Следователей заменили на патриотов Литвы

Валерий ИВАНОВ (Литва) 11 января 2016 69

Экс-работник Генпрокуратуры Литвы Витаутас Янкаускас дал сенсационное интервью о громком деле о массовом убийстве людей в Мядининкай в 1991 г.

Литва 11.01.2016

Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» перевёл на русский язык новое журналистское расследование литовских коллег из издания «Горячий комментарий» (№ 1(271), 8-22.01.2016). Речь вновь идёт о резонансном деле о массовом убийстве людей в Мядининкай 31 июля 1991 г. и о последующих судебных разбирательствах (ранее опубликованные статьи на эту тему читайте здесь и здесь). В конце материала читайте важный комментарий переводчика — историка из Вильнюса Валерия Иванова.

Что показал эксперимент с гильзами?

Во время повторного осмотра места преступления 1 августа 1991 г. невдалеке от «таможенного» домика (определение «таможенный» здесь и далее по тексту закавычено, поскольку по тогдашним законам СССР таких постов внутри государства не могло быть. – Прим. пер.) в котором были найдены убитые служащие, у кучки песка была найдена выстрелянная заржавевшая гильза от пистолета Макарова. Это констатировали эксперты Научно-исследовательского института судебной экспертизы при Министерстве юстиции Литовской Республики.

Именно к этой проржавевшей гильзе из Мядининкского дела был «привязан» Константин Никулин, бывший рижский омоновец. Вроде как имел пистолет ПМ, то в Мядининкай и мог из него стрелять (хотя баллистическая экспертиза оружия К.Никулина это опровергла).

В тоже время как Александр Шлычков, многократный чемпион Литвы по стрельбе, абсолютный чемпион по стрельбе МВД, бывший преподаватель боевой подготовки Высшей школы полиции, так и Витаутас Янкаускас, бывший эксперт и многолетний работник генеральной прокуратуры имеет однозначное и категорическое мнение по данному факту – в течение суток (убийство в Мядининкай было осуществлено ночью на 31 июля 1991 г., проржавевшая изнутри гильза, была найдена у кучки песка 1 августа 1991 г., т.е. спустя сутки после происшествия) гильза никак не могла проржаветь: эта гильза, найденная 1-го августа, должна была быть здесь гораздо раньше.

«Очень много лет имею стрелковую практику и не видел, чтобы в течение суток гильзы проржавели», — сказал «Горячему комментарию» А.Шлычков и предложил самим сделать эксперимент – выстрелить из пистолета «Макарова» такими же патронами, такими же как и патрон, гильза от которого была найдена 1 августа 1991 г., и оставить на сутки на воздухе и проверить, заржавела ли она, или нет.

(Замечание: этот эксперимент мы выполнили в спортивном стрелковом клубе «GSKA» 19 сентября 2015 г.)

«Это 9-миллиметровые патроны от пистолета Макарова. Они покрыты медью для того, чтобы на них не оказывали виляние погодные условия, попросту говоря — чтобы не ржавели», — перед экспериментом объяснил инструктор спортивного стрелкового клуба «GSKA» Алексей Шлычков.

В тире было отстреляно 16 патронов калибра 9 мм пистолета Макарова. Все 16 гильз собрали и сложили в коробку. Гильзы затем разбросали: одни оставили на земле, другие — в траве.

Погодные условия: солнце сменялось на дождь.

Выводы эксперимента: гильзы не заржавели ни через сутки, ни через — двое, ни через – трое. В течение суток гильза не могла заржаветь, подтвердил «Горячему комментарию» и долголетний эксперт, бывший работник генеральной прокуратуры Литвы Витаутас Янкаускас.

«Если бы общественность узнала, схватилась бы за голову»

«Ради правды можно и умереть», — сказал «Горячему комментарию» прибывший в редакцию Витаутас Янкаускас. Прочитав книгу главного редактора «Горячего комментария» Гедре Горене «Преступление именем государства», о расследовании убийства в Мядининкай, бывший эксперт, работник генеральной прокуратуры В.Янкаускас решил рассказать кое-что по больше – что скрывается от общественности. Разговор с Витаутасом Янкаускасом начали с гильзы.

— На месте преступления, спустя сутки после убийства, у кучки песка была найдена выстрелянная заржавевшая изнутри гильза от пистолета Макарова калибра 9 мм. Что бы Вы, как специалист, сказали по этому поводу: могла ли в течение суток заржаветь изнутри гильза? Летом, лежащая на песке, без дождя?

