«Я нынешний год проживаю опять в уже классическом Пушкино»

Александр АЛИЕВ 29 июля 2015 178

В середине июля – 19 числа – отмечается очередная годовщина со дня рождения Владимира Владимировича Маяковского – поэта самобытного, многогранного таланта. И вся жизнь его была деятельной, яркой, необычайно плодотворной. Стоит ли говорить, что сочинения великого поэта, несмотря на переоценку советских ценностей, по-прежнему остаются достоянием человечества.

МАЯКОВСКОГО с полным правом можно назвать «поэтом города». Он горожанин не только по образу жизни, но и по мыслям, чувствам, а главное, по поэтической приверженности урбанистической тематике. Начиная как футурист, Владимир Владимирович воспевал, прославлял городскую цивилизацию. Гудки паровозов и заводов, грохот трамваев, шуршание шин ещё немногочисленных автомобилей, неумолчный гам уличной толпы – всё это звучало для него, словно настоящая музыка.

В цивилизации «каменных джунглей» с её пролетариатом поэт видел будущее социалистической России. К деревне же, к крестьянину относился настороженно, даже враждебно, видя в нём мелкобуржуазную стихию, мешающую идти в «светлое будущее».

Ну а дачники? К тому времени в стране сложился чуть ли не целый социальный слой, отличный от других не столько местом проживания, сколько мышлением, взглядами (вспомните «Дачников» А.М. Горького). По мнению Маяковского, «дачники» - толстомордые обыватели, заспанные «обломовы», существующие на обочине прогресса, разглагольствующие на верандах за вечерним чаем о мировых проблемах, охаивающие советский быт, брюзжащие, вечно всем недовольные. Короче, раскисшая мещанская среда.

И вдруг Владимир Владимирович, горожанин до мозга костей, проводит ряд летних сезонов в дачной атмосфере…

ВООБЩЕ, началось это ещё перед революцией.

В 1912 и 1914 годах молодой Маяковский несколько раз бывал в Богородском. Это московское предместье, расположенное за Преображенской заставой, на Яузе, благодаря красивым видам, живописным берегам реки и близости леса, уже с середины XIX века превратилось в модную дачную местность. Весной 1886 года сюда от заставы по Богородскому шоссе пролегла линия конно-железной дороги, одна из первых в Москве. Впоследствии конку сменил электрический трамвай.

Летом и ранней осенью здесь часто отдыхали и работали художник Иван Шишкин, композиторы Антон Рубинштейн, Александр Бородин, Милий Балакирев, Пётр Чайковский. Ну а потом, как уже сказано, приезжал Маяковский.

Главной достопримечательностью Богородского была изящная деревянная церковь Спаса Преображения. И начинающий поэт тоже захаживал сюда.

Лето же 1913 года Владимир Владимирович провёл в поселке Кунцево, на даче, стоящей у самого Смоленского тракта. Здесь им была написана юношеская трагедия «Владимир Маяковский».

А С 1919 года поэт избирает для подобного образа жизни совсем недалёкие окрестности подмосковного села Пушкино, хорошо освоенные дачниками и связанные прекрасным железнодорожным сообщением со столицей.

Привязанность его к этой местности не случайна. По воспоминаниям внука совладельца торгового дома «Е. Арманд с сыновьями» и двух текстильных фабрик в Пушкино, Маяковский побывал здесь ещё в 1918-м, до принятия Декрета о национализации. Владимир Владимирович любил играть в бильярд в особняке Армандов с Фёдором, сыном знаменитой Инессы.

Нет, разумеется, поэт не собирался совершенно вливаться в класс «дачников». Ему просто необходимо было общение с собратьями по перу и просто с творческой интеллигенцией. Она традиционно ценила дачную жизнь и на летний период покидала пыльную, душную Москву, отправляясь за город. В Пушкино и вокруг него поселялись в 20-е годы Демьян Бедный, Константин Паустовский, Михаил Пришвин, Николай Асеев, Виктор Шкловский, ряд других. И почти со всеми у Маяковского сложились тесные, дружеские отношения.

…Он работает от зари до зари. Пишет на самые различные злободневные темы: стихи для Окон РОСТА, тексты выступлений. Почти ежедневно ездит в Москву, чтобы сдавать написанный материал, встречаться с нужными людьми – живёт на два дома.

ОСОБОЕ место в творчестве автора поэмы «Хорошо!» суждено было занять деревне Акулова Гора, расположенной с левой стороны от станции по ходу движения из Москвы. Первым адресом Маяковского здесь стала небольшая дача Румянцева на самом краю деревни, перед заливным лугом. Дальше было поле, а справа - лес.

«Летом сняли дачу в Пушкино, под Москвой, - вспоминала позднее Лиля Юрьевна Брик. – Избушка на курьих ножках, почти без сада, но терраса выходила на большой луг, направо – полный грибов лес. Кругом ни домов, ни людей. Было голодно. Питались одними грибами. На закуску – маринованные грибы, суп грибной, иногда пирог из ржаной муки с грибной начинкой. На второе – варёные грибы, жарить было не на чем, масло было в редкость.

