Как Австрия стала независимой — и нейтральной

26 октября 1955 года парламент Австрии принял Декларацию о нейтралитете, ставшую конституционным законом. Именно эта дата и стала с тех пор официальным «днем независимости» страны, сумевшей сделать непростой, но абсолютно правильный геополитический выбор — честный нейтралитет.
К слову сказать, формально Государственного договор о восстановлении независимой и демократической Австрии был подписан пятью с лишним месяцами раньше — 15 мая 1955 года.

Подписи под ним были поставлены кроме представителей австрийского правительства еще и главами ведомств иностранных дел СССР, США, Британии и Франции. Кстати, американским госсекретарем тогда был Джон Даллес — старший брат небезызвестного, особенно по сериалу «17 мгновений весны» Аллена Даллеса. В годы войны — резидента американской разведки в Швейцарии, едва не устроившего сепаратный мир между Третьим Рейхом и англосаксами, естественно, направленный против нашей страны. Позже этого «дипломато-шпиона» повысили до начальника Центральной разведки США, предшественника печально известного ЦРУ… 
Тем не менее даты 15 мая в календаре австрийских государственных праздников нет. А вот 26 октября — есть, его еще называют «днем национального флага». По всей видимости, практичные австрийцы (по сути — те же немцы) резонно решили, что основывать дату отсчета своей очередной государственности на основе пусть и важного договора, но пока еще больше лишь декларации — не совсем правильно. Так ведь, в конце концов, и 27 апреля 1945 года, дату образования нового правительства Второй Австрийской республики, можно было бы «днем независимости» объявить. 
Только какая это независимая страна — если на ее территории находилось около 400 тысяч только советских войск, — не считая контингентов союзников по антигитлеровской коалиции? Иностранные солдаты продолжали находиться там больше 10 лет — вплоть до 25 октября 1955 года, когда последние британские военные покинули австрийскую территорию. Советские бойцы сделали это неделей раньше. И только на следующий день австрийский парламент принял судьбоносный закон, — закрепляющий в Конституции нейтральный статус страны. Возможно, еще и для того, чтобы показать всему миру — это решение было принято не «под дулом автомата» (как любят объяснять провальные для себя результаты референдумов о присоединении к РФ своих бывших регионов нацисты из Киева), — но совершенно добровольно.

***

Более того, за нейтралитет еще и пришлось изрядно побороться — в первую очередь самим же австрийцам. Хотя безусловно, без последовательной советской поддержки у них вряд ли что-нибудь получилось. Скорее всего — получился бы куда более известный «немецкий сценарий». С появлением на политический карте на 40 с лишним лет двух Германий — Западной и Восточной, состоящих в противоборствующих военных блоках, НАТО и Варшавского Договора. Именно за него и «топили» все послевоенные 10 лет бывшие союзники Москвы по антигитлеровской коалиции. Которым по условиям Потсдамских соглашений отошла большая часть австрийских земель — СССР контролировал зону лишь на северо-востоке страны. 
Правда — в эту зону входила и ее столица, Вена, а также и большая часть добывающий и обрабатывающей промышленности. Чуть позже на отдельные «союзнические» секторы была поделена и сама Вена — хотя брали ее в течении ожесточеннейших семидневных боев в начале апреля 45-го лишь советские бойцы, только погибшими потерявшие почти 38 тысяч человек. 
Как видно по этим данным, великодушное предложение союзников, сделанное Австрии еще на Московской конференции 30 октября 1943 г., считать ее не соучастницей, а жертвой гитлеровской агрессии, осталось, мягко говоря, не слишком услышанным. Во всяком случае — австрийскими военнослужащими в составе Вермахта — и австрийскими же генералами. Последние, кстати, составляли около 1/6 всего гитлеровского генералитета. А численность австрийцев, взявших в руки оружие, доходила до 1,2 млн человек! Это при населении чуть выше 6 млн — с учетом женщин, детей и стариков. Причем складывать оружие пораньше эти «жертвы гитлеровской агрессии» явно не спешили. Оттого-то последние залпы Второй Мировой на австрийском театре военных действий прозвучали в ряде отдельных районов едва ли не позже 9-го мая.
Удивляться этому особо не стоит. До сих пор «аншлюс», присоединение Гитлером (кстати, тоже уроженцем Вены) Австрии в марте 1938 г. принято именовать едва ли не «агрессивным завоеванием». Хотя реального сопротивления оному практически не оказывалось. И совсем даже не по причине ультиматума Парижа с Лондоном венскому правительству (как полугодом позже — в адрес Чехословакии в ходе Мюнхенского сговора) — «Поднимайте лапки вверх и не вздумайте сопротивляться!». — Решение «поднять лапки» было принято молчаливым консенсусом подавляющего большинства самих австрийцев. Решивших, что иметь в сюзеренах мощную Германию будет повыгоднее, — чем собственных «незалежных» политиков. По сути — тех же нацистов, распустивших собственный парламент еще в 1933 г., стыдливо назвав учрежденную диктатуру не «фашизмом», а неким «корпоративизмом». Тем самым была реализована линия, обозначенная еще в 1919 г. одним из министров новоучрежденной после распада Австро-венгерской монархии Бауэром во время его выступления в парламенте: 

