Штабс-Ротмистр Текинского полка

Когда-то, давным-давно, в той первой жизни, которую называют детством, я любила слушать бабушкины рассказы о ее младшем брате, озорнике Саше. Мы грелись около маленькой чугунной печки, на которой кипел чайник, бабушка перебирала старые фотографии и вспоминала. Они с Сашей были самыми младшими в многодетной семье и росли вместе. Раннее детство прошло в Новом Маргелане, где они родились. Отец служил помощником военного губернатора Ферганы и по должности ему выделили большой дом с огромным фруктовым садом на одной из центральных улиц города. В саду устроили купальню, чтобы легче переносить среднеазиатскую  жару и учить детей плавать. Другим развлечением стали модные в ту пору гигантские шаги. Но Саша более всего любил играть в кавалерию. Сад ограждал длинный забор. Саша садился на него верхом и, отталкиваясь руками и ногами, «скакал», представляя себя лихим наездником. Устав от жалоб прислуги на разорванные штаны сына после очередной скачки по забору, мама, Наталья Адольфовна, упросила мужа купить мальчику ишачка. Пони в «отдаленной окраине России» было не достать. Бабушка Оша так и запомнила маленького брата или верхом на заборе, или скачущего по дорожкам сада на любимом ишачке.Однако беспечное детство быстро закончилось. Дворянских детей было принято учить в кадетских корпусах, а в Туркестане тогда еще свой корпус не открыли. После подготовки с домашними учителями Сашу отвезли в Оренбург, во 2-й Кадетский корпус специально открытый  для уроженцев Средней Азии. Сестра Оша к этому времени уже училась в Оренбургском (Николаевском) женском институте. Дисциплина в закрытых учебных заведениях России была чрезвычайно жесткой и для мальчиков, и для девочек. Посещения родителей строго регламентировались, а посторонним и вовсе не дозволялись свидания ни с кадетами, ни с девицами. Живя в одном городе Оша и Саша могли видеться только по праздникам, когда в женском институте устраивались балы и маскарады, а в качестве партнеров для танцев приглашались кадеты.  В кадетском корпусе тоже устраивались вечера и спектакли, тогда в гости приглашали институток.

Домой приезжали только на летние каникулы.  Поездка из Оренбурга в Новый Маргелан и обратно не только стоила дорого, но и занимала много времени и сил.   Даже когда семья переехала в Самарканд, куда уже провели железную дорогу, путешествие было не из простых. Но детям нравилось ехать на поезде из Самарканда в Узун-Ада. В поезде они встречали однокашников, играли, бегали по вагону под возмущенные крики взрослых.
Можно было познакомиться с воспитанницами Николаевского института, а потом смело приглашать их на мазурку или минуэт на рождественском балу.

В Узун-Ада пересаживались на шхуну, а позже теплоход общества «Кавказ и Меркурий», агентства которого продавали билеты во всех туркестанских городах.

По бурному морю маленькая шхуна плыла 4 суток, мучая пассажиров морской болезнью. В Астрахане надо было попасть на пароход.  По Волге плыли еще 3 дня. Останавливаясь в Царицыне и Камышине, достигали, наконец, Самары, где  пересаживались на поезд, а уж он доставлял путешественников в Оренбург.

На короткие пасхальные и рождественские каникулы дети оставались  в Оренбурге, но чтобы скрасить им эти дни,  приезжала  Наталья Адольфовна, а чаще Варвара Александровна Колзакова, Вавочка, как ее все называли.

С Вавочкой Наталья Адольфовна училась и очень дружила. Почему-то Варвара Александровна осталась одинокой и много лет  прожила в семье подруги, помогая ей воспитывать многочисленное потомство.  Уехала в Ярославль, когда дети выросли.
Добрая женщина любила и жалела Сашу и Ошу, так рано оторванных от дома. Она привозила массу гостинцев и сопровождала их на прогулках по оренбургским паркам, аттракционам и другим зрелищным местам. Однако подрастающему Саше это не нравилось. В каникулы город был полон гуляющими гимназистами и кадетами, и Саша очень стеснялся, что за ним присматривает Вавочка, старался от нее скрыться. Бедная дама, едва дыша, бежала за проказником, на ходу поправляя сбившуюся на бок шляпку, и кричала: «Стой, кантонист! Стой!» На что Саша отвечал, не сбавляя скорости: «Уйдите! Кадеты говорят, что Вы моя нянька!» «Стой, негодник! Мне тебя генерал Мединский поручил!», - держась за сердце, стонала Вавочка.

Перед кадетами нужно было держать марку и не давать повода для издёвок, особенно, если оказался самым младшим в роте. Недавно моя одноклассница, дед которой учился в Оренбурге в это же время, нашла переписку бывших кадет. Они вспоминали, как жалели маленького Сашу, которого обижали старшие. Так что наша дедовщина имеет давние корни.  Жестокости хватало. По воспоминаниям бабушки, сын знаменитого ташкентского астронома Залесского, Евгений, тоже оренбургский кадет,  несколько недель собирал цукаты с воскресных печений для своей любимой сестры, златокудрой институтки. Баночку ставил за окно между ставнями, а кадеты следили и ждали, когда она наполнится. Буквально перед свиданием с сестрой, бедняга обнаруживал баночку пустой.
Без матери Саша остался рано, ему не исполнилось и 13 лет, когда умерла Наталия Адольфовна. Горе случилось в конце августа 1897 года, в Самарканде, куда перевели служить отца семейства. Оша и Саша уже уехали в Оренбург и на похоронах мамы быть не смогли. Провожая их после каникул, она, уже совсем ослабевшая, предчувствуя конец нашла в себе силы дойти до калитки и долго махала  вслед уезжавшему экипажу.

