Случай в библиотеке. Ко дню св. Валентина

Целоваться я научился в четыре года. Ну, когда ко мне приходила моя соседка Светка. Ей тоже было четыре. Может, чуть меньше. То есть родители наши сидели за праздничным столом в большой хрущёвской комнате — тёрли меж собой какую-то муйню. А мы со Светкой — под столом — занимались этим самым. Целовались. Тогда-то я и понял суть женской привлекательности. Ласки и обаяния. Уразумел, в принципе, смысл жизни: целиком и полностью. Поздней, когда изрядно повзрослел, с трудом дотянув до пятого класса, целоваться стал намного реже, чем тогда по детству.

Вернее, вовсе перестал. Целоваться. Так сказать, не было возможности. Школа, учёба, тренировки… Да и во дворе, собственно, куча дел: сараи, конюшня, яблони. А кстати, напомню, что гаджетов тогда не водилось. Посему кроме школы, спорта и двора свободное время мы тратили в основном в библиотеке. Фантастика, приключения, сказки… почему нет. Все мы, неспокойная советская детвора, жили в невыдуманных волшебных мирах Фенимора Купера, Стивенсона, Беляева, Стругацких. Не суть…​

Там, в центральной городской библиотеке это и произошло. Тот случай. О котором я хочу вам рассказать, посоны. В общем, встретил я там девушку. Ну как девушку. Девчонку в смешных белых бантиках. Хохотушку из другой школы. Тоже звали Светой. Как ту соседку из-под стола в большой комнате. С шампанским и оливье. Закадрил я её. (Как тогда говорилось. Да и сейчас, в принципе, так же вроде, нет?) Небыстро. Примерно за полгода закадрил. Но для того чтобы поцеловать её — мне пришлось (о ужас!) — признаться в любви. Ну, типа всё, навсегда. На всю оставшуюся жись бесповоротно. Любофф до гроба. Тынц-тынц.

​

Вечер. Скоро закрытие... Сервантесовский полусумрак. Стоим мы, значит, под страшными чёрными мельницами… — тьфу ты! — меж полками в Храме чтения. Целуемся. Взасос. [Это я однокашкам на перемене толкую, что в натуре «в засос», по-взрослому. На самом деле — так, чисто в щёчку.] Вдруг…

Куда-то неумело покачнувшись, что-то задев. Мы, блин, обрушиваем на себя целый книжный проём. Бац!! Армагеддон. Мы — под бомбёжкой-завалом. Весом в четыре тонны макулатуры. Крик библиотекаря бабы Дуси. Звон колоколов. «Боже мой, боже мой! Всё пропало, всё пропало!» — Под шумок я засунул за пазуху сколько смог. Из мирового наследия. Вечером дома глянул. «Риторика» и «Физика» Аристотеля. «Дао Дэ Цзин» Лао Цзы. И «Психическая норма» Демокрита. Не повезло, чессговоря, с приобретением. Со Светкой с тех пор мы, увы, не пересекались. Книги те с апокалипсиса — таскаю за собой с места на место, как дурак, уж более полувека. Зная, что никогда ни одной не открою.

Зато когда смотрю на них — тут же вспоминаю. Дескать, уж чего-чего, но не бывает поцелуев без последствий. Точно, посоны. Что да, то да.