Михаил Шолохов и 46 самозванцев

Сомнения в авторстве творцов великих произведений мировой литературы существуют столько же времени, сколько существует сама литература. Гомеровский вопрос, вопрос об авторе «Слова о полку Игореве», шекспировский вопрос… И, наконец, вопрос, которому все мы современники – об авторе романа «Тихий Дон».

Вопросы эти возникают не произвольно, но как результат политического или социального заказа. Начало  «гомеровскому вопросу» положило соперничество семи греческих городов, включая Афины, за доминирование в античном мире (позднее к их спору присоединился покоривший Элладу Рим). «Шекспировский вопрос» возник в аристократической Англии, не примирившейся с тем, что плебей может создавать шедевры. Вопрос о подлинности «Слова» ставил под сомнение величие древнерусской литературы и ее первенство европейской литературе средневековья. Вопрос об авторе «Тихого Дона» имеет целью разорвать духовно-историческую преемственность классической русской и советской литературы. Как заметил литературовед и критик П.Басинский: «Шолохов, а не просто таинственный автор «Тихого Дона» - это высшее оправдание советской литературы в ее патриотическом ключе. Если автором был М.А.Шолохов, то советская культура оправдана навеки как эпохальная культура, способная порождать гениальные мировые произведения». Предваряя разговор о вышедшем недавно исследовании Валентина Осипова «Белая книга: М.А.Шолохов», которая, похоже, ставит точку в вопросе об авторе главного романа XX века, нелишне вспомнить, что авторство главной песни Великой Отечественной войны - «Священная война» (слова Василия Лебедева-Кумача, музыка А.В.Александрова) в последнее десятилетие прошлого века тоже бралось под сомнение. Появилась версия, будто песня написана в 1916 году. «Это один из характерных образчиков той компании по дискредитации нашей великой Победы, которая столь широко развернулась с конца

1980-х годов, - сказал Вадим Кожинов в книге «Россия век ХХ», - вот, мол, «главная» песня сочинена за четверть века до 1941-го, да еще и немцем».

До версии об иностранном авторе «Тихого Дона» противники Шолохова, обозначив в общей сложности 46 (!) претендентов на авторство,  еще не додумались, их главная задача – дискредитировать великого писателя, убедить в том, что он был не в состоянии создать гениальную эпопею. «Году этак в 1969, - приводит Валентин Осипов слова Григория Климова, участника конференции Американской ассоциации преподавателей славянских языков и литературы, - среди кандидатов на докторскую степень в области русской литературы ходило заманчивое предложение: стипендия в 5000 долларов. Но при этом маленький «соцзаказ» - требуется доказать, что Шолохов НЕ автор «Тихого Дона». Кто-то соблазнился, сидел,  копался в этой области. Потом эту «диссертацию» пустили под маркой анонимного «советского литературоведа Д»... А для пущей важности расписаться под этим дали Солженицыну.  Типичная фальшивка психологической войны». Потом выяснилось, что Д  – псевдоним литературоведа И.Н. Медведевой-Томашевской. Псевдоним, как иронически заметил журналист Лев Колодный в статье «Кто травил «Тихий Дон» «придумал великий конспиратор Солженицын, который в своем узком кругу революционеров называл ее Дамой».   Ирина Николаевна не без нажима Солженицына согласилась написать антишолоховскую книгу «Стремя «Тихого Дона». Книга была опубликована за рубежом в 1974 г. (незадолго до ее выхода Медведева-Томашевская покончила с собой).

Впрочем, версия, что великий роман лишь приписывается Шолохову, была запущена значительно раньше – сразу после выхода первого тома.

