Жетулио Варгас: у истоков процветания Бразилии

3 ноября 1930 года «временным президентом» Бразилии стал Жетулиу Варгас. Которого с тех пор называли и «фашистом», и «популистом», и «бразильским Рузвельтом».

Как бы там ни было — именно он заложил основы современной политической системы страны. Дал старт началу ее промышленного роста и экономической самостоятельности.

Среди множества возникших в начале 19 века на территории Латинской Америки независимых государств, Бразилия занимает особое место. Не только в силу изначально статуса колонии не Испании, как все остальные страны региона, а — Португалии. Даже путь к независимости у бразильцев был особый. Не с помощью широкого антиколониального движения под предводительством ярких лидеров образца Симона Боливара, — а почти что «конституционным путем». Когда вначале в свою южноамериканскую колонию из Португалии, завоеванной Наполеоном в 1807 году, вынужден был эвакуироваться король Жуан VI со всем своим двором и администрацией, организовав за океаном своего рода «правительство в изгнании». Только не на территории чужой страны — из милости тамошних правителей, — как такие «правительства» из чешских и польских обанкротившихся политиков после попадания их стран под гитлеровскую оккупацию, под крылышком у Черчилля. Но всего лишь «чуть потеснив», непосредственно взяв на себя бразды правления назначенных ими же наместников и губернаторов территории, которая и так входила в Португальскую империю.
Ну а потом, когда Наполеона, благодаря прежде всего поражению его похода в Россию, разбили — португальский король вернулся обратно в Лиссабон, оставив в Бразилии пока в статусе наместника одного из своих сыновей. Как гласит популярная легенда, благословив того на собственную корону — если отношения с метрополией не заладятся. Что и произошло за считанные годы — и вызвало появление на карте в 1822 году Бразильской империи. Просуществовавшей до 1889 года, — когда последнего (но всего лишь второго по счету) императора Педру II свергли в результате военного заговора.

***

Образованная на месте прежней империи республика взяла себе модное тогда по аналогии с североамериканскими соседями имя «Соединенные Штаты Бразилии». Правда, реально соединены между собой под началом федерального центра эти штаты были довольно-таки слабо. Что не раз выливалось в военные мятежи на основе самого настоящего сепаратизма. Пусть не до полного выхода из единого государства, — но с попытками добиться для своей провинции максимальной автономии. Желательно при сохранении всех прежних и получения новых преференций от столичных властей.
Кстати, несмотря на формальную избираемость и местных, и центральных органов власти, реально демократические принципы были тогда очень ограниченными, — а то и чисто условными. Достаточно сказать, что в качестве одной из самых значительных заслуг в период правления Варгаса историками упоминается введение им всеобщего избирательного права — для мужчин и женщин, практически без «цензов» (условий). Кроме одного — необходимости быть минимально грамотным, уметь хотя бы читать и писать. Увы, даже с учетом лишь такого сверхлиберального по меркам тогдашнего бразильского общества ограничения, за рамками электората оказалось около 80 % жителей страны! Можно только догадываться, какой была доля политически полноправного населения до этих реформ, — когда «цензов» было куда больше… К слову сказать, именно герой этой статьи уже в первые годы сделал все, чтобы максимально покончить с такой позорной неграмотностью сограждан. Одних начальных школ в уже первые годы его правления стало вдвое больше — не говоря о средних и высших учебных заведениях…
Впрочем, немногочисленный «средний класс» страны, даже имея право ходить на выборы, на самом деле особого выбора и не имел. Поскольку реальная власть находилась в руках верхушки всего двух бразильских юго-восточных штатов Сан-Паулу и Минас-Жерайс. Чей бизнес специализировался на выращивании, соответственно, кофе — и молока. Ну и производимых из него продуктов, конечно, — годных для экспорта за рубеж — вроде сыров. Да и бразильская говядина доселе является достаточно востребованным на мировом рынке в силу качества и дешевизны — мясом. А уж о кофе и говорить нечего. Его бразильские сорта вот уже сотни лет являются одними из самых авторитетных брендов наряду с другими латиноамериканскими, африканскими-индийскими. А век назад кофе играл для Бразилии ту же роль, — что, например, нефть для стран Персидского залива, давая 71 % экспортной выручки!

