Равный королям

Равный королям

Этого человека уже четверть века, используя миф о битве под Оршей 1514 года, в постсоветских Беларуси, Литве и Польше стремятся превратить в символ русофобии. Есть ли для этого основания – судить читателям.

Его прапрадед Данила, родоначальник династии, прославил свой род воюя против польского короля.

Он служил этому королю верой и правдой.

Его прадед Федор стал святым воюя против католиков-крестоносцев в Европе за православную веру.

Он стал знаменитым в католической Европе за победу над православными единоверцами.

Его дед Василий всю жизнь воевал с татарами.

Он учился у них военному искусству.

Единоверцы называли его "врагом Божиим" и другими нелестными именами.

Иноверцы, против которых воевали его предки, писали, что он может быть назван лучшим военачальником своего времени, признавая за ним только один недостаток — что он «схизматик», то есть православный.

Его называли «воспитанником Марса», но на культурном поприще он сделал еще больше, чем на поле боя.

Незаурядная личность этого человека остается несколько в тени сына — Василия-Константина. А между тем деятельность сына всего лишь нашла продолжение деятельности отца - политика, полководца и мецената православной культуры, чей целостный портрет, к сожалению, так и не создан.

Между тем только перечень его титулов поражает: Гетман наивысший литовский (1497-1500, 1507-1530 гг.), староста брацлавский, звенигородский и винницкий (1497 г.), маршалок земли Волынской и староста луцкий (1499 г.), каштелян виленский (с 1511 г.) и Трокский (с 1522 г.).

Он был самым богатым и одним из самых знатных магнатов Великого княжества Литовского и Короны Польской. В одной только Белой Руси он владел землями в минском, мозырском и новогрудском поветах, городами Туровом, Дятловом, озером Свитязь… В его ведении находился Киев – де-юре по-прежнему считавшийся столицей Руси. Помимо земель он также получил от польского короля и великого князя литовского в дар дворы и дома в Вильно, Минске, Луцке.

Активный защитник православия, он строил церкви, основывал школы, госпитали. На его деньги возведены церкви в Вильне, Новогрудке, Смолевичах, Турове.

Он проявил незаурядный талант полководца; хронисты-иноверцы упоминают о шестидесяти сражениях, в которых он остался победителем (из них 15 – подтверждены документально). Польский хронист XVI века Матвей Стрыйковский называл его «вторым Аннибалом, Пирром и Сципионом русским и литовским... мужем святой памяти и чрезвычайно прославленной деятельности». В эпитафии еще одного католика А. Кальнофойского мы также найдем величание этого человека «Русским Сципионом».

Папский легат в Польше кардинал Пизони писал, что этот человек: «может быть назван лучшим военачальником нашего времени, он 33 раза становился победителем на поле битвы... в бою он не уступает в храбрости Ромулу». Пизони  и признавал за ним только один недостаток — что он «схизматик», то есть православный.

Князь Константин Иванович Острожский родился около 1460 года (по другим данным в 1463 году) в Остроге. В то время, то есть в XV-XVI веках Острог был одним из крупнейших городов украинных земель ВКЛ, уступая разве что Киеву, Львову и Луцку.

Род князей Острожских, согласно различным версиям, происходит  от прямых потомков Рюрика: из волынской ветви Мономаховичей, в частности от Романа Даниловича либо  (по данным историка М.Максимовича, специально изучавшего «помяник» Киево-Печерского монастыря) от  турово-пинских  князей,  с  конца  XIV  столетия использовавших в качестве резиденции город Острог на Волыни. В соответствии со средневековой генеалогической легендой, род Острожских и вовсе рассматривался в качестве прямых потомков единой династии князей Руси, основанной легендарным Русом, идущей через Аскольда и Дира, Владимира Святого и Даниила Галицкого, напрямую к Константину Острожскому.

Юный князь Константин Иванович рано лишился родителей. Первоначальное воспитание он получил под руководством отцовских бояр и старшего брата — Михаила. В 1486 году мы находим братьев Острожских в Вильно при дворе великого князя литовского Казимира Ягеллона, где они вращаются в высшем кругу волынских панов — Гойского, Хребтовича, князя Четвертинского и других. В то же время князья Острожские начали приучаться и к государственным делам, для чего они поступили в свиту великого князя и сопровождали его в переездах, как "дворяне", т. е. придворные.

В 1491 году 30-летний Константин уже получает довольно важные поручения и пользуется полным доверием великого князя литовского. Весьма вероятно, что именно тогда он выдвинулся из среды многочисленных волынских князей и панов. Этому немало способствовали богатство и широкие родовые связи. Серьезную роль сыграл и дядя по матери – Михаил Глинский, ставший к концу 1490-х гг. фактически некоронованным правителем ВКЛ.

Но   было   и   другое обстоятельство, способствовавшее возвышению Константина Ивановича. Уже с самого вступления на литовский престол нового великого князя Александра Ягеллона, на ВКЛ обрушился ряд несчастий. Война с великим князем московским окончилась неудачей.

Татары совершали набег за набегом на южные области ВКЛ, опустошая их. В это время особенно выдвинулись русские люди, вынесшие на своих плечах и тяжелую борьбу с татарами, и все внутренние и внешние затруднения, легшие на государство. На возвышение князя Константина Ивановича большое влияние оказали его личные заслуги, военный талант и опыт. Их он приобрел и выказал в непрерывный борьбе с татарами, выработав особую систему войны, во многом заимствованную у его же противников. Князь нападал на татар, когда те, обремененные добычей, возвращались домой, и благодаря этому выигрывал битву.

Татарские набеги 1495 и 1496 годов были отражены исключительно православными князьями, во главе которых, благодаря своим способностям, встал молодой князь Острожский. В 1497 году эти же князья, во главе с Острожским, спасли от окончательной гибели польского короля (брата великого князя литовского) во время его неудачного похода на Молдавию. Именно в этом году, уже находившийся на смертном одре, гетман Литвы Петр Янович Белой прямо указал великому князю Александру на Константина Острожского как на наилучшую кандидатуру его преемника

За победу под Очаковом над крымским ханом, 37-летний Острожский был награжден специально учрежденным по этому поводу званием Великого Гетмана Литвы. Кроме почетного титула новый гетман получил ряд земельных пожалований, что сразу сделало его, и без того богатого, самым крупным владетелем на Волыни.

В 1499 году на территории ВКЛ начался очередной конфликт католиков с православными, связанный с передачей католическому клиру православных храмов. Многие из православных князей, недовольных усилением католицизма, стали переходить на сторону Москвы «со своими волостями и городами». Таким образом к ней переметнулись Путивль, Мценск, Серпейск, Стародуб, Гомель, Любеч, Новгород Северский, Рыльск. Великий  князь   литовский  Александр, ставший к этому времени и польским королем, хотел   воспрепятствовать  этому процессу «таяния» государства. Началась новая война с Великим княжеством Московским.

На стороне Литвы выступил Ливонский орден, а Москву поддержал Крым. На борьбу с Московским княжеством было послано союзное польско-литовское войско во главе с гетманом Константином Острожским.

