Самоучитель для автора. Субъективные заметки на полях рукописи

Мои рекомендации субъективны, совершенно свободны и необязательны. Мне пришлось их выработать, прежде всего, для себя, но могу поделиться со всеми начинающими авторами будущих романов, повестей, рассказов. Мои заметки что-то вроде самоучителя или как получить максимальную отдачу от ваших хождений с рукописями по кабинетам издательств, превратив муки в созидательное дело. У меня есть опыт общения с работниками издательств и литературных журналов, но прошу запомнить главное и очень важное – никто и нигде вас не ждет, тем более с распростертыми объятьями в тех самых литературных журналах и книжных издательствах. И никому вы не нужны. А вы думали, ждут? Все это полная и несусветная чушь. Не питайте иллюзий, и не будет разочарований. Запомнили, ну, и хорошо, будем двигаться по самоучителю дальше.

…Вот примеры стандартных ответов-заготовок почти для всех, кто первый раз приходит, присылает или звонит в книжные издательства или литературные журналы.

– Издательские планы сверстаны на много лет вперед.

– Мы работаем с известными именами.

– Как я продам эту книгу? У нас нет такой серии. Здесь я привела слова главного редактора одного питерского издательства, еще более-менее честный ответ. На издательском языке звучит, как не формат. И так далее, и так далее, и так далее…

Многие издательства нещадно удаляют рукописи из своего электронного почтового ящика, так как относят такую рассылку к категории вредного спама и, пиши, пропало.

Писатели, поэты, драматурги, детские авторы – из разряда просителей, это скромные, никому не известные имена, они стучатся, приходят, звонят, забрасывают письмами и рукописями, как им кажется влиятельных и всемогущих редакторов. Мне пришлось побывать в этой шкуре не один раз, но так как из моих хождений вышел толк, шестая моя книга «Банные мадонны», то бишь первая, увидела свет в книжном издательстве Минска «Четыре четверти» (предыдущие пять были изданы на средства автора и спонсоров).

Это очень важное разграничение. Все-таки рассказ или повесть, опубликованные в толстом журнале, как знак качества, своеобразный сертификат, подтверждающий высокий уровень материала. После журнала ему прямая дорога в книжное издательство. В современные дни появилась иная тенденция, многие авторы в силу многих причин не могут пробиться на страницы литературных изданий. Не всегда здесь имеет место засилье корпоративности в литературных кругах, чаще наличествует слабость авторской рукописи, дремучая провинциальность, местечковость, порой страшная бездарность и откровенное графоманство. Издания в местной типографии или частной полиграфической фирме за собственный счет автора, как правило, без профессионального отбора редакторов, понижает до невероятной степени художественный уровень самодельных текстов, этому еще способствует отсутствие достаточной самокритичности и традиционной критической мысли сотоварищей. Все это порой ведет к полной деградация литературы на местах.

Надеюсь, что две рукописи моих новых книг, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, уже одобренные главными редакторами издательств, благополучно выйдут уже в этом году. Вот и решила я раскрыть некоторые тайны издательского закулисья. В хорошем смысле закулисье есть в любом деле, но для людей несведущих видна лишь верхушка айсберга, когда значительная часть его сокрыта в темноте и подводных тайнах.

В глубине души каждый пишущий, поэт или писатель, прозаик или детский автор, юный или матерый надеется, что его-то рукопись – будущий бестселлер. Поясню для чайников (best seller — «наилучше продаваемый»). Но никак не наилучший по художественной силе слова и его воздействия на читателей. Авторы детективов, юношеских фэнтэзи, дамских романов, сборников рассказов думают, что обязательно пробьются среди тысячи других. Ведь у них особенная творческая манера, свой неповторимый стиль, почти избранность и некая отмеченность дара. Но это в душе. На самом деле все окажется не так, и текст рукописи будет грамматически и стилистически неряшлив, местами зауряден, подражателен, сюжет невнятен, не динамичен и т.д.

Часто молодые авторы пытаются выяснить несостоявшиеся отношения с миром и обществом, путая литературу с посещением кабинета психотерапевта. Они стараются так через доморощенные тексты самореализоваться, доказывая всем, в частности, другу, вчерашней недругу, подружке, маме свою оригинальность. Бывает первая книга так и остается первой и последней. Новичок на готов к тяготам писательского ремесла, оно забирает слишком много личного времени, ограничивая всю территорию прошлых приключений периметром письменного стола, набрасывая невидимую, но жесткую узду, и совсем не открывает в скором будущем перспективные горизонты в виде солидных гонораров, головокружительной славы, и сопутствующих ей поклонников или поклонниц, и прочих завидных возможностей. Молодые люди путают усидчивый писательский труд, который нередко сродни с самоотречением, почти внутренней аскезой со многими приятными благами, со всякого рода телевизионными шоу, окололитературными тусовками, мельканием в газетных светских хрониках и т.д.

