18 брюмера* Иосифа Сталина
18 брюмера* Иосифа Сталина
– 7 ноября 1927 года стал первым днем сталинской революции, приведшей к изменениям и потрясениям, сопоставимым с событиями 1917 года. Именно в 1927 году, в день, на который по новому стилю пришлась круглая дата – десятая годовщина событий осени 1917 года был впервые официально введен термин «Великая Октябрьская социалистическая революция». До этого события 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года официально именовались «Октябрьским переворотом». Этот день стал днем разгрома «старой гвардии» Ленина-Троцкого и началом замены ее на вершинах власти людьми Сталина. Произошло это после того, как 7 ноября 1927 года провалилась попытка переворота, подготовленного оппозицией.
Бывший британский резидент в Советской России, известный курсантам разведшколы MI-6 как мистер Джонс, сделал небольшую паузу. Убедившись, что окончательно завладел вниманием присутствующих в аудитории одного из учреждений на Барэ-стрит в Лондоне, он продолжил:
– Как и события 1917 года этот день стал революционной кульминацией войны. Правда, войны специфической, внутрипартийной. Ведшейся между Сталиным и оппозиционерами. Самое острое противостояние имело место на уровне идеологическом – между «построением социализма в одной стране», за который ратовали сталинисты и «мировой революцией», в которой Советской России отводилась роль «вязанки хвороста» для разжигания глобального пожара, за что ратовали Троцкий и прочие оппозиционеры. В открытую фазу схватка стала переходить в начале 1927 года, грозя ввергнуть только-только пережившую страшные потрясения страну в пучину новых катаклизмов. Как и полагается предшественнице революции, война эта велась на взаимоуничтожение, практически на всех фронтах – видимых и невидимых – политико-идеологических, финансово-экономических и так далее. А начиналось все так…
***
– …и, Коба, – мы тут все свои, старые партийные товарищи, – запомни: если что, я тебе ухи отрежу!
Бросая в спину Сталину эти слова, уже ставший благодаря многотиражной «Правде» «легендарным червонным казаком», Дмитрий Аркадьевич Шмидт, изобразил, как выхватывает саблю из ножен.
Большинство из присутствовавших заулыбалось. Со стороны группки военных, подобно Шмидту активно симпатизировавших Троцкому, донесся издевательский смех.
Уже направившийся к выходу Сталин, услышав сказанное, задержался у порога лишь на секунду. После чего вышел. Так и не произнеся в ответ ни звука.
Близкие друзья Шмидта – командующий вооруженными силами Украинской ССР и Крыма Иона Эммануилович Якир и недавно вернувшийся из Китая военный советник* Виталий Маркович Примаков – понимающе переглянулись. Кто-то из обступивших Шмидта (кажется кандидат в члены ЦК ВКП(б) Мартемьян Никитич Рютин) одобрительно загалдел:
– Ну, ты, Демьян, и дал огня! По нашему, по-большевистски!..
– И правильно, товарищи! А то, глядишь, Гуталин этот кавказский совсем на голову сядет. Извращает учение товарища Ленина до абсурда. Так и до узурпации власти недалеко.
– Не боись! Не успеет! Не долго ему осталось…
***
– Весна этого, 1927 года отмечена сенсационным для западного обывателя разоблачением советской разведывательной агентуры в восьми (слово «восьми» докладчик – заместитель председателя ОГПУ Генрих Генрихович Ягода – особо выделил интонацией) странах одновременно!
– Тогда же Сталин позволил себе впервые резко отозваться о Коминтерне, функционеров которого на заседании Политбюро обозвал «нахлебниками, живущими за наш счет», – шепотом поделился информацией сосед Ворошилова Молотов.