«Однажды, в далекой юности, по делам службы мне пришлось ехать верхом в одну из станиц Верхне-Донского округа, - вспоминал Михаил Александрович. - В степи была тишина. Только перепелиный бой да скрипучие голоса коростелей в низинах. А как только въехал на станичную улицу, из первой же подворотни выскочила собачонка и с лаем запрыгала вокруг коня. Из соседнего двора появилась другая. С противоположной стороны улицы, из зажиточного поместья, махнули через забор сразу три лютых кобеля. Пока я проехал квартал, вокруг коня бесновались с разноголосым лаем уже штук двадцать собак... Не думал я в ту ночь, что история с собаками повторится через несколько лет, только в другом варианте. В1928 году, как только вышла первая книга «Тихого Дона», послышался первый клеветнический взбрех, а потом и пошло».
.
В марте 1929 г. «Правда» опубликовала письмо группы писателей во главе с А.Серафимовичем, тогда главным редактором журнала «Октябрь», в котором по его настоянию печатался роман: «…Распространяется злостная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи… Пролетарские писатели, работающие не один год с т. Шолоховым, знают весь его творческий путь, его работу в течение нескольких лет над «Тихим Доном», материалы, которые он собирал и изучал, работая над романом, черновики его рукописей».

Здесь важнейший момент в защиту Шолохова. «Антишлоховцы, - замечает Валентин Осипов, - замалчивают существование рукописей «Тихого Дона».  «Первая подборка подобрана на пепелище разбомбленного в войну дома Шолохова (137 листов рукописи 3 и 4 томов) – хранится в Пушкинском доме РАН; 2-я подборка (1999 г.) – 910 больших нестандартных  листов (633 листа – руки Шолохова, остальные – набело переписанные женой писателя и ее сестрой)» - разысканы в 2001 г. Львом Колодным и ИМЛИ РАН.

Между тем, ни у одного из тех сорока шести, кого антишолоховцы называют авторами эпопеи, нет ни странички рукописи романа. Нет - да и не могло быть - рукописи «Тихого Дона» и у донского писателя Федора Крюкова, используя имя которого Солженицын в  1965 году начал компанию за легализацию темы шолоховского плагиата. Тема эта начата в повести «Бодался теленок с дубом» и продолжена в книге  Медведевой-Томашевской.

Версия об авторстве Федора Крюкова могла быть запущена только при том условии, что ее авторы сознательно идут на обман читателя или на сокрытие фактов биографии донского писателя. В «Стремени «Тихого Дона» дата смерти Крюкова обозначается только так: 1920 г... А он умер 20 февраля «и не внезапно за письменным столом, но в бегстве от красных и к тому же в длительной беспамятной болезни (тиф)». Роман же завершается событиями 1921-го. При этом известно: в  последние годы жизни писатель не создавал художественных произведений, но будучи активным участником белого движения, печатался  исключительно как публицист.

Небезынтересен вопрос: что заставило автора «Жить не по лжи» заниматься прямыми подтасовками фактов и клеветой на Шолохова, который, кстати, по свидетельству Твардовского, «в свое время с большим одобрением отозвался об «Иване Денисовиче» и просил меня передать поцелуй автору». Любопытно высказывание  известного диссидента Жореса Медведева, ученого-биолога, эмигранта: «Лично я позицию Солженицына никогда не разделял  и объяснял его заявления о «Тихом Доне» завистью и развившимся у него после гипертонического криза в 1969 году небольшим, но стойким психическим сдвигом. Оценивать реально окружающую обстановку он не мог, это было ясно и по его речи в Гарварде в 1978 г. (Солженицын в Гарвардском университете звал США на священный бой с коммунизмом, в крестовый поход против СССР – В.С.) и по другим выступлениям. Одновременно возникла и мания величия».

