Эмигрантам

Здесь все дышит и волей, и силой.
Не плутая, идем мы во мгле.
О России мечтаю в России.
Не нарадуюсь славной земле.

Как в обиду не дать дорогую
Землю? Доблесть теперь не в цене.
За тебя, за себя я тоскую,
А за них с той же болью вдвойне.

Землю слезы войны оросили.
Не ропщи. И беда горе лечит.
О России тоскую в России.
Как там небо чужое?
Не легче?

2

Под осенней седою вуалью
Ветер стонет на струнах стволов.
Все чужие манящие дали
Вас не ждут.
Смотрят в душу без слов.

– Что забыли вы?
– Сердце осталось
Над просторами русских полей.
Это даже не жизнь обрывалась, -
Наша родина – близкая малость.
Начинались Montru и Vevey.

3

Белую дверь отворит
Негр в крахмальных перчатках.
Стой! Русь рябиной горит,
И снегири – к нам на Cвятки.

Радость та с легкой руки
Стала навеки вчерашней.

Что там хранят сундуки
Замка Шильонского в башнях?

 
Думы

Живы, как наяву
Здесь столетние тени.
Спелых яблок в траву –
Будто в вечность – паденье.

Всю-то ночь напролёт
В темноте пробегают
То ли мышь, то ли кот,
То ли дума какая

Много дум тишина
Этих стен сохранила.
С той поры, как война
В этот дом заходила.

Как здесь ждали письма
Из-под Курска, из Вязьмы.
Будто жду я сама
В окруженье, без связи.

Живы, как наяву
Здесь столетние тени.
Спелых яблок в траву –
Будто в вечность – паденье.

Сыну

I

Ты шалун мой, веселый малыш,
Можешь крепко любить, ненавидеть.
Твердо сам за себя постоишь.
Но легко тебя, все же, обидеть.

Ты мне веришь во всем, но порой
Переспорить тебя невозможно.
И трехлетней наивной душой.
Понимаешь, что правда, что ложно.

II

Огромный мир в глазах – нерукотворный.
Откуда ты сумел его вобрать??
О чём грустишь сейчас так непритворно,
Что я уже не в силах разгадать?

Тебя вот эти руки укрывали,
Когда грозой раскалывало даль.
Мне тяжелее всех моих печалей
Твоя необъяснимая печаль.

***

Бескорыстно обиду простить,
Славить всё, что любовь понимает,
Всех, кто любит,
Кто может любить –
Высшей радости сердце не знает.

России

Михаилу Алексееву – автору книг «Драчуны», «Карюха» и «Рыжонка»

Твоими лишь радостями простыми
Живу. Но как же помочь в скорбях?
И только одно разорение минет,
Как снова беда настигает тебя.

Земные богатства заботливо множишь.
Растишь сыновей без болезней и зла.
Гордыней и лестью души не тревожишь.
Лишь гордость в твоих поколеньях светла.

Кому же хлеба?
Сыновья те куда же?
Священные ль войны несут им венец?
Земного отца у нас нету на страже,
Но грозно взирает Небесный Отец.

Придут пожинать к нам опять, кто не сеял.
И веру святую под корень рубить.
Но вновь приглашаем за стол фарисеев,
Забыв, что Отчизну так не сохранить.

Россия, как радость с тобою приметить?
Вздохнуть всею грудью. Но по сердцу бьет
Бедою нам двадцать второй, тридцать третий,
И этот оглохший двухтысячный год!

Памяти бабушки

1

Тень птицы проскользила по земле.
Вздохнуло небо грустью неизменной.
Теперь тебе откроется светлей
Та высь, что для живущих сокровенна.

2

Ангел служил обедню –
Стало ль тебе светлей
В сороковой, последний
День на твоей земле?..

Сентябрь

Лежащей цепью пошевелит,
Сходя с крыльца, соседский пёс.

Да потревожит кроны елей
Урочным часом стук колёс.

И тишина опять застелет
Весь мир до боли и до слёз.

 
Игорю Талькову

 

Родина моя, нищая сума…
 Тальков

Жизнь научит не затворяться
В добрые приюты твои.
Веруя, не будешь бояться
Жертвовать всем сердцем своим.

Ты прости, что любим мы мало.
Больше осуждаем, язвим.
Родина моя, ты устала
От обиды и нелюбви.

Петербургу

Хмур степенного Питера вид.
Мне милей перезвоны Москвы.
…Но Исаакий в молчанье стоит.
И величием сердце бодрит
Этот холод Невы.

Другу

Как во Киеве там, во граде?
Как та мова на слух легла?
Н соборы святые глядя,
Позабудь о Москве и делах.

Славно кануть в святую Лету,
Где России начало начал.
Очень знатно, поди, пресветлый
Князь Владимир вас принимал?

Сквозь века и снега сплошные
Наши судьбы опять близки.
Поклонись же святой Софии
От просторов моих тверских.

Сын

Мне до полночи не спать.
Рассердился кто-то:
Хочет буковки писать
В маминых блокнотах.

И букет цветов лепить
На Восьмое марта.
Города свои вносить
Новые на карту.

