Станция по имени Евгений Гребёнка (продолжение)

Юрий ПОГОДА (Украина) 04 февраля 2016 120

Юрий ПОГОДА,

историк, писатель,

член Полтавского

Дворянского Собрания

Станция по имени Евгений Гребёнка

(продолжение)

ТРЕТИЙ РАЗЪЕЗД

Полустанки: Устройство братьев во Дворянский полк, в Императорскую Академию художеств, сестры - в Смольный институт благородных девиц; Чего они, воспитанные Евгением Гребёнкой, в жизни достигли: Николай Гребёнка – один из самых знаменитых архитекторов столицы, Михаил – основатель ветеринарии в Полтавской губернии; Другие успешные ученики педагога Евгения Гребёнки, достигшие значительных результатов на государственном, военном, писательском поприщах; Печальная судьба внучатого племянника Евгения Гребёнки – Леонида.

***

Мы уже упоминали о беде, постигшей семью в лице спасённого от утопления Исаака Рубинштейна, в виде своеобразно понимаемой благодарности поставившего Гребёнкиных буквально на грань разорения. Евгению удалось первому разорвать круг семейной бедности, успешно устроившись в Санкт-Петербурге. Но его меньше всего, похоже, заботило собственное благополучие. Главное было вытащить всю семью из пут нужды и безысходности, дать образование младшим братьям и сестре, достойно воспитать их.

И отец последовательно отправляет к нему их всех: Михаила, Аполлона, Николая и Константина, а также Людмилу (старшая, сводная сестра Анна была уже, с 6 октября 1827 года, замужем за помещиком Петровки Львом Николаевичем Свечкой, и близко во времени к описываемым событиям - 6 февраля 1834 года – умерла). (1 иллюстрация – «Дворяне» едут научиться порядку воинской службы).

Троих из своих братьев - Михаила, Аполлона, и Константина – Евгений, не колеблясь, определил на учёбу в Дворянский полк. Впоследствии разного они достигли: самый младший, Константин, резко свернул с военной стези на гражданскую, поступив на службу во 2-й департамент Санкт-Петербургского Управления благочиния, и дослужился «всего лишь» до чина коллежского секретаря (X класс по «Табелю о рангах», соответствует штабс-капитану в пехоте – «среднестатистическому» положению, которого достигали очень многие из Гребёнок). Проживал в Царском селе. Умер молодым, в возрасте 40 лет. Потомства он не оставил.

Михаил и Аполлон успешно окончили курс военных наук и были произведены, первый – в прапорщики, с зачислением в Кавказский линейный батальон, второй – в корнеты, и направлен для службы в кирасирский великой княгини Елены Павловны полк - на Елизаветградщину, где когда-то служил их отец Павел Иванович. (2 иллюстрация – Дворянин Дворянского полка в конце царствования Александра I – начале царствования Николая I).

Михаил дослужился до чина штабс-капитана (sic!) и вышел в отставку в возрасте 34 лет. Вернувшись в родное Убежище, он влюбился в свою крепостную девушку - 16-летнюю Феодосию. Вскоре них родились дочери Параскева, София и Анна, затем сын Алексей, вновь дочь – Екатерина, потом снова сын - Иван. Екатерина и Иван умерли малолетними. Брак удалось узаконить лишь после отмены крепостного права: бракосочетание дворянина Михаила Павловича Гребёнкина и дочери крестьянина хутора Убежище Ивана Никитовича Диденко - Феодосии состоялось 23 января 1863 года; вскоре (4 мая 1863 года) на свет появился еще один их сын - Михаил, уже законнорожденный. Являя яркий пример порядочности и ответственности, Михаил Павлович повёл тяжбы по усыновлению и других своих детей - Алексея, Софии и Анны. Они продолжались вплоть до 1880 года. Но хлопоты этим не окончились. Семь лет после этого ушло на признание за его детьми дворянского титула, чего он, Михаил Павлович, тоже успешно добился.

