Львов: путешествие в прошлое

«Еще Украины не было, а Львов уже был и принадлежал в разное время полякам, австрийцам, евреям... Он цивилизационно принадлежит совершенно другому типу, отличается от всех украинских городов, поэтому оттуда идут очень многие политические веяния, в том числе и агрессивные. Идеологическая русофобия живет там, осмысленное тяготение к западу тоже рождается там…». Памятуя эти слова львовянина протоиерея Андрея Ткачёва, ты ступаешь на эту землю, которая в украинском обществе исторически овеяна флером убеждения «Львов — культурный город»…

.

Патриотизм начинается с такси

.

Время от времени здесь не покидает ощущение, что ты заграницей — в Германии, Австрии, Польше. А потом одёргиваешь себя: ну нет, же, ты почти дома — вот знакомая с детства кофейня на театральной площади, где когда-то давно с родителями ты сидел в полумраке на мягких кожаных диванах за столиками с мороженым и поглядывал за огромное витринное стекло — туда, где по брусчатке счастливо топали жители красивого городка. Это не ты заграницей! Это сам Львов за свою жизнь побывал заграницей несметное количество раз. В Австро-Венгрии, в Польше. Львов вообще — это город воспоминание. Никуда не деться от европейскости его архитектуры: базилики и храмы старинных монастырей, оставшиеся в наследие от псов господа доминиканцев и бернардинцев, роднят его вовсе не с Киевом, Каховкой и Кировоградом. Кажется, здесь живет та Европа, любовь к которой и мы, бывшие советские люди, неизбежно впитали вместе с полотнами Рафаэля и Рембранта, музыкой Баха, «Фаустом» Гете и золотым полдневным «Руанским собором» Клода Моне…

.

.

Львов и сегодня красив — с разноцветными, гигантскими, невероятной архитектуры зеленокупольными костёлами, просвечивающими сквозь узенькие улицы старого города, с башенками и лепниной на нарядных барочных зданиях, с жилыми каменицами (польское слово, дом из цельного камня в несколько этажей), чьи желто-оранжевые стены и стерлись, и отсырели, но от этого только приобрели еще больше очарования старины.

Но начинается город, конечно, с вокзала. Сколько раз его всем нам, путешествующим из Москвы в Болгарию, Венгрию или Сербию, приходилось проезжать транзитом. Но в один прекрасный осенний день удается выйти на противоположную сторону — в город, на привокзальную площадь. И ждать такси.

Львовские таксисты активны и почти не отличаются от своих крымских коллег на Симферопольском вокзале: внимательно вылавливают своих будущих клиентов из пассажиропотока. Туристам привычно предлагают извоз в курортные Трускавец и Сходницу. Но сейчас нам надо всего лишь в город.

Говорят, львовский патриотизм – это что-то особенное. Убеждаемся в этом уже в такси, куда подсаживаемся с коллегой из Тернополя. Говорим водителю, что нам надо в центр к Дворцу Потоцких, а где это точно – не знаем. И в ответ выслушиваем целый поток вопросов: «Почему не знаете? Как это? Где вы живете, если до сих пор не удосужились приехать и посмотреть Львов? Вы что, в Канаде живете?» Коллега усмиряет пыл «горячего львовского парня» благожелательными фразами о том, что мы как раз и приехали  — посмотреть. И тогда он начинает рассказывать о мелькающих за окном достопримечательностях…

.

Культурные аллюзии и иллюзии

.

Первое письменное упоминание о Львове относится к 1256 году, хотя, понятно, город существовал и ранее. Об этом знают археологи. Согласно наиболее распространенной версии, великий князь киевский, дипломат и полководец Данило Галицкий, ведущий свой род от старшей ветви князей Мономаховичей, основал город на месте старого поселка и назвал его в честь своего сына Льва. Время было тяжкое, сражаться приходилось с татаро-монгольской ордой, и князь решил заручиться помощью западных союзников. В 1253 г.    он согласился принять от Папы Римского королевский титул. Именно поэтому на одной из центральных Львовских площадей красуется памятник «Королю Данилу». Но жилые и общественные здания во Львове не такие уж и старинные. В1527 году здесь был крупнейший пожар, уничтоживший предместья.
В 1772 году в город вошли австрийские войска. С тех пор частью Австро-Венгерской империи Львов и Галичина были до 1918 года, когда в ходе украинско-польской войны поляки победили благодаря помощи Англии, Франции и американской авиации. Львов стал польским, о чем по сей день поляки помнят очень хорошо, а военные конфликты на Востоке Украины только оживили эти воспоминания…

Но пока - не о  Востоке, а о западе Украины.
За 146 австро-венгерских лет старинный Львов с многочисленными костелами и часовнями, с доминиканским  монастырем, земли для которого дарил еще сам сын короля Данилы Лев и с храмом бывшего Бернардинского монастыря, из-под стен которого после женитьбы Лжедмтитрия I с Марией Мнишек польские войска выступали в поход на Москву, — весь этот старинный Львов приобрел черты Лембергской сецессии и стал во многом таким, каким мы и видим его сегодня.