Философии азы
Проникают в душу.
Зря, что ль, греческий язык
Он под стулом слушал?

***

Так манит ветер чуждый мне, – морской,
И вдохновляет облик твой суровый.
Я бредила с зимы твоей Невой,
Дворцом твоим и площадью дворцовой.

Проходит время, будто бы за мной
Коней Петровых слышатся подковы.

Непостижим в величии своём
Стоит Исаакий, век переживая.
В огромном сердце каменном твоём
Волна вздыхает, как судьба живая.

***

Над Подворьем Лавры
Новый день светлеет.
Утреня, смолкая,
В сердце отзовётся.

Жизнь к тебе вернётся,
Жизнь тебя согреет,
Если сердце с миром
К миру отнесётся.

Пережитое

Опять меня тревожат самолеты.
Я думаю о дедовой войне.
И детский плач.
Боюсь я за того, кто
Страдает снова по чужой вине.

Мне снится та война. И я не знаю
Больнее и страшнее ничего,
Особенно когда я обнимаю
Веселого сынишку своего.

***

Нет, не миновала беда.
Чуть полегче стало дышать.
Студят нас войны холода.
Плавится людская душа.

Дни устало в пропасть спешат.
Ночью боль пробудит от сна, –
Вражьей пули брызнул в нас яд.

И кого из наших ребят
Вышибла сегодня она?

Август 1999

Горят болота, реки без воды,
И жаждою томится наша плоть.
Чтоб возлюбили в праздности труды,
Дарует эту ниву нам Господь

***

Когда стихнет вдруг мир, сквозь обиды, утраты –
Я вдохну тишины с облаков осиянных.
И пойму, наконец, как я все же богата
Верой,
           памятью доброй,
                     любовью нежданной.

Память о Чеченской войне

Вечереет в полях. Вечереет.
Наше лето пошло на закат.
Васильки из травы все светлее
Смотрят, смотрят глазами ребят.

По лазури пруда заскользили
Два луча с ясной думой о вас.
Понимаю я только сейчас, -
Это отблески ваших воскрылий.

Госпиталь

I

Эта строгая белизна
Высветляет жизнь, если вглядеться.
И врачует тревогу сердца
Госпитальная тишина.

II

Учит, учит смиряться
Миг тишины.
Ничего не бояться…
После войны.

***

Слава Богу, что сердце трудится,
Перемалывая неправду.
Это значит – заветное сбудется
За любовь и за веру в награду.

***

Не прельщайся похвалою смелой,
Даже пусть добра та похвала.
Это наставленье, чтобы делал
Ты усердней все свои дела.

***

Колоколов забытых звоны
Детского плача унять смогли,
И возвращались к нам те иконы,
Что на кострах комсомольских жгли.

***

Вот теперь, когда тишина,
Вот когда снега до окна,
Скорбь, которой Русь так больна
Сердце занимает сполна.

Мать в той деревеньке одна.
Вот теперь, когда тишина,
Подлая и злая война
Ей, как никому, там слышна.

***

К небу высится лес былинный.
Глубже думы.
Печаль долга.
Синевы вот такой глубинной
Не вмещают мои берега.

Перед зимой

Прокрадется на землю, как в келью
Холодочка осеннего дым.
И земля моя станет купелью
Перед царским покровом святым.

До рассвета свечу не задую.
Тишиной будет жизнь с нею схожа.
Я молитвою перебинтую
Твои раны открытые, Боже!

***

Подкрепляет нас Бог непрестанно
В неуверенном нашем труде.
И становится дело желанно,
Призывает само нас радеть
За малейшее доброе семя,
Что оставили в душах людских…

Я боюсь ничего не посеять,
Загубить и чужие ростки.

***

Без царя в голове
И с душою безбожной
Проживёшь целый век,
Озираясь тревожно:

Не украли ль чего?
Не подлог ли всё это?
И к беде роковой
У тебя все приметы.

Но одна лишь беда
Твоё сердце изъела…
В жизни ты никогда
Никого не жалела.

Белый камень

От дома твоего березы – реже.
И тише твои звездные пруды
Качают ту полуночную свежесть
И отблески нетонущей звезды.

Вечерними овеян ветерками
К земле прижатый клеверный покос…
Возложен тихо белый-белый камень
У чёрного подножия берез.

***

Всё чище водица, светлей и лучистей
Исхоженных детством мелеющих рек.
Завалы ветвей и сплетения листьев
Хранят наши малые реки навек.

Великую тишь деревень этих малых
Огромная птица несёт на крыле.
Давно их здесь нет, только говор печальный
Серебряных рек слышен нашей земле.

***

В малахитную ткань оделась
Вся Москва, голося и звеня,
И черёмуха отогрелась
За какие-то два-три дня.

Стала наша Москва погожа,
(А то судят за грязь Москву!)
Я сама – лишь вчера – прохожая.
А сегодня – любя, живу.

***

Не в пример и достойных примеров
Для тебя показала судьба.
Это значит лишь только, что вера,
Вера в сердце мятежном слаба.

***

Эти стихи никогда не солгут.
Наговориться с тобой не могу.

Если стихи для тебя вспоминаю,
Значит, я сердце тебе открываю.