— Могу категорически сказать – нет, не может. Я посмотрел данные энциклопедии, дозвонился до экспертов по баллистике, даже в Киев позвонил, поднял старых друзей. Спросил о том же, о чём вы теперь спрашиваете меня. И мне ответили: «Какой дурак может сказать, что гильза, находящаяся на кучке песка в течение ночи, может заржаветь?» Наоборот, во время выстрела в гильзе создаётся высокое давление, и продукты горения создают как бы защитную плёнку — её нарушить может только кислотный дождь. Например, над предприятием «Азот» (Завод химических удобрений в Литве. – Прим. пер.) поднялось бы какое-то облако и из него выпал бы кислотный дождь, тогда да. Но так, чтобы после выстрела заржавел в течение суток… Нет, так не бывает. Видите ли, даже если бы вы выстрелянную гильзу опустили бы в воду и держали бы в ней сутки, то, достав её затем, увидели бы, что она чистая — не заржавевшая.

— Да, провели не одним экспериментом – в течение суток не заржавели. Кстати, 10 августа 1991 г. спустя 10 дней после убийства, во время повторного осмотра места событий были найдены ещё три гильзы, выстрелянные из пистолета Стечкина, тоже на земле, и их внутренности не заржавели. Значит, даже через десять дней не заржавели.

— Потому что гильзы делаются из такого металла, чтобы не ржавел.

— Гильза — не единственная странность, мягко говоря, в этой «истории» Мядининкского дела: довольно много написано о часах, которые были найдены спустя четыре дня после убийства около «таможенного» домика, прикреплённые к делу: поскольку на часах найденных на том месте после четырёх дней на месте событий найдены часы, на которых заводским способом выбита буква «пи» (греческая. — Прим. пер.), что, по мнению прокурора, означает русскую букву «Р», а это означает «Рига», или «рижский омоновец Рыжов»…

— Когда я узнал, что эти часы нашли только спустя четыре дня… Представьте, если был окончен осмотр места событий и через четыре дня находят какой-то предмет, то сколько людей в течение этих четырёх дней могло там пройти? Да, ещё был и траурный митинг! Так могло быть доказано, на самом ли деле этот предмет оставил тот человек, которому эти часы приписывают?

— Еще не ясно, как эти часы вообще оказались в этом деле, поскольку есть только факт, что спустя пять дней после убийства в Мядининкай в прокуратуру пришёл «таможенник», который принёс часы и сказал, что «вчера, т.е. 4 августа, эти часы у входа в вагончик нашла моя жена».

— Этот случай с часами нужен только для того, чтобы начинающим юристам всего мира показать, как не надо делать, или как фальсифицируются доказательства.

«Фактически всё, что надо было найти, было затоптано, уничтожено»

— А что вызвало, прежде всего, ваше удивление?

— Когда произошло это нападение на пост в Мядининкай, прежде всего самоё большое удивление вызвало то, кто выехал на место события. Не могу сказать, что на место события выехали дилетанты: Каралюс – хороший прокурор криминалист, Юркштас – более чем следователь, вечной памяти Ярмала – умный человек, патриот Литвы. Но он делал только дактилоскопические исследования. Есть такое общее железное правило: на месте преступления, прежде всего, делятся ролями. Обычно это находиться в ответственности эксперта, который осматривает место события. Он заботится, чтобы место преступления было ограждено, обозначено и чтобы никто не мог туда вступить.

— Почему так делают?

— Очень просто: оставлены следы, но прошёл отряд людей – следов не осталось. Один нашёл, другой взял или просто уронил, и тогда попробуй, найди, чьи это следы? Ярмала был интеллигентным человеком. Он не закричит, не скажет… Каралюс – холерик, но и он не мог категорически потребовать «оставить место преступления», особенно когда приходят члены Сейма, генералы, полковники. Вот здесь и было совершена огромная ошибка: на место события вышел не эксперт, но все высокие начальники. Как только узнали ранним утром о событии, то группами, как стадо баранов – по-другому не могу назвать, начали приходить! Все хотят увидеть, поучаствовать в этой истории – как напали, убиты, или кто ранен.