Целью №1 в этой войне для великого князя московского стал геополитический «ключ» к русским землям ВКЛ город Смоленск – важнейший стратегический пункт, контролировавший всё Среднее Поднепровье. Сын Ивана III Дмитрий осадил город, но взять его не смог и ограничился взятием Орши и опустошением ряда областей ВКЛ. Тогда Иван III двинул против Литвы две сильные рати. Наступление первой рати было стремительным. Уже в мае 1500 года был взят Брянск.

Другая рать под начальством князя Данилы Щени - правнука литовского князя Патрикея Наримонтовича  (который в свою очередь был внуком Гедемина, приехавшим в Москву на службу в 1408 году) и боярина Юрия Захарьевича Кошкина (московского боярина, одного из родоначальников Романовых – в будущем российских самодержцев) шла на запад, имея первой задачей занять Дорогобуж.

14 июля на речке Ведроше в 5 верстах к западу от Дорогобужа произошло решающее сражение войны, в результате которого к Московской Руси отошли более трети земель Великого Княжества Литовского.

Войско московского государя под руководством русского воеводы-гедеминовича Даниила Щени противостояло объединённой 40-тысячной литовско-польской армии под командованием литовского гетмана-рюриковича Константина Острожского. Иначе говоря, гедеминович Щеня воевал за интересы великого князя московского рюриковича Ивана III Васильевича, в то время как рюрикович Острожский отстаивал интересы великого князя литовского гедеминовича Александра Казимировича!

Войска Острожского, благодаря удару засадного полка в тыл и фланг, были разбиты наголову. Только убитыми они якобы потеряли 8 тыс. человек (цифра, разумеется, очень сильно завышена). Обоз и огнестрельный снаряд достался в руки победителей. В результате длившейся почти 6 часов битвы, был уничтожен цвет воинства ВКЛ, а сам гетман К.Острожский со мно¬гими знатными панами и магнатами (пленных было якобы около 5000) был взят в плен и увезен в Москву, как отступник от Православия, воевавший против единокровных единоверцев. Не знавший до этого поражений, князь Острожский, предпочитавший учиться у своих врагов, сделает из этого поражения далеко идущие выводы, которые помогут ему в последующем превратить их в победу.

Из Москвы князя отправили в Вологду. В 1506 году, через посредство тамошнего духовенства, он принял предложение получить сан боярина. 18 октября того же года он дал заручную запись на верность Москве и «весьма неискренно» присягнул в верности государям всея Руси, как стали именовать себя великие князья московские. За это Острожскому дали чин воеводы и земли.

Однако Острожский, сам бывший крупным православным «олигархом», претендовавшим на роль объединителя православных земель бывшей Киевской Руси, столицей которой он по сути владел, как показывают дальнейшие события, не простил своих победителей и жаждал реванша. Пока же он не терял времени и учился, учился, учился… Будучи в Великом княжестве Московском он перенял многое из тактики боя, хорошо разобрался во взаимоотношениях тамошних воевод.

По одной из версий, освободившись  от надзора, Острожский, в 1507 г. бежал  в ВКЛ и сразу же  принял деятельное участие в войне Литвы с Москвою. Дескать, успешная борьба Острожского с татарами на Московской Украине усыпила бдительность московского правительства, которое поручило новому боярину главное начальство над некоторыми южными пограничными отрядами. Он этим и воспользовался: под благовидным предлогом осмотра вверенных ему войск, выехал приблизился к рубежу и через густые леса в сентябре 1507 года пробрался на родину.

По другой, летописной версии, Острожский, будучи на службе у русского государя в это время «был послан на татар, которых победил», а в ВКЛ вернулся в 1508 году, по собственному желанию. Он и другие, пожелавшие вернуться в ВКЛ знатные пленники, были отпущены накануне подписания «вечного мира» между королем польским и великим князем Московским, как одно из свидетельств доброй воли сторон.

В Великом княжестве Литовском, в самом непродолжительном времени, князю были возвращены его прежние старостства (Брацлав, Винница, Звенигород), дана важная должность старосты Луцкого и маршалка волынской земли, благодаря чему Острожский сделался главным военным и гражданским начальником всей Волыни.

Вскоре по заключении 8 октября 1508 года мира с Москвой татары осуществили большой набег на украинные земли ВКЛ. Только вернувшемуся домой, в свое имение Острожскому пришлось выступить против них. Князь не зря оттачивал свое военное мастерство на неспокойных рубежах Московской Руси, где руководил «летучими» отрядами тогдашних пограничников. Стремительным ударом его немногочисленного отряда татары были разбиты под родовым княжеским Острогом. В том же году князь разгромил крымских татар под Слуцком – родовым гнездом его первой супруги княжны Татьяны Семеновной Гольшанской, с которой он обвенчался во время недолгого затишья между битвами.

Разгромив врагов и обретя любовь, Константин Иванович занялся устройством своих хозяйственных дел, так как во время войн ему очень часто приходилось снаряжать войска на свои средства. Казалось – вот оно долгожданное счастье и мир. Но счастливая семейная жизнь в мире длилась недолго.

28 апреля 1512 года под Вишневцом князь вновь разгромил крымских татар. Победа была поразительной! Татарский набег застиг Острожского в Луцке, где он успел собрать только 6 тысяч человек, и с этими небольшими силами ему удалось одержать блестящую победу над многократно превосходящим противником! Настигнув возвращавшуюся с набега с большим количеством пленных 40-тысячную орду на Лопушнянском поле под Вишневцом, воины Острожского стремительным ударом разбили ее. Победители освободили 16 тысяч только русских пленников и захватили 10 тысяч татар, которых князь расселил поблизости Острога для выполнения охранных функций (даже спустя почти четыреста лет, по переписи 1895 г. в городе и уезде было 470 мусульман и одна мечеть).

В награду за заслуги князя Константина Ивановича в борьбе с татарами, Сигизмунд, к тому времени занимавший уже два трона — великого князя Литовского и короля Польши, издал универсал о назначении его Паном Виленским. Для Острожского это имело очень важное значение: он вошел в круг высшей литовской знати, и стал уже не только волынским, но и литовским вельможей.

В самой державе авторитет князя Константина Ивановича Острожского в этому времени уже был настолько велик, что наиболее тяжелые для суда дела между магнатами и шляхтичами доверялись королем и сеймом исключительно ему. Король даже дал такой приказ: «Аби гетмане во всем бит послушни, бо есмо ему послушних чествовать а упорних i непослушних карате не менее, как ми сам пан господарь». Православный князь судил подданных короля-католика по справедливости. Невзирая на законодательство, категорически запрещавшее подобные действия не католикам! И, тем не менее, иноверцы и даже личные представители папы римского первыми восхищались авторитетом и компетентностью Острожского в подобных делах.

Тем временем «Вечный мир» с Москвой просуществовал всего лишь четыре года. В 1512 году началась новая война, спровоцированная польским королевским двором, решившим профинансировать деньгами Ватикана боевые действия против Москвы крымского хана.

