Болгарская душа Ивана Хаджийского

Его называют первым болгарским социологом и талантливым публицистом марксистских взглядов. Но Ивана Хаджийского можно с полным правом назвать ещё и первым болгарским социопсихологом. Во времена И. Хаджийского такого термина не существовало, но деятельность этого неординарного человека укладывается в рамки данного определения, и позволяет назвать его знатоком болгарской души.

Душой болгарского народа И. Хаджийский занимался профессионально. Уроженец города Троян в центральной Болгарии, выходец из бедной семьи ремесленников, поклонник идей французского социолога Густава Лебона и русского экономиста и философа Николая Чернышевского, выпускник философского отделения Софийского университета, И. Хаджийский смотрел на свой народ взглядом социолога и психолога одновременно. Как результат, выход в свет сразу нескольких оригинальных работ – «Оптимистическая теория о нашем народе», «Исторические корни наших демократических традиций», «Моральная философия болгарина Нового времени», «Быт и душевность нашего народа».

Научный взгляд И. Хаджийского проникает в такие укромные места народной души, куда до него не ступала нога исследователя. Всё это он изложил в «Психологии [супружеской] измены», «Психологии маньяка», «Психологии военной дисциплины», «Из философии современной тюрьмы». Последнее произведение – тоже плод личного опыта. В 1923 г. 16-летним юнцом И. Хаджийский попадает в тюрьму по подозрению в убийстве, получает 1 год условного наказания (видимо, его вина была незначительной), но освобождается только в 1925 г. Позже все эти статьи и социологические эссе войдут в книгу И. Хаджийского «Моральная карта Болгарии».

Создать моральную карту болгарского государства и голограмму народной морали болгар – такую задачу поставил себе И. Хаджийский, и выполнил её гениально. В течение четырёх лет он колесит по стране, анкетируя знакомых и незнакомых, беседуя с молодыми и старыми, бедными и богатыми, верующими и атеистами. Проживал среди ремесленников и пастухов, рабочих и чиновников. Первая анкетная поездка – в Тетевен, Рибарицу, Севлиево, Батошево., Тырново, Габрово, Дряново.

«…Я иду по стопам старых народных героев – Левского, Ангела Кынчева, Стамболова, Цанко Дюстабанова…Собрал интересные исторические данные. Нашёл и литературу местных авторов», - делится И. Хаджийский своей научной радостью со своей супругой в одном из писем (1).

В 1936 г. он публикует собранные материалы в цикле статей, некоторые из которых опявляются затем, неожиданно для самого И. Хаджийского, в немецком научном журнале Slawische Rundschau («Славянское обозрение»). Это означало одно – признание его работ европейской наукой.

В 1937 – вторая поездка по Южной Болгарии. Затем была третья и четвёртая. И. Хаджийский посетил Ловеч, Софию, Охрид, Кюстендил, Карлово, Сопот, Калофер, Казанлык. Он говорил: «Я изучаю обычаи, как общественные правила, пусть и облечённые в религиозную форму».

Социологические выводы И. Хаджийского были довольно необычны. Например, в «Психологии Апрельского восстания» он указывает, что вовлечённость в революционную борьбу против 500-летнего турецкого ига болгарского ремесленничества и мещанства произошло не столько по причине патриотических порывов, сколько из-за стремления сохранить свою мелкую собственность, от которой зависела их жизнь. Под угрозу эту собственность поставили беспрерывные набеги черкесов, которых турецкое правительство в количестве почти 200 тыс. переселило в Болгарию, включив в состав нерегулярных частей турецкой армии. И. Хаджийский цитирует многочисленных респондентов, описывавших зверские расправы черкесских мухаджиров над болгарами, и перечисляет сёла, где несмотря на усилия революционных комитетов, восстание так и не подняли. Причина, утверждает И. Хаджийский одна: эти сёла не знали черкесских набегов, и, потому, могли не беспокоится за свою мизерную собственность, всё, что турки позволяли им иметь для прокорма семей.

Заметное место в творчества И. Хаджийского отводится социологическому анализу текущего положения болгарского народа и государства. Он непримирим с теми, кто призывает во всём копировать чужие модели общественно-государственного устройства, обосновывая это тем, что народы и страны живут в разном социальном времени, и тот, кто был мощен и грозен вчера, сегодня таковым не является. Его место заступают другие, кто, благодаря удачному стечению исторических обстоятельств и присутствию необходимых талантов для того, чтобы воспользоваться этими обстоятельствами сегодня и сейчас, возносится на вершину исторического Олимпа. Но путь с вершины – только вниз, и торжествующий народ неизбежно уступает место следующему, утрачивая те способности, которые помогли ему когда-то подняться на самый верх.

Это – участь всех народов, а не только болгарского, пишет И. Хаджийски. И это касается не только политики, но и морали. Сегодня в Болгарии процветают взяточничество и общественная вялость, но это суть пороки не болгарского народа, а пороки всеобщие, утверждает И. Хаджийский.