«Ну, а дальше, бабушка, что было дальше?» - спрашивала я. Бабушка отвечала кратко: «Саша стал офицером и погиб на войне 1914 года».

Прошло много-много лет. Я сама стала бабушкой и тоже перебираю старые фото, показывая внукам. Появилось время и возможность узнать недосказанное.  Благодаря хлопотам родных, я получила из РГВИА подробное продолжение истории о Саше. Вот оно, дело № 1343 за 1916 год «О назначении пенсии вдове штабс-капитана Варваре Мединской», досье, в  котором запечатлена вся его жизнь по годам , месяцам и даже дням.

Если дети  офицеров, за редким исключением, были обречены стать военными, то род войск они могли выбирать. Саша, конечно же, выбрал кавалерию и окончил Елисаветградское училище по первому разряду, то есть с отличием. Распределился корнетом в 9-й Драгунский, позже Гусарский Елисаветградский Ея Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны полк. Место расположения полка - Ольгин штаб (вблизи г. Мариамполя). Теперь это Литва.

Фотография, присланная бабушке из Елисаветградского полка. «Дорогая моя Ошенька! Посылаю тебе мою физиономию на своей лошади». Дальше не только от времени выцвели чернила, но и написано по-французски. Увы!

Вскоре, 9 мая 1909 года, корнета (гусара) Мединского перевели служить на родину, в Туркестан, в Туркменский конно-регулярный дивизион, который располагался под Ашхабадом, в селе Кёши,  в 1958 году оно стало частью города. Здесь построили госпиталь, церковь и мечеть, высадили большой фруктовый сад.
Туркменский конно-иррегулярный дивизион был преобразован из созданной в 1885 году туркменской милиции, а в 1911 году он стал называться Туркменским конным дивизионом.  Состоял из всадников-текинцев, которые приходили на службу со своими знаменитыми скакунами ахалтекинцами.

Только офицеры полка, да и то не все, были из россиян. Текинцы славились и как воины, и как наездники, но лютостью своей были известны на всю Россию. Генерал Скобелев завоевал их с большим трудом и с огромными потерями среди русских отрядов. В Туркменском  конно-иррегулярном дивизионе служили сыновья тех самых покоренных текинцев. Дивизион формировался добровольно, поскольку коренное население Туркестана было освобождено от воинской повинности. Текинцы давали клятву верно служить Императору России. И всё же, узнав о назначении брата, старшие сестры и братья разволновались. Они боялись измены, но ошиблись.

Текинцы оказались очень честными и преданными людьми. Если уж давали присягу, то никогда ее не нарушали. К своим офицерам  относились  уважительно, и почему-то называли их боярами. Форма в Туркменском дивизионе была особенная, туркменская национальная для всех. Всадники одевались в полосатые красно-желтые халаты, в малиновые шараворы, на голове огромные папахи из целой шкуры барана, тяжелые, нужно было привыкнуть носить их. Поверх пояса на халат одевали малиновый шелковый кушак. У каждого обязательно был особый нож в серебряных, отделанных цветными камнями ножнах и кривая сабля. Кони под всадниками все чистокровные туркменские скакуны, которые и сейчас в большой цене. Седла на конях и серебрянные налобники также украшались цветными камнями.  Однако у русских офицеров была и обычная российская форма.

Александр прослужил в полку больше 7 лет, получил звание штабс-ротмистра, командовал сотней. 13 апреля 1911 года выиграл приз в окружной скачке Военного министерства. Осенью того же года отправился на обучение в Ташкент, в подготовительную школу китайского языка и прошел курс разведки. После учебы был командирован в город Ургу в качестве инструктора Монгольской армии.

5 мая 1914 года Александр женился на дочери потомственного почетного гражданина Варваре Иосифовне Тимофеевской.  Через 3 месяца, 1 августа,  началась Первая мировая война.

Старейшины-туркмены решили на свои средства сформировать из дивизиона полк  в три эскадрона. Из местного населения Туркестана они стали единственными участниками Первой мировой войны, причем абсолютно добровольными.  По этому поводу император Николай II прислал телеграмму: «Сердечно благодарю туркмен».

Александр вместе с полком отправился на Юго-Западный фронт. В театр военных действий  вступили 20 сентября 1914 года в составе действующей армии 1-го Туркестанского армейского корпуса. 23 октября полк выступил против Германии под Млавой, а с 29 октября по 3 ноября – под Сольдау.

После  боя под Сольдау все российские газеты напечатали статьи военных корреспондентов Купчинского и Немировича – Данченко про необычный конный полк.

