Что значит имя?

Что значит имя? Роза пахнет розой,

Хоть розой назови её, хоть нет.

Шекспир. Ромео и Джульетта

.

Между старцем и младенцем много общего: болезненность, потребность в уходе, неспособность ходить и, быть может, говорить.... Но мы никогда не перепутаем малыша и старца, даже если их обоих зовут Иванами, потому что судим не из одного какого-то признака, а из их целокупности. Работа эта проделывается нами бессознательно, сама собой, когда мы входим в непосредственный контакт.

Но задача заметно усложнится, если придётся оперировать только именами, вслепую, т. к. придётся сознательно осуществлять мыслительную работу, анализировать, проверять признаки один за другим. И некоторое время оба Ивана в нашем воображении будут сливаться, особенно если какие-то из их качеств совпадут.

Упростить задачу можно, если сразу знать что Иванами зовут двух разных по возрасту людей, и  спросить сразу, к примеру, о росте и весе.

Но если  Иванами окажутся два человека одного возраста, а отличаться они будут только цветом кожи, то наша задача усложнится, т. к. в голову нам вряд ли придёт идея сравнивать их по цвету кожи, и мы долго и безрезультатно будем перебирать те или иные приметы.

А представим, что нам предлагают различить два равно незнакомых предмета — вот где начнётся кошмар. Такими незнакомыми являются для нас большинство абстрактных понятий. Это мыслители умеют по-настоящему размышлять и анализировать, а мы, занятые узкопрофильными делами, каждый день катающиеся по одному и тому же маршруту, обдумывающие одного уровня задачи, вряд ли способны легко осмыслить что-то новое.  Говоря словами Козьмы Пруткова,  «многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий».

Не будем мудрствовать, представим себе, что находимся в незнакомом городе, едем в метро: машинист объявляет станции, только названия нам ни о чем не говорят, мы просто ждём, что прозвучит нужное название (имя), чтобы выйти. А тут оказалось, что машинист ошибся (запись у него заело или ещё что), но вы направитесь к выходу. Знающие пассажиры вас остановят, предупредят, что это не та станция, которую объявили. Вы окажетесь перед выбором кому поверить, действия ваши всецело будут зависеть от того, какое имя станции вы посчитаете соответствующим  действительности.

Только знающие как выглядит та или иная станция угадывают нужную, едва взглянув на неё. Они могут себе позволить не вслушиваться в голос машиниста и могут даже не заметить его ошибку.

* * *

Жизнь проходит не только в угадывании имён, но и в процессе называния именами. Вот соседка, скажем, поймана на воровстве газет из почтового ящика: она их читает, а потом возвращает. Во гневе, лишившись на время своего, вы назвали её «воровкой». Но когда она вернула газеты, смягчились и назвали её «бедной старушкой». А кто она на самом деле? Человек со своей судьбой, проблемами и подходом, способами решения проблем — она больше любого нашего определения. В разные моменты мы видим разные грани её существа, и если примем одну из граней за целое — ошибёмся.

Так, ошибочно,  мы можем смотреть не только на других, но и на себя: взять одну из сторон своего существа и возвести её в абсолют, отбросив всё иное как несущественное — в этом тоже будет грех, ошибка.

Особенно опасно, если кто-то другой, нечестный и недобрый, возьмётся управлять этими  процессами из корыстных соображений, и внушит нам нечто ложное о нас или о ближних.

* * *

Вот внушили украинцам, что «Украина це Европа» в том смысле, что лишь подписание соглашения с ЕС узаконит «имя» (титул?) европейской страны со всеми вытекающими. И стало неважным, что подписание этого соглашения  приведёт к развалу экономики и утрате независимости. Сознание масс оказалось смещённым в зону мифологии, и люди оглохли к рациональным доводам разума, покорившись символам.

«Смотрите, — делится мыслями французский аналитик А. Латса, — я родом из Бордо, и у нас там есть автодорога. Самая лучшая в мире. Так вот на Майдане я увидел человека с плакатом, на котором была фотография этой дороги. Он объяснял: «Мы хотим в Евросоюз, чтобы у нас были такие дороги». Так ведь думают многие в Киеве — это либо очень наивные люди, либо сильно одурманенные дезинформацией».