Однако поляки перехитрили сами себя. Крымский хан Менгли-Гирей, взяв папские деньги, вместо того, чтобы при поддержке королевского войска идти на Москву, стал грабить окраинные земли. Хотя это оттянуло значительную часть войск ВКМ, зато польско-литовским  союзникам хана, не ожидавшим подобного «вероломства», вместо «победоносного похода на грады восточных схизматиков» в обозе огромной крымской орды, пришлось оборонять «ключ-город» – Смоленск. Историк Скрынников пишет: «В 1514 г. осада Смоленска возобновилась. Походу русской армии на этот раз предшествовали тайные переговоры с русским населением Смоленска и командованием наемных рот, оборонявших крепость. Инициатива переговоров принадлежала литовскому магнату князю М. Глинскому... С небольшим отрядом Глинский прибыл в окрестности Смоленска в апреле 1514 г., за месяц до подхода главных сил. Тяжелая артиллерия приступила к обстрелу крепости 29 июля, а уже 30 июля город выкинул белый флаг».

Для защиты захваченного Смоленска от приближавшегося со стороны Минска королевского войска под командованием гетмана коронного Яна Свирщевского, великий князь московский отправил 4 полка во главе с князем М.Глинским, воеводами братьями Булгаковыми (Михаилом Голицей и Дмитрием Ивановичем), и конюшим И.А.Челядниным. Их войска должны были прикрыть Смоленск с 4-х направлений – со стороны Борисова, Орши, Минска и Друцка.

Польский король и его армия двигались первоначально из Минска к Борисову, т.к. надеялись на очередное предательство родного дяди гетмана литовского К.Острожского – Михаила Глинского. Честолюбивый Глинский в очередной раз «задумал измену»: он начал сноситься с королем, уверившим его в своей милости.

Глинский был очень обижен. Он строил далеко идущие планы создания собственного государства – т.н. «герцогства Борисфенского» в латинской транскрипции. Император Священной Римской империи Максимилиан у которого в молодости служил Глинский тайно обещал ему в последующем признать это государство на международном уровне. Столицей должен был стать Смоленск. В своих планах Глинский отводил своему племяннику – сыну сестры Анны, Константину Острожскому одну из ключевых ролей, как одному из ярчайших магнатов-представителей «православной партии» в ВКЛ.

Прямой потомок Рюрика, многократный победитель татар, Острожский не воспринимал единоверного Ивана III, недавнего «татарского холопа» из Москвы в качестве потенциального объединителя  православных земель бывшей Киевской Руси. И именно поэтому вернулся в 1508 г. из ВКЛ, несмотря на все, что предлагал ему великий князь Московский, подвластные территории которого уступали по размеру имениям Острожского в ВКЛ.

Поляков, которых громили его прадеды, князь также в расчет не брал. Даже крупная польская шляхта, в сравнении с православной магнетерией ВКЛ, выглядела просто безродной голытьбой. Он полагал, что  в деле защиты веры и земель от посягательств с востока и запада, всегда сможет опереться на партию православных магнатов-«олигархов», вроде его родственников Олельковичей, Вшиневецких, Гольшанских и т.д. Но православную партию раздирали постоянные внутренние склоки, т.к. претендентов на подобную роль было с избытком.

Единственное, чего не хватало православной партии ВКЛ и ее лидерам для достижения цели, - четко сформулированной доктрины, которая появилась у Василия III. Речь идет об идее мирового значения «Москва – Третий Рим», сформулированной монахом псковского Елизарова монастыря Филофеем. Отсутствие подобной «стержневой» идеи впоследствии с неизбежностью приведет православных магнатов ВКЛ к политической, а затем конфессиональной унии с Польшей, ополячиванию и окатоличиванию.

Парадокс: князь Острожский, не желавший видеть спесивых поляков в роли правителей православных земель ВКЛ, не желавший расставаться с верой предков, с другой – не хотевший идти «под руку» великого князя Московского и сам, вместе со своим дядей, желавший выступить в роли объединителя православных земель бывшей Киевской Руси, станет победителем в битве, которая укрепит позиции польского короля и католицизма в ВКЛ.

И «бысть побоище великое Москвичем с Литвою под городом под Оршею, и вскричаша, и возопиша жены Оршанки на трубы Московския, и слышати было стуку и грому великого между Москвич и Литвою. И удариша Москвичи на Литву..., и треснули копья Московския... И бысть непособие Божие Москвичам».

Гетман литовский Острожский и гетман коронный Свирщевский прекрасно скоординировали действия своих воинов. В то же время они умело использовали распри и отсутствие единоначалия у московских воевод. В целом сам гетман Острожский «использовал и повторил тактику московских воевод» Щени и Захарьина, разбивших его у реке Ведроши в 1500 году.

По словам С.М.Соловьева: «Вредные следствия этой битвы для Москвы ограничились только потерею людей, потому что король не мог извлечь из нее для себя никакой пользы, не мог даже возвратить себе Смоленска, приобретение и удержание которого для Василия служили достаточным вознаграждением за все потери».

В общем, пока гетманы выиграли для него битву под Оршей, польский король и великий князь литовский Сигизмунд проиграл всю военную кампанию 1514 года. Свидетельство этого – потеря Смоленска и части земель Смоленского княжества. По результатам мирного договора в составе Московской Руси остался не только Смоленск, но и еще ряд территорий общей площадью около 23 тысяч квадратных километров.

Однако проиграв на военно-политическом поприще король Сигизмунд решил оптимально в информационно-пропагандистком плане использовать оршанскую победу, чтобы поднять международный престиж своих государств и улучшить их внешнеполитическое положение.  Во многом ему это удалось.

Сам князь Острожский за победу над православными единоверцами получил монарший привилей на возведение двух камен¬ных православных церквей в столичном Вильно! Нельзя не согласиться с польским ученым И.Гралей, в том, что этот акт, кроме того, что «удовлетворял радость победителя», являлся остро политическим. По задумке королевского двора он должен был «дока¬зать единство приверженцев православия и католицизма в борьбе с общим врагом».

Многочисленные военные победы вынудили Сигизмунда сделать Острожского, вопреки законодательному запрету занимать высокие государственные должности православным, вторым человеком в Королевской Раде (сенате). Титул его звучал так: "Пан Виленский. Гетман Наивысший, Староста Луцкий и Брацлавский, Маршалок Волынской земли".

Вопреки Городельскому постановлению 1413 года, по которому православная знать дискриминировалась в политической сфере (ей не позволялось занимать должности государственного управления в Великом княжестве Литовском), православный князь Константин Острожский с 1522 по 1526 де-юре займет и должность Трокского воеводы и станет первым светским вельможей ВКЛ. Де-факто за победу над единоверцами князь превратится в некоронованного правителя большей части территории нынешней Украины.

