Коленька. Дуська (рассказы)

Трогательные рассказы Валентины Егоровой

Валентина ЕГОРОВА родилась в Вильнюсе. Окончила филологический факультет Вильнюсского Государственного университета. Работала в Институте технической информации.

Стихи стала писать лет 10 назад, а совсем недавно обратилась и к прозе. Её стихи и рассказы публиковались в сборниках «Родник», «Ветви на ветру», «Венок Есенина», а также в региональном литературном альманахе «Литера».

Поэзия Валентины Егоровой привлекает своей естественностью, искренностью выражения чувств, лирической настроенностью и романтизмом. Её стихи отражают вечные вопросы бытия – любви, верности, счастья, которые определяют мировоззрение человека.

Проза Валентины Егоровой представляет своеобразный жанр лирического этюда. Она отражает способность автора видеть красоту окружающего нас мира и умение ценить каждый миг нашей быстротечной жизни. Творчество Валентины впитало традиции русской классической литературы – её тонкий психологизм, глубокую гуманность и сострадание к ближнему. Оно побуждает читателя задуматься о том, как быть счастливым в этом несовершенном мире.

Елена БАХМЕТЬЕВА,

президент Ассоциации любителей русского романса в Литве, доктор гуманитарных наук.

* * *

КОЛЕНЬКА

Сегодня у Коли был очень важный день. С утра к нему подходили воспитатели детского дома, что-то говорили, поправляли на нем одежду. А он так волновался, что ничего не слышал, и не воспринимал окружавшее его, зато часто бегал к окну, становился на цыпочки и глядел во двор на заснеженную дорогу в ожидании, когда появятся тетя и дядя. Худенькие ножки, как стебельки, держали его хрупкое тельце. Его милое личико с выразительными чертами и большими синими глазами было не по-детски серьезным, а почти мраморная бледность придавала ему трогательный оттенок. Коля был спокойным и смышленым малышом и быстрее других научился читать. Он любил уединяться, поэтому часто, забившись в угол за шкафом, сидел, никому не мешая, погружаясь в свой мир книжек, картинок, игр, куда неохотно впускал других. Проблем с ним не было, воспитатели таких детей любят, так как они почти никогда не доставляют им хлопот. Иногда его обижали старшие дети, но он никогда никому не жаловался, и про него забывали.

Иногда в детский дом приезжали семьи, выбирали кого-нибудь из малышей, чтобы, усыновив, скрасить свое одиночество. Однажды и его хотели показать одной молодой семье, но после длительной болезни Коля исхудал, ослаб, и смотрины не состоялись. И сегодня с самого утра его сердечко дрожало от навязчивой мысли, что вдруг сейчас перед их приходом он заболеет, и, как в прошлый раз, останется в детском доме.

Наконец, открылась дверь, и Коля увидел, как на него стало надвигаться что-то огромное в черных блестящих ботинках с большим животом. Малыш испуганно смотрел то на ботинки, то на живот и панически боялся поднять голову. К его счастью из-за этой огромной мужской фигуры появилась невысокая женщина. Она ему сразу понравилась: добрая улыбка не покидала ее радостное лицо, и смотрела она на него с нежностью. Особенно он это почувствовал, когда женщина обратилась к нему, говорила она так, как еще никто другой с ним прежде не разговаривал. У нее был ласковый, теплый голос, и ему казалось, что она поет, так спокойно лились слова, но от волнения он бледнел, ручки холодели и, как испуганная птичка, билось его маленькое сердечко. Женщина, заметив его взволнованность, нежно гладила светлые волосы и худенькие плечи малыша. От теплых прикосновений ее рук он стал, словно оттаивать, раскрепощаться и понемногу успокаиваться. Колю о чем-то расспрашивали, но он, робкий и тихий по натуре, напряженно смотрел на всех окружающих и боялся вымолвить что-то. За него и о нем говорила воспитательница. Мужчина с улыбкой вручил Коле конфеты и машинку, но по-прежнему внушал страх.