Согласно законам криминалистики и принятых канонов, если ты находишь труп, ты должен не только осмотреть – нет ли стрелянных ран, или колотых, но ты должен смоделировать – как он оказался на месте события. Всегда надо решить вопрос: был ли здесь труп сразу, или его принесли? Должен провести все исследования, баллистические исследования – они специфические, и устанавливаешь, могло ли так быть или не могло так быть? Таким является первичное — первое исследование место события. Насколько я знаю, в Мядининкай этого сделано не было. Здесь принцип был совершенно простой: осмотрели врачи, умер, осмотрели – здесь стрелянная рана, здесь стреляная рана, схватили и быстро вывезли. Осмотр место события по таким данным – сколько было убито людей, был недолгим: начался ранним утро и после обеда уже был окончен.

Мне и моим друзьям было удивительно: как это могло быть, что подобрали экспертов, которые не являются специалистами в этой области? Единственным специалистом был Даниел Каралюс – работавший в своё время экспертом по баллистике. В самом деле «твёрдый» баллистик. Однако кроме этих следов, надо было взять и микродетали. Но тогда начали ходить большие «умники» с большими погонами и большими должностями, всё было нивелировано. Фактически, что надо было найти, всё было затоптано, уничтожено.

Мне Каралюс сказал даже о таком факте: «Представляешь, мне приносят: «Слушай эксперт, а ты это уже видел?» Спрашиваю: «А где было найдено? Кто тебе разрешил взять?». «Ну, вот здесь было», — поразил».

Вот представьте на месте событий во время осмотра, какие были курьёзы.

— Так место убийства в Мядининкай не было ограждено, и туда могли прийти все кто хочет?

— Несколько было ограждено, но все большие начальники, политики, «таможенники» высокого ранга были на месте события. Кто им разрешил быть на месте события? Согласно регламента на месте события могли быть только те, кто приехал расследовать место происшествия. И никто другой туда не может прийти и что-либо делать. Если этот принцип нарушается, в процессе рассмотрения вещественных доказательств в суде может произойти то, что все эти найденные вещественные доказательства могут быть признанными ничтожными и для дела ничего не смогут дать. Поскольку для общественности надо установить, какой на самом деле след или вещь были оставлены данным человеком в то время, и какую доказательную базу они имеют в деле.

— Так нежелание выяснить убийство в Мядининкай было изначально запрограммировано с самого начала – с осмотра места происшествия?

— Понимаете ли, на осмотр места происшествия в Мядининкай были направлены патриоты.

— Не по компетенции, но по – патриотизму?

— Ну, так думали, что они расследуют, будут делать, выяснять во имя Литвы.

— А следователь? Как подбирали следователя, кто будет расследовать?

— Обычно было так – если ты едешь на место события, то ты это дело и расследуешь. Убийства расследовать не особенно сложно – выполни элементарные следственные действия, и если имеешь хороших оперативных работников, преступление будет расследовано.

— Улики показывают, что только двое служащих были застрелены внутри домика – ещё шестеро расстреляны неясно где, поскольку в домике нет никаких следов: ни пуль, никаких отверстий внутри дома, хотя раны – сквозные.

— Эксперты на месте происшествия должны были установить место, где стреляли, откуда стреляли, где в то время находился человек, соответствует ли траектория стрельбы в человека, или не соответствует. Если не соответствует, как вы говорите: «А где пули?», тогда, где человек был застрелен? Пробивная сила пуль, которыми стреляли в Мядининкай, очень большая. Если стреляли внутри домика, то гильзы эти должны были лететь – были бы рассыпаны по всей комнате. И эксперт, участвовавший на месте события, должен был бы описать, где каждая гильза лежала.

— Не, описать только — сколько и где каких пуль было найдено. Но и недостаток пуль установить. Поэтому и говорю: «А где пули?»

— Ну, иногда пуль может и не быть.

— В закрытом помещении стреляли, застрелено шесть человек, и может пуль не быть?

— Теоретически может быть. Поскольку если стреляли из автомата, пробивная сила этих пуль – очень большая: 20-сантиметровый брус пробивает насквозь.

— В таком случае должны были быть отверстия: или в стенах, или в полу, или на потолке. А в этом случае нет дыр. Вот о чём мы говорим.

— Но, это уже другое дело… Поскольку, если пуля несколько поворачивается, то это должны быть не просто отверстия, а дыры как надо.

— А в Мядининкай – ни пуль, ни отверстий.

— Вы меня заставляете краснеть.

— А откуда вы столько знаете? Где и кем вы тогда работали?

— Работал начальником криминально-технического отдела Полицейского управления Вильнюсского района. Был экспертом.