Каждый вечер садились на лавку перед домом смотреть закат».

Как-то возле станции под забором Маяковский и Брики подобрали дворняжьего щенка. Он был до того грязен, что «Володя нёс его домой на вытянутой руке, чтобы не перескочили блохи. Дома мы его немедленно вымыли и напоили молоком до отвала… Володя назвал его Щен. Выросла огромная красивая дворняга».

Маяковский, Лиля, Осип и Щен постоянно ходили за грибами. И во время таких походов Владимир Владимирович проявлял дьявольское честолюбие. Количество его не интересовало, только качество. В самое первое лето он отыскал крепкий боровик в полтора фунта весом! А в канаве вдоль шоссе росли шампиньоны. «В них – в ежедневной порции – мы могли быть уверены: местные жители и большинство дачников считали их поганками».

Кроме того, поэт выбрал место для купания на реке Уче, отлогое и мелкое, и старательно обучал плаванию и саму Лилю, и собаку. Брик припомнила, как однажды у Владимира Владимировича соскользнуло с пальца золотое кольцо-печатка, которое она ему подарила, и поэт нырял за ним на «дно речное». Интересно, что ещё раньше, в Петрограде, он обронил это же кольцо ночью в снег на Троицком мосту, долго искал и нашёл. «Оно всегда возвращалось к нему».

С наступлением холодов Маяковский взял Щена с собою в Москву. «Зимой 1919 года, когда мы страшно голодали, Володя каждое утро ходил со Щеном в мясную и покупал ему фунт конины, которая съедалась тут же около лавки. Щену был год, когда он пропал, и разнёсся слух, что его убили. Володя поклялся застрелить убийцу, если узнает его имя. Володя вспомнил добрым словом «собаку Щеника» во 2-й части «Хорошо!»:

Двенадцать

квадратных аршин жилья.

Четверо

в помещении -

Лиля,

Ося,

и собака

Щеник».

Также она упомянута опосредованно в стихотворении для детей «Сказка о Пете, толстом ребёнке, и о Симе, который тонкий».

На следующий год поэт вновь снял румянцевский домик. Стихотворение «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», сочинённое в 1920-м, несёт подзаголовок: «Пушкино, Акулова Гора, дача Румянцева, 27 вёрст по Ярославской жел. дор.»

Рядом, на настоящей даче, жили две сестры, обе хорошенькие. И на той же, кажется, улице – красивая рыжеволосая девушка. О младшей из сестёр и о рыженькой написаны «Отношение к барышне» и «Гейнеобразное». Маяковский собирался написать цикл таких стихов, но пора было уезжать.

ЛЕТО 1921 года поэт провёл на даче Власовых. Мимо пролегала тропинка, по которой он шагал на станцию. Позже, проложив улицу, часть коей совпала с той тропинкой, её назвали именем Маяковского.

Власовский дом Владимир Владимирович облюбовал и летом 1922-го. Но долго прожить ему в нём не удалось. Двумя годами ранее в Пушкино был создан городок для тысячи беспризорников, состоявший из нескольких детских домов. Культурный центр его разместился в организованной подвижниками Цыбиными музыкально-художественной колонии имени Луначарского на бывшей даче финансиста Берга. Пушкинский волостной исполком решил передать под один из таких детских домов и дачу Власовых. Узнав о том, что приходил милиционер и предложил переехать в другое помещение, Маяковский сказал: «Если для буржуя, то гнать. Если под детский дом, то переселяемся».

Оставшуюся часть лета и следующее Владимир Владимирович обитал на даче Вячеславова. Это был небольшой деревянный домик на склоне горы с заросшим соснами участком. Прямо от открытой террасы, где пили чай в ясную погоду, спускалась лестница, и дальше по липовой аллее сбегала вниз по склону дорожка. Отсюда открывался чудесный вид на реку Учу и её живописные берега.

Тут, кстати, Маяковский продолжал работу над начатой ещё в Москве поэмой «Пятый Интернационал». Однако писалась она тяжело, и в итоге вместо восьми частей получилось лишь две, да и то вышли они угловатыми, надуманными, перегруженными условностями, что-то вроде уходящего в прошлое футуризма. Одна фраза запомнилась и стала крылатой: «…не нужна мне никакая заграница, Ехать в духоте, трясясь, не спать, чтоб потом на Париж паршивый пялиться?! Да его из Пушкина вижу, как свои пять пальцев».

А вот в 1924 году поэт остановил свой выбор на даче Костюхиных (Акуловское шоссе, 40) – двухэтажном доме зимнего типа с двумя балконами. Перед домом раскинулся большой участок с растущими на нём березами и площадкой для игры в городки. Владимир Владимирович считался любителем этой забавы. Поэт Незнакомов вспоминал: «Однажды, играя в городки в Пушкино, он успел сделать запись даже между двумя ударами палкою. Пиджак его остался в комнате, блокнота с ним не было, и он нацарапал эту заготовку углем на папиросной коробке».

