Великий христианский треугольник

Тысячелетнее, считая от Разделения церквей 1054 года, противостояние католичеству, порой кровавое (отражение Крестовых походов, польская оккупация Москвы и половины России, униатство), при всей его тяжести не сильно усложняло россиянам Картину мира… Поначалу. Ровно половину означенного тысячелетия «историческая линия» имела характер простой разделительной черты: Мы и Они. Но потом… так уж вышло, что именно на середине той «линии» произошел внезапный, глобальный и отчасти парадоксальный поворот, зигзаг.

Отсчитать 500 лет на тысячелетнем отрезке и найти поблизости глобальное, имеющее отношение к истории мировых религий событие? — Несложно: 1517 год, начало Реформации, но в чем «парадоксальность» того поворота для России и православия? Перенос на религиозную сферу грубой военно-политической утилитарности оставил бы простой вывод: уже 500 лет православные противостоят (порой на поле боя!) католикам, и раскол среди них: «Дело полезное, Мартин Лютер ударил в спину врагу, можно его поддержать». Для российского государства выгоды протестантского взрыва были огромными, очевидными: не только спасение от смертельного польского натиска, практически все «иноземцы», помогавшие Петру строить армию, флот, новое государство, — протестанты. Но тогда… православная церковь, как выясняется, могла позволить себе пойти против прямых утилитарных выгод! 

Вердикт богословов

Внимательно прочитав долетевшие и до России анти-папские трактаты Лютера, Кальвина и ответы Рима… изучив все вероучительные нюансы, наши богословы определили: протестанты («евангелики» по тогдашнему словоупотреблению) отстоят от Православия еще дальше, чем католики. Этот вердикт определенное время влиял и на государственную политику. Вот династия Романовых, со многими мучениями утвердившаяся в России, остро нуждалась в международном признании, военно-политических союзниках. Прекрасный вариант: брак старшей дочери царя Михаила Федоровича, царевны Ирины — с датским принцем Вольдемаром Христианусовичем (лютеранин). Но весь 1644-й и половину 1645-го наши иерархи яростно спорили со свитой приехавшего на смотрины Вольдемара, в том числе с пастором Матвеем Фильгобером. Требовали принятия Вольдемаром православного крещения. Притом что ранее католиков принимали без перекрещения — лишь через миропомазание. И при том, что ранее уже был прецедент: брак московской царевны Елены (дочь Ивана III) и польского королевича Александра. Но итоговый ответ православных богословов гласил: 

«Александр был веры не лютеранской, а латинской! Мы знаем, что папа и все римляне — еретики, отпали от Православной церкви еще при короле Карле (император Карл, «продавивший филиокве», — И.Ш.) и за то прокляты вечною клятвою, почему и не имеем с ними никакого общения, как с ведомыми еретиками. Но все-таки у них лучше, чем у вас. Это мы говорим не к похвале их, а желая вашу злейшую веру еретическую явну учинити. Хотя их учение еретическое, но только у них есть поставление кардиналов, арцыбискупов (архиепископов, — И.Ш.) от папы; а у вас, лютеран, и того худого ничего нет, ни именуется». 

Принц Вольдемар креститься в православие не пожелал, и со всем датским посольством был 17 августа 1645 года отпущен в Данию. Интересный, тонкий нюанс отношений в этом «Треугольнике» проступает в ответе австрийскому послу в Москве Куртцу, заступавшемуся за изгоняемых иезуитов: 

«А люторы и калвины хотя отстоят еретичеством своим от восточного благочестия дале католиков, однакож противности от них Греко-российскому благочестию нет и ни в какие духовные дела они не вступаютца».