— Так вы знаете, как следует расследовать события?

— Не только знаю. Я получил очень хорошую подготовку: я учился в специальной школе в Москве, где готовят экспертов, и долгое время был в первой десятке лучших экспертов Советского Союза. Преподавал, обучал. Некоторые ученики, которых встречаю, уже пенсионеры.

«Если общественность узнает…»

— Вы многие годы работали и в генеральной прокуратуре. Не пришлось ли, работая там, столкнутся с делом по Мядининкай?

— Некоторые вещи я не могу раскрывать, например, как охранялись вещественные доказательства. Если бы общественность узнала, как были охраняемы эти вещественные доказательства, схватились бы за голову.

— Если сказали «а», скажите и «б»: так как же охранялись эти вещественные доказательства?

— Понимаете. В генеральной прокуратуре нет специальных хранилищ, где охранялись бы вещественные доказательства. Они были свалены в углу и лежали. Тогда я работал в генеральной прокуратуре и по поручению тогдашнего заместителя генерального прокурора К.Бетенгиса я должен был все эти вещественные доказательства в Мядининкском деле собрать, классифицировать, сложить, описать. И я сделал таблицы этих списков вещественных доказательств.

— Так какие это были годы? Точно не — 1991–й?

— Тогда генеральным прокурором был К.Педнича.

— Ого, он генеральным прокурором был в 1997 – 2000 годах! Так вы хотите сказать, что до этого времени вещественные доказательства в Мядининкском деле лежали где-то сброшенными в угол???

— Да, только тогда я начал приводить в порядок, раскладывать эти вещественные доказательства. А до этого, они были так себе, сброшены – что в мешках, что в столах, что ещё где…

— Может припоминаете, были ли среди этих вещдоков, которые вы приводили в порядок, записи показаний Томаса Шярняса?

— Нет, не было.

— А видеозапись с места событий?

— Нет, тоже не было.

— Какие доказательства вы квалифицировали? Куда с места убийства Мядининкай были перевезены?

— Так. И нет только. Знаете, среди вещественных доказательств были фотографии омоновцев. Но они ниоткуда и не вылезли. Я сам эти фотографии разложил по разным разделам, описал.

На некоторых фотографиях — омоновцы позировали, что они выделывали на постах – как стреляют и тому подобное. Но ни этих фотографий, ни фамилий этих омоновцев нигде нет. У меня поэтому возникает вопрос: почему эти фотографии нигде не использованы? Кроме фотографий, там также были записные книжки, пропуска, удостоверения дружинников, мешки вещей, взятых у этих омоновцев.

— Так эти фотографии были описаны? Имя, фамилия, кто такой?

— Да, конкретно всё указано – имя, фамилия.

— Так это рижские омоновцы?

— Нет. Это был вильнюсские омоновцы, местные.

— Так это были вещественные доказательства в Мядининкском деле?

— Да, Это всё было среди вещественных доказательств Мядининкского дела. И у меня возник вопрос: почему, когда в МВД пришёл командир Вильнюсского ОМОНа с «хеброй», никто их не арестовал? Основные свидетели, основные исполнители с поднятой головой вышли из здания МВД и уехали – кто на своём автомобиле, кто поездом, кто автобусом, кто самолётом вылетел. Почему их отпустили?

— Кстати, по Вильнюсскому ОМОНу: знаете, были отстреляны имевшиеся у Рижского ОМОНа пистолеты и автоматы Калашникова и были проведены сравнительные баллистические трасологические экспертизы – сравнили с теми пулями, которые были найдены на месте убийства в Мядининкай. Результат отрицательный. В то же время из Вильнюсского ОМОНа были отстреляны только пистолеты – автоматы Калашникова из Вильнюсского ОМОНа, из подобных тем, из которым стреляли в Мядининкай, наша правоохранители не захотели отстрелять…

«В правоохранительных органах у нас работают романтики, люди системы и карьеристы»

— Понимаете, в правоохранительных органах у нас работают романтики, люди системы и карьеристы. Романтики — это те, кто каждый день, не обращают внимания на семью, на жену или мужа, или детей. Если получили сообщение о происшествии, вот и работают. Люди системы – думаю неплохо, если отец ребенку хочет передать «шпоры», но если сын баран и только использует пиджак отца, то извиняюсь… Есть и карьеристы – он своему руководителю кофе принесёт. Утром встретит, сигарету зажжёт, и если надо, какие документы упорядочить так как надо, он сделает – и не важно, как это будет соотноситься с законом. Он развернёт эти законы, так, сложит, чтобы написать так, как это надо начальнику.