***

Такая ситуация вела к целому ряду не слишком положительных для политики и экономики страны последствий. Ведь ориентация на экспорт, особенно сырья, а не минимально технологичных товаров, требует от практикующих такой подход стран и открывать свои рынки для импорта. Тех самых промышленных товаров, — что замедляет (а то и вообще блокирует) развитие собственной промышленности. Продукция которой как минимум на начальном этапе не может сравниться по цене и качеству с зарубежными брендами. Кроме того, наполняя бюджет валютой, политики двух упомянутых выше штатов «коалиции кофе с молоком» ожидаемо претендовали и на особое влияние на власть в Бразилии в целом. Так что на протяжении добрых 40 лет президенты страны если и менялись, — то лишь за счет чередования выдвиженцев «кофейной» или «молочной» фракции в «несменяемой у кормила» коалиции. 
Но даже с этим еще как-то, наверное, можно было бы мириться — если бы не явление, политкорректно именуемое «системой патронажа». Более жестким аналогом которого является термин «клановость» и «личная преданность». Сродни «трайбализму», в немалом числе не так давно получившим независимость странам Африки, — где мало-мальски значимые государственные посты отдаются выходцам лишь из того же племени, к которым принадлежит и глава государства. А нередко вражда доходит до откровенного геноцида, — как устроенного политиками племени хуту в отношении тутси в Руанде в 90-х годах… Данная система начала вызывать недовольство уже к началу 20-х годов 20 века, — когда экономическая ситуация в Бразилии была еще относительно сносной. Когда против нее возникли мятежи. Сначала — «тенетистов» (лейтенантов) — молодых офицеров, недовольных правлением олигархии. А потом — «бразильского Че Гевары», лидера полуторатысячного отряда повстанцев Престеса, за почти два года продвижения по стране успешно выдержавшего 53 боя с правительственными войсками! 
Но до поры до времени такие выступления успеха не имели — правящие олигархи частью своих «кофейно-молочных» доходов гасили недовольство большей части населения. Но тут наступил «черный вторник» 29 октября 1929 года — с паникой на Нью-Йоркской бирже и началом «Великой депрессии». После чего лишившимся значительной части прежних доходов (а то и вообще потерявших работу) американцам, основным покупателям душистого напитка, резко стало уже не до него. Во всяком случае — в прежних количествах и качестве зерен. Бразильское правительство же «сжигало» последние золотовалютные резервы, пытаясь отсрочить неизбежный крах прежних «королей экспорта», — тратя их на «валоризацию», государственные закупки непроданных обычным путем запасов кофе — с целью удержать на него цены. Плюс иностранные кредиторы требовали до последней возможности держать высокий курс национальной валюты и поддерживать ее конвертируемость, — чтобы успеть вывести из страны вложенные туда средства.

***

Когда золотой запас страны иссяк, начала расти инфляция и затоваривание складов — наступил крах, в том числе и цен на кофе, снизившихся втрое. Что означало и такой же крах экономических оснований для продолжения существования прежней системы «гегемонии кофейно-молочных штатов». «Король оказался голым», экономический базис власти прежней олигархии исчез — и вопрос ликвидации основанной на нем политической «надстройки» стал делом времени, а не принципа. К тому же «подлило масла в огонь» глупое решение действующего президента Вашингтона Луиса назначить своим кандидатом в преемники такого же представителя «кофейного» Сан-Паулу, как и он сам — Жулиу Престиса. Вместо положенного по прежнему «олигархическому договорнячку» выдвиженца из «молочного» штата Минас-Жерайс, его губернатора Антониу Карлоса. Что поделать — когда деньжат в кормушке становится не просто мало, а о-очень мало — уступать контроль над ней вроде бы и многолетним партнерам по коалиции как-то очень не хочется. Как там в знаменитом рассказе О`Генри: «Боливар не выдержит двоих!»
Таким образом, в сценарий развития классической «революционной ситуации» по Ленину, когда «низы не хотят» жить по-прежнему, было внесено «недостающее звено», — когда «верхи не могут» (по-прежнему управлять). То есть, конечно, «молочники» все целиком не стали тут же звать народ идти на баррикады против фаворита «кофейных изменщиков». Хотя их лидер, обиженный Луисом Антониу Карлос и заявил о «фальсификации выборов» — и даже примкнул к Либеральному Альянсу. 
Но ведь рычаги влияния на ситуацию в стране в момент транзита власти определяются не только формальными государственными постами — и даже не только денежными ресурсами. За 4 десятилетия правления «двуединой олигархии» ее выдвиженцы заняли немало и менее значимых должностей в административных учреждениях, судах, полиции, армии. И если немалая часть сторонников прежней правящей верхушки охладевает к наличной власти — последней ждать от них серьезной поддержки не стоит. 

