Вильна в 1812 году

Предисловие

          В 1812 г. Вильна была одним из центров, около которых существенно сосредоточивались интересы Отечественной войны. При движении неприятеля в Россию, Вильна была главным пропускным военным пунктом неприятельских войск. Во время войны Вильна осуществляла установленныя Наполеоном правительственныя функции Великаго Княжества Литовскаго. При обратном движении французов, здесь разыгрались заключительныя действия великой военной драмы. Вот почему небезынтересно исторически проследить жизнь Вильны в 1812 году в связи с общим положением Северо-западнаго края.
         Задачей настоящаго изследования было не столько повторение известнаго уже материала об Отечественной войне (без повторения в такой или форме, как известно, не обходится ни одно историческое изследование), сколько разработка новых, еще неиспользованных документальных данных, разбросанных в разных изданиях, представляющих собой сырой материал, не связанный общей мыслью и не освещенный исторической перспективой
         В основу своего изследования мы положили почтенный труд К. Военскаго: «Акты, документы и материалы для истории 1812 г.», т. I. Спб. 1909 г. Это очень ценный сборник разрозненных документов. Важным источником служило затем для нас издание Виленской археографической комиссии: «Акты, издаваемые Виленскою комиссией для разбора древних актов», т. XXXVII. Документы и материалы, относящиеся к истории Отечественной войны 1812 г. Вильна. 1912 г. Ценный материал дал нам архив бывшаго виленскаго генерал-губернаторства, где найдено не мало данных для характеристики исторической виленской старины. Хотя архив виленскаго генерал-губернаторства за 1812 г. состоит главным образом из оффициальных документов, касающихся войск, администрации края и связанных с ними вопросов. Тем не менее, в нем удалось найти некоторыя данныя, характерныя для суждения и о бытовой стороне Вильны.*)
         Сознаем, что не все, касающееся Вильны 1812 года, вошло в изследование. В настоящее время, когда каждую неделю в России и за границей, в разных изследованиях появляются новые материалы, относящиеся к 1812 г., положительно нет возможности уследить за всеми сведениями. Когда время отодвинет от нас юбилейный год, явится возможность дать более полную сводку всего историческаго материала, касающагося Отечественной войны. Тем не менее, полагаем, что и настоящий труд может иметь свое значение, в виду отсутствия работ, которыя объединяли бы существующий материал, касающийся Вильны в 1812 г.

Автор.

Несколько общих замечаний о причинах войны 1812 г.
Распоряжения русских властей в северо-западном крае перед войной.
Причина войны.
         

