решёткой идеологических догм, тупой пропаганды. Считающей зарплату в 150 полновесных инженерских рублей — метафизической вершиной бытия. Достоянием. Завоеванием социализма. [На самом деле — тривиальное посмешище. Извращённый вывод марксистско-утопической теории уравниловки.] 
Держась за эти железные прутья цепкими руками, мы пытались высмотреть там вдалеке, — в неведомой галактике шипящих «флойдами» динамиков: — отблески феерических фейерверков чужой красиво-глянцевой жизни. …Где мы сейчас и прозябаем.

​

В свою очередь, — с высоты времён, — пристально и даже с долей надежды вглядываясь назад, в СССР. 
Превратившийся силой новых мировоззренческих вожатых в некоем роде — консервы из модерна. Причём протухшие. В чудовищный экстракт воспоминаний: морожка-газировка-крым-образование. Плюс хаты бесплатно. Плюс равные возможности. «Зарница»-калаш-пионерлагерь-выпускной: «Прекрасное далёко»... Обернувшись, закиснув от вранья, — элементарным бредом: «Не будь ко мне жестоко…»
Подобно тому как оттуда, из 60-х: — зачарованно взирая в неизвестное, непременно золотое безоблачное коммунистическое завтра. Которое, в общем-то, и наступило. Только у каждого из нас, бывших дворовых драчунов, — настало своё «завтра». 
Пятьдесят, шестьдесят лет… 
Для вселенной — пыль. 
Для человека — вечность. 
Счастлив тот, кто волен так просто, как я сейчас: — взять и пролистнуть полстолетия назад. Значит, добрался. Не зря мучился, молился в забытьи провальных нескончаемых чёрных «вторников», «четвергов», деноминаций.
Значит, по-философски, был резон получить тогда втык от хулиганов… Это сделало тебя сильней.
Ты прорвался через тернии псевдобезалкогольных 80-х, диких 90-х, войны, кризисы, дефолты. Ты пишешь злой пережитый текст. Ты — есть, и это главное. Что там, в прошлом?
Слышите?..
Исход шестидесятых. «Кровь, пот и слёзы» соревнуются в импровизации с «Кримсонами». «Земля, Ветер & Огонь» вышли на первые места в чатах. Битлы — в агонии. Хотя в СССР о них слышали единицы. 
Съедаемые комарами, эти единицы с неописуемым восторгом подпевают нетрезвому гитаристу под ёлкой окуджавовскую песенку «Последний троллейбус». Квинтэссенцию оттепельно-блеющей унылости:

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье, в молчанье.

Скрываясь под дождём в брезентовых походных палатках, наши юные родители, сами того не сознавая, прятались там от… Иллюзорности в полную мощь выразить накипевшие эмоции (их могли выразить лишь несколько залитованных партией артистов); реализоваться так, как было нарисовано в красивых советских фильмах про комсомол и науку (могли некоторые — проверенные, завербованные, расписавшиеся в протоколе). 
Заражённые призрачно-притворным вирусом свободы шестидесятничества, микробом всемирного московского молодёжного фестиваля, вирусом платоновско-хрущёвского коммунизма за поворотом, наши родаки… Послушно плыли по течению туда, — куда гребли более удачливые современники. Всеми правдами-неправдами протиснувшиеся наверх: возглавив подконтрольные советские глянцы (всевозможные «Блокноты» агитатора, политинформатора, «Советский Союз», «Советская женщина» etc.); оседлав партийно-комсомольские органы, опекая радио-ТВ-культуру-кино-театры.
Устроив там у себя на недоступном быдлу Олимпе — жизнь вполне сносную. Со всеми вытекающе-причитающимися «лордам» и «сэрам», ненавистным в грибачёвско-симоновской прозе «буржуям» — капиталистическими прибамбасами.
Внизу же: — оставив достоевских «бесов», зомби-людей, «готовых повторить». Но… 

​

Год за годом, десятилетие за десятилетием живущих от зарплаты до зарплаты, от аванса до аванса. Не видящих, не слышащих решительно ничего, кроме работы с утра до вечера, летом месяц отпускного Крыма — и опять… От корки до корки. С ночи до утра. И наоборот. 
Без существенных карьерных перспектив. Без забугорных выездов куда бы то ни было (в отличие от буржуазной партверхушки).
Без вероятности честно и быстро поменять-приобрести жилплощадь. Честно и быстро купить машину. Без явной вероятности скопить денег на те же квартиру и тачку. Только если ты не причастен к неприкасаемому клану КПСС — в высшей его кремлёвской ипостаси. [Провинциальные партийные чинуши тоже обретались не ахти, чессговоря.] 
А ну-ка — stop!!

​

…где мы ныне и находимся: сиречь под гнётом абсолютно тех же обстоятельств, обуявших нас полвека с лихвой тому назад.
Единственно, что пережив несколько войн. Потеряв сонмы народу. 15 республик. Профукав таким образом пару поколений. Профукав в 90-х авиацию, машиностроение, электронику. Разворовав тогда же Космос, науку-медицину-образование. Кучкой приближённых к власти нещадно грабя природные богатства, ресурсы. Принадлежащие, в принципе, русским. 
А был ли смысл начинать?.. — вопрос.
Увы, история вряд ли ответит. 
В любом случае, в фигурном катании мы на непревзойдённой высоте — безо всяких олигархов и коррупций. Как тогда. На одном лишь патриотизме, верно? Словно тогда, в Союзе. Должно же остаться что-то святое… Безо всяких «Тьфу на вас!»

​

Художник: Юрий Борц