***

Так в конце концов и произошло. Хотя Жулиу Престис и набрал на выборах 1 марта 1930 года свыше миллиона голосов против чуть больше 700 тысяч у кандидата от Либерального альянса Варгаса — сторонники последнего с этой победой не согласились. Да, впрочем, кто знает — действительно ли эта победа имела место? Или же речь, и правда, шла о самых настоящих фальсификациях. Особенно если вспомнить о тогдашней «кадровой политике» бразильского «кофейно-молочного» истеблишмента — с подбором кадров по принципу личной преданности «патрону». Включая и членов избирательных комиссий тоже.
Впрочем, сразу же весной бразильский «майдан» не начался — уникальной особенностью местной политической системы был необычайно длительный срок между выборами и началом полномочий победившего кандидата — свыше 8 месяцев! Так что сторонники Варгаса резонно решили, что «махать руками» не только «после драки», но и задолго до ее решающего этапа — не стоит. Что, впрочем, не отменяло подготовительного этапа к революции — пропаганды, митингов, других массовых мероприятий, консультаций с потенциальными сторонниками.
Непосредственной флаг восстания был поднят командой Жетулиу Варгаса 3 октября 1930 года — когда все более увеличивающийся вооруженный отряд его сторонников начал марш к столице — Рио-де-Жанейро. Впрочем, по-настоящему кровопролитных столкновений с правительственными войсками не происходило — те либо переходили на сторону будущих победителей, либо отступали — либо просто разбегались. Ведь все еще формально легитимный (чьи полномочия истекали в конце ноября) президент Луис в глазах и армии, и чиновников все больше выглядел «хромой уткой». Что усугублялось и все более «хромающей» экономикой, и нарастающим кризисом, — во время которых людям обычно не до формальных признаков законности избранных лидеров, если от них не ожидают изменений к лучшему. 
Неудивительно, что 23 октября военные решили «добить хромую утку, чтоб не мучилась». Не физически, правда, — жизнь президенту Луису восставшие солдаты столичного гарнизона и базирующиеся там же военные моряки оставили. Но власть взяла на себя хунта из двух генералов и адмирала. Впрочем, передавшая оную вошедшему в столицу Варгасу уже 3 ноября. Вполне в духе следования афоризму одного из известных соратников Наполеона: «На штыках можно придти к власти — но сидеть на них неудобно, колется». — А уж если в стране с развитием полномасштабного экономического кризиса все еще и «сыплется», — то и подавно… 