Получив за свои военные заслуги владения в юго-восточной Волыни, Константин Иванович, выстроил оборонную систему из замков, в состав которых, кроме Дубно, входили Острог, который был значительно укреплен, Ровно, Дорогобуж, Полонне, Звягель, Чуднов и другие.

В отношениях Острожского к своим подданным князь является в самом лучшем свете: он освобождал их от королевских податей, строил им церкви, не давал их в обиду королю и соседним панам. Такая мягкость и миролюбие снискали Константину Ивановичу общее расположение и высоко поднимали его престиж среди православного населения. Даже подданные других богатых вельмож бежали во владения Острожского и добровольно не соглашались возвращаться от него к своим прежним владельцам.

В 1518 году умерла бабка жены Острожского, Мария Равенская, и все ее состояние, за отсутствием прямых наследников, перешло к Константину Ивановичу. Как известно, беда не приходит одна. Любимая супруга князя княгиня Татьяна Семеновна, урожденная Голышанская, также серьезно заболела, родив ему наследника. Татары, прознав о семейных проблемах грозного полководца совершили коварный набег. На этот раз князь был не готов. И потерпел  от крымских татар под Сокалем в 1519 году второе и последнее в своей жизни поражение. В начале июля 1522 года первая жена Константина Ивановича умерла, оставив ему малолетнего сына Илью. В том же году Острожский вступил во второй брак, от которого у него родился второй сын, Василий-Константин. На этот раз выбор его пал на представительницу славнейшего и богатейшего западнорусского рода — Олькевичей-Слуцких — княжну Александру Семеновну.

Тяжелые испытания и семейная трагедия не сломили князя, а лишь направили его энергию в новые русла. С этого времени свою общественную деятельность он направляет, главным образом, на пользу церкви и очень редко выступает в качестве полководца, разве что 6 февраля 1527 года вновь продемонстрировав умение учиться у своих врагов, возьмет блестящий реванш за бой под Сокалем, одержав на Киевщине последнюю крупную победу над татарами. В битве на реке Олыпанице, по свидетельству современников, им была наголову разбита орда численностью более 20 тыс. человек. При этом силы, которыми командовал Константин Острожский, были значительно меньшими.

Помимо заслуг на военном поприще, князь Острожский становится известен и своей меценатской деятельностью - он закладывает монастыри, церкви, школы, поддерживает книгопечатание. С его именем связывались важнейшие перемены в церкви, по заявлению самого короля, милости к православным делались ради Константина Ивановича, который, рассчитывая на благосклонность Сигизмунда и его расположение к нему, являлся ходатаем перед правительством за православную церковь. Характеризуя его, папский легат Пизон, писал: "...князь так привержен к греческой Церкви и до такой степени соблюдает ее уставы, что и на волос от них не отступает. Будучи дома благочестивым Нумой, он в боях воинственнее Ромула. Если бы удалось его привлечь в лоно нашей Матери-Церкви, примеру его последовало бы бесчисленное множество русского народа: таким уважением и славой пользуется он".

Благодаря содействию Константина Ивановича Острожского были значительно укреплены позиции православной церкви в Великом Княжестве Литовском. Православная Церковь получила более 20 грамот, расширявших и утверждавших ее права, фундировано немало православных храмов и монастырей в Вильно, Новогрудке, Дубно, Остроге, Турове, Межиричах, Дермане и других городах и селах. Особое внимание князь уделял Киево-Печерскому монастырю.

В небольшом селении Смолевичи, расположенном в тогдашней Минской епархии, Константином Ивановичем была основана Смолевичская церковь. В дарственной грамоте, выданной Острожским на эту церковь, говорилось: «Во имя Светое и нераздельное Троицы Бога Отца и Сына и Духа Светого... збудовалем церковь... заложенья Светого Миколы тым листом... моим на вечность... записуем, даруем и фундуем... волоки две грунту пашного з огородами сяножатьми... огород тое церкви над озером... и дом там же збудованый церковный для мешканья отцом священником... и повинни они парафяне до тое церкви належачые своим отцом священником во всех потребах церковных допомогати, а по смерти моей мають о душе моей печаловати и в церкви Божой молитвами своеми при хвале Божой вспоминати...».

С 1491 по 1530 год в Остроге была построена каменная пятиглавая Богоявленская церковь, а также Троицкий монастырь. Князь постоянно передавал в разные церкви на территории нынешних Украины, Литвы и Беларуси посуду, кресты, ризы, иконы. Судя из фрагментарных сообщений, князь пытался создать при некоторых больших монастырях культурные ячейки   и,   скорее всего,   даже   положил   в   своих   владениях   начало книгопечатанию.

Благодаря его хлопотам, просьбам, ходатайствам было твердо установлено юридическое положение православной церкви в ВКЛ, до него находившейся в весьма неопределенном положении. При его содействии были приняты и отчасти осуществлены меры к поднятию нравственного и духовного уровня православных подданных, тем более, что католичество, не имевшее тогда рьяных деятелей, относилось к православию равнодушно. Благодаря князю было определено положение епископов и соборян и много сделано по устроению патронатства — спорного вопроса между епископами и панами из-за вмешательства светских лиц в церковные дела.

Как носитель коренных принципов и исторических традиций православия, Острожский сделался центром, вокруг которого дружно группировались все сторонники борьбы за интересы православных Белой Руси и Волыни:  князья Вишневецкие, Сангушки, Дубровицкие, Мстиславский, Дашковы, Солтаны.

Сознавая важную роль материального благосостояния, Константин Иванович выхлопотал у короля много земель православным, а подчас и сам раздавал им угодья. О личной жизни Острожского известия очень скудны. Однако есть данные предполагать, что частная жизнь князя Острожского вполне соответствовала обстановке его дома. Насколько можно судить о частной жизни Константина Ивановича по отрывочным сведениям, дошедшим до нас, она отличалась удивительной скромностью; "светлицы" с деревянными и некрашенными полами, изразцовые печи, окна, "глиняные усы", иногда "паперовые" и "полотняные, насмоливанные" лавки — вот и все внутреннее убранство дома могущественнейшего и богатейшего вельможи в ВКЛ. И самое последнее дело Константина Ивановича было направлено на пользу родного народа: пользуясь расположением короля, он выпросил у него освобождение Луцка, ввиду татарского опустошения, на 10 лет от платы господарских податей и на 5 лет от платы старостинских.

Умер князь Константин Иванович Острожский уже в преклонном возрасте 8 августа 1530 года (по другим данным в 1539 г. либо, по Н.П. Петрову, в 1563 г.) в Турове. Похоронен в главной святыне восточнославянского православия — Успенском соборе Киево-Печерской Лавры, одним из самых щедрых меценатов которого он считался. Имя князя и весь его род занесены в древний поминальный список Киево-Печерского монастыря, в котором похоронен и его прадед — герой Грюнвальдской битвы и гуситских войн, святой князь Федор (Феодосий) Данилович, и ближайшие родственники второй жены — Александры Семеновны Олелькович-Слуцкой, отец которой — Семен Олелькович в 1470 году восстановил этот собор после нашествия татарских орд.