Подлинное величие истинного гения раздражало Александра Исаевича, в котором он видел соперника по славе и мировому признанию. Ну, как же – тоже нобелевский лауреат. «Сунули Нобелевскую премию в палаческие (?!) руки Шолохова», - негодует автор явно неудачной эпопеи «Красное колесо». Она, кстати, имеет в свой основе  тот самый принцип, в котором сам Солженицын и все анишлоховцы облыжно упрекают автора «Тихого Дона» - принцип компилятивности. Целые главы и сюжеты выписаны целиком из мемуарных источников, что вынудило эмигрантского историка Н.Ульянова признать: «Произведения Солженицына не написаны одним пером». Впечатляют и приводимые в «Белой книге» воспоминания посла США в СССР Джекоба Бима: «Когда мои сотрудники в Москве принесли мне ворох неопрятных листов за подписью Солженицын, я вначале не знал, что делать с этим шизофреническим бредом. Когда же я засадил за редактирование и доработку этих материалов десяток талантливых и опытных редакторов, я получил произведение «Архипелаг ГУЛАГ».
.
По поводу присуждения Нобелевской премии автору «Тихого Дона» Станислав Рассадин, один из ведущих на сегодняшний день анишолоховцев, писал, что она «получена под давлением советского правительства». «На самом деле, указывает Валентин Осипов, - инициатива появилась у Швеции еще в 1935, затем в 1946 году...  «Давление» первым начал оказывать Жан Поль Сартр, отказавшийся от нобелевской премии в знак протеста, что ею обделен Шолохов». Представителям либерального лагеря и в голову не приходит вопрос: не присудил ли Нобелевский комитет премию Солженицыну  под давлением западных политиков, благодарных «литературному власовцу» за те, прямо скажем, мощные удары, которые он наносил по СССР?

В книге Валентина Осипова отношению автора «Архипелага ГУЛаг» к Шолохову посвящено немало страниц, разбирается буквально каждое его обвинение в адрес писателя. Объясняется это тем, что Солженицын стал знаменем для ниспровергателей Шолохова, называющих подлинного автора «Тихого Дона» основоположником социалистического реализма, «прислужником сатрапа», сталинистом,  или - видимо, в подражание Солженицыну -  «любимцем палачей» (последнее определение принадлежит протоиерею Михаилу Ардову). При этом подлинное отношение Сталина к Шолохову и Шолохова к Сталину они скрывают. Вообще следует заметить: «фигура умолчания» излюбленный прием, которым пользуются представители либерального лагеря (как мы потом убедимся, к сожалению, не только они); автор «Белой книги» приводит десятки примеров, когда его аргументы в защиту Шолохова отказывались печатать или распространять по телеканалам. Он называет этот стиль отношений с оппонентом, позицию которого можно искажать или попросту игнорировать,  «Новой этической политикой (НЭП)».

Отношения Сталина и Шолохова – тема отдельная, ждущая, может быть, специальной книги. Тем не менее, труд Валентина Осипова дает возможность представить основные аспекты этих отношений. Сталин разрешает печатать остановленный цензурой роман и называет автора «знаменитым писателем». Но при этом заявляет: «Тов. Шолохов допустил в своем «Тихом Доне» ряд грубейших ошибок и прямо неверных сведений». Это обрекло великую эпопею  на продолжение цензурных издевательств, начатых Фадеевым, требовавшим выбросить из романа тридцать глав. Сталин спасает Шолохова от ареста, но не останавливает тайного надзора, включая «прослушку». Он откликнулся на просьбу Шолохова помочь вымирающему от голодомора Дону, но характеризует  его порыв как политическую ошибку. Обратим внимание, на строку из   письма Шолохова жене Марии Петровне: «Лавры Кибальчича меня не смущают». Вот как отстаивал Шолохов «Тихий Дон» - он готов был пострадать за свое право говорить правду! Сталин, вопреки мнению секции литературы Комитета по Сталинским премиям, премирует роман, но не препятствует тому, что ЦК сформулировала оценку: «Слабые образы коммунистов». Справочная книга Валентина Осипова бесстрастно констатирует факты взаимоотношений вождя страны и ее первого писателя, не подвергая их подробному анализу. Видимо, противоречивая позиция Сталина, объясняется тем, что советский лидер (которому не откажешь в хорошем литературном вкусе)  ценил талант Шолохова, хотел как политик использовать его в интересах режима, но как глава партии коммунистов  не мог не обратить внимания на политическую позицию Шолохова: «Я описываю борьбу белых с красными, а не борьбу красных с белыми».