       Один из русских писателей сказал, что «двенадцатый год был собственно великой политической ошибкой, обращенной духом русскаго народа в великое народное торжество» 1). Война не вытекала из национальных коренных интересов России. При более национальной политике, она могла бы быть избегнута. Для большинства русских не совсем было ясно, из-за чего происходит столь кровопролитная война.
         В настоящее время уже с достаточной ясностью установлены причины наполеоновских войн 1812 г. Оне заключались: 1) в разнице экономических интересов России и Франции, повлекшей за собой непризнание Россией континентальной системы, введенной Наполеоном; 2) в тарифных несогласиях и 3) в совершенно произвольном образе действий Наполеона в Европе, вообще, и в Польше и в герцогстве Ольденбургском, в частности. — Последняя причина — второстепенная. Главной — были экономические интересы. Великаго и могущественнаго повелителя Европы гнала в пределы России экономическая необходимость.
         Так называемая континентальная система, имевшая своей целью ослабить Англию посредством торговаго бойкота ея товаров, вызвала падение денежных ценностей во всей Европе, — но особенно сказалась тяжелыми последствиями в хозяйственной и торговой жизни Франции. Историки единодушно говорят о резком контрасте между великолепием двора Наполеона и состоянием народных масс во Франции. Этот контраст бросался в глаза в дни празднеств, сопровождавших крещение наследника Наполеона, «короля Римскаго» (летом 1811 г.). Толпы безработных ходили по улицам Антуанскаго предместья. Мастерския были пусты, но вовсе не потому, что народ желал праздновать. Расклеивались прокламации, призывавшия народ к возстанию против наполеоновскаго режима. Издана была книга: «Бич Франции, или коварная и вероломная система правления Наполеона». Написанная наблюдателем и современником Наполеона, она обстоятельно рисует экономическия особенности страны. «Обыкновенный заем в Париже — 50 процентов», говорит автор. К общему кризису промышленнаго характера, в 1812 г. присоединилась еще дороговизна съестных припасов. На севере Франции, в Нормандии, вспыхнули хлебные бунты. Они дошли до такой остроты, что народ приходилось усмирять оружием. Наполеон вынужден был особым декретом установить размер выдачи хлеба. Франция была покрыта отрядами подвижной жандармерии, задачей которой было разыскивать рекрутов, старавшихся избегать военной службы. Шла охота за людьми. Можно было наблюдать, как полицейские вели закованных в цепи, будущих солдат «великой армии».
         Наполеон не мог не знать о настроении страны, вызванном континентальной системой. Пред ним вставал грозный вопрос: что будет, если эта система продолжится? Появлялись политики, которые предсказывали падение Наполеона.
         Несогласие России поддерживать интересы Наполеона было как бы фактическим подтверждением исполнения этих предсказаний. Для императора-полководца, который, по его собственным словам, «предпочитал все потерять, чем что-либо упустить» 2), война с Россией, несмотря на все ея трудности, стала неизбежной. Переговоры русских дипломатов с французским двором были безсильны предотвратить столкновение, и уже с начала 1812 года Россия и Франция решительно готовились к войне.
         Самолюбивому воображение Наполеона рисовались заманчивыя картины мирового величия, в случае успешнаго исхода новой войны. В 1811 году Наполеон в увлечении говорил своему посланнику Прадту:
         — «Через пять лет я буду владыкой всего мира. Остается одна Россия, — я раздавлю ее...» «Я дрожу при мысли о войне с Россией: последствия ея неисчислимы» 3).
         Перед самым походом в Россию Наполеон говорил Нарбонну:
         — «В конце концов этот длинный путь ведет в Индию». Александр Великий должен был пройти столь же долгий путь, чтобы достигнуть берегов Ганга... Теперь мне, с противоположной стороны Евфрата, приходится направиться в Азию, чтобы нанести там удар Англии... Представьте себе, что Москва взята, Россия побеждена, царь в союзе с Францией... Скажите, что помешает тогда французской армии и ея союзникам, отправившись из Тифлиса, достигнуть берегов Ганга... Экспедиция эта гигантская, я это сознаю, но она исполнима в XIX столетии. Благодаря ей, Франция одновременно завоюет независимость Востока и свободу морей».

Сев.-западн. край перед войной.