Но чем именно для православных — «католики были лучше лютеран»? Спорившие с датским пастором Матвеем Фильгобером наверняка приводили следующие пункты: 

1. Католики и православные, не согласные меж собой о главе церкви (папа? патриархи?), все же согласны что: «Без церкви — нет спасения». У протестантов: «всеобщее священство», пастор по сути — организатор жизни общины, спасение возможно и вне церкви.
2. У католиков и православных: строгая церковная иерархия. Протестанты: иерархии почти нет.
3. Учение о Троице. Католики и православные принимают Троицу — «константой», изначальным свойством Бога. А протестанты? Некоторые Троицу не признают, некоторые понимают её как «переменную»: в Ветхом Завете Бог являлся как Отец, в Новом Завете — как сын/Иисус Христос, ныне, сегодня он — Святой Дух.
4. Учение о природе Христа. У католиков и православных Иисус — богочеловек. Имеет две природы — человеческую и божественную, но сущность — одна. У протестантов — самые разные точки зрения, у некоторых Иисус Христос: только человек.
5. Источники вероучения. Католики и православные: Священное Предание выше Библии, потому что Библия составлялась (формировался Канон) на основе Предания, и её толкование — также зависит от Предания. У протестантов — только Библия (принцип Лютера Sola Scriptura), Предание — не источник…

Ученые богословы, разумеется, найдут еще немало пунктов сравнительного анализа, например, наличие у католиков, православных института монашества и отсутствие оного у протестантов. Или: 

Кто и какие Вселенские соборы признает?

• Католики признают 21 Вселенский собор, включая Собор 1965 года (Второй Ватиканский, о котором будет еще речь). 
• Православные признают: первые 7 или 8 Вселенских соборов (в зависимости от решения поместной православной церкви). 
• Протестанты признают только первые 4 Вселенских собора, по 451год…

Но в этом очерке имеет смысл выделить одну глобальную разницу. Авторитет Церкви и Предания накладывают ограничения на толкования Библии, а протестанты в этом свободны. Да, тезисы протестантов порой выглядят привлекательнее, особенно для юношей-максималистов: «Все равны перед Богом! Все свободны в личных толкованиях Библии. Посредники нам не нужны!» Но… именно эти свободы вели и ведут к неограниченному росту числа протестантских церквей. Уже лет через 30 после Лютера кальвинисты, анабаптисты, лютеране… воевали меж собой не менее яростно, чем с Римом. Основа этого «протестантского клеточного деления» — новые и новые толкования Библии. Тут, если вдуматься, причина — онтологическая: Мартин Лютер, прибивший к двери виттенбергской церкви свои 95 тезисов — простой (хотя и весьма умный) человек — в этом-то и главный пафос протестантизма. Но что тогда запрещает любому другому человеку прибить к другой двери — свои тезисы? 
Католическая, как и православные церкви, хоть и в борьбе с ересями остаются устойчивы, но их неприятие новых идей, новых предприимчивых людей сначала обеспечило протестантизму решительную «победу в экономическом соревновании»: капитализм, как принято считать, родился из «Протестантской этики». В отдельном соответствующем очерке доведя эту «ветвь блок-схемы» до конца 20-го—начала 21-го веков, можно будет убедиться, что «экономическая победа протестантизма» не была (не могла быть) окончательной. Сначала в лидеры экономического роста вырывались новые конфессии: буддийско-синтоистская (тенгрианская) Япония, конфуцианский Китай, индуистская Индия, а теперь, похоже, кардинально меняются и сами «правила гонки», показатели успеха/провала государств, наций. Определенную привлекательность возвращает себе и католический Рим, а некоторые особенности протестантизма с 16 века обеспечивавшие победы, ныне меняют знак на противоположный: тотальная свобода от иерархий («каждый — сам себе Папа Римский») — оборачивается распадом, беззащитностью перед... наверно, не надо и перечислять «вызовы 21 века». 