Сидевший рядом со Сталиным Каганович чихнул. Ягода, укоризненно взглянув на чихнувшего, продолжил:
– К началу лета 1927 года резко обострились дипломатические отношения с Англией. После их разрыва, особенно после панических речей Бухарина и высказываний Троцкого в духе, что иностранная интервенция будет способствовать передаче власти в руки «истинных революционеров», а также поползших упорных слухов о скорой войне, городское население резко увеличило закупки продовольствия на случай войны. Резко возросло количество актов саботажа на железных дорогах, электростанциях, телефонных сетях и телеграфе. К началу осени лишенное дешевых товаров крестьянство, столкнувшееся с неблагоприятной политикой цен, резко снизило продажу зерна государству. В итоге государство недобрало 128 млн. пудов зерна. В городах появились огромные очереди за продуктами, резко усилился товарный голод. Впереди замаячил грозный призрак всеобщего голода.
– Это что ж, получается – страна, как и в 1917-м, очутилась на грани новой революции? – сообразил Ворошилов. – Это потому Шмидт энтот, троцкист хренов из «казаков носатых», смелый такой?
– Каких казаков? – недопонял Каганович.
– Каких, каких… «Червонных казаков». Троцкистов примаковских. Тех, у которых не лбы чубатые, а носы горбатые. Семен, скажи, – Ворошилов толкнул в бок друга Буденного.
Сталин молча оглянулся и оглядел сподвижников. Сразу же воцарилась тишина.
– Продолжайте, товарищ Ягода.
– Проиграв во внутриаппаратной схватке, Троцкий, Каменев, Зиновьев и прочие оппозиционеры решили взять власть иным путем, – продолжил Генрих Генрихрович, – в ноябре этого года. Они рассчитывают, что 7 ноября станет днем начала новой, «настоящей» революции. Троцкий остается верен тактике десятилетней давности: на штурм государственных высот он хочет бросить не толпу, а тайно сформированные особые отряды. Заговорщики называют их «Красной гвардией». Их вожди планируют захватить власть не путем открытого восстания рабочих масс (которые, разумеется, их не поддерживают), а в результате «научно подготовленного» государственного переворота.
– Как это было 25 октября 1917 года? – переспросил Каганович, – кстати, если не ошибаюсь, Троцкий родился именно в этот день*.
– Именно так, – подтвердил Ягода. – Готовящие переворот настолько уверены в своей победе, что даже особо не скрывают этого. Все слышали, как троцкист Шмидт публично оскорбил, пообещав лично «отрезать ухи», товарища Сталина. Еще недавно бывший одним из (как ему казалось) «всесильных» руководителей партии Каменев вчера клятвенно заверил Троцкого, что «все пройдет как задумывалось». Цитирую дословно донесение личного секретаря Каменева Я.Е. Эльсберга: «Как только вы появитесь на трибуне рука об руку с Зиновьевым, партия скажет: «Вот Центральный комитет! Вот правительство!».
– И что, Троцкий верит в это? – осторожно поинтересовался дипломатичный Молотов.
– Безусловно. Наши органы умело создают и поддерживают подобные иллюзии с помощью проверенных и честных товарищей. Наших агентов. Вроде товарища Эльсберга (сейчас я уже могу сказать об этом). Заговорщики попытаются спровоцировать и выступления на Украине, куда в начале ноября 1927 года выехал их эмиссар Х. Раковский, посетивший Харьков, Днепропетровск и Запорожье. Волноваться, разумеется, не следует. Там, как и в столице, ситуация также полностью контролируется органами... Теперь, что касается собственно планируемого на завтра, 7 ноября, переворота. Он должен начаться с захвата технических узлов государственной машины и ареста народных комиссаров, членов центрального комитета и комиссии по чистке (как они ее называют) в партии. Заниматься этим должны специально сформированные отряды «красногвардейцев» Троцкого. Именно поэтому, товарищи, просьба ко всем присутствующим – сегодня остаться ночевать здесь, в Кремле. Дезактивацией «Красной гвардии» заговорщиков займется специальный отряд ОГПУ. Невидимому натиску Троцкого мы противопоставим невидимую оборону… Все будет сделано тихо, чтобы не тревожить массы трудящихся, отмечающих первое десятилетие великого праздника нашей революции.