Аргументирует он это следующим образом: мы не найдём в словарях европейских народов слово «кебапче», ибо это блюдо пришло к нам с Востока. Но в языках всех народов есть слова «взяточничество», «предательство», «пошлость», «отсталость». И, если эти явления сведены к минимуму в Европе, это значит, что на данном коротком историческом отрезке европейцы нашли способ отчасти нейтрализовать их проявления, от которых в прошлом они страдали так же, как и другие народы. Сумеет ли Европа и впредь защититься от этих социальных недугов, однозначно гарантировать нельзя. Следовательно, те народы, исторический путь которых проходит сейчас через дремучий лес негативных явлений социальной нестабильности, не обречены навечно бродить в этому лесу, но имеют в будущем все шансы выйти на светлую дорогу социальной справедливости, если таковая существует.

Не менее интересны социологические выводы И. Хаджийского о роли личности в истории. В статье «Апрельское восстание и Бенковски» автор рисует психологический портрет одного из самых известных лидеров Апрельского восстания – Георги Бенковского. Прежде чем остановится на выводах И. Хаджийского, объясним, чем было Апрельское восстание 1876 г.

Апрельское восстание – осевое событие в истории болгарского народа, история которого делится на «до» и «после» восстания. Данное восстание носило национально-освободительный характер, и привело, в конечном итоге, к постепенному падению 500-летнего османского владычества над болгарами. Этот период в болгарской историографии получил название Освобождения. Этому событию болгарские писатели посвящали свои произведения как сразу же после него, так и в течение многих лет после его завершения. Много внимания уделялось и неординарной личности Г. Бенковского.

Г. Бенковски отличался авантюризмом, властностью, отвагой, определённой долей высокомерия, буйной энергией и харизмой. Полиглот и яркая личность, Г. Бенковски много путешествовал, и имел в некоторых странах проблемы с законом. Его настоящее имя – Гаврил Хлытев. Псевдоним «Бенковски» появился после того, как Хлытев раздобыл себе паспорт на имя польского гражданина Антона Бенковского – осуждённого польского повстанца, сбежавшего с Сахалина через Японию в Турцию.

Г. Бенковски, как и другие лидеры восстания (Христо Ботев, Васил Левски, Георги Апостолов и др.), известны в болгарской истории они как «апостолы свободы». Им посвящены сотни книг, кинолент и памятников, в их честь названы множество улиц и даже горные вершины (пик Ботев).

В сложные периоды истории ведущая личность должна обладать сложным характером, отличающимся от среднестатистических понятий о добродетельности или справедливости. Таков вывод И. Хаджийского, как социопсихолога. То, что в мирное время считается пороком (властолюбие, готовность к насилию), в периоды исторического напряжения являются добродетелями.

Он приводит примеры из биографии своего героя. Например, что Г. Беноквски, дабы поднять на восстание закоснелый мещанский элемент, предпочитавший сидеть у своих очагов, а не думать о свободе, под разными предлогами уводил население мещанских кварталов из их домов, и отдавал приказ эти дома сжечь. Оставшись без дорого их сердцу имущества, мещане уже не были привязаны к определённой местности, и вливались в отряды повстанцев, не думая более о хозяйстве и прибылях.

Ещё один пример: Г. Бенковски распространял слухи скорой помощи русских и сербов, и о будто бы изданном турецким султаном приказе об убийстве всех болгар. От этого ряды восставших значительно пополнились. «Подумайте, что бы было, если бы Бенковски пошёл к селянам, и стал им объяснять, что они должны восстать, не надеясь на русскую и сербскую помощь, что дома их сгорят, …пробудив сонную совесть Европы…», - отмечает И. Хаджийски. Психологии собственнической психологии он посвятил отдельную работу - «Быт и душевность мещанина и мелкого собственника после Освобождения», из которой были опубликованы только две части.

Г. Бенковски полагал, что лидеру необходимо держать дистанцию от народа. Один из его приближённых сказал крестьянину «прошу вас», на что позже Г. Бенковски заметил: «Если говоришь рабу «пожалуйста», и не знаю, что там ещё, наутро он тебя назовёт мятежником…, а может, и выгонит из своего села. Придёт время, когда будут произносить и такие комплименты, но это время ещё не настало».

«Мог ли Гаврил Хлытев без своих «пороков» превратится в Георгия Бенковского и войти в нашу историю, как один из организаторов Апрельского восстания? На этот вопрос я решительно отвечаю: нет», - пишет И. Хаджийский. Без своих «пороков» Г. Бенковски никогда бы не стал лидером, и никогда бы не сделал столь значительный вклад в дело освобождения болгар от турецкого ярма.

Из жизни И. Хаджийский ушёл молодым и полным энергии. В тяжёлую для его родины годину он считал необходимым быть вместе с народом, которому он посвятил столько сил и научных изысканий. Он идёт добровольцем на войну, и в 1944 г. погибает в бою с дивизией СС «Принц Евгений». Третья часть его работы «Быт и душевность мещанина и мелкого собственника после Освобождения» после смерти автора исчезла. Судьба её неизвестна до сих пор.