К австрийской эпохе относятся и интересные открытия, сделанные здесь. В 1853 году в аптеке «Под золотой звездой» была изобретена первая в мире керосиновая лампа. После усовершенствования она получила всемирную известность. Еще одно важное для мира львовское изобретение – вакцина против сыпного тифа. В 1918 ее создал профессор Рудольф Вайгль, которые последние годы своей жизни провел в г. Закопане (Польша). В 1948 г. за это изобретение он был представлен к получению Нобелевской премии мира, правда, номинация тогда была отменена по каким-то политическим непонятным причинам.

.

.

Но самое, пожалуй, знаменательное событие тут произошло еще в 1573-1544 гг., когда переехав из Москвы во Львов, начал печатать первые книги Иван Федоров. В монастыре Св. Онуфрия (как и тогда, сейчас он принадлежит православной церкви) был установлен средневековый печатный станок, который сохранился до наших дней. А сам первопечатник запечатлен в камне на ул. Подвальной, рядом с Русской церковью. У его подножия каждый день собирается книжный рынок, где на развале среди ящиков печатной продукции кто-то из продавцов обязательно выставляет и печатную машинку. Будто специально, чтобы туристы могли сделать символическое фото: вот, дескать, первопечатник, вот — домашний потомок станка, а вокруг — наследники первых федоровских изданий…

Первенство среди городов современной Украины Львов удерживает и по появлению первых часов с мелодичным боем на башне, которыми обзавелась ратуша в 1851 году. Львовские часы оборудованы двумя колоколами, на одном из них на латыни написано: «Спите спокойно, мы вас разбудим». Ах, не будите, как хорошо было бы спать и не видеть, что творится сейчас!..

.

.

Весь флёр культуры, приятного впечатления от сдержанной вежливости работников отеля и ресторанов слетает вмиг, когда оказываешься в старом городе. Сувенирные магазинчики и палатки пестрят безвкусицей, просверлившей мозги львовян так же, как и некоторых их сограждан где-нибудь в центральной части страны. Убогие якобы антипутинские ругалки и матерные намеки наштампованы на футболки, кепки и еще шут знает на что.

.

.

На бумазейной сумке с «Путлером» ценник: «россиянам - дешевле, при предъявлении паспорта»... Кажется, у тех, кто это видит и проходит мимо, в мозгу или в душе — на месте, где мог бы находиться чувствительный волновой улавливатель меры, вкуса и воспитания, — давно водрузилась и все затмила первобытная примитивная радость быдла: «ла-ла-ла».

.

Примирение

.

Чтобы добраться на знаменитое старинное Львовское кладбище Лычаково из центра, нужно преодолеть немалый путь на старом трамвае. Лычаковская — самая длинная улица города, и ее называние — самое старинное (с 1573 г.). Само кладбище — мемориал, музей, как называют туристические буклеты этот пышный памятник польскому Львову, историческое пристанище жителей старого города, расположившееся в живописной сени древних лип и елок, увитых багряным плющом…
Поэтическую атмосферу этого царства векового сна, в которую неизбежно окунется каждый из смертных, трудно передать на картинке. Между старинных каменных склепов с надписями на польском Groboviec расцветают лесные цветы, порхает заблудившаяся в осени бабочка-душа-энтелехия, на теплом могильном камне спит, подтянув лапками сухие цветы, белый кот, неохотно приподнявший на миг прищуренную мордочку для фотоснимка.

.

.

Скульптуры примиряют с неизбежным: полусидящий ангел так изящен в повороте головы и сложенных за спиной крыльев, что невольно залюбуешься особой гармоней — и места, и того времени, когда могилы украшались как последние на пути странника земные дворцы. Многие из них выполнены в виде маленьких часовней-костелов, которые, прячась в совершенно уже лесных, тенистых уголках этого сада тишины и печали так и просятся в кадр.

.

.

Жизнь бурлила, искрилась, страдала, но прошла, и этот приют — всего лишь остановка, отдых, покой на пороге, за которым — новое и неведомое. Если смертный сон прекрасен, как скульптура на могиле Юзефы Марковской, знаменитой «спящей красавицы» Лычакова — то так и быть, я согласен, думает посетитель Лычакова. И может быть, он в чем-то и прав…