В умах соглашение с ЕС обрело  некую сакральность, и потому неподписание его — стало актом поругания,  зазвучали слова об украденной европейской мечте. Словно послышался голос из подполья: «Мне не дают... Я не могу быть... добрым!» — европейским? (Достоевский. Записки из подполья).

Неужели гордые украинцы мечтали сделать Украину колонией? Нет, конечно, они просто «ошиблись станцией»,  доверившись лукавому «машинисту». Они вообще не в тот поезд сели...

Горькие шуточки по этому поводу появились уже в начале Майдана. Например такая:  «Украинцы хотят в Европу, но попадут, конечно, в Сирию». А некоторые уточняли: не в Сирию, а в Сомали.

К сожалению, «машинисту-манипулятору» украинцы поверили больше, чем знающим «пассажирам». Результат — даже президент Сомали Хасан Шейх Махмуд в ужасе от происходящего  на Украине. Недавно он сделал официальное заявление, которое завершил словами: «Я не позволю, чтобы Сомали превратилось в Украину».

* * *

Да, социальные технологи поняли,  главное — неправильные имена, которые всячески маскируют  правду о происходящем. Современные методы свержения законных правительств гораздо эффективнее военных операций прошлого. Нынешние войны проходят под прикрытием лозунгов  о правах человека, о демократии и т.п. Захватнические намерения маскируются под народные волнения и гражданские войны.

Общество оказывается в плену у слов, в плену у ложных имён. Результат — оболванивание масс и отсутствие сопротивления агрессору, который рядится в одежды освободителя. Суть новых войн, названных информационными, всё та же — захват территорий и власти, но методы  чуть иные. Упор делается, прежде всего, на неправильные, сбивающие с толку имена.

Не обошлось, конечно, без шуток, обнажающих ложь подмен:

• как бы от лица Джен Псаки: «Российская граница вероломно пересекла украинские БТРы»;
• как бы от украинских лётчиков:  «Мы стреляем в них, чтобы сделать счастливыми гражданами единой Украины, а они за это сбивают наши самолёты».

* * *

Ещё пример: 40 солдат и 9 лётчиков (не мирных, а военных людей)  погибли во время так называемой антитеррористической операции (АТО) — в Украине по ним объявили траур. Но каждый день по вине таких военных гибнут мирные граждане, они, получается,  недостойны траура? Главное правильное имя — «Украина — единая», под прикрытием такого имени можно совершать любые преступления.

По официальным данным за время карательной операции, именуемой АТО (опять имя!)  погибли более 40 детей — и это только дети! Цифру озвучила Татьяна Бахтеева, глава комитета ВРУ по здравоохранению: «Более 40 детей погибли от осколочных ранений. Также невиновным детям попадают пули в сердце, что приводит к мгновенной смерти». И почему же нет траура? Почему не наказывают виновных? Нет даже осуждения использования  запрещённых видов оружия: украинские вояки стреляют запрещёнными кассетными и фосфорными снарядами (по мирным гражданам!),  и ничего — виновные не наказаны. Более того, церкви, секты и даже епархии УПЦ МП собирают деньги на украинскую армию и отчитываются об этом с гордостью. Какой-то театр абсурда...

Все до сих пор верят «лжецу-машинисту»? Хотят верить, потому что так проще?

А может и вправду «национальной идеей Украины оказалось тоталитарное общество, отсутствие свободы слова и концлагеря для тех, кто не желает жить в подобном бреду» (Александр Зубченко)?

* * *

Всё дело в именах. Назвали жителей Новороссии (не пожелавших смириться с участью индейцев) террористами, ватниками, колорадами, преступниками — и все преступления по отношению к ним как бы узаконились. Хотя ополченцы всего лишь дают отпор агрессору —  не они пришли с войной, война пришла к ним — в их дома и семьи.

Защитники, конечно, — не террористы, но людям из другой системы координат видится иное. Даже после признания спикера ВРУ Турчинова, что никакой войны с Россией — нет и не было. А «из подполья» доносится: «Тварь ли я дрожащая или право имею…» — убивать? (Достоевский. Преступление и наказание).