А возвращаясь в век 17-й, исторический сюжет подходит к периоду Петра Первого, сделавшего протестантов фактически — «приводным ремнем» своих реформ. Ситуация отчасти была уже подготовлена: и до Петра знаменитая Немецкая слобода стала неким анклавом протестантизма, все тамошние церкви принадлежали разным его течениям. При всех заслугах генерала Патрика Гордона, практически единственного католика в окружении Петра, по его ходатайствам в Немецкой слободе была построена лишь часовня. (Это не церковь, малое молитвенное задание без алтаря, значит, возможны только чтения часов.) Петр, радуясь растущему числу своих немецких офицеров, генералов, инженеров, корабельщиков, врачей, заводчиков, ученых… даже «выправил справку» у константинопольского патриарха Иеремии, т.е. получил грамоту, позволявшую принимать лютеран в Православную церковь лишь через миропомазание (что 60 лет до этого не разрешили датскому принцу Вольдемару). А в 1712 году в Виттенберге, стоя у памятника Мартину Лютеру, сказал: «Сей муж подлинно заслужил это. Он для величайшей пользы своего государя и многих князей, которые были поумнее прочих, на папу и на все его воинство столь мужественно наступал».
Ставка Петра на протестантов сыграла, и блестяще. Причем на одно из проявлений протестантизма предлагаю взглянуть более пристально: отсутствие иерархии, единой организации. Ведь Петр — припомним — воевал со Швецией, опорой протестантизма, совсем недавно спасшей его от полной гибели, и к финалу Тридцатилетней войны вознесшей на точку высшего политического успеха. Имей они подобно католикам какую-либо организацию, единую политическую волю, — выступили бы на стороне Швеции против России. Но они были просто статистической суммой N разбросанных по Европе общин, Х человек схожего вероисповедания. Их лояльность новому государю Петру — не имела «сторонних обременений». Дополнительный выигрыш: по результатам Северной войны царь получил в Эстляндии, Лифляндии — остзейских немцев, почти идеальных подданных. Заглянуть в книгу «Георгиевские кавалеры» — более трети там: Иван Христофорычи да Павел Фридриховичи. И в отличие от католицизма протестантские вероисповедания не препятствовали обрусению. Так, за менее чем 100 лет радикально изменились симпатии-антипатии в «Христианском треугольнике».

Польша. Поляки

Любая история русско-католических отношений невозможна без упоминания этого государства и этого народа. Вообразим такой абсурдный эксперимент: некто пожелал бы составить для российской аудитории самую вдохновляющую и полную «Историю католичества», но с одним условием: без упоминания Польши, поляков. И поручи заказчик написать её — хоть самому Августину Блаженному, а зачитать с кафедры — Иоанну Златоусту, эффект был бы… Могу представить переглядывающихся российских слушателей: «Интересно?» — «Да, типа… “Волшебник страны Оз”. Или “Незнайка в Солнечном городе”», — «Да?» — «М-м, похоже. Или мультик был такой… “В стране невыученных уроков”». 
Подобно ленинской «материи… данной нам в ощущениях», католичество дано нам — в полячестве, без упоминания которого любой рассказ россиянину о Риме, Ватикане, папах… будет: детская сказка. Ибо невозможно обойти «момент истины» начала 1600-х. Россия убита поляками. «Лисовчики» — жесточайшие в истории зондеркоманды — доходили до Перми и Холмогор. Этих убийц, грабителей ненавидели в Восточной и Центральной Европе, боялись даже в самой Польше, и великое всеобщее облегчение было — сплавить их в Россию. Сегодня широко известен «Список извинений Римских пап». Большая часть их принесена Иоанном Павлом II:

• За религиозные войны, 
• крестовые походы, 
• суд над Галилеем, 
• костры инквизиции, 
• насилие конкистадоров в Южной Америке, 
• за работорговлю, 
• угнетение женщин, 
• похищение детей-аборигенов Австралии, 
• сожжение Яна Гуса, 
• за разграбление 1204 года Константинополя крестоносцами. 