Хотя они пообещали, что придут к нему, Коля все равно переживал, думал, что он не понравился большому и строгому дяде. На самом деле малыш им приглянулся. И на Колино счастье они стали приходить, общаться с ним, приносили подарки. Встречи с ними дарили радость и беспокойство: новые впечатления и ощущения, как волны поднимали его, укачивали и немного пугали. Коленька изменился, он был полон чувств, которых раньше не испытывал. Он понимал, что с появлением будущих родителей с ним происходят чудеса. Теперь по ночам он становился участником волшебных сновидений: летал на диковинных птицах в далекие страны, о которых узнавал из книжек, катался на пони, встречал сказочных героев, добрых волшебников. И во всех этих радостных видениях рядом с ним была его будущая мама, она говорила добрые слова, целовала его, носила на руках и называла « любимым сыночком». А он весело смеялся и радовался так, как никогда в жизни.

Проснувшись, он зажмуривал глаза и придумывал продолжение своим снам, в которых с мамой отправлялся в зоопарк, в цирк, катался на качелях. Мечтал, как крепко она будет держать его за руку и никогда не оставит. В такие моменты он был самым счастливым ребенком, всегда задумчивые и грустные глаза начинали веселеть, а серьезное бледное личико розовело и расплывалось в улыбке.

В детском доме все говорили о том, что Коля вскоре будет жить в семье. Воспитатели радовались за него, дети завидовали. А некоторые малыши лепетали, что у него будет новый дом с игрушками и конфетами. Этим делились знатоки, те, кого уже брали из детского дома, но потом все же возвращали обратно. Новые события для Коленьки были самыми дорогими. Сидя в своем уголке, он рисовал себя рядом с дядей и тетей и представлял, как мама вместе с ним будет радоваться, когда увидит эти рисунки. Он мечтал, что скоро будет играть со своими игрушками, а тетю станет называть «мамой», и каждый раз перед сном она будет рассказывать ему сказки и целовать, как делают все мамы.

Но пролетела зима, весна пришла с шумными потоками воды, двор ожил, обновился, и дети забыли, что он, когда-нибудь, оставит детский дом. Только воспитатели стали смотреть на него озабоченно и виновато. А старая нянечка, глядя на него, возмущалась:

- Что же такое творится, почему люди такие жестокие! Ходили, ходили, наобещали, дитя взбаламутили и пропали!

А иногда она вслух говорила сама с собой:

- В наше время никому нельзя верить. Нет, нельзя! А на вид люди сурьезные, добрые. И, видать, богатые. Чего им не хватает: малец тихий, смышленый, ну и что, что болезненный? Ты иди, Коленька, иди, поиграй с ребятишками, не сиди один, не грусти!

Малыш догадывался, что она говорит о нем и о тех людях, которые его скоро заберут к себе, но не мог поверить, что тетя, у которой такие теплые, ласковые руки и светлая улыбка, забудет его. Она же знает, чувствует, как он мечтает, чтобы у него была мама. Она обязательно придет! Коленька снова и снова подходил к окну и, стоя на цыпочках, смотрел на дорогу. И от длительного напряжения худенькое тельце малыша начинало покачиваться в разные стороны, как полевой цветок на ветру.

Коленька часто болел. Когда в больницу к детям приходили мамы, то в палате наступал праздник, все играли, веселились, баловались даже самые маленькие. Мамы носили своих детей на руках, перед сном целовали, рассказывали сказки, говорили ласковые слова; а ему никто не говорил ласковых слов на ушко и не целовал перед сном. В такие моменты он прятался под одеяло, словно стыдился чужого счастья, и с грустью ждал, когда же придет его мама. Коленька не плакал, но в это время его маленькое сердечко еще сильней стучало и предательски начинало болеть, бледные ручки холодели. И ему хотелось поскорей вернуться в детский дом, туда, где были все такие же, как и он - одинокие дети.