«Австрия экономически нежизнеспособна. Двухмиллионный город (Вена), существование которого обеспечивала страна с населением свыше 50 миллионов, не может существовать в маленьком бесплодном шестимиллионном государстве; бедная альпийская горная республика не может нести груз богатой державы. Предоставленные сами себе, неприспособленные к жизни, только в союзе мы можем пробить себе дорогу»

Конечно, кое-как власти «бедной альпийской республики» смогли в межвоенный период свести концы с концами. Но Германия все равно в глазах рядовых австрийцев выглядела мощнее и богаче. Так что к присоединению к ней соотечественники Гитлера относились приблизительно как курица из анекдота, убегающая для вида от старого петуха: «Не слишком ли быстро я бегу?» Примечательно, что если в Вермахте австрийцев было около 13 %, среди генералов — 16 %, то среди охранников концлагерей — 40 %! А об их ожесточенном сопротивлении на улицах Вены и просто на территории Австрии в апреле-мае 45-го уже говорилось выше. Считается, что военные потери составили 247 тысяч убитыми и 470 тысяч — пленными. При этом, правда, сообщается и о «свыше 140 тысячах убитых нацистским режимом». — Обычно с умалчиванием о том, что подавляющая часть этих «жертв режима» — особо ненавидимые его основателем евреи. А остальные жители альпийской республики если и попадали под репрессии — то довольно-таки редко. 