Николай Малишевский

Этого человека уже четверть века, используя миф о битве под Оршей 1514 года, в постсоветских Беларуси, Литве и Польше стремятся превратить в символ русофобии. Есть ли для этого основания – судить читателям.

Его прапрадед Данила, родоначальник династии, прославил свой род воюя против польского короля.

Он служил этому королю верой и правдой.

Его прадед Федор стал святым воюя против католиков-крестоносцев в Европе за православную веру.

Он стал знаменитым в католической Европе за победу над православными единоверцами.

Его дед Василий всю жизнь воевал с татарами.

Он учился у них военному искусству.

Единоверцы называли его "врагом Божиим" и другими нелестными именами.

Иноверцы, против которых воевали его предки, писали, что он может быть назван лучшим военачальником своего времени, признавая за ним только один недостаток — что он «схизматик», то есть православный.

Его называли «воспитанником Марса», но на культурном поприще он сделал еще больше, чем на поле боя.

.

Незаурядная личность этого человека остается несколько в тени сына — Василия-Константина. А между тем деятельность сына всего лишь нашла продолжение деятельности отца - политика, полководца и мецената православной культуры, чей целостный портрет, к сожалению, так и не создан.

Между тем только перечень его титулов поражает: Гетман наивысший литовский (1497-1500, 1507-1530 гг.), староста брацлавский, звенигородский и винницкий (1497 г.), маршалок земли Волынской и староста луцкий (1499 г.), каштелян виленский (с 1511 г.) и Трокский (с 1522 г.).

Он был самым богатым и одним из самых знатных магнатов Великого княжества Литовского и Короны Польской. В одной только Белой Руси он владел землями в минском, мозырском и новогрудском поветах, городами Туровом, Дятловом, озером Свитязь… В его ведении находился Киев – де-юре по-прежнему считавшийся столицей Руси. Помимо земель он также получил от польского короля и великого князя литовского в дар дворы и дома в Вильно, Минске, Луцке.

Активный защитник православия, он строил церкви, основывал школы, госпитали. На его деньги возведены церкви в Вильне, Новогрудке, Смолевичах, Турове.

Он проявил незаурядный талант полководца; хронисты-иноверцы упоминают о шестидесяти сражениях, в которых он остался победителем (из них 15 – подтверждены документально). Польский хронист XVI века Матвей Стрыйковский называл его «вторым Аннибалом, Пирром и Сципионом русским и литовским... мужем святой памяти и чрезвычайно прославленной деятельности». В эпитафии еще одного католика А. Кальнофойского мы также найдем величание этого человека «Русским Сципионом».

.

Папский легат в Польше кардинал Пизони писал, что этот человек: «может быть назван лучшим военачальником нашего времени, он 33 раза становился победителем на поле битвы... в бою он не уступает в храбрости Ромулу». Пизони  и признавал за ним только один недостаток — что он «схизматик», то есть православный.

Князь Константин Иванович Острожский родился около 1460 года (по другим данным в 1463 году) в Остроге. В то время, то есть в XV-XVI веках Острог был одним из крупнейших городов украинных земель ВКЛ, уступая разве что Киеву, Львову и Луцку.

Род князей Острожских, согласно различным версиям, происходит  от прямых потомков Рюрика: из волынской ветви Мономаховичей, в частности от Романа Даниловича либо  (по данным историка М.Максимовича, специально изучавшего «помяник» Киево-Печерского монастыря) от  турово-пинских  князей,  с  конца  XIV столетия использовавших в качестве резиденции город Острог на Волыни. В соответствии со средневековой генеалогической легендой, род Острожских и вовсе рассматривался в качестве прямых потомков единой династии князей Руси, основанной легендарным Русом, идущей через Аскольда и Дира, Владимира Святого и Даниила Галицкого, напрямую к Константину Острожскому.

Юный князь Константин Иванович рано лишился родителей. Первоначальное воспитание он получил под руководством отцовских бояр и старшего брата — Михаила. В 1486 году мы находим братьев Острожских в Вильно при дворе великого князя литовского Казимира Ягеллона, где они вращаются в высшем кругу волынских панов — Гойского, Хребтовича, князя Четвертинского и других. В то же время князья Острожские начали приучаться и к государственным делам, для чего они поступили в свиту великого князя и сопровождали его в переездах, как "дворяне", т. е. придворные.

В 1491 году 30-летний Константин уже получает довольно важные поручения и пользуется полным доверием великого князя литовского. Весьма вероятно, что именно тогда он выдвинулся из среды многочисленных волынских князей и панов. Этому немало способствовали богатство и широкие родовые связи. Серьезную роль сыграл и дядя по матери – Михаил Глинский, ставший к концу 1490-х гг. фактически некоронованным правителем ВКЛ.

Но   было   и   другое обстоятельство, способствовавшее возвышению Константина Ивановича. Уже с самого вступления на литовский престол нового великого князя Александра Ягеллона, на ВКЛ обрушился ряд несчастий. Война с великим князем московским окончилась неудачей.

Татары совершали набег за набегом на южные области ВКЛ, опустошая их. В это время особенно выдвинулись русские люди, вынесшие на своих плечах и тяжелую борьбу с татарами, и все внутренние и внешние затруднения, легшие на государство. На возвышение князя Константина Ивановича большое влияние оказали его личные заслуги, военный талант и опыт. Их он приобрел и выказал в непрерывный борьбе с татарами, выработав особую систему войны, во многом заимствованную у его же противников. Князь нападал на татар, когда те, обремененные добычей, возвращались домой, и благодаря этому выигрывал битву.

Татарские набеги 1495 и 1496 годов были отражены исключительно православными князьями, во главе которых, благодаря своим способностям, встал молодой князь Острожский. В 1497 году эти же князья, во главе с Острожским, спасли от окончательной гибели польского короля (брата великого князя литовского) во время его неудачного похода на Молдавию. Именно в этом году, уже находившийся на смертном одре, гетман Литвы Петр Янович Белой прямо указал великому князю Александру на Константина Острожского как на наилучшую кандидатуру его преемника.

.

За победу под Очаковом над крымским ханом, 37-летний Острожский был награжден специально учрежденным по этому поводу званием Великого Гетмана Литвы. Кроме почетного титула новый гетман получил ряд земельных пожалований, что сразу сделало его, и без того богатого, самым крупным владетелем на Волыни.

В 1499 году на территории ВКЛ начался очередной конфликт католиков с православными, связанный с передачей католическому клиру православных храмов. Многие из православных князей, недовольных усилением католицизма, стали переходить на сторону Москвы «со своими волостями и городами». Таким образом к ней переметнулись Путивль, Мценск, Серпейск, Стародуб, Гомель, Любеч, Новгород Северский, Рыльск. Великий  князь   литовский  Александр, ставший к этому времени и польским королем, хотел   воспрепятствовать  этому процессу «таяния» государства. Началась новая война с Великим княжеством Московским.

На стороне Литвы выступил Ливонский орден, а Москву поддержал Крым. На борьбу с Московским княжеством было послано союзное польско-литовское войско во главе с гетманом Константином Острожским.