В этом месте докладчик сделал небольшую паузу, отхлебнув воды из стакана.
– В нашу пользу говорит и то, что согласно донесениям наших источников, Троцкий слишком презирает нынешнего руководителя ОГПУ товарища Менжинского. Троцкий слишком высокого мнения о себе, чтобы считать Вячеслава Рудольфовича, которого не ставит ни во что, достойным противником, – еще раз почему-то повторился Ягода.
– Еще бы! Откуда Льву Давидовичу знать, что уже полностью опустившийся к этому времени, действительно вызывающий презрение даже у старых знакомых, превратившийся в законченного наркомана Менжинский, уже давно используется в качестве ширмы собственным заместителем Ягодой, постепенно прибиравшим к рукам весь аппарат ОГПУ, – тихо шепнул Молотов Буденному, известному своей нелюбовью к чекистам.
– Я слышал, что он какие-то гроши вернуть должон. Те, что в бытность первым красным наркомом финансов у буржуев забрал и народу вернуть забыл. Никогда не верил бывшим дворянчикам, – так же тихо ответил Буденный.
***
И вот наступил день 7 ноября 1927 года.
Лев Давидович Троцкий встретил его в прекрасном настроении. И пребывал в нем, как показали последующие события, слишком долго. Несмотря на то, что первые же полученные сообщения наводили на размышления.
Направленные на захват и изоляцию верхушки сталинистов «красногвардейцы» Троцкого просто никого не застали дома. (Когда Льву Давидовичу станет известно, что все они укрылась в Кремле, где Сталин, холодный и невозмутимый, ждал исхода борьбы между силами заговорщиков и специальным отрядом ОГПУ, будет уже слишком поздно).
Пока спешно вызванные на работу в праздничный день, ничего толком не понимавшие сотрудники ОГПУ обеспечивали безопасность политических и административных органов, Ягода от имени Менжинского сосредоточил силы своего специального отряда на защите технических центров. Этого Троцкий также не предвидел. Он слишком поздно заметит, что враги сумели извлечь урок из событий октября 1917 года.
Когда Льву Давидовичу сообщат, что попытка захвата телефонных станций, телеграфа и вокзалов провалилась и что события принимают непредвиденный, необъяснимый оборот, он сообразит, что его акция натолкнулась на систему обороны, не имеющую ничего общего с обычными мерами, но все еще не отдаст себе отчета в реальном положении вещей. И лишь узнав о неудавшейся попытке захвата московской электростанции, он попытается круто изменить план действий, попытавшись перенацелить силы заговорщиков на политическую и административную сферы. Уже узнав, что не может рассчитывать на свои штурмовые отряды «красногвардейцев», отброшенные и рассеянные неожиданным и яростным сопротивлением, он решит отказаться от своей излюбленной тактики и направить все усилия на разжигание всеобщего восстания. Троцкому все еще казалось, что он, после смерти Ленина, остается фигурой, способной увлечь за собой массы, также как в 1917-м.
Но и эта затея кончилась полным крахом. Выступление оппозиционеров в Москве было рассеяно милицией. Попытавшегося обратиться к колоннам демонстрантов перед Зимним дворцом Зиновьева освистали, не дав ему говорить, а Троцкого, попробовавшего с балкона гостиницы «Националь» привлечь внимание колонн, двигавшихся к Красной площади, забросали камнями. Полным крахом окончилась и попытка выступления на Украине.
***
– Кстати, – на какое-то время отвлекся он своего рассказа мистер Джонс, – о самой попытке переворота, об этом, к сожалению, почти позабытом факте довольно подробно рассказывается в очень популярной на Западе между двумя мировыми войнами небольшой работе "Техника государственного переворота" европейского дипломата, журналиста и разведчика Курта Зуккерта, издавшего ее под псевдонимом Курцио Малапарте*. Желающие могут взять ее в нашей библиотеке. Однако продолжим.