         Театром войны, по первоначальному предположению, должна была быть Западная Россия. Поэтому здесь принимались исключительныя меры для военнаго усиления границ и обезпечения русской армии. Весной 1812 года Высочайшим рескриптом Виленская губерния передана в ведение главнокомандующаго 4).
         Секретным распоряжением 6 марта 1812 г. предписано слонимскому земскому исправнику запретить вывоз за границу всякаго рода хлеба и скота 5). Это распоряжение вызвано тем, что, по причине мелководья, бывшего в 1811 году, на реке Буге остановилось много барок с хлебом.
         Слонимскому земскому комиссару приказано доставить необходимыя сведения с нарочной эстафетой о том, «какое количество примерно можно искупить по реке Шаре овса и сена», и как доставить его в армию 6).
         Предписано собирать сведения, касающияся политических настроений страны 7), равно как и шпионов, проникавших в пределы России. «Стало известным, — сообщается в секретном распоряжении гражданской власти литовскаго губернаторства слонимскому земскому исправнику, — что в недавном времени отправлены в пределы наши два лазутчика (один из Кенигсберга, другой из Гданска)». В документе подробно описываются их приметы 8). Главнокомандующий 1-й армии Барклай де-Толли доносил в мае в Вильну великому князю Константину, что, по дошедшим до него сведениям, из за границы выехал в Ковну для осмотра наших границ и войск — полковник варшавских войск — Турский.
         Распространившияся прокламации в крае вызвали со стороны правительства соответствующия распоряжения. Предписывалось «без малейшей огласки» бдительно наблюдать, «не имеются ли у кого какия-либо неприличныя объявления, письма из за границы и тому подобныя бумаги». Такого рода бумаги велено представлять губернатору.
         Общее наблюдете за состоянием губерний было поручено (в мае 1812 г.) директору военной полиции. «Его Величеству благоугодно было повелеть поставить в число обязанностей его (директора военной полиции) в особенности надзор в губерниях, в коих расположены армии, за выходцами, бродягами, приезжающими иностранцами, вообще, сомнительными людьми; за переездом чрез границу, выдачею паспортов за границу; также наблюдение, за различными обращающимися в публике листками и другие сему подобные в состав полиции входящие предметы; а дабы он имел для того нужныя средства, Государь Император повелеть соизволил, чтоб городския и земския полиции тех губерний были подчинены директору воинской полиции, по части онаго надзора» 9). Власти пограничных губерний обязаны были доносить в Вильну о всяких событиях особеннаго характера 10).
         В месяце мае дошло до сведения «высшаго начальства, что в местах расположения 4 корпуса армии (в южных уездах Виленской губернии, 11) все, вообще, жители терпят самую крайнюю нужду в хлебе, и некоторые уже едят барду». По этому поводу военный литовский губернатор приказал «сделать самовернейшую выправку» (т. е. разследование), и если бы сведения о нужде оказались достоверными, то приказано «отпускать неимущим жителям необходимое количество хлеба из сельских запасных магазинов, взаимообразно, на основании общих правил» 12).
         Когда движение наполеоновских войск в Россию стало несомненным, последовало запрещение выезда из России без разрешения главнокомандующаго. Почтовое сообщение с за границей прекратилось, равно как и общение жителей Немана с противоположным берегом. Приказано было, чтобы все взрослые мужчины, живущие на границе, были вооружены пиками и содержали гражданский караул. Каждый крестьянин должен был иметь в готовности известное количество провианта для солдат.
         Из присутственных мест г. Вильны велено вывозить в Псков архивы и всякие оффициальные документы: «секретныя переписки, все казенныя деньги и другия вещи, казне принадлежащия, а равно и часть архива из правительственных мест, кои хотя малое могут дать понятие о земле, как то: разнаго рода планы и географическия карты, люстрации о числе дымов и ревизския сказки...; инвентари казенных и поиезуитских имений и другия подобныя бумаги. Дома поветовых присутствий, касающияся раскладки военных повинностей, велено иметь под рукой в такой готовности, чтобы оне могли быть взяты при отступлении войск» 13).
         В Западной России сосредоточивались главныя наши военныя силы. Первая армия (120.000 чел.) 14), под начальством Барклая де-Толли, была расположена между Россиенами и Лидой (главная квартира в Вильне). Вторая — (37.000 человек), под начальством князя Багратиона, стояла между Неманом и Бугом (главная квартира в Волковыске). Третья, так называемая резервная, обсервационная (46.000 чел.) 15), под начальством Тормасова, стояла в южном Полесье (главная квартира в Луцке, Волынской губ.). Ея назначение, по первоначальному плану, заключалось в прикрытии Вильны от австрийскаго корпуса. Кроме того, в Молдавии находилась русская дунайская армия, под начальством адмирала Чичагова (около 40.000 чел.). На нее возлагались самые фантастические планы. В конце концов она была присоединена к войскам Тормасова. В Финляндии находилась еще особая армия, которая, по политическим соображениям, выяснившимся после свидания императора Александра в месяце августе в Або с наследным принцем шведским, осталась в Финляндии.

Выезд императора Александра I из Петербурга.
Отношение его к польскому и литовскому вопросу.
Прибытие в Вильну. Вильна в 1812 г.

Отъезд Александра I в Вильну.