Корреспондент Ф. Купчинский писал в ноябре 1914 года в «Петроградском курьере»: «В бою под Сольдау, на германской земле, впервые видел новые конные части нашей армии из туркмен. В громадных папахах и халатах, на которых так странны погоны и кривые дореформенные сабли, они  похожи на каких-то древних монголов-воителей, полудикие на вид, стройные, темно-смуглые, на стройных, нервных и сухих лошадях, на седлах с круглыми чепраками красного цвета, вышитыми яркими шелками... Их появление всюду производит фурор и обращает всеобщее внимание. Они не держатся ровного строя, действуют как друзья, как соратники, равноправные, равносильные, признающие только свои заповедные конные и сабельные приемы, свою рубку, свой натиск, свою разведку. Не признают рыси – только галоп и карьер или мелкий шаг, ровный, в котором сидят, как вкопанные в конские спины, ровно, стройно, красиво, заставляя всякого собою любоваться».

На германцев текинцы  наводили панический ужас и те их прозвали  дьяволами. Конный полк на бешеной скорости вылетал на пехоту противника и обращал его в бегство. На фронт они привезли запасных лошадей, свои юрты, в которых жили, готовили только свою национальную еду. У жителей никогда не отбирали продукты. Всегда расплачивались полностью.

В ноябре и начале декабря 1914 года шли бои под Ловицем, а с января 1915 по 20 июня 1916 года в Буковине против Австрии.  После каждого боя командир полка полковник Зуев представлял к наградам и офицеров и наездников. Из более 600 наездников – текинцев только Георгиевскими кавалерами стали 67.  Александра наградили орденами Св. Станислава 3 и 2 степени с мечами, Св. Анны 4 степени с надписью «За храбрость»  и 3 степени с мечами и бантом. Все награды боевые.

Весной 1916 года командующий фронтом генерал Брусилов стал готовить прорыв линии фронта на всем направлении одновременно. К этому времени потери в войсках, особенно среди офицерства, были так велики, что в некоторых частях некому было поднимать солдат из окопов. Решили спешивать кавалеристов и укреплять пехоту для прорыва. Александра переименовали в штабс - капитана и перевели во 2-й  Туркестанский стрелковый полк. На новом месте он воевал всего две недели. У деревни Гулевичи 16 июля 1916 года бой выдержали успешно, а во втором бою 21 июля 1916 года, у деревни Рудка-Миринская, в 15 верстах от местечка Софьяновка Ковальского уезда Волынской губернии, Александр был убит в штыковой атаке.

Денщик Александра добился разрешения и отвез тело своего офицера к жене, Варваре Иосифовне в Тулу, где она вместе с маленьким сыном, тоже Александром, жила во время войны у родителей. Посмертно Александр Викторович Мединский стал Георгиевским кавалером. Его наградили Золотым оружием «За храбрость», которое с 1913 года стало официально называться Георгиевским.

Последующие события - революция и гражданская война, разметали людей по миру, разъединили многие семьи. Потеряла и бабушка связь с женой своего брата и ничего не знала о судьбе его сына. И только теперь, через десятки лет после ее смерти, мне удалось получить некоторую информацию о Варваре Иосифовне. В архиве Тулы сведений о ней не обнаружили, но работники архива передали запрос в Историко-архитектурный и ландшафтный музей «Тульский некропль». В Туле, на Всехсвятском кладбище, нашли захоронение Мединских-Тимофеевских. Сохранились 4 холмика и 2 креста с фамилиями и датами жизни Варвары Иосифовны, её родителей и бабушки. Прожила она долго, умерла в 1965 году, в возрасте 81 года.  Могилу Александра найти не удалось. Работники некрополя сообщили, что участников Первой мировой войны хоронили отдельно, на специальном Воинском кладбище. Оно было основано на деньги тульского предпринимателя Ваныкина, но в 30-е годы  снесено. Не сохранились даже архивы. Крепкие надгробия использовали для укладки дороги, а в 80-х участок отдали под строительство. Этот прискорбный факт не удивляет. Первая мировая война во всех учебниках названа империалистической, велась в интересах Российской империи и о ней постепенно забывали. Служба в царской армии и участие в войне 1914 года не «украшали» биографии и при возможности в анкетах умалчивались. Вот и бабушка не особенно распространялась на этот счет. Ей и без того хватало «неправильных» родственников. Тем более, что Текинский полк в гражданскую войну воевал вместе с Корниловым.

Однако времена меняются. 1 августа 2013 года Россия впервые официально отметила День памяти российских воинов, погибших в Первую мировую войну 1914-1918 годов. «Эта памятная дата, - написано в сообщении о принятом в декабре 2012 года законе, - устанавливается в целях увековечения памяти и отражения заслуг российских воинов, погибших в годы Первой мировой войны». Будет справедливо вспомнить в этот день и  храбрых воинов  из Текинского конного полка.
.

Изображение:  В.В. Мазуровский. «Атака "Дикой дивизии" на австрийскую пехоту». Военно-исторический музей. Недавно проведено специальное исследование и установлено, что изображен Туркменский конный полк. «Дикой дивизией» называли кавказский.