***

Так Жетулиу Варгас стал «временным президентом» Бразилии. Хотя, конечно, его реальный статус можно оценивать по-разному, в зависимости от симпатий тех или иных историков. И как «лидера победившей революции» — и как «захватившего власть диктатора». Впрочем, настоящие диктаторы гораздо чаще склонны провозглашать себя «пожизненными (а не временными) президентами». Пусть жизнь многих из них по этой причине и прерывается гораздо раньше ожидаемой ими продолжительности ввиду наличия многих желающих занять их «пожизненное» место. 
Кстати, менее известное, но более официальное обозначение собственного статуса из уст самого Варгаса звучало куда более торжественно: «Депутат Революции от имени Армии, Флота и народа». Что несколько напоминает отсылку к членам «Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов». Ставших властью (пусть до 27 октября 1917 года и параллельной с Временным правительством) в России после Февральской революции. Вообще, анализируя биографию этого бразильского политика, сложно сделать вывод о его какой-то «одержимостью властью». Да, карьера Варгаса шла очень быстро и успешно — уже с 25-летнего возраста. Когда после окончания юридического факультета университета, он достаточно быстро становился и генеральным прокурором родного штата Риу-Гранди-Ду-Сул, где родился 12 апреля 1882 года, — и депутатом местного законодательного собрания. В 20-х годах он «дорастает» уже и бразильского министра финансов, — а потом до губернатора родного штата. 
Но для выходца из богатой семьи такая карьера выглядит не самой обязательной. При наличии денег можно просто наслаждаться жизнью, — оставив попечение имеющимися активами на управляющих. Хочется денег больше — можно лично заняться бизнесом, если есть к этому талант. Бывает, конечно, что деньги не главное, — а настоящее упоение приносит власть над людьми. Но тогда на пути к власти обычно не только готовы «шагать по трупам» — но еще и «держаться за нее зубами». Между тем, и приличествующих уважающему себя кровавому диктатору «трупов» у Варгаса было исчезающе мало. Хотя, конечно, при разгроме вооруженных мятежей противников с самых разных сторон — совсем без них не обходилось. Но, главное, ему дважды ему пришлось уходить с президентского поста по требованию мятежных военных! Последний раз в 1954 году — и из жизни тоже. Когда он застрелился в знак протеста против мятежников, вовсе не желавших его убивать, как и 9-ю годами раньше, в 1945-м. Вообще пожертвовать жизнью — поступок, малохарактерный для «жизнелюбивых властолюбцев». Те обычно готовы лучше вместо себя хоть сотни, хоть миллионы жизней на тот свет отправить.
Да и вообще, много ли среди настоящих диктаторов из той же Европы современников Варгаса, тех, кто потерял власть из-за военного переворота, — допущенного по причинам недосмотра в кадровой политике по армии и органам безопасности? Франко в Испании, Салазар в Португалии — правили десятилетия до самой смерти. Муссолини свергли соратники лишь тогда, когда для них стала очевидной катастрофичность союза с Гитлером. Самого Гитлера генералы много раз хотели убить, — но так и не смогли. 

***

Так что, похоже, высшая власть в стране для нового бразильского лидера самоцелью отнюдь не была. Но — лишь средством. И отнюдь не для личного обогащения, — но, как это ни пафосно звучит, чтобы оставить по себе добрую память среди сограждан. Хотя, конечно, не стоит полностью исключать и то, что принято называть «разумным эгоизмом». Действовать на пользу других, — чтобы в конечном счете это принесло пользу и тебе самому тоже. В противном случае, легко дожить до ситуации в духе мрачного афоризма Ремарка «Не спрашивай, по ком звонит колокол — он звонит по тебе!»
Наступившая во всем мире в 1929 году Великая депрессия показала, что прежние общественно-экономические отношения себя исчерпали. Надежды на «невидимую руку рынка, который все сам порешает», вылились в 25-процентую безработицу и спад ВВП в среднем на 30 %. А заодно — в рост не просто нищеты, и часто — настоящего голода, но и роста радикальных настроений. Но раньше-то крестьянские и прочие восстания в подобные периоды рано или поздно успешно подавлялись. А вот события 17-го года в Российской империи показали правящим элитам других стран совершенно другой — и очень невеселый для них сценарий. А ведь сильные коммунистические настроения и даже восстания после окончания Первой мировой наблюдались и в Германии, и в Венгрии.
Каждая страна искала свой вариант выхода из ситуации самостоятельно. Англия и Франция, например, гасили кризис за счет еще большего, чем раньше, грабежа своих колониальных империй. Но даже и с учетом этого британские правящие круги экспериментировали и с местным фашизмом — и с допуском к власти прежде вечно оппозиционных лейбористов. А французские — с разрешением формировать правительство победившему на выборах Народному фронту во главе с «левыми».
Американские же правящие элиты поставили на Рузвельта — с его «новым курсом». Отказом от прежнего рафинированного либерального рынка в духе Адама Смита и Милтона Фридмана — с взятием на вооружение идей британского экономиста Кейнса. С его идеей максимального участия государства в экономике, увеличению доли госзаказов, занятости населения и роста его покупательной способности любой ценой. Причем с готовностью наделить своего лидера тоже вполне себе «диктаторскими полномочиями». Вплоть до издания указа о принудительном обмене на банкноты всех хранящихся дома золотых монет — под угрозой солидного тюремного срока. И самое интересное — вроде бы самой «демократической в мире американской нации» все эти меры понравились! Так что Рузвельт становился президентом 4 срока подряд — из-за этого местный истеблишмент потом даже ввел в Конституцию поправку об ограничении президентских полномочий двумя сроками максимум. 