Отсутствие в этом покаянном списке России, её огромных жертв 1600-х годов — непостижимо! Вроде бы искренность извинений Иоанна Павла II несомненна, в том числе для многих россиян (соцопросов не проводилось, рискну сказать по интуитивному ощущению). Но и преступления польских «миссионеров» — католизаторов в России — грандиозны и общеизвестны. Кроме «лисовчиков» по стране гуляли армии грабителей, и что они в Москве дошли до массового людоедства, об этом на польских полках (книжных) — целый ряд воспоминаний. Единственно, о чем можно спорить — мера искренности тех польских конкистадоров-миссионеров. Они говорили о желании обратить Россию в католичество, но вели себя столь гнусно, что возможно, даже Ватикан пока еще не решил: может, просто объявить их «армией сатаны», пошедшей на Москву с одной целью: опорочить католичество? Например, определенное число католиков¹ в армии Гитлера — не повод же Римским папам извиняться за преступления нацистов в России? Может, и польские армии 1604—1613 годов Ватикан признает физически — группой бесов, откомандированных из ада, временно экипированных в польские одежды, латы… и телеса? 
Только при такой установленной польской непричастности к деяниям 1600-х годов можно будет извинить отсутствие извинений Иоанна Павла II, и тогда уж рассмотреть и их жалобы(!) на участие России в трех Разделах Речи Посполитой. И кстати, этот Вариант — не невозможный. Как раз католические богословы постоянно опровергают учения, секты, ереси, отрицавшие наличие дьявола, ада. И скончавшийся в апреле 2025 года Папа Франциск подчеркивал: «Дьявол — не миф, а реальный персонаж. С дьяволом нужно бороться, как это делал Иисус, который отвечал ему словом Божьим». 

Как боролись с ним россияне, и каков был в целом религиозный расклад в Европе той эпохи? 

После успехов Реформации и волны первых Религиозных войн католический мир развернул движение Контрреформации, авангардом которой выступил Орден Иезуи́тов (О́бщество Иису́са), организованный в 1534 году Игнатием Лойолой (утверждён папой Павлом III в 1540 году). Наиболее удачной их деятельность была в Польше. Магнаты и шляхтичи рассматривали право выбора веры как одну из своих вольностей, и примерно 1/5 их часть, особенно близ германских регионов, перешла в лютеранство. Но король Сигизмунд I, а затем фанатический католик Сигизмунд III и иезуиты, талантливые проповедники и организаторы, вернули до-Реформатский мodus vivendi, и с тех пор поляки — наиболее ярые католики. 
А вдобавок к тому «модусу» паны получили и «бонус»: много-столетняя война с православием в захваченных Западно-русских областях закончилась победой. В 1596 году римско-католическая церковь вынудила православную церковь в Галиции, Волыни принять Брестскую Унию («откуда есть пошли униаты», а подробнее об этом будет в очерке «Уныние семи Уний»). Это значительно укрепило власть польских панов над западно-русскими крестьянами. Отсюда их экономическое могущество и, конечно, вечная благодарность Риму. Именно стратегический успех Брестской Унии вдохновил иезуитов, Рим провести Унию и в Московской Руси... Подвернулся Самозванец? — «О, это сам Господь указывает нам путь, и дает нам средство!» (моя примерная реконструкция хода их мыслей).

С начала 1601 года Лжедмитрий, получая в Польше признание как истинный наследник московского престола, готовился к походу в Россию. В письме к папе Клименту VIII Лжедмитрий благодарил его святейшество и обещал содействовать распространению католичества. Иезуиты Левицкий и Чижевский сопровождали его в походе и в Москве. Приставленный к нему в Польше иезуит Савицкий настоял, и Самозванец в доме Юрия Мнишка причастился по католическому обряду и получил конфирмацию. Обещал, по свидетельству посла папы Рангони, «вывести из схизмы греческого обряда свой народ и крестить магометан и язычников, когда прибудет на трон». (Момент интересный, папский проект, получается, касался и поволжских, уральских татар, народов Сибири.)
Папа Климент VIII умер, шефство на Лжедмитрием принял Павел V и, поздравляя, подчеркнул: «Ты, Димитрий вступил на трон послушным сыном римской церкви». А королю Сигизмунду папа писал: «Если Димитрий, как мы надеемся, сохранит в целости католическую веру, которую он принял во время бегства из отечества, то мы не сомневаемся, что исповедание этой веры некогда будет иметь место между москвитянами».