Где и как – неизвестно, однако Михаил Павлович сумел в совершенстве овладеть т.н. коновальной наукой – т.е. освоил нужнейшую на селе профессию ветеринара. Но мало того: будучи гласным (депутатом) Пирятинского земского собрания, он провёл решение о создании в своём имении, в Убежище, школы для обучения этой науке 20-25 учеников, куда принимались «преимущественно грамотные, сложения крепкого и поведения добропорядочного» юноши в возрасте от 18 до 30 лет для практического обучения «всему коновальному ремеслу»; учёба длилась 3 года. По условиям её волостные правления компенсировали направляемым на курсы расходы на питание и покупали «необходимые инструменты и повалы ременные для валяния лошадей». Заготовление нужного количества «разного лекарства» Михаил Павлович относил на свой счёт, «за обучение учеников я платы получать [тоже] никакой не желаю», - писал он в земское собрание.

Для практических занятий учеников от окрестного населения принимался больной скот, и делалось это тоже совершенно безвозмездно.Таким образом, Михаил Павлович Гребёнкин стал одним из пионеров ветеринарии в Полтавской губернии (о чём ни словом не упомянуто, кстати говоря, в «Истории ветеринарной медицини Полтавщины»).

Не особо замедлила сказаться и людская благодарность: могилу Михаила Павловича в усадьбе его старшего сына на хуторе Михайловка в первые послереволюционные годы раскопали (по свидетельству старожилов, - как пишет один исследователь, - «искали золотую саблю»), а крест снесли.

Второй брат Евгения, Аполлон, хотя на его образование и стянулись последним, в Нежинской гимназии высших наук «особого усердия к наукам не проявлял». Из пятого в шестой класс не перешёл. Знания добирал домашним образованием - чего оказалось, впрочем, достаточным для принятия на обучение в Дворянский полк. Быв выпущен, как уже говорилось, в чине корнета (корнет в кавалерии соответствовал первому, 14 классу по «Табели о рангах»), далее дослужился до штабс-капитана, и вернулся домой, в Убежище. Женился на Марии Богдановне, урождённой Гамрих, лютеранского вероисповедания (чем, как и Михаил, женившийся на крепостной, нарушил общепризнанные «нормы поведения»). Что ж, видимо, здесь тоже без большой любви не обошлось…

В этом браке родилось шестеро детей: четыре мальчика и две девочки. Младшего, по идее - наилюбимейшего сына, Аполлон назвал в честь брата и своего благодетеля, Евгением. У Евгения Аполлоновича, впоследствии владетельного помещика село Марьяновки (так был переименован хутор Убежище в середине XIX века после объединения хуторов Убежище, а иначе - Гребинчин Яр, и Глубокий Яр) и его супруги Ирины Алексеевны, дочки местного священника, в 1909 году родился сын Леонид – внучатый племянник писателя Евгения Гребинки, которого позиционируют порой как пусть и боковую, но тоже литературную поросль, произросщую из того же корня.

Отец его, Евгений Аполлонович, не глядя на происхождение и положение в обществе, маялся революционными идеями и, по словам его сына Леонида, претерпел некие «преследования» (состоял членом т.н. РУП – «революційної української партії», отчего полиции приходилось за ним зорко «приглядывать». После прихода к власти большевиков это ничем не помогло ни его отцу, ни ему самому: «по свидетельству старожилов х. Убежище», - как пишет местный краевед А. Припутень, - «Евгения Аполлоновича, как и всех помещиков, выселили из его дома и он вынужден был вместе со своими сыновьями и дочкой ходить по домам крестьян и зарабатывать на прожитие».

Относительно образованный, Леонид какое-то время работал народным судьёй в Пирятине. Учился, но не окончил институт народного образования (так был переименован бывший университет святого Владимира в Киеве). Далее, в 1933-м, переехал из Киева в Москву, где в 1939 году поступил в Литературный институт имени Горького на отдел поэзии. Работал в одном из издательств, в газетах «Рабочая Москва», «Советское искусство», а летними периодами - в Ялтинских «Курортних известиях».