Так и куликовцы-одесситы, погибшие страшной смертью от рук  нацистской шпаны и бандитов-наёмников, прежде были названы «колорадами». Уничижительное имя  было призвано вычеркнуть их из числа людей — в сознании масс украинцы-колорады приравнялись к вредоносным жукам, с которыми можно поступать бесчеловечно.

Но так уже было в истории, и Нюрнбергский процесс уже доказал миру, что действовать таким образом по отношению к людям — недопустимо, преступно.  Что думают в таком случае о себе украинцы, радующиеся массовым убийствам? Видят ли они себя в числе людей или уже сверхчеловеков? Скорее — последнее...

И вновь слышна подсказка  Достоевского: «Поставьте какую-нибудь самую последнюю ничтожность у продажи каких-нибудь дрянных билетов на железную дорогу, и эта ничтожность тотчас же сочтёт себя в праве смотреть на вас Юпитером, когда вы пойдёте взять билет <...> Дай-ка, дескать, я покажу над тобой мою власть...» (Достоевский. Бесы).

* * *

Всё-таки Джульетта не совсем права, имя значит очень многое. Не будь Ромео Монтекки, а она сама — Капулетти, не было б и драмы.  Для любящей девушки, конечно, дорог сам любимый — она дорожит его сутью вне всяких социальных зависимостей. Но в обществе имя  указывает и на наше отношение к предмету.

Система имён — это своего рода программирование: чисто западный подход к управлению. Его хорошо описал Сергей Кара-Мурза в своей книге «Манипуляция сознанием».

* * *

«Как корабль назовёшь, так корабль и поплывёт»... Не потому ли упаковка сегодня стоит дороже конфеты?  Русскому духу ближе иной подход: хорошая конфетка при скромной упаковке — не фантиками же, в конце концов, сыт человек. Но в политике надо учитывать ментальность «партнёров», иначе попадёшь в ловушку.

Показателен пример предыдущего иранского президента. При его предшественнике Иран активно работал над своей ракетно-ядерной программой: улыбчивый президент говорил мировым лидерам слова, которые те хотели слышать, позиционировал себя реформатором, но делал он, что считал нужным —  в итоге США никак не удавалось сколотить серьёзную коалицию для введения серьёзных международных санкций против Ирана. Пришедший на смену Ахмадинежад вёл себя менее дипломатично — в итоге Иран оказался под жесточайшими санкциями, и нынешний президент Хасан Роухани был вынужден вернуться к политике Хаттами.

Плохо, когда обыватель на своём обывательском уровне берётся судить о недоступных ему понятиях. Это сродни тому, как если бы неграмотный человек захотел с помощью сантиметровой ленты измерить свой вес. Он расстелил бы ленту на полу, встал на неё, и цифры, указывающие длину его стопы, счёл бы своим весом только потому, что намеревался измерить вес...

* * *

Герой и преступник в современном перевёрнутом мире поменялись местами (именами?), ибо добродетель ныне именуется пороком, а порок — добродетелью. Потому неудивительна ненависть к России — хранительнице традиционных ценностей, разжигаемая технологами-манипуляторами.

И это было уже в истории. Сто лет назад в концлагерях Талергоф и Терезин оказывались люди, не желавшие отказываться от имени «русский» (украинцами тогда называли лишь униатов и галичан). И сегодня русские оказались под ударом. Можно сказать, что новый либерал-фашизм объявил войну всему Русскому миру.

Что значит имя? Граждане Украины, не желающие принять на себя роль русофобов, вменяемую ныне в обязанность каждому украинцу, отказываются ныне от украинства в пользу русскости. На призыв «Убей русского!» в себе и ближнем, они ответили традиционной для русской души защитой жертвы от агрессора.

«У русской души есть свой рай и свой ад. Нигде нет ада более страшного, и нигде нет рая более дивного, чем в русской душе... Русская душа – самое драматическое поприще, на котором беспощадно борются ангелы и дьяволы. За русскую душу ревниво бьются миры, бьются вечности, бьются Сам Бог и сам сатана» (преп. Иустин (Попович).

Что значит имя — «русский»? Вопрос встаёт уже перед нами, как стоял перед дедами. И предстоит снова  давать на него ответ — не теоретический, а действием, глядя в глаза врагу и страдая от причиняемых ран. Каждое поколение ищет свои ответы и побеждает, когда их находит.