Вот А.Асташка (первый следователь в Мядининкском деле в 1991- 1992 гг. – «ГК») был романтиком. Он верил, что если начал дело, то надо сделать его так, чтобы людям не стыдно было в глаза глядеть.

А затем, самое интересное, это дело было предано молодому, «зелёному» юнцу. Он в общем хороший, спокойный вежливый, начитанный мальчик. Но по характеру… Понимаете, должен быть следователь…

— Питбуль?

— Как-то так. Он должен идти, думать, планировать, делать. А этот – ему сказали: «Пойди, сделай», он сделает. В этих рамках он сделает всё. От сердца и будет ждать. Время прошло – нашёл какой-то предлог, приостановил: не нашли, не могли найти, а как сможем, всё снова начнём. Это дело было очень засекречено, спрятано от других.

— С 1993 г. это дело расследовал тот же прокурор. Ещё была создана следственная группа.

— Видите ли, если прокурор будет вилами погонять оперативников работать, они будут работать, а сели не даст команды, задания, то они и будут сидеть.

— Так оперативникам в следственной группе что делать, дирижирует прокурор?

— Да, прокурор должен дать всем задания. И не только дать задания, и контролировать, проверять, шевелить, чтобы быстро делали. И тогда, получив информацию, знаешь, что дальше делать: эта версия не подтвердилась, эта – подтвердилась. Должно дело делаться, должно вершиться следствие.

— «Если будешь иметь хороших оперативных работников». А что делать, если эти «хорошие» оперативные работники приносят тебе, например, фальшивую оперативную справку? Что они с кем-то говорили, и от этого, кого-то, узнали это и то, а в реальности они этого и в глаза не видели? Или эти «хорошие» оперативные работники «находят» тебе анонимного «свидетеля», которого даже стыдно представить суду, поскольку может выплыть на свет очевидная фальшивка?

— Не могу сказать, что таких случаев не бывает. Да, такие случаи случаются и очень часто. Но как-то не может возникнуть мысль о том, что такое может произойти в Мядининкском деле: как в таком серьёзном деле можно принести какую-то сфальсифицированную справку?

— Но находящаяся в Мядининкском деле непроверенная, никем незарегистрированная и не визированная справка показывает, что всё же так может быть. Скажите, когда вы работали в правоохранительных органах, было ли возможно, чтобы в деле, при невыясненных обстоятельствах нашлась нигде незарегистрированная, никем не визированная оперативная справка, которая уходит в суд, и которая использовалась бы как одно из основных доказательств в деле и цитировалась как доказательство в судебном решении, но само содержание этой оперативной справки – даже не было проверено?

— Согласно всех методов оперативной работы, оперативная справка не может попасть в дело. Следователь должен принять решение и процессуально её оформить. Только оформленный следователем процессуальный документ может быть представлен в дело. Но обычно такая справка служит начальнику лишь для размышления. Это не документ. Получив такую справку, начальник может вызвать написавших её, и дать конкретные задания по этой справке: опросить, сделать.

— Если в Мядининкском деле есть оперативная справка от 14 февраля 1992 г., в которой оперативники МВД Г.Адиклис и В.Пукянис утверждают, что они «в днях 4-8 февраля» в Риге вроде встретились с бывшим рижским омоновцем А.Кузьминым, который вроде им сказал, что в Мядининкай мог убивать Рижский ОМОН, однако в то время в Риге был А.Асташка, который официально опросил упоминаемого в этой справке А.Кузьмина, и А.Асташке он ничего подобного не говорил, то не можно ли сделать предположение, что эта справка оказалась только осенью 1993 г. и была написана обратной датой, когда те оперативники сидели в тюрьме за то, что во время следствия так «расследовали» человека, что он умер, и надо было найти повод для комиссии по помилованию – что они заслужили, что президент А.Бразаускас уделил им помилование? И этим поводом стала «оперативная справка» — «Раскрытие убийства в Мядининкай». Поскольку А.Асташка, который руководил следствием по Мядиникай в 1991-1992 г. о такой оперативной справке ничего не знал – если бы оперативники представили ему такие документы, А.Асташка, несомненно вторично бы опросил А.Кузьмина. Он в это время как раз находился в Риге и сам говорил с А.Кузьминым.