Стихи Леонид начал писать будто бы 12 лет, и в 1930-м выпустил сборник «Радість Чорноземна». Критик Иван Юрченко стихи Л. Гребинки оценил сурово: «Это поэтическая истерика, поэзия «надрыва», ископаемая «достоевщина» худшего сорта».

Он, и литературоведы Я. Савченко и В. Прокопович бдительно различили под «политической личиной» автора «лицо классового врага». Что было, в принципе, не столь уж сложно в той обстановке, ибо украинский национализм (если называть вещи своими именами) не давал автору покоя: «…украинский патриотизм болезненно проступал в нем. Даже когда его немножко поднимали на смех, он лез на стенку. Говорил он резко, нервно, всегда отстаивая что-то своё, хотя и отстаивать было вроде бы нечего»,- говорится в одном из немногих воспоминаний о Л. Гребёнке.

Он пытался найти себя в переводах классики - на, естественно, украинский язык. Перевёл «Гамлета» Шекспира, и отдал в один из киевских театров, «Слово о полку Игореве», некоторые произведения А. Пушкина. Исходя из того, что данные работы не нашли сценического воплощения, а издательского внимания не удостоились, вряд ли их можно отнести к удачным.

Редко случается, чтобы судьба ренегата сложилась счастливо. Данный случай – отнюдь не исключение. Неудобное дворянское происхождение дамокловым мечом висело над Леонидом Гребёнкой, который не стал для большевиков «своим» невзирая ни на своё, ни на отцово революционное фрондёрство. На третий день после начала войны с Германией за Леонидом пришли. 17 ноября 1941 года он был осуждён военным трибуналом войск НКВД Саратовской области на основании статей 58-8,58-10, ч. 1,58-1 УК РСФСР к расстрелу. По кассации приговор ему был заменён десятью годами лишения свободы. Но… Пока шла бумажная волокита, Леонид умер, 14 апреля 1942 года, в возрасте 33 лет, от «кишечной интоксикации», как записано в акте о его смерти.

Так усохла единственная, по сути, окололитературная ветвь на родовом древе Гребёнок. Которая при других условиях и обстоятельствах могла, быть может, дать иные свои побеги и принести добрые плоды.

***

Дворянский полк – это военно-учебное заведение стало фактически основным местом службы Евгения Павловича Гребёнки (не забываем при этом, что он читал русскую литературу, язык и некоторые другие предметы и в иных образовательных учреждениях – школе (т.н. межевой роте) при Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, Втором кадетском корпусе, институте горных инженеров, офицерских классах морского кадетского корпуса, возможно где-то и ещё). (Иллюстрация 3: Обер-офицер 2-го Кадетского корпуса и Дворянского полка).

