«Прощание славянки». 100 лет маршу всех славянских племён и народов

Картина художника Константина Васильева «Прощание славянки».

 Только что отпраздновали славную дату - 67-летие Великой Победы, праздник, который, иначе как, со слезами на глазах, отмечать нельзя ни ветеранам, ни нам, их потомкам. И ни один день 9 мая не проходит без исполнения известной песни «День Победы». Именно с ней мы ассоциируем всенародный праздник. Однако путь к Победе был долг и тернист, а начался этот путь с исполнения в первые же дни, на платформах вокзалов, старого патриотического марша «Прощание славянки», который стал олицетворением веры в победу и горечи неминуемых потерь родных и близких. Ведь даже в самом названии всенародно любимого марша есть отражение самого тяжелого испытания, которое падает на плечи славянской женщины – матери, жены, девушки, сестры – проводы своих любимых мужчин на войну и томительное ожидание встречи с победой или нет… Сегодня этому маршу-легенде исполняется ровно сто лет.

 Под марш «Прощание славянки» провожали и встречали героев Великой Войны.

Не удивляйся читатель, что речь идет о столетнем юбилее известного марша «Прощание славянки», музыку к которому написал российский военный композитор Василий Иванович Агапкин. Ведь из многочисленных музыкальных, да и не только, энциклопедий, каждому известно, что марш «Прощание славянки» был написан автором к Первой Балканской войне в сентябре 1912 года. Хотя это вроде и так, да не так.

История подтверждает, что марш действительно был написан для военного духового оркестра, причем, в первичном варианте без слов. Все известные ныне тексты, как в белогвардейской армии, так и в советской, появились значительно позднее.

После того, как сам марш стал признанным в военно-строевом репертуаре Вооруженных Сил СССР, было незаслуженно изъята «из обращения» история создания «народного гимна прощания и веры». Ничего удивительного в этом нет, ведь и сегодня мы открываем не только забытые странички истории, но и неизвестные до сей поры. А история «Прощания славянки» самым прямым образом действительно связана с прощанием славянки, отправляющего своего любимого на войну, русско-японскую войну. Василий Иванович Агапкин от своего коллеги капельмейстера Литовского полка, который оборонял Путиловскую сопку во время Мукденского сражения, узнал о существовании солдатского марша с мелодией, отдаленно напоминающей сегодняшний марш. Эта солдатская марш-песня появилась не ранее 10 марта 1905 года, т.е. к моменту завершения битвы между русскими и японскими войсками при Мукдене.

Ах, зачем нас забрили в солдаты, Угоняют на Дальний Восток? Неужели я в том виноватый, Что я вырос на лишний вершок?

Оторвет мне иль ноги, иль руки, На носилках меня унесут. И за все эти страшные муки Крест Георгия мне поднесут…

Овевает нас Божие Слово, Мы на этой земле не одни И за что, а за веру Христову Отдавали мы жизни свои.

Благодаря военно-строевому напеву она, т.е. этот марш-песня, очень быстро получила распространение в солдатской среде.

Окончилась русско-японская война, прошли годы первой русской революции, а о событиях недавнего прошлого напоминал лишь скорбный романс «На сопках Маньчжурии». Но к пятилетию трагедии при Мукдене, которая стала трагедией для генералитета, но не для стойкости славянского воина, Агапкин и решил создать марш, который бы не только напоминал о былом, но и вселял веру в победу и возвращение с ней в родной дом. К марту, точнее 12-му числу 1910 года (а по некоторым другим данным 12 сентября, что объясняется тем, что во время многочисленных переводов с русского на украинский и наоборот, случайно было допущено акустическое «недопонимание», связанное с тем, что на украинском языке март и сентябрь, соответственно, звучат, как березень и вересень, марш был, не только написан, но и озвучен на одной из репетиций военного оркестра все того же Литовского полка. Неизвестно, что именно послужило причиной двухлетней задержки, но факт остается фактом – первое исполнение «Прощания славянки» состоялось именно в том полку, солдаты и офицеры которого и подтолкнули к созданию такого шедевра военно-оркестрового искусства. Во всяком случае, упоминание о первом исполнении в марте 1910-го есть, как и нет информации о каком либо запрете исполнения марша, что было в РККА в период с 1918 по 1939-й.

Наступил 1912-й, год, ставший предвестником первой трагедии человечества – Первой мировой войны. И как всегда, все войны Европы начинаются с ее пороховой бочки, т.е. с Балкан. Вот тогда, в период массового славянского подъема и отправки волонтеров на Балканы и настало время марша «Прощание славянки», с которого и ведется официальное летоисчисление. Тем не менее, дата истории есть факт, а он гласит, что в марте 2010-го исполняется вековой юбилей нашего самого патриотичного марша. На этом можно было бы ставить точку, если бы в процесс исторического исследования не вмешался, в хорошем понимании этого слова, стольный град Киев.

Первая мировая война или Великая отечественная, как она и именовалась в то время, внесла коррективы в репертуар всех военных оркестров, особенно на начальном этапе боевых действий. «Прощание славянки» получило новую жизнь, причем в прямом смысле этого слова, когда на киевской граммофонной фабрике «Экстрафонъ» были записаны первые пластинки марша, причем, опять-таки, без слов и опять в марте (или сентябре), но уже 1915-го. Таким образом у «Прощания славянки» сегодня уже два юбилея – вековой, со времени первого исполнения и 95-летие со дня выхода пластинки.

Сегодня одна из первых пластинок марша «Прощание славянки», как реликвия патриотизма военно-музыкального искусства, хранится в Киеве в музее Николая Лысенко, расположенном на улице Саксаганского, дом № 97. И на ней четко обозначена дата 1915-й год, вот только месяц не указан. Поэтому и предлагается считать месяцем рождения самого прославленного марша, не только сентябрь 1910-го, а, скорее, май 1912-го. Ну а роль и место «Прощания славянки» сегодня оценено всеми временами и народами, как в военно-патриотическом воспитании, так и в культурно-бытовом и даже при проводах «в дальний путь на долгие года» или не на долгие и не на большие, но все же, расстояния-расставания. Да и ни одни проводы молодых призывников, как и увольнения со службы, не проходят без исполнения этого, берущего за душу, марша патриотов и патриоток.

По распространенной легенде первому, кому Агапкин показал ноты своего произведения, был капельмейстер его полка Милов. Указав Агапкину на некоторые шероховатости и показав, как их лучше исправить, он посоветовал ему отвезти ноты в Симферополь, где проживал известный в то время в музыкальных кругах Яков Иосифович Богорад, совмещавший службу капельмейстером в 51-м пехотном Литовском полку с весьма широкой нотно-издательской деятельностью. Богорад помог записать клавир и оркестровал марш, а также придумал название «Прощание славянки». Вскоре после этого в симферопольской типографии была напечатана первая сотня экземпляров нот. На обложке этого первого издания изображено: молодая женщина прощается с воином, вдали видны Балканские горы и отряд солдат. И надпись: «Прощание славянки» новейший марш к событиям на Балканах. Посвящается всем славянским женщинам. Сочинение Агапкина». Но, публично новый марш был исполнен осенью 1912 года в Тамбове на строевом смотре 7-го запасного кавалерийского полка. Вот с этого дня и ведется его официальная «родословная», но осень 1912-го, все же, родила его однозначно. И повод был истинный – очередное спасение братьев-славян на Балканах с первых дней начала славяно-балканской войны 8 октября, все того же, 1912 года.