– После разгрома заговорщиков и победы на политико-идеологическом фронте, сталинцы с помощью чекистов предприняли широкомасштабное наступление на фронте финансовом. Самая жаркая схватка разгорелась вокруг тайных счетов «неподкупных ленинцев», бывших ключевыми фигурами в финансировании партии во время первой мировой войны. Уже спустя 8 дней после неудавшегося переворота, 15 ноября, Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Шеф ОГПУ Менжинский по линии ЦК был вызван в Центральную Контрольную Комиссию, где ему задали ряд вопросов о его деятельности на финансовом, чекистском и дипломатическом поприще в 1917-1920 гг. Больше всего спрашивавшие интересовались суммами, прошедшими в то время через руки первого «красного банкира». Видимо от внезапно нахлынувших воспоминаний у Менжинского случился сердечный приступ. Это позволило упрятать его под домашний арест, а фактическое руководство чекистским аппаратом и следствием перешло непосредственно к заместителю Вячеслава Рудольфовича Г.Г. Ягоде и его людям.
Чтобы несколько освежить память Менжинского ему была устроена очная ставка с бывшим послом в Германии А.А. Иоффе, которому посоветовали «навестить старого, больного друга». Навестив друга, Адольф Абрамович 16 ноября застрелился, написав в предсмертной записке: «Я не сомневаюсь, в то же время, что моя смерть более полезна, чем продолжение моей жизни». (Вместо него, с подачи Ягоды, содержавшегося на подмосковной даче Менжинского стал почти каждую неделю навещать другой красный олигарх Я. Ганецкий, который за 4 последующих месяца посещений «старого партийного товарища» полностью поседел и стал жаловаться на пошатнувшееся здоровье).
17 ноября 1927 года Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР Л.Д. Троцкий был освобожден от обязанностей Председателя концессионного комитета, а на его место был назначен малоизвестный В.Н. Касандров. Поражение Троцкого и его сторонников резко ухудшило условия деятельности в Советской России иностранного капитала. Международные проходимцы (А. Хаммер и другие аферисты, которых наша самая либеральная в мире западная пресса именует финансистами и «большими друзьями Советского Союза») поняли, что время, когда придется «сматывать удочки» – «не за горами».
Что же касается левой оппозиции, то ее «системный» разгром завершился в декабре 1927 года на XV съезде РКП(б), утвердившем решение об исключении из рядов партии почти что сторонников Троцкого, Зиновьева и Каменева. После этого оппозиционеры изменят тактику. Первым «порвет с оппозицией» Г. Сокольников, который уже на XV съезде заявил, что должен был «разойтись с оппозиционным блоком в силу коренных разногласий с ним» уже несколько месяцев назад. За это он был оставлен в составе ЦК, избранного на съезде.
Вслед за Сокольниковым капитулировали зиновьевцы, вождь которых согласился покаяться, отрекся от троцкизма и был восстановлен в партии, но потерял всякий вес. Из троцкистов примеру зиновьевцев последовала лишь незначительная группка, первым среди которой о раскаянии заявил Пятаков. После него «разорвали с оппозицией» Крестинский и Антонов-Овсеенко. По свидетельству троцкиста, а позже диссидента-антисоветчика Авторханова (сейчас, если не ошибаюсь, он работает на радио Свобода у наших американских друзей): «большинство оппозиционеров, заявивших о разрыве с оппозицией сделало это для того, чтобы на деле продолжить борьбу за свои идеи. Троцкисты этого толка были во всех звеньях органов государственного управления, за исключением самого партийного аппарата и органов политической полиции».