Лето было в разгаре, солнце весело заглядывало в окно. А Коленька по-прежнему жил в ожидании чуда; что вот откроется дверь и войдет мама, и все увидят, как она возьмет его на руки, назовет своим сыночком, будет шептать ласковые слова и унесет его отсюда навсегда. Он никак не мог забыть тепло ее рук и добрую улыбку. С ним пытались говорить воспитательницы, но он всегда молчал и думал о своем.

По утрам старая нянечка, что-то бормоча, меняла ему постель. (Коленька стал писаться по ночам, чего раньше с ним не происходило). Малыш переживал и очень боялся, что она начнет кричать на него за это, как на других детей, но она всегда молчала, видя его испуганные глаза. И Коленька был рад. Ему нравилась эта старенькая тетя, ей одной удавалось обрадовать его чем-то или рассмешить, потому что Коленька еще больше замкнулся в себе.

Каждый раз, когда у малыша поднималась температура, он бредил. И в бреду, все время звал к себе маму, и видел один и тот же сон: ему снилось, что тетя приходит за ним, гладит его ласково рукой по горячему лобику и с улыбкой исчезает вдали, а он долго бежит за ней и не может догнать – ножки совсем не слушаются его. В поте и в слезах малыш просыпался с криком:

- Мама, мамочка, не уходи, я так долго ждал тебя! Забери меня отсюда!

Коленька думал, что его не берут из детского дома потому, что он часто болеет. И в его маленькой головке зародилось огромное желание поскорее вырасти, чтобы стать детским доктором и вылечить всех-всех мальчиков и девочек. Он надеялся, что тогда у них непременно найдутся мамы! И на всей земле никогда не будет одиноких малышей! В такие минуты бледное личико Коленьки озарялось светом, а в серьезных глазах малыша появлялись вера и недетская решительность …

ДУСЬКА

В воскресенье Марфа собралась съездить в ближайший городок на рынок, поэтому в субботу с раннего утра она поспешила сделать все неотложные дела по хозяйству: подоила корову, свою кормилицу; поговорила со своими любимыми курочками-несушками, полила разбушевавшиеся зеленью грядки, а потом стала готовиться к поездке. Аккуратно уложила несколько десятков яиц в корзинку и, чтобы случайно не разбить их, повесила корзинку на крюк в сенцах, где висели пучки высушенных трав с дурманящим запахом лета.

Довольная старушка предвкушала, как купит за вырученные деньги сахару кускового, муки, а, может, еще и на пряники денег останется. Уж очень она их любила и всегда покупала к праздникам как великое лакомство. Марфа представляла, как в воскресенье, вернувшись с рынка, напечет блинов и вкусного ржаного хлеба. И в какой-то момент она даже почувствовала запах свежеиспеченного хлеба. Огрубевшей рукой с удовольствием почесала нос, и старенькое морщинистое лицо, просияв, расплылось в беззубой улыбке. Но улыбка быстро растаяла, как только она поглядела вдаль, где простирались вольготные хрущевские поля кукурузы. Кукуруза-то в этом году уродилась богатая, а муки в доме не было совсем. И, вспомнив об этом, старушка грустно вздохнула.

Марфа ловко взбила около килограмма сливочного масла, и, чтобы промыть его от сыворотки, отправилась за колодезной водой, бряцая стареньким ведром, а миску с маслом оставила в сенцах на деревянной скамейке. У колодца старушка встретила соседку, которая тут же выпалила ей все деревенские новости и к большой радости Марфы легко согласилась поехать вместе с ней на рынок в город.

В это время её свинке по кличке Дуська взбрело в голову поразвлечься, и она, сломав мордой деревянный засов в сарае, выскочила на свободу. Из свинячьего любопытства заглянула в открытые сенцы и к своему удовольствию, заметив миску с маслом, стоящую на маленькой скамейке, вмиг слопала новое лакомство, которое ей очень пришлось по душе.