В силу это противоречивости, их отношения были отнюдь не безоблачными. Автор «Белой книги» приводит такой факт: Сталин «на встрече с писателями на квартире Горького охарактеризовал Мелихова как «нетипичного представителя крестьянства» (т.е. как отщепенца). В момент произнесения этих слов Шолохов покинул встречу».  А вот отрывки из писем писателя Сталину: «Середняк уже раздавлен. Беднота голодает»
.
- 1929 г. «В колхозах целого ряда районов Северо-Кавказского края создалось угрожающее положение. Горько, товарищ Сталин. Сердце кровью обливается» - 1931 г. (в том же году глава ОГПУ Ягода сказал: «Миша, ты все-таки контрик»). «Т.Сталин!.. Умирают колхозники и единоличники: взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали... По колхозам свирепствует произвол. ОГПУ спешно разыскивает контрреволюционеров» - 1932 г. В письме Сталину в 1937 году, после того как был арестован брат жены и заведены дела на других родственников, Шолохов описывает методы следователя: «Почему не говоришь о Шолохове? Он же блядина сидит у нас! И сидит крепко! Контрреволюционный писака, а ты его покрываешь?! Бил».

Самоотверженное заступничество автора «Тихого Дона» за крестьян в годы коллективизации, за репрессированных  в 30-е годы умалчиваются либеральной критикой. С ее стороны ни слова о том, что Михаил Александрович выдвигал на Сталинскую премию опальную Ахматову, способствовал освобождению сына Анны Андреевны Льва Гумилева (Михаил Ардов, выросший в семье, много лет дружившей с Ахматовой, не может не знать эти факты из биографии «любимца палачей»), помогал печататься фактически запрещенному Андрею Платонову…  Антишолоховцев не интересует подлинная биография Шолохова, зато искажениям ее несть числа. В 1922 году будущий писатель закончил курсы продналоговых работников, но в ход идут провокационные искажения: он де был продкомиссаром. Между тем, молодой Миша Шолохов был даже судим за то, что помогал семьям казаков в станице Бунаковской  уходить от высоких налогов. Выручил отец, уменьшивший на два года возраст сына; у судей, видимо, заговорила совесть: как же выносить приговор мальчишке.

Отрицается еще один факт из его биографии: Махно приговорил будущего автора «Тихого Дона» к смертной казни. «Махно хотел расстрелять Шолохова? Чушь! Вздор! Не было отрядов Махно на Дону», - утверждал на вечере памяти Шолохова в 1997 году С.Н.Семанов. «Историк повелел отречься от свидетельств и самого Шолохова, и его повести «Путь-дороженька» и очевидцев», - замечает по этому поводу Валентин Осипов.

Не соответствует правде и точка зрения С.Н. Семанова на историю создания романа «Поднятая целина». В книге «Православный «Тихий Дон» он писал: «Сталину была необходима книга о коллективизации с сугубо положительной оценкой... Политика предусматривает соглашения связанные со взаимными уступками для общей пользы».  Его точку зрения поддержал критик М. Любомудров в  журнале «Наш современник», который опубликовал работу Семанова: «Согласившись на сделку и получив поддержку Сталина»... (смысл сделки: Сталин разрешал публиковать третий том «Тихого Дона» с условием, что Шолохов напишет роман об успехах коллективизации – В.С.) На эти и  ряд других серьезных ошибок историка Валентин Осипов указал в обзорной статье, которую направил в «Наш современник». Нужно сказать, что автор «Белой книги» не отрицает заслуг С.Н.Семанова в изучении творчества автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины», но в данном случае историк подверг сомнению принципиальную позицию Шолохова – гражданскую и писательскую, и Валентин Осипов, бывший  главным  редактором изд-ва «Молодая Гвардия» и  директором  изд-ва «Художественная литература», где в основном печатались шолоховские произведения,  22 года лично знавший Шолохова, выпустивший о нем семь книг и опубликовавший более двухсот статей, не мог не вступиться за честь писателя. К сожалению, «Наш современник» отказался ее печатать. В этой связи нельзя не посетовать на то, что порой и патриотические издания используют методы «новой этической политики», хотя кому как не им следовать принципу: «Платон мой друг, но истина дороже». «Не способны мы и на шаг от «злобы дня» отойти. Ни от злобы дня. Ни от злобы групп». Эти слова принадлежат Шолохову.
.
Манипулирующие  с биографией автора «Тихого Дона» опираются на несколько, так сказать, опорных домыслов. Один из главных  сформулирован Солженицыным,  подхвачен Медведевой-Томашевской, Кацисом и другими: Шолохов был молод, а Крюков – писатель с большим жизненным опытом. «Случай небывалый в мировой литературе. Двадцатитрехлетний дебютант создал произведение на материале далеко превосходящим свой жизненный опыт и уровень образования». «Странно» подсчитано, - пишет Валентин Осипов, - роман и в самом деле начат в 21 год, но закончен-то через 14 лет… Шиллер закончил шедевр «Разбойники» в 22 года, Байрон «Чайлд Гарольда» в 23 года, Пушкин первые главы «Евгения Онегина» и Диккенс «Записки Пиквикского клуба» - в 24 года». Автор «Белой книги» отмечает, что Шолохов не был новичком-дебютантом: «выпустил две книги рассказов, в коих опыт Гражданской войны; работал над романом «Донщина».