***

Увы, по сравнению со своим американским коллегой бразильскому лидеру было намного труднее осуществить свой собственный «новый курс» — в 1937 году названный на местный манер «Эстадо Ново» (новое государство). США то ведь и до начала Великой Депрессии имели современнейшую промышленность, высокопродуктивное сельское хозяйство. А причиной неурядиц было в первую очередь то, что так метко обозначил герой «Собачьего сердца» Булгакова профессор Преображенский: «Разруха не в сортирах — разруха в головах!». В данном случае — принадлежащих истовым «рыночникам» в духе главных «догматов» своей квази-религии эгоизма и наживы любой ценой, никак не могущих понять — что делать с товарами, на которые упал спрос? Просто отдать, хотя бы даже продать в кредит по максимальному демпингу для них было чем-то вроде «богохульства». Лучше уж зажечь гигантские костры из груд тысяч не распроданных новеньких автомобилей, запахать миллионы гектаров не имеющей спроса пшеницы, утопить вместе с баржами в Миссисипи сотни тысяч мешков сахара, — что вполне реально происходило в начале 30-х.
А Бразилия, хотя и получила формальную независимость еще в 1822 году, — но так и оставалась «сырьевым придатком» промышленно развитых стран. Которые, хотя на тот момент еще и не думали отказываться от классического колониализма, — но не прочь были грабить формально независимые государства в рамках неоколониальной модели. За счет колоссальной разницы в ценах между сырьевыми — и высокотехнологическими товарами. 
Многие биографы Варгаса склонны оценивать его деятельность на посту лидера страны почти исключительно по формальным критериям продолжения его полномочий. Дескать, каждый раз выходец из штата Риу-Гранди-Ду-Сул их пролонгировал не совсем порядочными методами — в духе ироничного афоризма «ловкость рук — и никакого мошенничества». Мало того, что занял президентский пост путем фактического переворота (пусть и в отношении еще больших «махинаторов» и ставленников олигархии) в 1930 году — так и по действующей Конституции имел право занимать его лишь один срок. Но чтобы избежать ухода из власти — инициировал принятие в 1934 году новой Конституции (кстати, по единодушной оценке очень демократичной), — тем самым «обнулив» отсчет срока своих полномочий. И продлив их, — избравшись (в виде исключения, на первый раз) в парламенте. 
В январе 1938 года Варгасу снова пришлось бы уходить, — но накануне часть его соратников из числа крайне правых министров сообщили о готовящемся «коммунистическом заговоре». Вследствие чего действующий президент отменил выборы на неопределенный срок, распустил парламент — и объявил как раз официально «Эстадо ново». Из чего и делается вывод о том, что лидер революции 1930 года был самым обычным диктатором.

