Витечка Ерофеев и Ляпис-Трубецкой

Служил писателем Гаврила,

Гаврила ручку ужимал…

 По мотивам «Гаврилиады» Ляпис-Трубецкого

из «Двенадцати стульев» И.Ильфа и Е.Петрова

«Угораздил же меня черт родиться в России с моим умом и талантом», - привычно подумал Витечка при пробуждении и стал спросонья нащупывать в себе талант. Не нащупав оного, он обиделся на судьбу, и, матюкнувшись, открыл ларец, в котором лежал французский орден подвязки преподобного Енукентия.

«Хорошо, хоть французишки обо мне помнят, - снова подумал он, – хотя, конечно, они тоже народец поганый».

Постояв с орденом на впалой груди перед зеркалом и отпив кофию, кавалер Енукентия уселся творить вечное и нетленное. Первым делом Витечку озаботила родина, которая никак не хотела потреблять его умственного продукта. Местный читатель тупо не желал повышать спрос на самые передовые шедевры кавалера, хотя, опять же, французишки от них просто слабеют. А ведь Витечка расчищает на родине авгиевы конюшни российских мерзостей, о чем пишет прямо и нетрадиционно. Но дело идет туго. Туземцы – народец отсталый, все о классике талдычат. Далась им эта классическая писанина со всякими Достоевскими и Толстыми. Очевидная же бредятина: сюжет, образы героев, пролог, эпилог…. Сколько можно сиропом мозги глазурить! Время сегодня не то. Время прямое, суровое, правдивое. Если видишь ж…пу – так и пиши: вижу ж…пу, а не заднее место, гадость какая! Творить надо безо всяких сюжетов и непременно вставлять через предложение мать-перемать. Ведь и дружок мой по культурным битвам, Мишук Швыдкой, тоже об этом говорит. Не зря он культурную революцию делает, большой человек, представитель Президента. Надо не чураясь правды жизни прибегать к образам гениталиев, анусов, клиторов и прочей модной бижутерии – всему, что требует прогрессивный читатель. Тут и заграница нам поможет. Она-то по- настоящему одаренных авторов не пропускает, поддерживает всеми силами. Вот опять же, Витечку вице-президентом Европейского культурного клуба выбрали. Небось, никто из членов Совписа такой почести не удостоился, а Витечка – будьте любезны. Кует мировую культуру, так сказать, нетрадиционной ориентации. Почему? Потому что современен, актуален, правдив, как никто. Всю русскую мерзость на белый свет вытащил.

Обмакнув перо в чернильницу, Витечка задумался:

«Как правильно писать: пидарас или педерас? Слово нужное в употреблении, но познанию никак не поддается. Придется сегодня спросить на Комиссии по присуждению Госпремий при президенте России. Там есть знающие ребята, подскажут. Хорошо на комиссии сидеть. Спрашивают, мол, не присудить ли Виктор Владимирович этому чуваку госпремию? Нет, отвечаю, у него хрен за демократию не болит. Слушают, можно сказать, учитывают.

Да и в «Апокрифе» дела идут неплохо. Бабульки неплохие капают, а как же. Через эту передачу мы до туземцев рано или поздно доведем, что неполноценные они. Что места им в нашем с французами будущем не предусмотрено. Разве что в общем вагоне, под лавкой. Они все по церквам бегают, на Бога надеются. Значит, пора ихнего Бога совсем отменить и назначить какого-нибудь другого, чтобы не путался. Какого? А хрен его знает, какого. Назовем, например, неведомым богом. Пусть думают, репу чешут. Потом, глядишь и созреют, чтобы в язычество удариться. Тут мы с Мишуком их под лавку общего вагона и скантуем.

Нет, тяжело в России с моим умом и талантом. Какие-то тетки собачий лай устраивают на мои работы, вроде бы в них нецензурную лексику усмотрели. Что за глупость? Когда, наконец, эти людишки начнут отличать нецензурную лексику от творческих новаций? В этой стране приличному писателю слово из трех букв нельзя написать, чтоб в него не плюнули. Не понимают, что это у них – член из трех букв, а у меня – шедевр. А пока совсем до смешного доходит. Находятся сумасшедшие, которые в суд подают. Не знают, что я у власти - авторитет в законе.

Власть у нас, слава богу, либеральная, на Европу смотрит. Куда уж ей на меня шикать. Я сам на нее помочиться могу.

Поэтому Россия для писателя – рай. Здесь все можно. Я как-то гениальную штучку написал: про мастурбацию родины на Запад! За такую находку нобелевку давать нужно. Хотя, в другой стране можно и по роже схлопотать, но только не у нас. У нас – почтенное вам мерси! Ну, разве не рай?

Ну, хватит в думы углубляться. Пора и словом по времени долбануть. Ведь зреет, зреет где-то в душе что-то великое, что-то автобиографическое. А что может быть выше самовыражения? Что может быть прекраснее демонстрации внутренних, так сказать секреций? Ведь в них – творческий мир художника. Это только кажется, что он пишет непечатно. На самом деле он обнажает свою ранимую душу. Самообнажение – вот ключ популярности. Зачем себя сдерживать? Пусть несется муза по строфам моего как бы таланта. Как там Ляпис-Трубецкой себя во вдохновение приводил? Терся затылком о стену? А я, пожалуй, шарфик под рубаху повяжу. Это очень вдохновляет, прямо, сплошной журфикс. Вот оно, пошло…

Гаврила - гений сам собою,
Он литератором служил,
И чтобы подняться над толпою,
Гаврила ж…пу обнажил.

И воспарил над Подмосковьем,
И всем светил своим добром.
Кричали дамочки с любовью:
Какой плезир! Мы ждем, мы ждем.

А он, элитный, недоступный,
Хотел, чтоб охлос мог понять,
Как с ним свезло незнамо крупно,
Как он велик, едрена мать.