***

Правда, некоторые политики, как, например, будущий канцлер послевоенной Австрии Леопольд Фигль, отсидевший после аншлюса больше 6 лет, действительно были лишены нацистами свободы. Впрочем, далеко не все — в тюрьмах или концлагерях. Так, первый глава послевоенной администрации Карл Реннер находился лишь под довольно щадящим «домашним арестом» на своей вилле. Откуда и обратился в апреле 45-го к Сталину с призывом создать новое антинацистское правительство страны. 
Просьба была удовлетворена очень быстро. Сыграло роль сразу несколько факторов. Первый — Сталин и Реннер были лично знакомы еще с далекого 1913 года! Когда австрийские и русские «левые» называли себя «социал-демократами» [предшественница РКП(б), ВКП(б) и КПСС носила тогда название РСДРП(б) — Российская социал-демократическая партия большевиков]. И с уважением относились к деятельности Второго Интернационала — фактический крах которого произошел лишь с началом Первой мировой. Когда социалисты и социал-демократы стран, входивших во враждебные блоки, забыв о «пролетарской солидарности», проголосовали в своих парламентах за выделение военных кредитов для ведения откровенно империалистической войны за перераспределение сфер влияния в мире. 
Так что в отличие от берущих на себя власть правительств на освобождаемых территориях Польши, Венгрии, даже Восточной Германии, их ключевые члены не воспитывались предварительно в СССР, — но были выходцами из местного политикума. Пусть даже в их число и входили немногочисленные всегда дружественные к Москве коммунисты.
Вторым же решающим фактором стали согласованные решения все той же «Большой тройки» еще на Московской конференции 30 октября 1943 г. Австрию решили считать «жертвой гитлеровской оккупации». Пусть при этом и не забывая о намерении взыскать колоссальный ущерб, нанесенный ее военными в ходе боевых действий. В надежде, что страна побыстрее выйдет из войны. Да, с этим не получилось, — но решение то о «статусе жертвы» никто не отменял. Так чего же не организовать на территории якобы «освобожденной» (а не как в реальности — взятой) страны собственное правительство? Как в той же соседней Венгрии, например?
Однако в Венгрии по условиям Тегеранских и Ялтинских договоренностей должны были находиться лишь советские войска. В отличие от Австрии — должной быть поделенной на зоны оккупации. Так что ставить на пост условного австрийского коммуниста со стороны Москвы было бы чревато его не-признанием (в качестве как минимум главы администрации всей Австрии, а не только ее советской зоны оккупации) со стороны Вашингтона, Лондона и «примкнувшего к ним» Парижа.
А Карл Реннер был фигурой максимально компромиссной. С одной стороны — действительно убежденный «левый», хоть, конечно, и не коммунист. С другой — опытный австрийский политик, занимавший пост канцлера еще в 1919 г., после краха империи. Хоть и выступавший в 30-х за аншлюс, — но после его осуществления был выведен нацистами из активной политической жизни, будучи посажен под домашний арест. И то ведь — союзники признали новое правительство Австрии далеко не сразу… Но — все же признали!

***

До сих пор немало источников с легкой иронией пишут о том, что «Реннер смог переиграть Сталина». Дескать, последний хотел превращения Австрии в «социалистическую страну и советского сателлита», — а новый канцлер взял да и повернул все по-своему! Право, читать об этом просто смешно. Особенно там, где наиболее объективные авторы все же приводят содержание записки главе государства замнаркома (и бывшего многолетнего главы НКИД, затем посла в США) Максима Литвинова от 11 января 1945 г. Где, среди прочего, говорилось о стратегических планах Москвы в отношении послевоенной Европы следующим образом: «Нейтральную зону, в которой обе стороны сотрудничают на одинаковых основаниях при постоянной между собой консультации, образуют тогда Дания, Германия, Австрия, Швейцария и Италия». — То есть уверения западной пропаганды, повторяемые по сей день, о том, что «страшный диктатор Сталин хотел побыстрее захватить всю Европу по Атлантический океан» — абсолютно лживы! На самом деле будущий победитель во Второй мировой уже тогда задумывался о противоположных вещах — установлении «пояса безопасности» между зонами интересов текущих союзников. От Балтики до Средиземного моря, что исключало бы непосредственное соприкосновение армий потенциальных противников, чреватого особенно быстрым началом нового разрушительного конфликта.
Более того, данный план от Литвинова отнюдь не был отвергнут Москвой и позднее. И Германию там видели прежде всего единой, но нейтрально-внеблоковой страной. И даже в Италии, пока в правительстве было немало коммунистов (которые до 80-х годов набирали до трети голосов в парламенте), до 1947 г. наблюдался вполне видимый прогресс в данном направлении.
Но, как известно, такой «белый и пушистый» Запад решил идти на эскалацию отношений. Американцам ведь так понравилось поднимать свою экономику за счет «безразмерных» военных заказов — особенно если часть из них оплачивается «стратегическими партнерами» из Европы. Так что речь Черчилля о «железном занавесе» прозвучала уже в 1946 г., — а НАТО организовали в 1949-м. В блок, правда, чуть позже, вошла и Дания, — да и просто так оставлять, даже нейтральной, свою часть Германии западные политики не хотели. Италию тоже подкупили пресловутым «планом Маршалла» — одним из кардинальных условий предоставления которого было обязательство убрать коммунистов из правительства.