Целью №1 в этой войне для великого князя московского стал геополитический «ключ» к русским землям ВКЛ город Смоленск – важнейший стратегический пункт, контролировавший всё Среднее Поднепровье. Сын Ивана III Дмитрий осадил город, но взять его не смог и ограничился взятием Орши и опустошением ряда областей ВКЛ. Тогда Иван III двинул против Литвы две сильные рати. Наступление первой рати было стремительным. Уже в мае 1500 года был взят Брянск.

Другая рать под начальством князя Данилы Щени - правнука литовского князя Патрикея Наримонтовича  (который в свою очередь был внуком Гедемина, приехавшим в Москву на службу в 1408 году) и боярина Юрия Захарьевича Кошкина (московского боярина, одного из родоначальников Романовых – в будущем российских самодержцев) шла на запад, имея первой задачей занять Дорогобуж.

14 июля на речке Ведроше в 5 верстах к западу от Дорогобужа произошло решающее сражение войны, в результате которого к Московской Руси отошли более трети земель Великого Княжества Литовского.

.

Войско московского государя под руководством русского воеводы-гедеминовича Даниила Щени противостояло объединённой 40-тысячной литовско-польской армии под командованием литовского гетмана-рюриковича Константина Острожского. Иначе говоря, гедеминович Щеня воевал за интересы великого князя московского рюриковича Ивана III Васильевича, в то время как рюрикович Острожский отстаивал интересы великого князя литовского гедеминовича Александра Казимировича!

Войска Острожского, благодаря удару засадного полка в тыл и фланг, были разбиты наголову. Только убитыми они якобы потеряли 8 тыс. человек (цифра, разумеется, очень сильно завышена). Обоз и огнестрельный снаряд достался в руки победителей. В результате длившейся почти 6 часов битвы, был уничтожен цвет воинства ВКЛ, а сам гетман К.Острожский со многими знатными панами и магнатами (пленных было якобы около 5000) был взят в плен и увезен в Москву, как отступник от Православия, воевавший против единокровных единоверцев. Не знавший до этого поражений, князь Острожский, предпочитавший учиться у своих врагов, сделает из этого поражения далеко идущие выводы, которые помогут ему в последующем превратить их в победу.

Из Москвы князя отправили в Вологду. В 1506 году, через посредство тамошнего духовенства, он принял предложение получить сан боярина. 18 октября того же года он дал заручную запись на верность Москве и «весьма неискренно» присягнул в верности государям всея Руси, как стали именовать себя великие князья московские. За это Острожскому дали чин воеводы и земли.

.

Однако Острожский, сам бывший крупным православным «олигархом», претендовавшим на роль объединителя православных земель бывшей Киевской Руси, столицей которой он по сути владел, как показывают дальнейшие события, не простил своих победителей и жаждал реванша. Пока же он не терял времени и учился, учился, учился… Будучи в Великом княжестве Московском он перенял многое из тактики боя, хорошо разобрался во взаимоотношениях тамошних воевод.

По одной из версий, освободившись  от надзора, Острожский, в 1507 г. бежал  в ВКЛ и сразу же  принял деятельное участие в войне Литвы с Москвою. Дескать, успешная борьба Острожского с татарами на Московской Украине усыпила бдительность московского правительства, которое поручило новому боярину главное начальство над некоторыми южными пограничными отрядами. Он этим и воспользовался: под благовидным предлогом осмотра вверенных ему войск, выехал приблизился к рубежу и через густые леса в сентябре 1507 года пробрался на родину.

По другой, летописной версии, Острожский, будучи на службе у русского государя в это время «был послан на татар, которых победил», а в ВКЛ вернулся в 1508 году, по собственному желанию. Он и другие, пожелавшие вернуться в ВКЛ знатные пленники, были отпущены накануне подписания «вечного мира» между королем польским и великим князем Московским, как одно из свидетельств доброй воли сторон.

В Великом княжестве Литовском, в самом непродолжительном времени, князю были возвращены его прежние старостства (Брацлав, Винница, Звенигород), дана важная должность старосты Луцкого и маршалка волынской земли, благодаря чему Острожский сделался главным военным и гражданским начальником всей Волыни.

Вскоре по заключении 8 октября 1508 года мира с Москвой татары осуществили большой набег на украинные земли ВКЛ. Только вернувшемуся домой, в свое имение Острожскому пришлось выступить против них. Князь не зря оттачивал свое военное мастерство на неспокойных рубежах Московской Руси, где руководил «летучими» отрядами тогдашних пограничников. Стремительным ударом его немногочисленного отряда татары были разбиты под родовым княжеским Острогом. В том же году князь разгромил крымских татар под Слуцком – родовым гнездом его первой супруги княжны Татьяны Семеновной Гольшанской, с которой он обвенчался во время недолгого затишья между битвами.

.

Разгромив врагов и обретя любовь, Константин Иванович занялся устройством своих хозяйственных дел, так как во время войн ему очень часто приходилось снаряжать войска на свои средства. Казалось – вот оно долгожданное счастье и мир. Но счастливая семейная жизнь в мире длилась недолго.

28 апреля 1512 года под Вишневцом князь вновь разгромил крымских татар. Победа была поразительной! Татарский набег застиг Острожского в Луцке, где он успел собрать только 6 тысяч человек, и с этими небольшими силами ему удалось одержать блестящую победу над многократно превосходящим противником! Настигнув возвращавшуюся с набега с большим количеством пленных 40-тысячную орду на Лопушнянском поле под Вишневцом, воины Острожского стремительным ударом разбили ее. Победители освободили 16 тысяч только русских пленников и захватили 10 тысяч татар, которых князь расселил поблизости Острога для выполнения охранных функций (даже спустя почти четыреста лет, по переписи 1895 г. в городе и уезде было 470 мусульман и одна мечеть).

В награду за заслуги князя Константина Ивановича в борьбе с татарами, Сигизмунд, к тому времени занимавший уже два трона — великого князя Литовского и короля Польши, издал универсал о назначении его Паном Виленским. Для Острожского это имело очень важное значение: он вошел в круг высшей литовской знати, и стал уже не только волынским, но и литовским вельможей.

В самой державе авторитет князя Константина Ивановича Острожского в этому времени уже был настолько велик, что наиболее тяжелые для суда дела между магнатами и шляхтичами доверялись королем и сеймом исключительно ему. Король даже дал такой приказ: «Аби гетмане во всем бит послушни, бо есмо ему послушних чествовать а упорних i непослушних карате не менее, как ми сам пан господарь». Православный князь судил подданных короля-католика по справедливости. Невзирая на законодательство, категорически запрещавшее подобные действия не католикам! И, тем не менее, иноверцы и даже личные представители папы римского первыми восхищались авторитетом и компетентностью Острожского в подобных делах.

.

Тем временем «Вечный мир» с Москвой просуществовал всего лишь четыре года. В 1512 году началась новая война, спровоцированная польским королевским двором, решившим профинансировать деньгами Ватикана боевые действия против Москвы крымского хана.

