«Скольких радовало — вот и славно… трам-пам-пам…» К 80-летнему юбилею Екатерины Васильевой

80 лет назад, 15 августа 1945 года родилась Екатерина Васильева, советская российская актриса театра, кино и дубляжа, монтажёр. Народная артистка РСФСР. С 2021 года — инокиня Русской православной церкви: инокиня Василиса.

Её, Екатерину Васильеву, укоренённую в славе, в мере и миру советского кинематографа, в этом миру перестало радовать что бы то ни было… Или — играть для неё стало — как зажигать свечу в ярко освещённой комнате?

…души — ибо она стала пронизана огнями? Почему-то не верится, но и просто, ради показухи, так себя не ведут… Софья Тульчинская — атаманша из «Бумбараша» — вся в высверках жизненных огней, трагичная в основе судьбы — размашиста: игрою Васильевой и характером своим… Власть сжимает метафизически незримым жезлом, но… что ей власть, когда всё сейчас разлетится? Всё вообще сейчас разлетится, мы умрём сегодня. Или завтра.

Как ощущается религиозный зов? Нечто открывается внутри души, и туда бьёт свет? Но неужели финансово-административная единица — церковь — может соединить кого-то с кем-то? Показать иную реальность? Мы так плотно запакованы материальностью, так привыкаем к телу, настолько не представляем, что можно жить без него. Она, Васильева, столь разнообразно играла: будто открывая людские миры! Неужели долгая молитва важнее? Да и бывает ли она — долгая? Как проверите: уходит человек в неё, или благостно дремлет, забыв слова…

Анаис Бопертюи из «Соломенной шляпки» легка и шампански-пениста, как заставляет сюжет… Естественность Васильевой велика — словно и входить в роль не надо: просто прожить… Мать Юли — из волшебного метафизического «Ключа без права передачи», приносит магнитофон с резкими записями-отзывами в школу, требуя разбирательства…
Васильева может играть гнев, может — интригу, может — бурлеск: всё то, что будет осуждаться церковью… Нет такой профессии — артист: это наважденье дьявольское! Блистательная Кира Шемаханская — маг высшей категории: влюблённая, однако, и властная одновременно, словно рвущая пространство: легко, как бумагу.

Васильева осуждает себя за роли? …вдова Паши Рубцова, сильная и острая. «Двадцать дней без войны»… Есть в отрицании самой себя, своей блестящей жизни нечто запредельное, но и — логичное: пред лицом смерти — кем ни будь, всё равно придёт… Васильева, продающая церковные свечи… Таинственные огни людского бытия.