Западнизм и вестернизация с позиций цикличности цивилизационно-исторического процесса

1

Проблеме вестернизации посвящено множество трудов именитых авторов – историков, философов, культурологов. Исследовался и феномен Запада, и то, что покойный ныне А.А. Зиновьев назвал «западнизмом» (1). При этом в литературе постоянно подчеркивается историческая уникальность Запада. О ней говорили и говорят такие мыслители, как В. Зомбарт, Р. Гароди, тот же А. Зиновьев. Не оспаривая уникальности конкретного, современного Запада, отметим, что к феноменам западнизма и вестернизации можно подойти и с точки зрения, основывающейся на парадигме цикличности цивилизационно-исторического процесса. Если встать на данную точку зрения, то западнизм и вестернизация предстанут как явления, периодически возникающие и исчезающие в ходе эволюции различных социокультурных формаций, явления типологические, характерные для определенных ступеней каждого формационного цикла.

Первой фазой развития цивилизационных формаций, понимаемых как следующие одно за другим поколения (генерации) обществ, принадлежащих к разным культурно-историческим типам (2), можно считать эпоху выработки каждым из этих обществ собственной, своеобразной и специфической социокультурной системы, эпоху построения духовно-религиозного, экономического и политического фундамента такого рода систем, формирования основ сословно-иерархического строя. В это время складывается довольно элементарное аграрное общество, поэтому данный период можно назвать также эпохой раннего аграрного общества, или, ориентируясь на историю Западной Европы после крушения Западной Римской империи, эпохой «раннего феодализма».

Второй фазой всякого формационного цикла вслед за Константином Леонтьевым признаем эру "цветущей сложности" – период наивысшего развития "традиционных" структур, образовавшихся на предыдущем этапе. Общество эпохи "цветущей сложности" ориентируется на сакральные ценности, сверху донизу пронизано определяющей всю его жизнь религиозною вертикалью, расслоено на сложно структурированные сословия. Назовем эту эру эрой позднего аграрного общества, «позднего», «зрелого» феодализма – опять-таки отдавая дань столь знакомой нам европейской истории.

Третья ступень – период надлома, кризиса, отмирания "традиционных" структур, эра драматической трансформации позднего аграрного общества, эра «городской революции», формирования и функционирования, скажем так, раннего городского общества. Именно на этой ступени и начинает возникать феномен, который, исходя из современных реалий, мы называем феноменом западнизма.

В этот период, на котором мы остановимся подробнее, происходит следующее. Общество утрачивает высшие, трансцендентные, ориентиры и ценности, которыми оно руководствовалось ранее, происходит его тотальная материализация. Сословия, процветавшие в позднеаграрном обществе – важнейшими из них являются крестьянство, родовая военно-служилая знать и духовенство (жречество) – растворяются в атомизированной эгалитарной стихии, главным социальным различием становится различие в материальном благосостоянии индивидов. Экономика теряет натуральный и приобретает товарный характер, превращается в важнейшую сферу человеческих интересов. Все остальные сферы, особенно – политическая, оказываются зависимы от нее; политика сращивается с экономикой. Начинается массовое, индустриально-промышленное, производство самых разнообразных продуктов, необычайное развитие получают торговая и денежно-финансовая системы. Жизнь урбанизируется, темп ее ускоряется. Культура и искусство лишаются сакральных основ, переходят на индустриальные рельсы, становятся орудием манипулирования общественным мнением.

Данные, а также многие другие, не упомянутые выше процессы, тесно взаимосвязаны и являются элементами единого, более общего процесса, подготавливающего рождение того, что, исходя из реалий нынешнего Запада, можно назвать «западнизмом», а весь этот процесс – процессом «западнизации». Основой западнизации является детрадиционализация, а ее конечный этап знаменует выход на арену истории зрелых западнистских сообществ. Их дозревание завершается тогда, когда в результате длительных и весьма болезненных трансмутаций вырабатываются такие системы посттрадиционных социальных, политических и экономических учреждений, дальнейшее развитие которых протекает без революционных изменений и катаклизмов, то есть относительно мирным, эволюционно-реформационным путем.