— Оперативный работник может и не представить следователю оперативную информацию. Когда разговаривает со следователем, может сказать, что «я имею такие и такие сведения». А чтобы представить материал самому следователю, необходимо выполнить соответствующую процедуру. Прежде всего, справка регистрируется – это очень серьёзная регистрация. Я не представляю, как к следователю может попасть не зарегистрированный материал.

— Но если А.Асташка — руководитель следственной группы, если создана следственная группа, то А.Асташка даёт задания, что кому делать? Ведь А.Асташка давал указания криминальной службе МВД, что делать. Так как какие-то оперативники могли сами по своей инициативе «состряпать справку»? Ведь в Мядининкском деле нет ни малейшего указания на то, что А.Асташка командировал кого–то в Ригу опросить А.Кузьмина, напротив – в деле есть все доказательства, что А.Асташка сам лично рулил в Ригу и сам лично осуществлял опрос омоновцев.

— Да, это очень интересное дело. Откуда эти курьёзы берутся? Кто-то за плечами дирижирует и показывает знаки, что надо делать и чего не надо делать. Такую справку всунуть в дело очень сложно. Зная А.Асташку как человека, осмелюсь утверждать, что при А.Асташке такого не могло быть. Если ты А.Асташке принёс бумагу, он говорил: «знаешь дружок, с этой бумажкой пойди и…, а мне прошу принеси официально, как надо». Он никогда не возьмёт и в дело не всунет. Могу категорически утверждать, что А.Асташка неофициальные документы никогда не возьмёт и, более того, в дело не вложит. Не уговоришь ты его. В этих делах он был формалист. Иногда, знаете, хочешь дело передать, а он: «Иди к секретарю, зарегистрируй». Чтобы резолюция была. У него всё должно было быть официально.

— Так можно делать предположение, что эта, нигде не зарегистрированная, не визированная оперативная справка нашлась только тогда, когда Мядининкское дело от А.Асташки перенял тот молодой следователь, и нашлась где-то возможно осенью 1993 года…

«Это очень простое дело – преступная халатность»

— Знаете, уже на второй день после убийства в Мядининкай, как в Министерстве внутренних дел, так и в подразделениях Министерства внутренних дел распространялись нехорошие разговоры – что на этот пост, в домик пришли свои, потому что их впустили. На этот раз были мысли, что пришли не просто так какие-то рижане или минчане, а свои. И некоторые работники говорили: «Какой здесь Рижский ОМОН? Это были свои, по-другому не впустили бы».

— Так кто эти «свои»? Взгляд на кого падал? На Вильнюсский ОМОН?

— Да. Однако, возможно Вильнюсский ОМОН был как прикрытие, а осуществляли другие силы? Поскольку, так зверски убить, думаю, должна была быть ещё одна сила. У меня лично создаётся мнение, что этих парней в Мядининкай специально подставили. Думаю, что пришло время, когда понадобилась их жизнь. И осмотр места происшествия следующий: подчёркивает положение трупов, схватили как кукол, в машину и быстрее вывезли. А где расследование? Где моделирование этого положения? Привязка к месту? Одним словом всё сделано так, как не надо было. Все необходимые расследования на месте происшествия не были осуществлены, поэтому никто и не установил, человек застрелен на месте, или принесли и бросили. Если бы место преступления было бы квалифицировано исследовано, сегодня такие вопросы не возникали бы.

Думаю, это дело будет замято, всунуто в какую-то корзину, где мыши понемногу его сгрызут. И если, в далёком будущем, люди захотят почитать, то не найдут что читать – найдут только обложки дел. В этом я уверен на 100 процентов. Мне было бы интересно посмотреть, есть ли эти мешки с вещественными доказательствами, которые я приводил в порядок, в генеральной прокуратуре, или их тоже уже нет?

— Хотели бы спросить вас, как профессионала: как вы оцениваете такое расследование дела? Небрежность, некомпетентность и подобное?

— Это очень простая вещь – преступная небрежность. Специальная, со знанием того, что делается не так. Защитники закона не должны сдаваться, были бы простаками. В их руках – поиск правды. А поиск правды, это очень сложенный путь. И если сдался кому-то, продался кому-нибудь, поддался кому-нибудь, такой человек должен сразу положить свой диплом юриста на стол и идти копать ямы. По-другому быть не может.

— Спасибо за разговор.