Однако поляки перехитрили сами себя. Крымский хан Менгли-Гирей, взяв папские деньги, вместо того, чтобы при поддержке королевского войска идти на Москву, стал грабить окраинные земли. Хотя это оттянуло значительную часть войск ВКМ, зато польско-литовским  союзникам хана, не ожидавшим подобного «вероломства», вместо «победоносного похода на грады восточных схизматиков» в обозе огромной крымской орды, пришлось оборонять «ключ-город» – Смоленск. Историк Скрынников пишет: «В 1514 г. осада Смоленска возобновилась. Походу русской армии на этот раз предшествовали тайные переговоры с русским населением Смоленска и командованием наемных рот, оборонявших крепость. Инициатива переговоров принадлежала литовскому магнату князю М. Глинскому... С небольшим отрядом Глинский прибыл в окрестности Смоленска в апреле 1514 г., за месяц до подхода главных сил. Тяжелая артиллерия приступила к обстрелу крепости 29 июля, а уже 30 июля город выкинул белый флаг».

Для защиты захваченного Смоленска от приближавшегося со стороны Минска королевского войска под командованием гетмана коронного Яна Свирщевского, великий князь московский отправил 4 полка во главе с князем М.Глинским, воеводами братьями Булгаковыми (Михаилом Голицей и Дмитрием Ивановичем), и конюшим И.А.Челядниным. Их войска должны были прикрыть Смоленск с 4-х направлений – со стороны Борисова, Орши, Минска и Друцка.

.

Польский король и его армия двигались первоначально из Минска к Борисову, т.к. надеялись на очередное предательство родного дяди гетмана литовского К.Острожского – Михаила Глинского. Честолюбивый Глинский в очередной раз «задумал измену»: он начал сноситься с королем, уверившим его в своей милости.

Глинский был очень обижен. Он строил далеко идущие планы создания собственного государства – т.н. «герцогства Борисфенского» в латинской транскрипции. Император Священной Римской империи Максимилиан у которого в молодости служил Глинский тайно обещал ему в последующем признать это государство на международном уровне. Столицей должен был стать Смоленск. В своих планах Глинский отводил своему племяннику – сыну сестры Анны, Константину Острожскому одну из ключевых ролей, как одному из ярчайших магнатов-представителей «православной партии» в ВКЛ.

Прямой потомок Рюрика, многократный победитель татар, Острожский не воспринимал единоверного Ивана III, недавнего «татарского холопа» из Москвы в качестве потенциального объединителя  православных земель бывшей Киевской Руси. И именно поэтому вернулся в 1508 г. из ВКЛ, несмотря на все, что предлагал ему великий князь Московский, подвластные территории которого уступали по размеру имениям Острожского в ВКЛ.

Поляков, которых громили его прадеды, князь также в расчет не брал. Даже крупная польская шляхта, в сравнении с православной магнетерией ВКЛ, выглядела просто безродной голытьбой. Он полагал, что  в деле защиты веры и земель от посягательств с востока и запада, всегда сможет опереться на партию православных магнатов-«олигархов», вроде его родственников Олельковичей, Вшиневецких, Гольшанских и т.д. Но православную партию раздирали постоянные внутренние склоки, т.к. претендентов на подобную роль было с избытком.

.

Единственное, чего не хватало православной партии ВКЛ и ее лидерам для достижения цели, - четко сформулированной доктрины, которая появилась у Василия III. Речь идет об идее мирового значения «Москва – Третий Рим», сформулированной монахом псковского Елизарова монастыря Филофеем. Отсутствие подобной «стержневой» идеи впоследствии с неизбежностью приведет православных магнатов ВКЛ к политической, а затем конфессиональной унии с Польшей, ополячиванию и окатоличиванию.

Парадокс: князь Острожский, не желавший видеть спесивых поляков в роли правителей православных земель ВКЛ, не желавший расставаться с верой предков, с другой – не хотевший идти «под руку» великого князя Московского и сам, вместе со своим дядей, желавший выступить в роли объединителя православных земель бывшей Киевской Руси, станет победителем в битве, которая укрепит позиции польского короля и католицизма в ВКЛ.

И «бысть побоище великое Москвичем с Литвою под городом под Оршею, и вскричаша, и возопиша жены Оршанки на трубы Московския, и слышати было стуку и грому великого между Москвич и Литвою. И удариша Москвичи на Литву..., и треснули копья Московския... И бысть непособие Божие Москвичам».

Гетман литовский Острожский и гетман коронный Свирщевский прекрасно скоординировали действия своих воинов. В то же время они умело использовали распри и отсутствие единоначалия у московских воевод. В целом сам гетман Острожский «использовал и повторил тактику московских воевод» Щени и Захарьина, разбивших его у реке Ведроши в 1500 году.

По словам С.М.Соловьева: «Вредные следствия этой битвы для Москвы ограничились только потерею людей, потому что король не мог извлечь из нее для себя никакой пользы, не мог даже возвратить себе Смоленска, приобретение и удержание которого для Василия служили достаточным вознаграждением за все потери».

В общем, пока гетманы выиграли для него битву под Оршей, польский король и великий князь литовский Сигизмунд проиграл всю военную кампанию 1514 года. Свидетельство этого – потеря Смоленска и части земель Смоленского княжества. По результатам мирного договора в составе Московской Руси остался не только Смоленск, но и еще ряд территорий общей площадью около 23 тысяч квадратных километров.

.

Однако проиграв на военно-политическом поприще, король Сигизмунд решил оптимально в информационно-пропагандистком плане использовать оршанскую победу, чтобы поднять международный престиж своих государств и улучшить их внешнеполитическое положение.  Во многом ему это удалось.

Сам князь Острожский за победу над православными единоверцами получил монарший привилей на возведение двух камен¬ных православных церквей в столичном Вильно! Нельзя не согласиться с польским ученым И.Гралей, в том, что этот акт, кроме того, что «удовлетворял радость победителя», являлся остро политическим. По задумке королевского двора он должен был «доказать единство приверженцев православия и католицизма в борьбе с общим врагом».

Многочисленные военные победы вынудили Сигизмунда сделать Острожского, вопреки законодательному запрету занимать высокие государственные должности православным, вторым человеком в Королевской Раде (сенате). Титул его звучал так: "Пан Виленский. Гетман Наивысший, Староста Луцкий и Брацлавский, Маршалок Волынской земли".

Вопреки Городельскому постановлению 1413 года, по которому православная знать дискриминировалась в политической сфере (ей не позволялось занимать должности государственного управления в Великом княжестве Литовском), православный князь Константин Острожский с 1522 по 1526 де-юре займет и должность Трокского воеводы и станет первым светским вельможей ВКЛ. Де-факто за победу над единоверцами князь превратится в некоронованного правителя большей части территории нынешней Украины.