Причиной заявлений о «раскаянии» стало то, что одумавшийся Троцкий передал через «раскаявшегося» Крестинского секретное, директивное письмо-указание всем исключенным из партии и отправленным в ссылку, чтобы каждый написал покаянное письмо в ЦК с признанием своих ошибок и правильности «генеральной линии партии». «Демон революции» требовал также в этом послании, чтобы его люди вернулись в партийные ряды и вновь заняли руководящие посты.
***
– А что было дальше, мистер Джонс?
– А дальше все было просто: Сталин закрыл открытую в СССР троцкистами сырьевую биржу и пустил значительную часть выкачивавшегося на Запад по смешным ценам сырья на нужды своей экономики. Америка оказалась в системном кризисе. В октябре 1929 года (первого года настоящей американской революции) в США наступает экономический крах. В Европе начали стремительное восхождение к власти Гитлер и его партия – в Нюрнберге в 1927 году*. Масштабное финансирование западными корпорациями нацистов начнется в июле 1929 года...
– А Троцкий?
– Троцкий? Сначала нераскаявшийся Лев Давидович был сослан в январе 1928 года в удаленный район Казахстана на границе с Китаем. А затем, в январе 1929 года выслан в Турцию, где проживал до середины июля 1933-го на Принцевых островах в приобретенной им вилле турецкого паши. Там, вскоре после высылки, Троцкий дал интервью немецкому писателю Э. Людвигу, на вопрос которого: «Когда вы рассчитываете снова выступить открыто?», ответил: «Когда представится благоприятный случай извне. Может быть, война или новая европейская интервенция, тогда слабость правительства становится стимулирующим средством». Характеризуя тогдашние цели Троцкого, наш премьер У. Черчилль позже напишет, что тот «стремился мобилизовать все подонки Европы для борьбы с русской армией».
К моменту высылки Троцкого заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода предоставил Сталину номера личных счетов (и цифры хранящихся на них сумм), принадлежавших красным олигархам из «старой гвардии» Ленина-Троцкого. Список олигархов у Сталина был не длиннее того, что имеется сейчас у любого латиноамериканского правителя. Упирались красные олигархи не очень долго.
– Допустим, олигархи были готовы вернуть наворованное. Но ведь западные банки не желали переводить деньги в Советскую Россию...
– И не надо. Сталин ведь тоже не перевозил миллиарды Ганецкого, Иоффе, Зиновьева и прочих пароходами в Россию. Ему нужны были только номера их банковских счетов. А на те швейцарские франки Сталин нанял американцев, немцев, англичан (увы!) и прочих шведов. Они завезли большевикам все необходимое оборудование. Привезли своих специалистов. И с блеском провернули индустриализацию всей страны Советов. И рассчитывались с ними не в Москве, Магнитогорске или Сталинграде, а в Женеве и Цюрихе. Как говорится: считайте деньги, не отходя от кассы…
В конечном счете, практически все каналы многомиллиардной «утечки» за океан были перекрыты. Русское золото теперь потекло не в «артерии» западной и, прежде всего, американской экономики, а стало использоваться для построения социализма в одной стране. Оно стало фундаментом невидимой экономической революции, которая, по выражению Черчилля, позволит Сталину «принявшему страну с сохой, оставить ее с ядерными ракетами».
* 18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799 года по Григорианскому календарю) в революционной Франции произошел переворот, в результате которого лишилась власти Директория и было создано новое правительство во главе с Наполеоном Бонапартом. Этот государственный переворот известен под названием «18 брюмера» и обыкновенно считается концом французской революции.
* В прошлом создатель и командир 1-го корпуса червонного казачества, в котором служил и воевал Шмидт.
* Лев Давидович Троцкий (Бронштейн) родился 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1879 года в селе Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии.
* В последние годы она была несколько раз переиздана и на русском языке.
* Имеется в виду первый партийный съезд НСДАП в августе 1927 года в Нюрнберге, ставший вершиной успеха Гитлера в тот период.