Комментарий переводчика

Осуществив работу по переводу с литовского языка на русский очередной статьи Гедре Горене, опубликованную в редактируемом ею издании «Горячий комментарий», должен выразить ей свою признательность за большое усердие по информирования граждан Литовской Республики и мировой общественности о ходе расследования резонансного дела о массовом убийстве людей в Мядининкай 31 июля 1991 г. и о судебных разбирательствах. Бесспорно, она обладает знанием и копиями очень многих конкретных следственных документов (легальных и нелегальных), знает факты, связанные с ведением следствия и ходом судебных разбирательств, что позволило ей сделать основные и принципиальные выводы:

1) дело об массовом убийстве людей в Мядининкай 3 июля 1991 года не раскрыто;

2) настоящие убийцы не найдены;

3) бывший рижский омоновец К.Никулин бездоказательно приговорён к пожизненному заключению — фактически над ним была осуществлена при помощи литовского суда политическая расправа.

Спасибо Гедре Горене за эту правду и смелость, проявленную при представлении этой правды общественности.

Вместе с тем, должен обратить внимание читателей на ряд известных фактов, которые позволяют увидеть как, под воздействием той политической парадигмы, — с которой, видимо, у Г.Горене нет сил и возможностей сойти, — общественное сознание уводится в сторону от сути произошедшего. Значит, все мы лишаемся возможности узнать о тех, кто и зачем задумал это чудовищное преступление, кто и как осуществил его, кто и зачем прикрывал преступников. Это значит, что преступники не наказаны и справедливость не восторжествовала – гений зла торжествует над честными людьми!

Так быть не должно, поэтому ещё раз необходимо посмотреть на имеющие факты.

1. Возмущает и настораживает в данной статье (и других), не только хладнокровное отношение к самому факту зверского расстрела в голову восьмерых здоровых взрослых людей (из которых выжил только один), но и само допущение переброски это злодеяние с одних СОВЕТСКИХ силовых структур на другие СОВЕТСКИЕ структуры, вот так, без всяких на то документальных оснований, и, прежде всего, без указания мотивов, как будто дело касается уничтожения мух. Странная, безнравственная психика должна быть у людей, так цинично относящихся к человеческим жизням, поскольку допускается массовое убийство из-за чего-то непонятного, ну, скажем, — «чтобы уничтожить патриотов литовцев, которые посмели ослушаться советскую власть». Такой менталитет не был свойственным советским людям, воспитываемым с детства в духе уважения к людям, человеколюбия и сострадания. Месть и убийства не свойственны нравственному сознанию православного христианина.

2. Все силовые структуры советской власти никоим образом не могли действовать самостоятельно, без приказа на то властной структуры советской власти, коей являлось политическое партийное руководство СССР в лице Коммунистической партии Советского Союза. Вынужден подчеркнуть это ещё раз, поскольку выросло уже поколение, которое может не ориентироваться в государственной парадигме Советского Союза. Нигде в деле по убийствам в Мядининкай нет каких-либо документов, свидетельствующих о том, что выдавались какие-то приказы на осуществление убийства литовских патриотов той ночью 31 июля 1991 г. в т.н. таможенном домике. Всё остальное лишь догадки следователей – литовских патриотов, которые в силу собственных нравственных устоев, строили свои версии убийства, исходя из задания, полученного от литовских политиков – патриотов, с их менталитетом. Именно такой тип мышления, по отношению к советским гражданам, позволил рассматривать всё данное убийство — только как действие советских силовых структур. Рассуждали о советских людях в меру своей испорченности – как говорится в пословице. И как только стало ясно, что ни Рижский ОМОН, ни Вильнюсский ОМОН не обладали теми патронами и оружием, из которого, вроде, были убиты литовские сотрудники в Мядининкай, сразу на арену в статье выводится некое спецподразделение МВД СССР в/ч 3700. (Как будто нужные гильзы нельзя было подбросить туда, куда надо, в течение 10-ти дней с момента убийства). В этом спецподразделении служат, судя по словам эксперта И.Янкаускаса, профессиональные убийцы, знающие, куда и как стрелять… По его мнению это они, спецназовцы КГБ СССР и т.п. могли осуществить данное преступление – естественно, мотивируя его своей «звериной ненавистью к литовским патриотам» и без всяких приказов сверху от начальства, вот так — просто так. И как ведь чисто и профессионально всё сделали,– подчёркивает по существу В.Янкаускас, — что до сих пор следов не найти!?