После появления западнистских обществ наступает четвертый, заключительный, этап цивилизационно-формационного цикла, эра «позднего», или же – «зрелого» – городского общества, эра «усталых от жизни» «мировых городов». Ее определяют процессы медленной дестабилизации и постепенного разложения западнистских социумов, эта эпоха – время растянутого на столетия кризиса – долгого, порой – мучительного «умирания», затрагивающего все сферы общественной жизни, кризиса, ярко проявляющегося в частности, в области демографии; в то же время начинается регенерация – на уровне отдельных элементов и подсистем – "аграрных", традиционалистских моделей, возникают и обретают массовую поддержку новые харизматические религии фундаменталистского толка, а старые конфессии отмирают. Заканчивается формационный цикл серией катастроф, уничтожающей господство выродившихся западнистских структур; рождается очередная генерация, новое поколение цивилизованных обществ.

Таким образом, западнизация является ярким показателем наступления формационной «зрелости», формационного «пожилого возраста», а утверждение западнистских обществ – важнейший признак начала формационной «старости», знаменующий наступление финальной стадии того или иного цивилизационного цикла.

Данная концепция основана на обобщении и схематизации исторического опыта трех поколений обществ, последовательно сменявших друг друга: архаического (древнейшего), античного и новейшего. Социумы древнейшей формации существовали примерно с середины IV по середину II тысячелетий до н.э. (это, например, Хараппская цивилизация, Шумеро-аккадский мир, Древний Египет до наступления эпохи Нового царства, Крито-микенский мир), античной (Средиземноморье, Древний Восток, Древняя Индия, Древний Китай, мир кочевников евразийских степей и др.) – с середины II тысячелетия до н.э. по середину I тысячелетия н.э., а социумы нынешней генерации возникли в V – VП вв. н.э.

2

Эпоха, в которую мы живем, в целом является временем перехода к четвертой, последней, фазе актуального цивилизационного цикла, так как во многих регионах планеты западнизация завершилась или же близка к завершению. Однако феномен западнизации нужно отличать от феномена вестернизации, а общества западнистские не следует смешивать с обществами вестернистическими.

Общество западнистское – это общество, продолжающее определенную социокультурную линию, общество, неразрывно связанное с той или иной цивилизационной традицией и являющееся одним из звеньев ее истории. В этом смысле каждое действительно западнистское общество органично, обладает выраженными цивилизационно-культурными особенностями и признаками, достаточно заметно отличается от других окружающих его обществ – как западнистских, так и незападнистских, соответствует социогеографической специфике того региона, в котором функционирует. По мнению автора, в настоящее время полностью сложившиеся западнистские общества имеются в Западной Европе и в некоторых странах Восточной Азии, в античную эпоху они занимали всю Ойкумену – пояс цивилизаций от Желтого моря до Лузитании и от Эфиопского нагорья до Среднего Урала, просуществовав с начала до середины I тысячелетия н.э.

«Вестернистическое» общество, в отличие от общества западнистского – общество-эфемер. Чаще всего оно создается в "цивилизационном вакууме", то есть на территории, цивилизацией еще не освоенной, усилиями представителей «западнизирующихся» социумов. Поэтому в устройстве своем оно повторяет формы и институты, вырабатываемые западнизмом. Вестернистические общества – там, где они существуют, не имеют местных корней, связаны с аборигенной средой лишь географически, однако практически вовсе чужды ей культурно; они не продолжают по-настоящему какой-либо социокультурной традиции, а лишь гипертрофируют, порой – уродуют ту, которая послужила фактическим их истоком. Институты вестернистических социумов лишены четкой цивилизационной специфики, являются предельно нивелированными, утилитарными, космополитическими – и по происхождению, и по сути. Вестернистические общества чрезвычайно эгоцентричны.