***

Да не обычным — и даже не диктатором в обычном смысле слова! Жетулиу Варгас взял власть благодаря практически общенародному мандату под лозунгом в духе известной песни Виктора Цоя «Перемен, мы все ждем перемен!». И эти ожидания были настолько сильны, что даже столичная военная хунта без колебаний передала гражданскому политику свою власть! Чьи права на президентское кресло с формально юридической точки зрения были довольно сомнительными. Хотя и до, и после — не только в Бразилии, но и в других латиноамериканских странах, — военные диктатуры обычно держались с помощью репрессий годы, а то и десятилетия. Не останавливаясь и перед кровопролитными гражданскими войнами с массовым партизанским движением — и городской «герильей». Насколько же сильным должно было ощущаться военными, обычно не трусами уже в силу своей профессии, ощущение «вулкана, который вот-вот начнет извержение», — от которого не спасут даже самые дисциплинированные полки. 
И сам Варгас тоже чувствовал эти настроения — за что его нередко (и почему-то чаще уничижительно) называют еще и «популистом». Именно поэтому понимая, что идея многолетнего несменяемого правления если не одного политика, то одной политической группы в народе не популярна — не стал менять в Конституции положение о праве занимать президентскую должность лишь один раз. Хотя любой настоящий диктатор разве что лишь усмехнулся бы по поводу таких резонов, — недрогнувшей рукой вымарав не устраивающий его пункт из Основного Закона. А то и вообще отменил бы для себя полноценные перевыборы, — заменив их, например, референдумом о продлении полномочий. Как правило — пожизненно.
Но Варгас осознавал и другое. Формальная демократия, когда политики раз в несколько лет меняются ролями: то занимая высшие посты, то переходя в статус оппозиции — на самом деле служит не для реальной власти. Но — лишь для «спуска пара» недовольства населения отставками премьеров и президентов. А реальная власть при этом все равно никуда не уходит из рук правящих нередко столетиями элитных групп. Лидеры которых могут и вообще не занимать никаких официальных постов, — имея при этом влияние, несравнимое с их выдвиженцами в политику.
Просто такая модель больше годится для «игры в демократию», — когда большинство механизмов в экономической, политической, общественной жизни страны достаточно настроены и отрегулированы. Потому и допускают формальный контроль над ними со стороны сменяющих друг друга каждые 4 (максимум — 8 лет) «зиц-председателей». Но для серьезного переустройства жизни общества столь краткого периода однозначно недостаточно. Яркое доказательство чему длительность реформ и Рузвельта в США, и Петра I в России, и Сталина в СССР, — и многих других политиков, которых, часто не смотря на негативное отношение к ним, принято называть «великими реформаторами».
Так и для выхода Бразилии из бедственного состояния «великой аграрной державы» (вспоминая щенячий восторг политиков Незалежной от описания таких «светлых перспектив» для нее со стороны западных послов) — в экономически развитое государство — требовались не годы, а хотя бы десятилетия. Вот и приходилось лидеру реформ продлевать свои полномочия с помощью различных уловок. 

***

Да, в период своего правления ему действительно приходилось принимать жесткие меры в отношении противников своего курса. Из-за чего Варгаса многие упрекают в «ненависти к рабочему классу». Дескать, он же еще в 1932 году восстание рабочих с помощью армии подавил! Вот только восстание это имело почему-то очень ограниченную локализацию — штат Сан-Паулу. Да-да, то самое «гнездо кофейных магнатов», — которые, несмотря на то что революция покончила с их олигархической властью, рассчитывали на то, что государство и дальше будет заниматься «валоризацией». Тратя значительную долю своего скудного бюджета на покупку никому не нужного в то время кофе. 
Новый же президент, в духе ранних шагов Рузвельта, вместо дотирования не просто убыточной, — но и тупиковой в силу сырьевой направленности отрасли — просто приказал сжечь тысячи мешков кофейных «неликвидов». Тем более что сроки их хранения до потери качества, увы, были не безграничными. Олигархи же перед своими рабочими обвинили во всех их неурядицах не кризис, — а власть, позвав работников на баррикады. Потом, впрочем, магнаты испугались подъема рабочего движения и его организации сами, — так что предпочли побыстрее помириться с федеральной властью.
И местные коммунисты тоже были не прочь организовать «Бразильскую социалистическую республику». Вот только перспективы ее сколь-нибудь длительного существования вызывают большие сомнения. Даже если бы ей удалось победить в, скорее всего, очень кровопролитной Гражданской войне. Пример республиканской Испании, где к власти парламентским путем пришли даже не одни лишь коммунисты, но объединенные левые силы, — но к началу 1938 года пали под напором мятежников генерала Франко, — очень показателен. Так испанским «левым» хоть СССР помогал, чем мог, — через Средиземное море. А «плечо снабжения» для советского флота до далекой Бразилии было слишком уж длинным. Да и большинство денег шло на ускоренную индустриализацию, — чтобы достаточно встретить приближающуюся агрессию со стороны того же Гитлера. 
Но тем, кто называет «фашистом» самого Варгаса, не стоит забывать, что в современной ему Бразилии были настоящие фашисты. — назвавшиеся «интегралистами». Которым симпатизировали даже многие соратники президента из числа «правых». И, собственно говоря, основной причиной отмены выборов 1937 года была отнюдь не «опасность со стороны коммунистов», — которые к тому моменту были в целом разгромлены и загнаны в подполье. Просто в силу этого на ожидающихся выборах главными кандидатами оставались лишь лидер тех самых «интегралистов» — и выдвиженец самого Варгаса. Который лично в кампании участвовать уже не мог — Конституция ж запрещает! А среди его окружения ни одного политика, сравнимого с ним по популярности, просто не было. Так что продолжай лидер страны «соблюдать демократические принципы до конца» — их итогом стало бы превращение страны в откровенно фашистскую диктатуру по образцу гитлеровской. И такой же гитлеровской марионетки. Заодно — и неизбежного союзника Третьего Рейха во Второй Мировой войне. Так что отменяя выборы 1937 года, Варгас под предлогом «борьбы с коммунизмом» на самом деле «зажег красный свет» доморощенных нацистам — и их немецким покровителям. Из-за чего армии и силам безопасности даже пришлось в 1938 году поработать над подавлением выступлений «интегралистов». 