         Неуверенный в точном соблюдении своих приказаний и опасаясь всяких неожиданностей в стране, где, при разноплеменном населении, возможны были в это критическое время всякия политическия и сепаративныя движения, император Александр пожелал отправиться к армии 16). На обеде, данном за несколько дней до отъезда, он обратился к присутствовавшим военным с следующими словами: «Мы участвовали в двух войнах против французов, как союзники, и, кажется, долг свой исполнили; теперь пришло время защищать свои собственныя права, а не посторонния, и потому, уповая на Бога, надеюсь, что всякий из нас исполнит свою обязанность, и что мы не помрачим военную славу, нами приобретенную» 17). Накануне отъезда, в полдень, в Казанском соборе, был отслужен напутственный молебен. Император выехал из Петербурга 9 (21) апреля.
         В тот же день гр. Румянцев пригласил к себе французскаго посла Лористона и передал ему сообщение, что русский император в Вильне так же, как и в Петербурге, останется другом Наполеона и самым верным союзником, что он не желает войны и сделает все, чтобы избегнуть ея 18); но что его отъезд в Вильну вызван известием о приближении французских войск к Кенигсбергу и имеет целью воспрепятствовать генералам предпринять какое-либо движение, которое могло бы вызвать разрыв 19).
         Император ехал с удивительной простотой. Никакой особой свиты, ни громоздкаго багажа, ни даже походной кухни не было. Он ехал в коляске, в которой лежал и весь его багаж. Императора сопровождал генерал-адъютант князь Волконский и камердинер. Ехать пришлось на перекладных, при довольно неблагоприятных обстоятельствах: стояли холода, в большом количестве лежал еще снег. Местами была гололедица. Путь лежал по старому тракту, проходившему через Псков, Двинск (Динабург), Свенцяны. Несмотря однако на неудобства пути, император ехал очень быстро, — и на четвертый день был уже у Вильны.

Польский и литовский вопрос в 1812 г.

         Отношение поляков и литовцев к русскому императору казалось с внешней стороны вполне благожелательным и не давало оснований для каких-либо тревог. Император с своей стороны был в высшей степени внимателен к западной окраине и делал для нея все, что позволяло русское достоинство.
         Весной 1812 г. император Александр, угождая Польше, среди приготовлений к безспорно надвигавшейся войне нашел нужным возвести полоцкую иезуитскую коллегию, «толикую пользу принесшую воспитанием юношества», на степень академии. Права и преимущества ея были уравнены с университетскими. Жалованная грамота была подписана 1-го марта 1812 г. 20).
         Император Александр, как известно, предполагал возстановить Польшу. В своем письме к князю Чарторыйскому 31 января 1811 г. он писал: «под этим возрождением разумею соединение всего того, что прежде составляло Польшу, со включением русских областей, за изъятием Белоруссии, так чтобы границею между ними были Двина Березина и Днепр». Император имел план даровать возстановленной Польше либеральную конституцию 21).
         Литовское княжество, как самостоятельное целое, тоже занимало императора. Он вел переписку и переговоры с графом Огинским по вопросу об образовании «Великаго княжества Литовскаго». Конечно, возстановление Литвы ограничивало несколько самостоятельность Польши. Поляки этим были недовольны. В этом смысле высказывался Огинский. — «Нужно дать почувствовать герцогству (варшавскому) различие между правительством, — писал Огинский государю, — угнетаюшим народ для своих выгод, заманивая обещаниями, которых оно не намерено исполнить, и правительством благодетельным». Новое великое княжество литовское предполагалось образовать из губерний: Гродненской, Виленской, Минской, Киевской, Подольской и областей: Белостокской и Тарнопольской 22). Граф Огинский (в 1811 г.) представил императору несколько записок по этому предмету. К одной из них приложен даже проекта манифеста об образовании великаго княжества литовскаго. Начавшаяся война с Наполеоном помешала практическому осуществление этих совершенно необычайных для истории России «реформ».
         В частности, жители Вильны имели исключительные мотивы симпатично относиться к русскому монарху за щедрыя пожертвования императора в пользу виленскаго университета и разных местных благотворительных учреждений. Так, на перестройку виленской еврейской больницы император Александр I пожертвовал 3000 руб., а в 1806 г. повелел отпускать ежегодно из государственных средств по 2.500 руб. на содержание больницы. При утверждении устава виленскаго «Человеколюбиваго общества», в 1808 г., государь пожертвовал 10.000 руб., «дабы усилить способы его на помощь человечеству» 23). На содержание виленскаго университета отпускалось 105.000 р. — громадная по тому времени сумма.
         Такая политика должна была вызвать большия симпатии Западной России к русскому императору.