В поисках «автора» эпопеи противники Шолохова додумались до того, будто бы «тесть Шолохова с сыновьями умертвили  Крюкова, чтобы заполучить рукопись (Философ А.Сидорченко)». Тестя, между прочим, бывшего атамана, затем псаломщика, власть осудила в 1928 году.

Кого только не делали автором «Тихого Дона»: есаула И.Родионова», писателя Серафимовича, внебрачную дочь помещика Д.Е.Попова, Александра Попова (якобы сводный брат Шолохова («не брат и даже не писатель», замечает Валентин Осипов), даже Сталина.

Ищущих кандидатов в гении почему-то не смущает тот факт, что (цитирую «Белую книгу»): «1984 г. В Осло вышла книга группы шведских и норвежских славистов и программистов под руководством доктора филологии Г. Хьетсо «Авторство «Тихого Дона». Эта книга основывалась на единственно возможной в филологии непреложной методике: любой писатель всю свою жизнь любым своим сочинением несет только ему присущие особенности-приметы стилистики и словофонда. Группа Хьетсо сопоставила три книги Крюкова и две первые книги рассказов Шолохова, «Тихий Дон» и «Поднятую целину. Несколько лет ушло на сбор материала, на создание программ, был даже создан словарь на 61 тысячу единиц. Затем пришел черед ЭВМ. Слово за словом сравнили 150 тысяч слов в 12 тысячах предложений. Вывод: «Применение  математической статистики позволяет нам исключить возможность того, то роман написан Крюковым, тогда как авторство Шолохова исключить невозможно». Противники Шолохова либо скрывают, либо игнорируют выводы группы Хьетсо (НЭП в действии). Не исключено, что они постараются не заметить и «Белую книгу» Валентина Осипова, в которую он «собрал по единственно возможной схеме: доводы обвинителей сопоставляются с опровержениями от самого Шолохова или ее защитников». Триста с лишним страниц доводов и контрдоводов – огромный труд, важнейший вклад в шолоховедение. Предпоследняя, пятая, глава книги – «Идеи для волонтеров: кто поддержит?» - содержит 12 конкретных предложений автора к властям и широкой общественности по подготовке к проведению 110-летия со дня рождения великого писателя в 2015 году.
.
Это справочное по своей сути издание отнюдь не представляет собой сухой текст. Оно публицистично, написано мастерским писательским пером человека неравнодушного, любящим Шолохова, понимающего, какая это была личность и какой писатель. Наверное, наиболее выпукло  эти качества творца «Тихого Дона» отражает приведенное в «Белой книге» воспоминание Марии Петровны Шолоховой (ее, кстати, тоже зачисляли в «авторы» эпопеи), которым позволю себе закончить данную рецензию:

«Я на рассвете проснулась и слышу: что-то в кабинете  Михаила Александровича неладно. Свет горит, а уже светло… Я прошла в кабинет и вижу: он стоит у окна сильно плачет и вздрагивает… Я подошла к нему, обняла, говорю: «Миша, что ты? Успокойся…». А он отвернулся от окна, показал на письменный стол и, сквозь слезы, сказал: «Я закончил».  Я подошла к столу и перечитала последнюю страницу:

«Григорий подошел к спуску, - задыхаясь, хрипло окликнул сына:

- Мишенька!.. Сынок!..

Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».