Античная эра знает лишь один «вестернистический» социум – карфагенский, раздавленный уверенно «западнизировавшимся» Римом. В настоящее время вестернистические модели, весьма однотипные – можно назвать их «англо-саксонскими» – функционируют в странах так называемого "переселенческого капитализма" – Соединенных Штатах Америки, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Кроме того, к типу вестернистических обществ близки ЮАР, Израиль, Бразилия, Аргентина, Чили, Уругвай, многие государства, расположенные на островах Карибского моря.

Что касается западнизации, то это, как говорилось выше, процесс объективный и на определенной ступени цивилизационного цикла неизбежный – процесс эрозии учреждений и ценностей традиционного общества и замены их посттрадиционными формами, приспособленными к особенностям тех или иных социумов, формами, вырабатываемыми в конечном счете самими этими социумами, хотя и не без отбора и адаптации ими пригодных элементов со стороны.

Под вестернизацией, в отличие от западнизации, можно понимать, во-первых – процесс образования вестернистических обществ на землях, лишенных собственных цивилизационных (но не обязательно культурных) традиций и колонизованных западнизирующимися пришельцами (классический «случай» – США, Канада, Австралия и Новая Зеландия), во-вторых – культурную и идеологическую экспансию вестернистических или вестернизирующихся общественных организмов, в третьих – попытки западнизирующихся и даже вполне западнистских стран скопировать образ жизни, а также социо-экономические институты, сложившиеся в странах вестернистических. Кроме того, как акты вестернизации следует рассматривать любые шаги западнизирующихся обществ, направленные на прямое заимствование форм культурной, политической, экономической и общественной жизни, порожденных обществами, более "продвинутыми" по пути детрадиционализации, но принадлежащими к иной цивилизационно-культурной линии, чем социумы-реципиенты.

Вестернизация является негативом западнизации, ее назойливым спутником; очень часто она подменяет западнизацию, происходит за счет нее и вместо нее.

Процессы, подобные процессу вестернизации, наблюдались уже в античную эру, выступая в виде эллинизации или карфагенизации культур и народов в поясе от Инда до Португалии. Карфагенизация происходила исключительно в Западном Средиземноморье, эллинизация же затронула почти всю Ойкумену от берегов Атлантики до границ Древнего Китая, дав название целой исторической эпохе – эпохе эллинизма.

Показательно, что с выработкой культурами и народами обществ античной формации, не принадлежащих к средиземноморскому миру, к древнеевропейской цивилизации, собственных посттрадиционных систем, их эллинизация/карфагенизация прекратилась. Античные аналоги вестернизации стали терять наступательную активность ко II – I векам до н.э. Чуть позже маятник качнулся в противоположную сторону – началось вытеснение карфагенских и эллинистических форм формами хотя и отмеченными их влиянием, универсализованными, однако не в меньшей, если не в большей, степени продолжающими местные культурные ветви. Эти метаморфозы стимулировались появлением могучих империй – Римской, Парфянской, Кушанской, и проходили под их державной эгидой. Таким образом, «вестернизирование» античных обществ было лишь хронологически ограниченным этапом их исторической эволюции, хотя существенным образом сказалось на их культуре, на ее формах и, в определенной степени, на ее содержании. Глубинные, цивилизационные начала античных обществ оказались сильнее «вестернистических» влияний, создав – на культурном, политическом и социально-экономическом уровнях – надежные механизмы самозащиты.

3

Тяга к вестернизации основана на игнорировании цивилизационно-культурной и региональной специфики, на мысли, что по мере развертывания глобализации, научно-технического прогресса, данная специфика исчезает и возникает некий однородный "общечеловеческий" социум. Однако это не так. Исторические материалы свидетельствуют о том, что, например, в эпоху бытования древнейшей (архаической) формации имелось по меньшей мере пять типов в той или иной степени детрадиционализированных обществ: месопотамский, древнеегипетский, эгейский, харрапский и древнетуркменский, время существования которых охватывало конец Ш – первую треть П тысячелетий до н.э. Можно сказать, что все они соответствовали отдельным цивилизациям.