Сегодня миром правят новейшие информационные технологии, порой пугающие даже своих вдохновителей и родоначальников сверхрационализмом, нечеловеческими скоростями и отстраненным бездушием. Нам все труднее адаптироваться в техногенном обществе. Времена самобытных, могучих титанов литературы с их ярким темпераментом и волей художника, прораставших когда-то великими творениями на незабвенной творческой территории, дух и силу которых закаляли жестокосердные времена, невероятное сопротивление труднейшим обстоятельствам, стойкость характера, нелицеприятная, порой смертельная критика, прошли…

А вообще-то территория этого славного заповедника до сих пор хорошо не изучена, опасно эфемерна и вызывает больше вопросов, чем ответов. Разочарую наивных, юных и с ними матерых, и все тех, кто в будущем рискнет связаться с этим не коммерческим, не прибыльным, но таким упоительным, странным и притягательным занятием, как литература. Прошу не путать столь благородное дело с рядовым чтивом.

В наши времена при существующих издательских правилах вряд ли бы Чехов или Куприн с их малыми формами, то бишь невостребованными рассказами, напечатались. Это прежде автор глаголом жег сердца, нес в общество послание, свой взгляд на мир, свою индивидуальную интонацию, и что удивительно, читатели ее ждали, набрасываясь на новую книгу, аки алчущие пищи духовной. А что в наши просвещенные дни? Неужели пресытились духовной жаждой?

 Для издательства, прежде всего, важна продуманная серия, продвигаемый в читательские массы проект, быстро окупаемый, можно долгоиграющий, сериальный, желательно с продолжением, и тогда no problem. Издательские серии разрабатываются с учетом потребностей рынка, и в производство запускается новый книжный продукт, не так для читателя-потребителя, как для того же издателя. Мы живем во времена потребительского общества, где четко расписаны все правила игры.

В выстроенной цепочке автор/книготорговец и покупатель/читатель на первое место выходит издательство, которое формирует заранее нужный ему книжный качественный продукт. Да, такой уж поворот получается. Максимальная прибыль, заранее просчитанный доход стоят во главе угла, и администрацию издательства можно понять. Кто сегодня будет работать себе в убыток, они не сумасшедшие. Так намного комфортнее и спокойнее жить с трезвыми расчетами в руках, надежно и стабильно. Работодателю меньше всего хочется нянчить новоявленных гениев, с ними хлопот не оберешься. Вот в такое трагическое противоречие вошли в новейшей истории дух буквы и дух цифры. Издательства производят отбор и структурируют определенные материалы по своим критериям, другое дело, какие это критерии.

По этому поводу процитирую немецкого литературного критика З. Леффлера «сами книги все больше становятся взаимозаменяемыми, поскольку произошла гомогенизация — (создание устойчивой во времени однородной структуры) издательских программ, унификация оформления, содержания и стиля книг. Просматривается стремление создать глобализованную, массовую книгу, задуманную в виде продаваемого по всему мира фабриката – эдакого печатного “гамбургера”».

Такие однородные издательские серии активно вымещают с книжного рынка новинки маленьких издательств, выпускающих не серийный, поточный товар, а штучный, возможно даже не массовый, но все еще востребованный взыскательной литературной общественностью и квалифицированным читательским меньшинством.

…Отказы принять вашу рукопись были и будут, не надо только отчаиваться. Это даже лучше, чем неопределенные во времени благостные и сладкие, как жевачка, обещания. Вам предстоит долгая и напряженная работа по проталкиванию ваших рукописей. Не нравиться слово проталкивание, пусть будет продвижение. Каторжная работа, возможно, не менее напряженная, чем та, которой вы ежедневно и сполна отдаетесь за письменным столом. А что, разве не так? Ведь писательское ремесло не каприз, не любительство, это в лучшем случае судьба, профессия, в худшем навязчивое болезненное состояние, которое пытается такой сочинитель предложить читающему обществу.

Главное, не пытайтесь рассказывать редакторам, вечно занятым текучкой, графиками и издательской рутиной, известные им басни: как зачитываются вашими рассказами все ваши близкие и дальние родственники, соседи по даче, сослуживцы, и как им все нравится. Надо чтобы ваша рукопись понравилась конкретно кому-нибудь из издательских людей, ищите хотя бы маленькую зацепку, одного человечка, пусть и не влиятельного, но как-то связанного с издательским процессом. Если такое случится, можно считать, половина дела сделана.