Прибытие Имп. Александра в Вильну. 

         По словам тогдашней виленской польской газеты «Курьера Литовскаго», жители западных окраин «были проникнуты чувством живейшей благодарности к своему монарху».
         Торжественная встреча императора в Вильне вполне, казалось, подтверждала это положение. На Антоколе были устроены арки из цветов и зелени. Навстречу государю из Вильны выехали главнокомандующий Барклай де-Толли и виленский губернатор Лавинский.
         Подробное описание встречи императора в Вильне находим в «Курьере Литовском» 24). «Самыя желанныя и горячия ожидания наши исполнились, — говорилось в газете. В 2 1/2 часа пополудни (14 апр., вербное воскресенье) мы увидели в наших стенах обожаемаго монарха. Стократные выстрелы из пушек и звон колоколов известили об этом счастливом событии. Встретили государя императора военный министр, главнокомандующий I западной армии Барклай-де-Толли с блестящей свитой корпусных генералов, дивизионных и других военных и гражданских чинов. Государь въезжал верхом с предместья, называемаго Антоколь. Вершины холмов, окружающих дорогу, башни, крыши, окна — все было переполнено толпой народа разнаго звания. Во главе депутаций шел городской магистрат. Ремесленные цехи шли с распущенными знаменами и, опуская их, с барабанным боем отдавали приветственную честь. Евреи, по своему обряду, поднесением торы и хлеба, выражали свои чувства. На предместье р.-католическое черное духовенство при своих монастырях, а капитул с белым духовенством при кафедральном соборе в праздничном облачении поздравляли приближающагося монарха 25). От замковых ворот улицы, ведущия ко дворцу, с одной стороны занимало войско, разставленное в 3 шеренги, а другую сторону занимала многочисленная толпа; от ворот к главному академическому дому 26) стояли университетская молодежь и гимназисты со своими учителями вдоль Ивановской улицы. Монарх, проезжая, выказывал свое всемилостивейшее удовольствие. Наконец, во дворце, собравшияся гражданския власти, дворянство, чины университета, с гражданским губернатором во главе, встретили своего монарха, который, приняв всемилостивейше приветствуя от своих подданных, удалился в свои покои». Для государя было отведено помещение в императорском дворце (дом генерал-губернатора), а для вел. кн. Константина в доме Паца (где впоследствии жил король неаполит. Мюрат). — Весь день гремела музыка. Вечером берега Вилии были иллюминованы пылавшими бочками.

Вильна в 1812 г.