ПОСЛЕ этих шести ежегодных приездов Маяковский несколько лет колесит по странам Европы и Америки, работает в столице: пишет, редактирует, выступает перед различными аудиториями, читает со сцен свои стихотворные произведения.

Только в мае 1927-го Владимир Владимирович вернулся в Акулову Гору, на костюхинскую дачу. И тогда поэт сочинил «самое дачное» стихотворение из коротенького дачного цикла – «Весна». В нём и птицы поют, и «дачные вечера милы и тихи», и поэт грибы собирает, стихи пишет, лёжа на траве. Лиричное получилось стихотворение, хотя и «по-маяковски».

Главным же событием того года для Маяковского стало создание им к 10-летию Октябрьской революции поэмы «Хорошо!» Из семнадцати глав в Пушкино в течение мая-июля сочинено было девять. Пятого июня на даче Костюхиных поэт для широкой аудитории читает отрывки из «Октябрьской поэмы».

Последний «летний» приезд в Акулову Гору состоялся в 1928 году. Вновь – интенсивный труд: множество стихотворений, посвящённых молодёжным проблемам, пишется для «Комсомольской правды». А по дачной тематике – «Мы отдыхаем» и «Дачный случай».

Второе из них отражает совершенно реальный эпизод, произошедший во второй половине июня. К Маяковскому и Брикам приехали тогда несколько важных сотрудников ОГПУ с жёнами. После обеда поэт отвёл мужскую часть гостей-чекистов в низину, на заросшую лютиками полянку, и в этом безлюдном месте предложил им поупражняться в стрельбе.

В ту пору многим разрешалось носить оружие. Было такое разрешение и у Владимира Владимировича. Об этом упоминает, например, его друг Василий Катанян: «Комната Маяковского угловая, выходила одним окном на террасу, другим в сад. Это только дачный ночлег. Ничего не то что лишнего, но и вообще почти ничего. Тахта, небольшой стол, на столе кожаный бювар, который он носил вместо портфеля. Револьвер «Баярд», бритва, две очень хорошие фотографии Ленина и несколько книг».

О том, что поэт умел обращаться с оружием, свидетельствовал и побывавший в 1928 году вместе с кинорежиссёром В.И. Пудовкиным на даче у Маяковского кинооператор А.А. Головня: «Для развлечения гостей… у Владимира Владимировича было духовое ружьё, и он предложил пострелять в цель. Пудовкин сразу взялся за это дело, так как был большим любителем стрелять из ружья. Кроме него, участниками соревнования стали сам Владимир Владимирович, кто-то ещё и я».

В ДАЛЬНЕЙШЕМ Маяковский в Пушкино уже не приезжал. И странный рок преследовал все акуловские дома, где доводилось ему проживать.

В 1930-е годы из-за сооружения Учинского водохранилища оказалась снесённой сама Акулова Гора. Два дома Румянцева, один из которых сдавался внаём, а во втором жила его семья, были разобраны хозяином и перенесены на северную окраину Пушкино – в Новую деревню. Дом, где обитал Маяковский, установили на Колхозной улице. Долгое время доступ к нему был открыт, и учителя окрестных школ водили сюда экскурсии. Так продолжалось до 2003 года, когда новые владельцы основательно переделали дачу, возвели второй этаж и обнесли обширный участок высоким забором.

В даче Вячеславова до конца 90-х годов размещался филиал Пушкинского краеведческого музея, посвящённый исключительно Маяковскому. Но его постигло несчастье многих российских музеев – он сгорел дотла. Возможен поджог. В самом музее Пушкино я видел, между прочим, снимок ещё тлеющих головёшек: кто-то успел сфотографировать прямо по горячим, вернее, по «горящим» следам.

Судьба Власовского дома тоже печальна. Весь перестроенный, частью разобранный на дрова, он, можно сказать, прекратил своё существование. И сооружённый рядом монумент поэту работы замечательного скульптора А.П. Кибальникова сейчас не в лучшем состоянии: на фигуре заметны сколы, с постамента начала отслаиваться краска.

От дачи Костюхиных сохранился лишь сад.

Пожалуй, лишь здание вокзала (где также был известный ресторан) остаётся немым свидетелем приездов советского литератора. Многое изменилось, многое утеряно. Лишь память осталась…

Хотя нет, не совсем. В апреле 2012 года в Пушкино появился новый бронзовый памятник-бюст Маяковскому, а местный священник, отец Андрей, с группой энтузиастов намерен восстановить до первоначального облика бывшую дачу Власовых.

И вдруг Владимир Владимирович, горожанин до мозга костей, проводит ряд летних сезонов в дачной атмосфере…

ВООБЩЕ, началось это ещё перед революцией.