Когда Марфа вернулась домой и увидела Дуську у пустой миски, то потеряла дар речи. Она так рассердилась на нее, что решила побить свинку ремнем, который висел на стене. Но, когда в порыве гнева хватала ремешок, то нечаянно зацепила рукой корзинку с яйцами, висевшую на соседнем крюке. Корзинка упала на пол, и почти все яйца разбились. Старушка, еще больше разозлившись, начала изо всех сил хлестать свою непутевую свинку. Дуська, не выдержав такого хулиганского обращения и боли, кричала как резаная. И, убегая от разгневанной хозяйки, разбила еще и жбанок с простоквашей, попавшийся ей на пути. Затем стремглав выскочила во двор, потоптала в огороде бульбу, сломала калитку и с визгом выбежала на волю. Бедная старушка кинулась за ней с криком:

- Дуська, чтоб ты подавилась, окаянная! Ну и зараза! Ты что, взбесилась? Ну и зараза! Вернись назад! Вот я тя догоню и дам! Вернись назад, поганка! Ну я те и дам! Вот увидишь, поймаю и забью, непременно забью! Дуська, чертовка, вернись! Совсем сдурнела, окаянная!

Марфа долго кричала, звала Дуську, словно надеялась, что та услышит ее, поймет и вернется. Набегавшись, измученная старушка свалилась прямо в жгучую крапиву, но боли не чувствовала, только сердце стучало и вырывалось из груди. Марфе стало жалко себя и очень обидно, что осталась она ни с чем: без масла, без яиц и без свинки. Сидя в крапиве, она горько плакала, от слез распухло морщинистое лицо и вымокла на груди старенькая штопаная кофточка. Горевала старушка о том, что дома нет ни муки, ни хлеба, и на продажу уже нечего везти. Да и за Дуську кручинилась. Вдруг кто-то чужой найдет ее, и тогда поминай, как звали! Дуська-то у нее холеная, ладненькая, хоть и небольшая, но откормленная отборной кукурузой. Марфа не могла долго злиться на Дуську, потому что теперь уж очень боялась за ее жизнь. И, сидя в крапиве на солнцепеке, тихо причитала и представляла, как чужие люди встретят ее свинку и, не дай Бог, забьют. От этих мыслей старушка быстро вскочила, как молодая, и давай снова звать свою беглянку:

- Дуська, вернись назад! Я тя больше бить не буду и колоть не стану! Слышь меня, чертовка эдакая, только вернись! Жила же я без сахару и пряников, а муки займу у соседки - она добрая, подмогнет. Дуська, где ты? Воротись!!! Вернись, кому сказала!

Но Дуська не знала, что ее простили и пришла амнистия. Она словно где-то затаилась, и не откликалась на зов своей разволновавшейся хозяйки. День был жаркий и безветренный, солнце стояло в зените, кругом тишина, только были слышны кузнечики-трескуны и горькие всхлипывания Марфы.

К счастью, ее крики услышал Марьян, сын соседски, и прибежал на помощь. Смышленый и добрый мальчик сразу принялся помогать бедной старушке. Он нашел проказницу спящей, как ни в чем не бывало, в тени деревьев. Но разбуженная Дуська была не довольна тем, что прервали ее сон, хрюкала, упрямилась и долго не хотела возвращаться домой. Но Марьян все-таки вернул беглянку хозяйке и, оценив последствия Дуськиного разгула, как заправский хозяин, смастерил добротный засов в сарайчике, чтобы Дуська вновь не сломала его, а заодно на радость старушке починил и калитку.

Вскоре после этого случая про Дуську узнали во всей округе, а односельчане еще долго подшучивали над бедной Марфой. Только ей было не до смеха. Но со временем и она часто с улыбкой стала вспоминать забавную историю со своей непутевой, но любимой Дуськой.