Многие историографы, сосредоточив внимание на персоне Самозванца, заводят тему в бесполезные дебри. «Марионетка на нитях поляков и Рима? Самостоятельный авантюрист? Прилежных ученик иезуитов? Обещал ли ввести католичество? Собирался ли исполнить обещание?...» Вассенберг пишет: «Самозванец семь лет учился в иезуитской школе». Папа Павел V вроде это подтверждает, обращаясь к уже воцарившемуся в Москве Лжедмитрию: «Мы благодарим Всемогущего Бога, который попустил потерпеть тебе изгнание, чтобы в юности твоей направить тебя на путь спасения». И для прочих объявляет, что Димитрий еще с отрочества был воспитан в католической религии и напоен ее учением. А Жак Маржерет, ставший военачальником и близким собеседником Лжедмитрия, их опровергает: «Он почти ничего не знал по латыни; не умел ни говорить, ни читать, ни писать сколько-нибудь сносно» (действительно, несовместимо с семилетним ученичеством). Присвоив себе титул, император Лжедмитрий писал его: «in perator». Речь посла Рангони на латинском языке он просил перевести. Его латинские письма писали за него иезуиты и т.д. Наши историки Соловьев, Ключевский пишут, что обучение Лжедмитрия у иезуитов, вообще какая-то долгая у них подготовка — преувеличение папистов. 
Кажется, что характер Самозванца, героя своей великой трагедии, точнее прочих угадал Пушкин: «Димитрий сильно напоминает Генриха IV (кстати, современника, Генрих IV убит через четыре года после Самозванца, — И.Ш.). Он храбр и хвастлив, как тот. Оба переменяют религию ради политических видов, оба любят войну, удовольствия, оба наклонны к необыкновенным предприятиям».  В 1605 году Лжедмитрий принудил патриарха Иова удалиться в монастырь, и поставил Игнатия, который первым из архиереев признал его еще на пути в Москву. В 1611 году Игнатий бежал в Речь Посполитую, принял унию.

Так почему выше названы «бесполезными дебрями» споры о персоне и намерениях Самозванца? «Марионетка или самостоятельный авантюрист? Закончил ли “семилетку” школы иезуитов или нет? Обещал ввести католичество? Собирался исполнить обещание?»... Персона и намерения Самозванца — абсолютная Терра Инкогнита. Приведи еще хоть десять его расписок и сотню свидетелей того, как он причащался у ксендзов и что-то обещал иезуитам, — спор перетечет в плоскость: «А держал ли он при этом пальцы крестиком? А может, фигу держал, в кармане?» Читатель найдет немало утверждений, что он и не собирался отдавать Русь — католикам. Смогли заглянуть в его карман? И что это меняет? 
К тому ж около-Самозванцевская суета сводит тему к… Получается: Русский кандидат (единственная несомненная константа — русскость Самозванца), с помощью русских (да, и русских тоже) сел на русский престол — это все их, русские проблемы. Поляки ни при чем… Но по этой логике: тех самых Разделов Польши, которыми нас попрекают поляки, — вообще не было! Ибо значительное число поляков их поддержало. С чего началось «героическое Польское восстание 1830 года»? Поляки носились по Варшаве, убивая поляков-сторонников России. Одних польских генералов растерзали шесть человек (памятник им потом поставили). То есть в каждом государстве, народе есть… отлагая эпитеты «предатели, иуды и т.д.», скажем просто: есть персонажи… нетрадиционно относящиеся к своей национальной идентичности. 
Так что намерения Самозванца — ноль, наполнитель попсовых версий. А вот планы поляков и Римского папы известны, опубликованы. А отчасти (польское тотальное ограбление России) — даже исполнены. Заточив и пытая голодом патриарха Гермогена, поляки требовали, чтобы он призвал россиян покориться, признать Владислава, но переданные тайными путями патриаршие послания расходились по России, пробуждая веру и патриотизм. В начале 1612 года патриарх Гермоген скончался мучительной голодной смертью. А польские конкистадоры-миссионеры в Кремле… боролись с голодом в своем стиле. Поляк Будзило вспоминает: 

«Пехотный поручик Трусковский съел двоих своих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; отец сына, сын отца не щадил, кто был здоровее другого, тот того и ел. Судное дело случилось в взводе Леницкаго, у которого гайдуки съели умершего гайдука их взвода. Родственник покойника — гайдук из другого десятка жаловался на это перед ротмистром и доказывал, что он имел больше прав съесть его, как родственник. Пришли к пану войсковому судье немцы, на голод жалуясь. Тот отдал им двух колодников, потом трёх — они их съели».