Чудовищно циничное, страшное и преступное мышление у этого литовского эксперта, бывшего работника прокуратуры, упорядочившего заброшенные в течение многих лет вещдоки на вильнюсских омоновцев. И — чудовищно глупое! Невдомёк этому эксперту просто взять и подумать: зачем партийным советским властям с помощью своих силовых структур надо было тогда устраивать образцово показательную, всех запугивающую «кровавую баню» в Мядининкай? Что, не хватило «крови литовских патриотов» во время «январских 1991 г. событий в Вильнюсе» — с тех пор и до сих пор советская власть и компартия, а также советские военнослужащие и много простых русских людей из Вильнюса, и не только, оболганы абсолютно бездоказательным обвинением «в убийствах мирных патриотов Литвы».

3. В этой статье Г.Горене, допускает очень серьёзную ошибку, хотя, как думается, искренне стремиться быть объективной в приведении всех фактов связанных со следствием по данному делу. Со всей строгостью незыблемых фактов должен подчеркнуть: изначально литовские следователи строили свои предположения на предмет возможных убийц только в направлении русских людей Литвы, патриотов советской власти — хотя объективных данных об убийцах на месте преступления не оказалось. Всё, как ни странно, на месте убийства «было затоптано», или специально «затоптали» массово явившиеся первыми рано поутру литовские политики и силовики — словно ожидали…

В данной статье не упоминается об операции литовских спецслужб «Мешок» (о ней говорится в предыдущих публикациях «Горячего комментария»), в результате которой, в ночь с 6-го на 7-ое ноября 1991 г. на таможенном посту под Шумскасом (что стоял на литовско-белорусской административной границе) должны были быть «убиты при задержании» «убийцы литовских служащих в Мядининкай». Свидетельством тому, должен был стать, «найденный у тел убитых в Шумскасе, автомат АКС, взятый убийцами во время расстрела литовских служащих с таможенного поста в Мядининкай». Лишь то, что один из задерживаемых литовскими служащими в Шумскасе А.Смоткин убежал в лес и его сразу не нашли, готовившаяся несколько месяцев операция «Мешок» провалилась – расстрел задержанных трёх молодых человек, с подброшенным им «автоматом АКС из Мядининкай», не состоялся. Хотя сам этот «автомат из Мядининкай» затем фигурировал в материалах литовского следствия по этим людям (пожелавшим поздравить по радио жителей Вильнюса с праздником «Октябрьской революции» 7 ноября с территории Белоруссии), но странным образом исчез из материалов судебного расследования и больше нигде «не всплывал». Убийство советских патриотов в Шумскасе литовскими служащими тогда не состоялось, и это, принятое к исполнению литовской генеральной прокуратурой направление в сторону затеянной литовскими спецслужбами операции «Мешок», сулившее быстрый успешный конец расследования по убийству в Мядининкай, оборвалось.

Только после этого, по указанию сверху, следователь генеральной прокуратуры А.Асташка вначале февраля 1992 г. едет в Ригу, к сотрудникам Рижского ОМОНа – за ничего не давшими показаниями бывшего рижского омоновца А.Кузмина. С этого момента все действия литовской прокуратуры направлены на то, чтобы обвинить советских омоновцев в убийстве в Мядининкай.

4. Должен повториться, кровь литовских патриотов не нужна была советской власти, против которой саюдисты вели оголтелую лживую пропаганду. Исходя из чудовищно человеконенавистнического убийства людей в Мядининкай, понимая, что столь извращённый менталитет всё же не является характерных для общественного сознания литовцев, настаиваю на том, чтобы исходя из принципа «qui prodest», литовские следователи предприняли усилия при рассмотрении убийства в Мядининкай в сторону поиска иностранных агентов. Объективные причины тому были. В конце июля – начале августа 1991 г. в Вильнюсе проходили Всемирные литовские спортивные игры, на которые съехались спортсмены (и — не только) из США, Австралии, Европы и т.д. А может среди этих «спортсменов» были умелые и сильные ребята (ну, скажем, американские военные из группы «Дельта» и т.п. и т.д.), которые ловко всё устроив, дали для «Саюдиса» очень важный, эффектный, очень кровавый антисоветский пропагандистский аргумент — необходимый в то время импульс, для продолжения, чуть было не остановившегося процесса по уничтожению СССР?

Ещё раз прошу, подумайте об этом, уважаемая госпожа Гедре.

Валерий Иванов, 10 января 2016 г. г.Вильнюс, Литовская Республика