 
         Что представляла собою Вильна-столица Литвы — в 1812 г.?
         Сохранился рисунок Вильны начала нынешняго столетия, принадлежащий Андриолли. Вильна представляла собой значительный для того времени город. Наибольшее количество построек падало на центральную часть города (в настоящее время — старая Вильна). Здесь находились старинные православные церкви и костелы. Часть города, прилегающая к нынешнему Георгиевскому проспекту, представляла площадь с очень небольшим количеством низеньких деревянных домов, среди которых особенно выделялся костел св. Якова. Местность, называемая в настоящее время Снипишками, представляла пустырь, покрытый зарослями. Около костела св. Рафаила, чрез Вилию лежал массивный каменный мост, на каменных столбах.
         По описанию Франка 27), Вильна в описываемое время имела вид полнейшей неурядицы. Красивые дома, почти дворцы, стояли рядом с ветхими домами-лачугами. Стильное здание городской ратуши (теперь — театр) окружено было ветхими еврейскими лавченками. Улицы в центре города были немощеныя. На них валялись разнаго рода нечистоты. В дождливую осень оне были непроходимы. Деревянных домов было больше, чем каменных, или приблизительно поровну. Свиньи, коровы, домашняя птица свободно гуляли по городу. Берега Вилии и Вилейки были загромождены навозом и сором, сваленным в кучи, превышавши человеческий рост. На предместьях тоже — грязь или песок.
         Только окрестности были хороши. Холмистый Антоколь, покрытый густым сосновым лесом с прекрасным костелом св. Петра и дворцом кн. Сапеги (теперь — военный госпиталь), — производил прекрасное впечатление. На правом берегу Вилии, недалеко от Зеленаго моста, возвышался небольшой дворец Пирамонт (улица — Пирамонтская). Прелестную местность представляли Поплавы и Закрет. Но самым поэтическим уголком были Верки. Иной характер носила местность на юг от Вильны. Вместо сосен здесь возвышались плакучия березы, вместо песку — красивые луга, вместо рек — пруды и озера.
         В 1812 году в Вильне числилось приблизительно 35.000 жителей (в том числе — католиков 22,000, евреев — 11,000, православных — 600, протестантов — 500, реформатов — 100, мусульман—60). Евреи занимались торговлей, протестанты — искусствами и ремеслами.
         Аристократический кружок Вильны составляли: Гуфье-Шуазель — сын французскаго посланника в Константинополе, великий литовский ловчий — граф Коссаковский, шеф—граф Тизенгаузен, писарь Морикони, женатый на италианке, граф Пац и др. Этот кружок оживлял Вильну обедами, балами, вечерами, которые славились особым блеском.
         В Вильне было два клуба: один в доме Миллеров на Немецкой улице, (теперь дом № 3), другой в дворце Фитингофа (теперь д. № 1 на Немецкой улице). Здесь устраивались маскарады и разнаго рода развлечения. Клубы соперничали между собой в этом направлении. — Театр помещался на Виленской улице (теперь д. № 8), но в нем было очень холодно (зимой ниже нуля на 12°). Чрез потолок театра сверкали звезды на небесном своде. Труппа управлялась г-жей Моравской. Ставились оперы, трагическия и комическия драмы.

Продолжение: III. Пребывание императора в Вильне. Выезды для осмотра войск. Загородныя прогулки императора
 