Авраамий Палицын (после вступления в Кремль): «…обретошя много тщанов и наполов плоти человеческиа солены». Что тут и добавить-то? Приятного аппетита, панове «миссионеры»! Битва, решившая судьбу осажденных поляков, Москвы, России — хорошо известна. Армия польского гетмана Ходкевича везла осажденным обоз с провиантом, но была остановлена Мининым и Пожарским буквально в сотне метров от Кремля, в Замоскворечье. Довези гетман припасы осажденным — война повернулась бы иначе. Ведь взять Кремль измором — была единственная надежда Пожарского: ни осадных орудий, ни особого воинского опыта. Действительно, ополчение было наше плохо вооруженное, как ныне говорят, «Гражданское общество». Отряд купца Минина, смявший фланг войска известного полководца гетмана Ходкевича, — это… надо понимать, что это значило. 
И маленький штрих — интересно, поразит ли он читателя? У меня, как наверно и многих, сформировалось клише. Поляк везет осажденным в Москве полякам провиант. Понятно, из Польши везет, это подтверждала и какая-то книжка. Сюрпризом оказался факт: армия Ходкевича для себя и московского гарнизона собрала, конфисковала запасы в российских областях. Это говорит о степени тогдашнего польского господства в России. Польский дипломат, свидетель и участник событий Станислав Немоевский в 1607 году планировал: «После победы, при великой славе и работе рабов — мощное государство и расширение границ; мы не только в Европе стали бы могущественнее других народов, но наше имя сделалось бы грозным для Азии». 

Бердяев в работе «Души народов»: 

«Польша шла на русский Восток с чувством своего культурного превосходства. Русский духовный тип казался полякам не иным духовным типом, а просто низшим и некультурным состоянием»…

И засевшие в Кремле и Китай-городе «польские католизаторы» открыли россиянам новую страницу человеческих метаморфоз и, оказалось... кулинарии (см. выше). Это польское военно-историческое отступление, отнюдь не лишнее в рассказе о Римских папах, надеюсь, пояснит и даже как-то… систематизирует отношения россиян к Риму. Самый тяжелый и страшный момент в российской истории, так уж вышло, — намертво связан с поляками и католичеством. Но и папа Климент VIII, и папа Павел V в те 1600-е годы оставались — равными сами себе. Не скрывали свои полу-тысячелетние планы. А вот поляки — субстанция иная, они подрядились «католизировать» Россию, выполнить поручение Папы, объявили свою миссию — культурно-духовной, и получилось… Так кто более виноват: «архитектор» (Папа), или — подрядчики со строителями? «Девелоперы»? (Ныне президент США актуализировал сей род занятий.) Свой тезис: в получившемся уродстве — более виноваты «строители» (а не «архитекторы» Папы), я, конечно, должен подкрепить некоторыми историческими примерами.