*** 

Так что из задуманного в Москве еще в начале 45-го года «пояса безопасности», должного состоять из нейтральных стран, уже к концу 40-х оставались только и прежде нейтральная Швейцария — и пока открытая по этому вопросу Австрия. Причем одну из главнейших ролей в этой пока еще неопределенности как раз и сыграл пожилой топ-политик Карл Реннер. Уже одной своей личностью — признанным и в Москве и в западных столицах законным главой правительства пусть и фактически оккупированной страны. 
Да, на устроенных им послевоенных выборах коммунисты получили всего 4 места в парламенте — большинство получили даже не однопартийцы Реннера, социал-демократы, — а «Народная партия». Фактическим предшественником которой была Христианско-социальная партия, ставшая в 1934 г. основой упоминавшегося выше «корпоративизма» или как его справедливо еще называют «австрофашизма». Но все же фашизма минимально национального — в отличие от нацизма уже однозначных почитателей Гитлера и аншлюса.
Но с другой стороны, именно Реннер национализировал большинство крупных предприятий — особенно с немецкой собственностью. Что выглядело вполне «социалистическим» в глазах даже самых убежденных коммунистов в Москве. Провел денежную реформу, — отсекающую хождение в стране немецкой марки, что здорово стабилизировало инфляцию. Но кроме того — еще больше отдалило Австрию от бывшего союзника-гегемона.
И самое главное — Реннер до конца не поддавался попыткам Вашингтона и его союзников втянуть свою страну в западный военный блок! Вплоть до своей смерти в 1950 г., — впрочем, дело умершего «патриарха» продолжили его соратники. Очень умно, кстати, умудряясь при этом получать весьма солидные «бонусы» вместо вроде бы более логичных санкций от тех же США. Так, есть расчеты, согласно которым австрийцы получили в ходе реализации плана Маршалла денег на душу населения вшестеро больше, чем соседи из ФРГ, куда более лояльные к недавним противникам! И правда — зачем тем же американцам было чрезмерно подкупать тех, кто и так им уже продался с потрохами как бывшие нацисты, перешедшие на службу к победителям? Другое дело — вроде бы «колеблющиеся» политики из Вены — на их подкуп можно и побольше деньжат подкинуть, вдруг выгорит?
Но и Реннер, и его преемники, деньги брали, рекордными темпами восстанавливая экономику и социальную сферу (в том числе — и в советской хоне оккупации) — но подавать заявку в НАТО, соглашаясь на раздел своей страны, не спешили. Хотя, в принципе, могли бы сделать это, даже оставаясь в Вене (только в ее «западных» оккупационных секторах) — или переехав в какой-нибудь аналог Бонна, столицы ФРГ до 1990 г.