Понятное дело, что все это очень субъективно, и судьба рукописи часто зависит от настроения, принимающего решение редактора, метеорологических неблагоприятных условий, удачи, простого везения, в конце концов, тому много примеров в истории литературы.

Мои советы не универсальны, но в них есть своя правда, своя логика. Вот какой безутешный вывод сделан мною после многолетних общений с редакторами журналов и издательств. Хочу, чтобы авторы, особенно женщины, обратили на следующий момент особое внимание. Если на моем творческом пути встречались женщины, и их, слава Богу, было немало, все разыгрывалось по знакомой схеме.

– Вы наш автор… Вы нам подходите… Берем то-то и то-то… Очень интересно, ново, свежо… Наши читатели – женщины… У вас своя стилистика, образный, легкий стиль и т.д.

Но как только я сталкивалась с редакторами-мужчинами, все время повторялась, за редким исключением, одна и та же история.

– В вашей повести не обязательный конец (!!! А что, на этот счет есть универсальные и обязательные методы)…

– У рассказа большой объем, надо сократить (у автора это плохо выходит, вы редактор, это ваша профессия редактировать)…

– Это книжный вариант повести (напечатайте в нескольких номерах, будет вам журнальный)…

– Встречаются элементы лишней дидактики, не подходит (как я не люблю, когда меня кто-то поучает, я сама никого не поучаю, бесполезное дело, всматривайся в жизнь, вслушивайся в ее гул, выуживай свои темы и тогда материал станет плавным, текучим, твоим)… и т.д.

Так что одно и то же произведение получало диаметрально противоположную оценку у издателей, главных редакторов, менеджеров, рядовых редакторов женщин и у мужчин-редакторов, занятых отбором произведений. Я не настолько наивна, чтобы не видеть доминирование в литературном мире произведений авторов-мужчин. От чего такое небрежение, попытки не замечать столь мощного и реального явления, как женская литература. Чтобы ни говорили защитники чистой литературы, но у женщин-писательниц свое видение и свое мироощущение. В литературу сравнительно недавно пришло такое понимание, как самоизображение женщины, изображение женщиной мужчины. Почувствуйте разницу! Именно женщиной, а это уже иной мир, иные эмоции, иная эстетика. Это очевидно, поэтому ни один писатель-мужчина не раскроет с такой силой и правдивостью характер женщины. Ее сложный мир, тончайшие психологизмы, переменчивость, материнское начало, невероятную восприимчивость к высокому и низкому, чувствительность, открытость души, обращение к духовным истокам, созидательность, и превращение в мстительную гарпию, безжалостную и беспощадную. Талантливо и животрепещуще это может описать женщина-писатель.

Но статистика, на то она и статистика, закономерно делает обобщения из многих разовых случаев, превращая количественный анализ в нечто устойчиво-общее, характерное и объективное. Все-таки женщине присущ аналитический склад ума, хотя ее все те же мужчины наделяют все больше неудержимой эмоциональностью, чувствительностью и природным легкомыслием. Я попыталась соединить вместе свой опыт, муки хождений по редакциям, отдачу и радость от встреч с читателями, все полученные отказы и положительные отзывы от редакторов, как женщин, так и мужчин. А так как у писателя, особенно у писательницы ничего зря не пропадает, все идет в дело, может насобираю историй на целую книгу-самоучитель. Ведь пока читатель почитывает, писатель пописывает, литературе ничего не грозит.

…Да, чуть совсем не забыла. Самое дорогое, почти бесценное, можно сказать системообразующее и центральное я приберегла на закуску, хотя надо было начинать с этого. Но тогда бы вы не развесили уши, и не получилась бы задуманная статья. Главное для писателя – это ТАЛАНТ, его мера и щедрость, даром данные. Если его нет, то можете забыть все мои вышеперечисленные рекомендации и советы.

Научиться можно всему. Старательность, трудолюбие, усидчивость и ответственность важны в каждой профессии, но в литературе, особенно в писательском цехе без талантливой отмеченности, без даровитости, искренности и страстной дерзости будет получаться все, что угодно, но только не прекрасные произведения, полные художественной силы, как мощные ускорители той самой жизни. Замечательно, когда одно дополняет другое, но отними у трудолюбия талант, какими скучными, назидательными станут тексты, лишенные божественной искры и вдохновения. А сколько известно творческих талантов, великолепно заявивших о себе в начале пути, но бесследно сгинувших на перекрестках жизни. А надо было всего лишь потрудиться, упереться, напрячься, отключить все телефоны, залечь на дно, забиться в медвежий угол, и писать, писать, писать, а не самонадеянно тосковать и ждать воплощения замысла творца в современном царстве литературы.

Гродно