№ 1

Ближайший имел место ровно через 200 лет. Поляки снова в Москве. Откройте воспоминания Коленкура — шталмейстера и ближайшего в тот период к Наполеону человека. Именно с ним вдвоем, бросив в России армию, Наполеон едет в Париж собирать новую. По дороге подводя итоги 1812 года. И по свидетельству Коленкура, обожаемый поляками Наполеон, еще будучи в России, яростно требовал: «Где же польские казаки? Войну можно продолжить только когда они нейтрализуют русских казаков». Ведь исход «Кампании 1812 года» — решили действия на коммуникациях, линиях снабжения армий. Русские партизаны и казаки перерезали их. Плюс казаки обеспечивали разведку и боевое охранение, — без которого армии не могли получить и суточную передышку. 
И Наполеон был готов отдать под суд своего посла в Польше аббата Прадта, за то, что тот не выбил из поляков главного: обещанных «польских казаков». И в России, когда после очередного казацкого наскока Наполеон стал носить при себе яд (на случай плена), и в кибитке на дороге в Париж с Коленкуром, — он много раз возвращается к этому феномену:  «Вот, де — изначально вспомогательные войска (казаки) стали вдруг стратегически решающим фактором!» И многие свидетельствуют: Наполеон грозно требовал от поляков одного, их: «польских казаков». Кричал: «Я же за вас воюю!» Войну 1812 года он называл: «Вторая польская».
А Наполеон их ждал — потому что ему обещали. Тот самый, вошедший в фольклор «Пан Трык — полна пазуха лык, три дня не ел, а в зубах ковыряет», обещал. Врал, возможно думая: «Да наши польские уланы, гусары — будут не хуже этих казаков!» Но казак, оказалось, это совсем другой набор компетенций. Полякам казалось: ну, совсем чуть-чуть мы обманули своего кумира, вот полонез есть, мазурка есть, куртуазная красавица пани Валевская — есть, наши уланы, гусары есть. Этих чортовых козаков только нет! Так то ж — ерунда! Но, оказалось, под Тарутино, Вязьмой, Красным, Березиной — польские уланы были нужны Наполеону — так же как пани Валевская… Гонор, польский гонор. Подрядчики и строители опять подвели архитектора.

№ 2

Поляки заключили с Гитлером Пакт в 1934 году, в 1938 помогли ему захватить Чехословакию, получить «главный арсенал Европы» (определение Черчилля), но возмущены Советско-Германским Пактом 1939 года. Квинтэссенция польского менталитета прекрасно выражена Павлом Вечоркевичем (Газета Rzeczpospolita, Польша, 28 сентября 2005 г.). Это не случайно подысканный удобный персонаж, а олицетворение польской мысли, духа: профессор Исторического института Варшавского Университета, специалист именно по «истории России и СССР, военной истории и новейшей истории Польши». Автор книг и статей, монографий: 

• «Кампания 1939 года», 
• «Круг смерти. Чистка в Красной Армии 1937—1939», 
• «Политическая история Польши 1935—1945». 

Вот итог его, их понимания Войны, места в ней России и Польши:

— Мы не хотели оказаться в союзе с Третьим Рейхом, а приземлились в союзе с — в равной степени преступным Советским Союзом. А что еще хуже, под его абсолютным доминированием. Гитлер же никогда не относился к своим союзникам так, как Сталин к странам, завоеванным после Второй мировой войны. Он уважал их суверенитет и правосубъектность, накладывая лишь определенное ограничение во внешней политике. Наша зависимость от Германии, следовательно, была бы значительно меньшей, чем та зависимость от СССР, в которую мы попали после войны. Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия и, наверняка, лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск… 
Самую главную роль сыграл фатальный приказ Рыдз-Смиглы: «с Советами не воевать», а также тот факт, что война с Советским Союзом официально объявлена не была. Хотя полноценная защита Восточных земель не была возможна, следовало организовать там символическое Вестерплатте. Создать оборонительный пункт, который бы оказывал сопротивление длительное время. Защищался бы до конца, до последней капли крови. На этих землях необходимы были польские Фермопилы, чтобы продемонстрировать всему миру наши права на эти территории.
Может быть, именно Львов должен был стать этими Фермопилами. Потому что были все условия для его защиты. Это надо было сделать хотя бы для того, чтобы позднее всякие Хрущевы и другая сволочь не рассказывали об “украинском городе”, и чтобы этот аргумент не принимали так легко американцы и британцы. 
Большевистские солдаты также не хотели сражаться и воевали очень плохо. Если бы мы начали в 1939 г. войну только против Советов — об этом говорит также опыт финской войны — мы без больших проблем справились бы с этой агрессией. 17 сентября мы бы были на 150, а может даже и 200 километров восточнее наших границ. Такая война шла бы уже на советской территории (курсив мой, военный гений — Вечоркевича, — И.Ш).