По нашему мнению, в античный период образовалось восемь типов детрадиционализированных обществ: средиземноморский, древнеиранский, аксумский, древнеиндийский, древнекитайский, континентально-степной (турано-скифо-сарматский), древнемексиканский и древнеперуанский. В пределах каждого из них, в свою очередь, функционировало несколько социокультурных моделей. Все эти типы отчетливо дифференцировались по цивилизационному признаку, отличались друг от друга степенью потери традиционных черт и выраженности черт «западнистских». Наиболее «продвинутыми» в плане западнизма были модели средиземноморского типа. Пожалуй, только в Средиземноморском бассейне сформировалось тогда по-настоящему посттрадиционное общество. В то же время модели древнекитайского и древнеиндийского типа остались довольно близки к моделям традиционным.

В современном мире также не существует какого-либо единого типа западнистского общества, тем более – единой посттрадиционной модели. Как говорилось выше, западнистские социумы, имеющиеся в настоящее время, можно разделить на две группы – европейскую и дальневосточную. Каждую из них породила соответствующая цивилизация, каждая объединяет по нескольку различных моделей, отражающих уже не цивилизационные, а региональные культурно-географические особенности. Так, например, в рамках европейской группы выделяются британская, французская, скандинавская, германская, пиренейская, швейцарская, нидерландская, итальянская, австрийская модели, в рамках дальневосточной – японская, тайваньская, южнокорейская и гонгконгская. В добавление к уже имеющимся типам западнистских обществ складываются и другие, в том числе – российский.

Таким образом, даже в условиях разложения традиционного общественного мироустройства, в условиях всеохватной унификации и нивелировки, цивилизационно-культурная и региональная специфика сохраняется, хотя внешне она достаточно существенно «затирается», становясь менее заметной для неискушенного наблюдателя. Эта специфика диктует неизбежную многотипность и многовариантность посттрадиционных моделей, детерминирует их качественные различия между собой, делает принципиально невозможным появление не только единой, "общечеловеческой", модели западнистского социума, но и единого, приемлемого для нескольких различных цивилизаций, типа такого рода моделей. Исторический опыт говорит о том, что каждая цивилизация создает свой собственный тип и собственные вариации посттрадиционных сообществ, что западнистские модели невозможно заимствовать у иных культур и цивилизаций – они вырабатываются самостоятельно, в ходе долгой и весьма мучительной трансформации того или иного социального организма.

Все вышесказанное непосредственно касается проблем, которые испытывает постсоветский мир в целом и Российская Федерация в частности. Ее западнизацию – выработку собственного, самобытного типа посттрадиционных учреждений и инсститутов – нередко подменяют вестернизацией – попытками прямого заимствования североамериканских и западноевропейских общественно-экономических форм. Однако, как показывает история, вестернизирование обществ, обладающих собственной цивилизационной традицией – дело бесперспективное, оно в конечном итоге лишь искажает и затормаживает процессы западнизации, происходящие в них – тем более ощутимо, чем более упорно стараются осуществить этот курс. Поэтому подлинными врагами западнизации России являются, пожалуй, не столько коммунисты и национал-патриоты, сколько осевшие в правительстве и в околоправительственных кругах махровые "западники" – Кудрин, Греф, Чубайс и иже с ними, как это ни парадоксально на первый взгляд. Будущее нашей страны, нашей цивилизации – в отказе от потуг на вестернизацию и в доработке нового – российского – типа посттрадиционных моделей.

______________________________________ 

(1) Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. М.: Центрполиграф, 1995. 461 с.

(2) Подробнее о цивилизационных формациях в авторском понимании этого феномена см. Хатунцев С.В. Этапы освоения цивилизационных ниш и перспективы исторического процесса // Социс (Социологические исследования). № 9. 1996. С. 126 – 127.