ПРИМЕЧАНИЯ

Очерк Исследование Ф. А. Кудринского публикуется по отдельному изданию. Сохранены примечания автора.
*) Считаю долгом выразить благодарность правителю канцелярии виленскаго генерал-губернаторства, полковнику Я. Г. Загряжскому за любезное разрешение пользоваться архивом виленск. генерал-губернаторства для настоящего труда.    К тексту
1) Н. Я. Данилевский: «Россия и Европа». Спб. 1889 г., стр. 42.   К тексту
2) Тэн: «Наполеон Бонапарт». Москва. 1888 г., стр. 106.   К тексту
3) Тэн: «Наполеон Бонапарт». Москва. 1888 г., стр. 106.   К тексту
4) Высоч. рескрипт 10 апр. 1812 г. на имя Виленск. Гражд. Губерн. К. Военский. Акты, док. и матер. для истор. 1812 г. Т. I, стр. 398 — 399.   К тексту
5) Акты Виленск. Археогр. Комиссии, т. XXXVII, стр. 105.   К тексту
6) Акты Виленск. Археогр. Комиссии, т. XXXVII, стр. 105.   К тексту
7) Распоряжение 10 сенатора Ланского, 17 апр. 1812 г. Акты Виленск. Археогр. Ком., т. XXXVII, стр. 1007 — 1008.   К тексту
8) Акты Виленск. Археогр. Комиссии, т. XXXVII, стр. 106.   К тексту
9) Предп. главнокоманд. 1-ю запади. армиею 13 мая 1812 г., за № 90, генер.-от-инфант. Римскому-Корсакову о подчин. директору воинск. полиции городских и земских полиций тех губ., в коих расположены армии. К. Военский. Акты, докум. и матер, для истор. 1812 г. Т. I, стр. 399.   К тексту
10) Акты Виленск. Археогр. Комиссии, т. XXXVII, стр. 105.   К тексту
11) Ковенский полициймейстер доносил виленскому военному губернатору Римскому-Корсакову, что «с 1 мая по 1 июня по г. Ковне состоит все благополучно, достойных примечания происшествий никаких не случилось». (Дело архива виленск. ген.-губерн. № 28, за 1812 г. Рапорт от 3 июня, № 349). Такия же донесения следовали из Кобрина, Бреста, Браславля и др.   К тексту
12) Квартира 4-го корпуса находилась в Олькениках.   К тексту
13) Распоряжение 26 мая 1812 г. Акты Вил. Арх. Ком., т. XXXVII, стр. 106 — 107.   К тексту
14) Численность первой армии показывается историками различно: Бутурлин и Михайловский-Данилевский исчисляют ее в 127.000, Богданович — 110.000.   К тексту
15) По другим — 43.000.   К тексту
16) Оставляя Петербург и предвидя войну, Государь дал особыя полномочия председателю Государственнаго Совета графу Салтыкову. Согласно опубликованному указу Сенату (20 марта), Салтыков по внутренним делам Империи явился как бы заместителем императора. «По случаю отбытия Нашего из столицы, за благо признали Мы учредить под председательством генерал-фельдмаршала гр. Салтыкова комитет министров с особой властью по делам всех министерств, снабдив его на сей случай правилами, которыми он руководствоваться должен».   К тексту
17) Записки гр. Е. Ф. Комаровскаго: «Русский Архив». 1867 г., стр. 765.   К тексту
18) Русский император неоднократно высказывал свои миролюбивыя чувства. Так, прощаясь с французским посланником Каленкуром (в апреле 1811 года), отозванным Наполеоном во Францию, император выяснил ему с полной откровенностью положение дел: «У меня нет таких генералов, как ваши, — говорил император, — я сам не такой полководец и администратор, как Наполеон, но у меня хорошие солдаты, преданный мне народ. Мы скорее умрем с оружием в руках, нежели позволим поступать с нами, как с голландцами и гамбургцами. Но, уверяю вас честью, я не сделаю перваго выстрела. Я допущу вас перейти Неман, а сам его не перейду. Будьте уверены, что я не объявлю вам войны, я не хочу войны, мой народ хотя и оскорблен отношениями ко мне вашего императора, но так же, как и я, не желает войны, потому что он знаком с ея опасностями. Но если на него нападут, то он сумеет постоять за себя».   К тексту
19) Военно-ученый архив, отд. I. № 454. Письмо гр. Лористон к Даву 12 (24) апреля 1812 г. из Петербурга.   К тексту
20) Торжественное открытие полоцкой академии последовало 10 (22) июня 1812 г. в присутствии белорусскаго военнаго губернатора герцога Александра Виртсмбергскаго и графа Жозефа де-Местра. По поручению государя в Полоцке находился сардинский дипломат. Шильдер: «Император Александр I», стр. 67 и 372, прим. 110.   К тексту
21) Шильдер, стр. 68.   К тексту
22) Шильдер, стр. 68 — 69.   К тексту
23) Полн. собр. зак., т. XXX, ст. 22, 825.    К тексту
24) № 34, апреля 27 (нов. стиля) 1812 г.   К тексту
25) Православное духовенство — архиепископ литовский Серафим и архимандрит Лазарь (архиепископская литовская кафедра находилась тогда не в Вильне, а в Минске) — опоздало и прибыло в Вильну после приезда императора. (Указ Минск. коне. 15 апр. о встрече, которая была 14-го).   К тексту
26) Дом, находящийся на Большой улице, против костела св. Яна.   К тексту
27) Старая Вильна по Франку описана ген. Бернацким в статье: «События в Вильне во время Отечественной войны». Печаталась в «Виленск. Военн. Листке» 1912 г. № № 617, 618 и след.   К тексту
 
 
Вильна в 1812 году. В память столетней годовщины Отечественной войны. Составил Ф. А. Кудринский. С факсимиле Императора Александра I, Наполеона и некоторых русских генералов. Вильна: Издание Управления Виленскаго Учебнаго Округа Типография А. Г. Сыркина, 1912. С. I — VI, 1 — 13.
 
OCR © Альма Патер, 2008.
Сетевая публикация © Русские творческие ресурсы Балтии, 2008.

Источник:   http://www.russianresources.lt/archive/Vilnius/Kudrin_2.html

* * *

Источник:   http://www.russianresources.lt/archive/Vilnius/Kudrin_0.html