Корреспондент Rzeczpospolita напоминает ему: "Президент, правительство, главнокомандующий покинули территорию Польши. Побег Рыдза был предметом издевок. Как вы оцениваете решение главкома?"

— Хоть он и покинул страну позднее, чем Мостицкий и правительство, следовало это сделать еще позже. Ему предлагали, и это было бы гениально, пересечь границу с винтовкой в руках, отстреливаясь, что было бы символично, от преследующих его советских частей. Это был бы красивый поступок и, я думаю, что в этом случае никто не смог бы его упрекнуть. (…)

Тут Вечоркевич — полномочный представитель польских героев 1612 и 1812 годов, — обобщает 400-летний исторический опыт:

— Пан Гитлер к своим союзникам был ласковей Сталина, уважал их суверенитет. (Где тут взять достаточно «смайликов»?)…
— Мы бы устроились при Гитлере не хуже итальянцев и наверняка лучше, чем венгры, румыны. 
— И были б в Москве! Где Гитлер и Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск.

А польский писатель Чеслав Милош ещё твердил: «Польский — это язык просвещенных господ»! И… такой холопский «сравнительный анализ»: чья плетка была б тяжелее? 

— Под Гитлером было бы лучше! А могла ли польская горничная занять место почетнее, чем венгерская кухарка, чем итальянский дворник, румынский лакей?

И по вожделенным парадам? Может, и в 1612 году поляки, позавтракав (чем черт послал… см. выше: чем именно), — и провели тогда парад в захваченной Москве? Потом и в 1812-м. Правда, тогда пана Наполеона они крупно подставили (см пример № 1). Но… пан Гитлер-то — не Наполеон! Наказал бы холопов построже. О его намерениях дал показания на Нюрнбергском трибунале уполномоченный по борьбе с партизанами на Востоке обер-группенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Зелевски:

— Гиммлер призвал уменьшить общую численность славянского населения Польши и оккупированных территорий СССР на 30 миллионов человек. Евреи, цыгане подлежали поголовному уничтожению. Дальше по «шкале вредоносности» шли поляки (на протяжении пяти веков враги Германии), их численность надлежало максимально уменьшить, а государственность ликвидировать. (...) 

Как сказал персонаж в романе Булгакова: «Поплавский, тебе все понятно?» А по польскому плану символического Вестерплатте? По мечте «пересечь границу с винтовкой в руках, отстреливаясь?» Поляк так увлечен «постановочным кадром», конструируемой мизансценой: 

— А если Рыдзу винтовку подержать одной рукой, другой можно бы тогда еще и саблей помахать? Фотогенично? Далее даем хор «Аще Польска не сгинела» и кордебалет…

Это планируется в дни величайшей исторической трагедии. Гитлер — «трастовый управляющий ЗАО «Европа» получил все её ресурсы. СССР единственный остановил его… способом — получается тоже: единственно возможным (других предложено не было)… И этот режиссер театра лилипутов бегает, раздает актерам реквизит («винтовку в студию!»), даже не разумея, что реально творится за стенами его театра. Что польское правительство сбежало вечером 16 сентября, что только после того, днем 17-го, в пустующие «кресы» вошла Красная армия. Что если б не это, и Германия взяла б те брошенные польским правительством «кресы», то в 1941-м стартовала бы на 400 километров восточнее (а до Москвы не дошла в декабре-1941 — 20 км)?
Примеры № 1 и № 2, — в общем, не связаны с историей Римских пап, но тем не менее выдают расклад сил и ответственности поляков. В 1812-м вписались к пану Наполеону (и не справились, подставили). В 1930-е пару лет просились в подручные к Гитлеру — конкретно польский премьер Бек просился. Но Гитлер взял их только в поход на Чехословакию, большего не доверил. 

Точно так же и в 1600-х годах. Поляки обещали папе Клименту VIII, а затем Павлу V: «Да мы этих москалей! На аркане приведем, “католизируем”, как в 1596 году галицаев. Повторим Брестскую унию»! А вышло — то, что вышло. «Подрядчики» подвели.

​