***

Советская сторона тоже сохраняла достойную сдержанность. Да, приходилось держать под рукой 400-тысячную армию (ее возглавлял один из «маршалов Победы» Конев, чьи танки вошли в Берлин даже пораньше «жуковских») — ну так и что? Две трети австрийской нефтедобычи шли в доход СССР, даже оборудования австрийских предприятий в счет репараций из Австрии не вывозилось. Зачем? — если на нем отлично работали австрийские же рабочие, имевшие достаточную квалификацию без необходимости проводить дорогостоящую переподготовку как для их советских коллег. Да, после 1955 г. все это оборудование на месте и осталось. Но с учетом того, что в Москве и так собирались рано или поздно из Австрии уходить, — недешевой «амортизации» станков и прочего не проводилось. Подобно тому как нередко эксплуатируют автомобили в такси — до полного изнашивания агрегатов. Тоже своего рода «репарации» с союзников Третьего Рейха.
Да и прямая советская помощь Австрии была несравнимо меньше, чем соседней Восточной Германии — ведь в Вене находилось единое для всей страны правительство, которому изрядно помогали те же американцы! В общем, «австрийская» модель оккупации была для Москвы, пожалуй, наиболее выгодной по соотношению «цена/результат». Тем более если исходить именно из того, что изначальной целью СССР было превращение не только Австрии, но и Германии в нейтральные внеблоковые государства — без особой разницы в виде наличного там экономического строя. 
Да, в общем, и понятно — в гипотетическом случае объединения всех оккупационных зон Германии в одну страну еще под конец 40-х западные «капиталистические» земли просто бы «подавили численностью» земли восточные. Почему, собственно, к форсированному строительству социалистической экономики в ГДР приступили лишь ближе к середине 50-х, — когда перспектива объединения стала окончательно неосуществимой. 
В Австрии же ситуация сложилась совсем другим образом. Для начала — де-юре страна и так была едина! Под управлением возглавляемого австрийскими же политиками правительства — наиболее важные решения которого, правда, утверждались главами всех четверых оккупационных администраций. И то если поначалу каждый из них имел право вето (как Постоянные члены Совета Безопасности ООН), — то позже для такого вето стал требоваться уже консенсус. Что на фоне все более расходившихся позиций бывших союзников в борьбе с Гитлером было, понятно, весьма и весьма проблематичным. В силу чего Вена обретала все большую реальную самостоятельность в своей политике.
Собственно, в этом тоже крылась одна из важнейших причин известного по истории выбора Австрией нейтралитета. Ведь «давить» на нее в силу описанных выше процедурных моментов было все сложнее. Можно было пытаться лишь «купить», — что и делали американцы своими «повышенными взятками» в рамках плана Маршалла. Австрийцы от денег не отказывались, — но «продавать за них душу», дабы после присоединения к НАТО становиться их «расходным материалом», были однозначно против.

***

Наконец, наступил судьбоносный 1955 г., — когда страна и сделала свой окончательный выбор. Последний на Западе часто оценивается в качестве «геополитического поражения СССР, ставшего возможным лишь благодаря смерти Сталина». Право, больше всего это похоже на жалкие потуги нынешних потомков тогдашних пропагандистов объявить своей «перемогой» жалкое состояние марионеточной «великой европейской державы», агонизирующей буквально на глазах. Вплоть до аргументов «раз Киев еще официально не капитулировал — это и есть та самая перемога».
Конечно же, в 1955 г. речь шла о геополитической победе именно СССР. Который, наконец, хотя бы частично достиг своей цели, обозначенной в приводимой выше записке замнаркома НКИД Литвинова — обеспечить нейтралитет Австрии. И ведущую роль в этом сыграли именно австрийские политики. Которые, несмотря на предлагаемые им теми же американцами «золотые горы» за согласие разделить страну по примеру Германии, дабы «наслаждаться свободой и демократией» (а также — «пушечным мясом и передовым плацдармом НАТО) в западной части, — оставив восточную, вместе со столицей, под контролем Москвы.
Еще летом 1953 г. глава МИД Грубер, через Джавахарлала Неру донес до Москвы желание его правительства добиваться нейтралитета. В конце марта 1955 г. канцлер Рааб, вице-канцлер Шарф и министр иностранных дел Фигль перед поездкой в Москву серьезно зондируют мнение западных столиц — через своих послов там. Общее мнение — тамошние правительства от потенциального нейтралитета Австрии не в восторге, но если в Вене примут соответствующее решение — сильно возражать не будут.
Тем более что перед глазами западных политиков все еще висел грозный призрак потенциального объединения двух немецкоязычных государств в одно, — имевший место в марте 1938 г. Повторению сценария которого они готовы были мешать всеми силами — даже с учетом того, что ФРГ теперь была их «вотчиной». Но, как говорится, «обжегшись на молоке — дуешь на воду». Так что скрепя сердце «столпы» НАТО во главе с Вашингтоном договорились с австрийцами в достижении нейтралитета не мешать.
В апреле последовали переговоры в Москве. Стороны азартно торговались по поводу судьбы австрийских активов, контролируемых СССР через свою оккупационную администрацию. Но хотя Советский Союз и был коммунистическим государством, за стратегические вопросы внешней торговли отвечал Анастас Микоян. Имевший очень незаурядную «торговую хватку» — в том числе и в плане переговоров такого уровня. Так что в течение нескольких дней все спорные вопросы были утрясены — к обоюдному согласию, пусть и с вынужденными компромиссами с обеих сторон. 
А 15 мая в венском дворце Бельведер главы ведомств иностранных дел всех четырех государств, чьи войска находились на австрийской территории, подписали с австрийцами договор о государственном суверенитете их страны. Условия которого, в виде полного вывода иностранных войск и принятия закона о нейтралитете, были окончательно выполнены 26 октября. Результирующая часть этого документа крайне лаконична:

«1. В целях прочного утверждения своей внешней независимости и обеспечения неприкосновенности своей территории Австрия добровольно заявляет о своем постоянном нейтралитете. Австрия будет поддерживать и защищать его всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. 
2. Для обеспечения этих целей Австрия никогда в будущем не будет вступать ни в какие военные союзы и не будет допускать создания на своей территории военных опорных пунктов иностранных государств». 

***

Тем самым сбылась мечта, высказываемая как минимум частью политиков еще первой австрийской республики, образованной в 1919 г. Так, эту идею поддерживал последний канцлер Австро-Венгерской империи, принимавший формальное отречение императора Карла, Генрих Ламмаш. А министр финансов, Йозеф Редлих, 13.01.1919-го заявил: «Если мы будем федерализованы и нейтрализованы, то образуем вместе с Швейцарией нейтральное кольцо как по отношению к югу, так и по отношению к востоку». — О выгоде такого исхода для Советского Союза и говорить не приходится. Ведь пресловутое «поражение» из-за принятия австрийцами нейтралитета выразилось для Москвы разрывом единого НАТОвского фронта против Варшавского Договора — от Балтики до Средиземного моря. Ведь не стань Австрия нейтральной — блок мог бы быстро перебрасывать силы с севера на юг Европы кратчайшим путем — как раз через Австрию. Теперь же логистика таких операций стала возможной в лучшем случае через Францию, в обход и Австрии и Швейцарии. А вот СССР мог маневрировать силами своей и союзнических армий намного быстрее — от ГДР до Чехословакии и Венгрии.
В то же время австрийцы получили серьезные выгоды не только в плане безопасности, — но и снятия риска собственного участия в потенциальном новом европейском конфликте. Нейтралитет страны дал ей возможность интенсификации торговых связей с социалистическими странами. Так, товарооборот Австрии и СССР в 1956—1964 гг. растет на 30 %. В 1970—1980 гг. — еще в шесть раз, а вся внешняя торговля Австрии — в три раза. В том числе благодаря этому, до 1974 г. ВНП Австрии рос в среднем на 5,4 % в год — для тогдашней Европы один из лучших показателей. Объем промышленной продукции до 1974-го увеличивался в среднем на 6,7 % в год. К 1960-му объем промышленного производства в три раза превышает довоенный уровень. ВНП на душу населения в 1960-м почти 60 тыс. шиллингов, в 1986-м достиг 118 тыс. шиллингов. К 1981-му правительству удалось снизить дефицит бюджета до 2,6 %.

Конечно, открытость к сотрудничеству с социалистическими странами не означала отказ от сотрудничества с их оппонентами. В 1972 г. Вена подписала соглашение о свободной торговле с ЕЭС, в 1996 г. — стала полноценным членом Европейского Союза. Но тем не менее разрешения на пролет НАТОвской авиации для бомбежек Югославии не давала ни разу. Также как и не вела никаких переговоров насчет вступления в этот блок — даже тогда, когда после распада СССР все бывшие восточноевропейские «братушки» наперегонки побежали туда проситься. Что, пожалуй, является лучшим доказательством успеха Москвы в процессе ее отношений с послевоенной Австрией, завершившейся принятием ей прочного нейтралитета, выгодного обеим нашим странам. 

​