***

А что парламент тогда был ликвидирован, — то это не совсем точно. Распущен был высший законодательный орган, члены которого избирались прямыми выборами граждан страны. Но единолично президент все равно не правил — место прежних парламентариев заняли выдвиженцы из провинций (правда, с немалым присутствием в этом органе назначенцев лично Варгаса). А главное, место профессиональных политиков заняли представители «корпораций». Рабочих, промышленников, творческих союзов, других объединений. Нечто похожее на «корпоративизм» в Австрии после 1934 года. Который тоже многие именуют «мягкой формой фашизма», — но куда больше это напоминает модифицированную версию «цеховой» модели самоуправления средневековых европейских городов. Которую вроде бы в качестве «фашисткой» еще никто не оценивал.
Вообще к индивидуализму, особенно запредельно эгоистичному, президент Варгас относился очень критически — совсем не в духе записных «защитников либеральных ценностей». «Новое государство» не признает прав личности над коллективом. Индивидуумы не имеют прав — у них есть обязанности. А права принадлежат коллективу! — заявил на всю страну ее лидер, сообщая об учреждении «Нового государства». Еще более ускорив после этого свои преобразования в интересах всей страны. С 1930 по 1945 год численность рабочих увеличилась в стране почти втрое! А во время повторного прихода свергнутого в 1945 году в результате военного переворота президента, в 1950 году, на очередных выборах — цифра промышленных предприятий только в Сан-Паулу выросла еще вдвое! В Бразилии благодаря мерам, принятым Варгасом еще в середине 30-х, были открыты крупные залежи железной руды — и выплавляемая сталь стала со временем не менее важным экспортным продуктом, чем прежний кофе. В страну были привлечены крупные иностранные инвестиции в промышленность, — которая стала выпускать и грузовики, и различное оборудование, и даже самолеты! Страну начала покрывать сеть мощных гидроэлектростанций. Благодаря расширению в разы сети образовательных учреждений, была во многом поборота неграмотность. 
Ирония судьбы — оба раза якобы «диктатор и фашист» Варгас лишался свой должности отнюдь не из-за такой мрачной деятельности. Но — совсем наоборот. В первый раз, — когда в 1945 году разрешил деятельность коммунистов и собрался идти на первые после длительного перерыва президентские выборы. А второй раз, уже в 1954 году, — после того как он вдвое повысил минимальную зарплату в стране, когда те самые рабочие, которых он якобы «непрерывно угнетал», оказались на грани нищеты из-за роста цен. А еще — отказался поддерживать авантюрно-антикоммунистические действия США — вроде войны в Корее.
И ныне Бразилия прочно входит в первую десятку стран по уровню ВВП. Причем если по абсолютным показателям ее место — 9-е, то по паритету покупательной способности — уже 7-е. А по темпам экономического роста в первом квартале 2023 года заняла вообще 4-е место! Что ж, недаром она дала первую букву в имени нового мирового объединения стран, борющихся с диктатом США и их сателлитов: БРИКС. Продолжая политику, направленную на защиту своих интересов, индустриализации, экономического процветания — основы которой как раз и были заложены в эпоху, заслуженно названной именем ее основателя: Жетулиу Варгаса… 

​