Получив за свои военные заслуги владения в юго-восточной Волыни, Константин Иванович, выстроил оборонную систему из замков, в состав которых, кроме Дубно, входили Острог, который был значительно укреплен, Ровно, Дорогобуж, Полонне, Звягель, Чуднов и другие.

В отношениях Острожского к своим подданным князь является в самом лучшем свете: он освобождал их от королевских податей, строил им церкви, не давал их в обиду королю и соседним панам. Такая мягкость и миролюбие снискали Константину Ивановичу общее расположение и высоко поднимали его престиж среди православного населения. Даже подданные других богатых вельмож бежали во владения Острожского и добровольно не соглашались возвращаться от него к своим прежним владельцам.

В 1518 году умерла бабка жены Острожского, Мария Равенская, и все ее состояние, за отсутствием прямых наследников, перешло к Константину Ивановичу. Как известно, беда не приходит одна. Любимая супруга князя княгиня Татьяна Семеновна, урожденная Голышанская, также серьезно заболела, родив ему наследника. Татары, прознав о семейных проблемах грозного полководца совершили коварный набег. На этот раз князь был не готов. И потерпел  от крымских татар под Сокалем в 1519 году второе и последнее в своей жизни поражение. В начале июля 1522 года первая жена Константина Ивановича умерла, оставив ему малолетнего сына Илью. В том же году Острожский вступил во второй брак, от которого у него родился второй сын, Василий-Константин. На этот раз выбор его пал на представительницу славнейшего и богатейшего западнорусского рода — Олькевичей-Слуцких — княжну Александру Семеновну.

.

Тяжелые испытания и семейная трагедия не сломили князя, а лишь направили его энергию в новые русла. С этого времени свою общественную деятельность он направляет, главным образом, на пользу церкви и очень редко выступает в качестве полководца, разве что 6 февраля 1527 года вновь продемонстрировав умение учиться у своих врагов, возьмет блестящий реванш за бой под Сокалем, одержав на Киевщине последнюю крупную победу над татарами. В битве на реке Олыпанице, по свидетельству современников, им была наголову разбита орда численностью более 20 тыс. человек. При этом силы, которыми командовал Константин Острожский, были значительно меньшими.

Помимо заслуг на военном поприще, князь Острожский становится известен и своей меценатской деятельностью - он закладывает монастыри, церкви, школы, поддерживает книгопечатание. С его именем связывались важнейшие перемены в церкви, по заявлению самого короля, милости к православным делались ради Константина Ивановича, который, рассчитывая на благосклонность Сигизмунда и его расположение к нему, являлся ходатаем перед правительством за православную церковь. Характеризуя его, папский легат Пизон, писал: "...князь так привержен к греческой Церкви и до такой степени соблюдает ее уставы, что и на волос от них не отступает. Будучи дома благочестивым Нумой, он в боях воинственнее Ромула. Если бы удалось его привлечь в лоно нашей Матери-Церкви, примеру его последовало бы бесчисленное множество русского народа: таким уважением и славой пользуется он".

Благодаря содействию Константина Ивановича Острожского были значительно укреплены позиции православной церкви в Великом Княжестве Литовском. Православная Церковь получила более 20 грамот, расширявших и утверждавших ее права, фундировано немало православных храмов и монастырей в Вильно, Новогрудке, Дубно, Остроге, Турове, Межиричах, Дермане и других городах и селах. Особое внимание князь уделял Киево-Печерскому монастырю.

В небольшом селении Смолевичи, расположенном в тогдашней Минской епархии, Константином Ивановичем была основана Смолевичская церковь. В дарственной грамоте, выданной Острожским на эту церковь, говорилось: «Во имя Светое и нераздельное Троицы Бога Отца и Сына и Духа Светого... збудовалем церковь... заложенья Светого Миколы тым листом... моим на вечность... записуем, даруем и фундуем... волоки две грунту пашного з огородами сяножатьми... огород тое церкви над озером... и дом там же збудованый церковный для мешканья отцом священником... и повинни они парафяне до тое церкви належачые своим отцом священником во всех потребах церковных допомогати, а по смерти моей мають о душе моей печаловати и в церкви Божой молитвами своеми при хвале Божой вспоминати...».

.

С 1491 по 1530 год в Остроге была построена каменная пятиглавая Богоявленская церковь, а также Троицкий монастырь. Князь постоянно передавал в разные церкви на территории нынешних Украины, Литвы и Беларуси посуду, кресты, ризы, иконы. Судя из фрагментарных сообщений, князь пытался создать при некоторых больших монастырях культурные ячейки   и,   скорее всего,   даже   положил   в   своих   владениях   начало книгопечатанию.

Благодаря его хлопотам, просьбам, ходатайствам было твердо установлено юридическое положение православной церкви в ВКЛ, до него находившейся в весьма неопределенном положении. При его содействии были приняты и отчасти осуществлены меры к поднятию нравственного и духовного уровня православных подданных, тем более, что католичество, не имевшее тогда рьяных деятелей, относилось к православию равнодушно. Благодаря князю было определено положение епископов и соборян и много сделано по устроению патронатства — спорного вопроса между епископами и панами из-за вмешательства светских лиц в церковные дела.

Как носитель коренных принципов и исторических традиций православия, Острожский сделался центром, вокруг которого дружно группировались все сторонники борьбы за интересы православных Белой Руси и Волыни:  князья Вишневецкие, Сангушки, Дубровицкие, Мстиславский, Дашковы, Солтаны.

Сознавая важную роль материального благосостояния, Константин Иванович выхлопотал у короля много земель православным, а подчас и сам раздавал им угодья. О личной жизни Острожского известия очень скудны. Однако есть данные предполагать, что частная жизнь князя Острожского вполне соответствовала обстановке его дома. Насколько можно судить о частной жизни Константина Ивановича по отрывочным сведениям, дошедшим до нас, она отличалась удивительной скромностью; "светлицы" с деревянными и некрашенными полами, изразцовые печи, окна, "глиняные усы", иногда "паперовые" и "полотняные, насмоливанные" лавки — вот и все внутреннее убранство дома могущественнейшего и богатейшего вельможи в ВКЛ. И самое последнее дело Константина Ивановича было направлено на пользу родного народа: пользуясь расположением короля, он выпросил у него освобождение Луцка, ввиду татарского опустошения, на 10 лет от платы господарских податей и на 5 лет от платы старостинских.

Умер князь Константин Иванович Острожский уже в преклонном возрасте 8 августа 1530 года (по другим данным в 1539 г. либо, по Н.П. Петрову, в 1563 г.) в Турове. Похоронен в главной святыне восточнославянского православия — Успенском соборе Киево-Печерской Лавры, одним из самых щедрых меценатов которого он считался. Имя князя и весь его род занесены в древний поминальный список Киево-Печерского монастыря, в котором похоронен и его прадед — герой Грюнвальдской битвы и гуситских войн, святой князь Федор (Феодосий) Данилович, и ближайшие родственники второй жены — Александры Семеновны Олелькович-Слуцкой, отец которой — Семен Олелькович в 1470 году восстановил этот собор после нашествия татарских орд.