Реализовывая чрезвычайно плодотворную тему «Евгений Гребёнка - педагог», можно было бы назвать сотни имён даровитых выпускников этих, по нынешней градации, вузов, ставших Отечеству верными слугами, уверенно двигавших военную и геологическую науки, совершенствовавших управленческое и морское дело. Один лишь Дворянский полк, в котором единовременно в период работы там Е.П. Гребёнки обучалось около тысячи человек (два батальона по 500 воспитанников), в это время – в 1840-х годах – дал образование таким видным деятелям, как Николай Григорьевич Писаревский, который стал организатором и первым директором Технического училища почтово-телеграфного ведомства Российской империи, директором электротехнического института, руководителем работ по строительству первого в России подводного кабеля через Каспийское море от Баку до Красноводска и от Петербурга до Кронштадта, снискавшего, помимо этого, признание на поприще военной топографии и публицистики; Павел Петрович Карцов - генерал от инфантерии, военный писатель, участник русско-турецкой войны 1877 - 1878 годов; Лонгин Фёдорович Корсаков - российский военачальник, генерал-майор Русской императорской армии; Алексей Иванович Макшеев - генерал, профессор Николаевской академии Генерального штаба; Григорий Григорьевич Данилович - генерал от инфантерии, воспитатель последнего русского царя Николая II, Виктор Антонович Дьяченко - писатель и драматург, Валериан Александрович Кремпин - видный журналист, в свою очередь открывший миру такие имена, как Д. И. Писарева, Н. К. Михайловского, А. М. Скабичевского и прочих; Николай Гаврилович Глухов - известный изобретатель, учёный-электротехник; Михаил Григорьевич Черняев - генерал, главнокомандующий сербской армией, туркестанский генерал-губернатор; Михаил Алексеевич Домонтович – генерал, военный историк, Михаил Иванович Драгомиров - генерал-адъютант, генерал от инфантерии, крупнейший военный теоретик Российской империи 2-й половины XIX века, киевский, подольский и волынский генерал-губернатор; Николай Афанасьевич Демьяненков - генерал от артиллерии, начальник Михайловской артиллерийской академии и училища, член Военного совета; Степан Андреевич Лейхт - генерал от инфантерии русской армии, председатель Главного военного суда Российской империи; Василий Степанович Курочкин - поэт-сатирик, журналист, известный переводчик Беранже; Михаил Иванович Венюков - генерал-майор, путешественник и военный географ; Алексей Алексеевич Тимофеев - генерал-лейтенант, Никита Степанович Журавлёв - генерал-майор (и прочие, и прочие, и прочие – всех просто не перечислить в рамках относительно небольшой статьи). (Иллюстрация 4: блок фотографий выпускников Дворянского полка, с поимённым перечислением).

Но очень многие из упомянутых, если вы заметили, или вовсе избрали себе стезю, так или иначе связанную с писательским ремеслом, либо успешно сочетали с ней, литературой, иные свои занятия. Кто дерзнёт сказать, что здесь обошлось без влияния Евгения Гребёнки? – ведь по имеющимся воспоминаниям известно, сколь увлечённым человеком он был: часто, придя на урок в свой класс, не протокольно излагал заданную программой тему, а, восхищённый обнародованной литературной новинкой, знакомил с ней воспитанников, попутно рассказывая об авторе. «Бывшие ученики Гребенки передавали теплые, полные любви и участия рассказы об их преподавателе, - сообщает источник. - Все были согласны друг с другом в своих воспоминаниях. Так же добр и симпатичен был Евгений Павлович и в роли учителя, как в своей домашней жизни или в кругу своих знакомых. В уроках он не был педантом. Часто случалось, что он не умел сдержать желания поделиться с юными своими слушателями какой-нибудь замечательной литературной новостью и, вместо ведения урока, с одушевлением читал или новое стихотворение, или прозаический отрывок. Так были прочитаны им не одна из песен Кольцова, не одно из стихотворений Лермонтова, не один отрывок Гоголя. Он никогда не бранил шалунов в своем классе и не жаловался на них начальству. Когда он сердился, то обращался к ученику со словами: «Вы нездоровы: вам надо в больницу». (Иллюстрация 5: Е.П. Гребинка входит в класс к кадетам_Дружеский шарж)

Важно при этом отметить, что многие из перечисленных выше славных воспитанников Дворянского полка были выходцами именно из Малороссии, а к землякам и по своему нраву, и по сложившейся тогда традиции, Гребёнка особенно благоволил, не жалея времени и труда для их образования и воспитания (чему примером, в первую очередь, его братья Михаил, Аполлон и Константин, ставшие исключительно образованными и полезными обществу людьми).

Особой же педагогической удачей Евгения Павловича следует, безусловно, считать его четвёртого, по счёту рождений в семье, брата – Николая. Он появился на свет в 1819 году, и вот первая загадка: в отличие от всех его гораздо менее именитых братьев и сестры, дата рождения его неизвестна, только год – 1819-й.

Опять-таки в отличие от всех своих братьев, начального образования он не получил никакого, лишь домашнее. До достижения 15-летнего возраста он воспитывался матерью. Вновь-таки в отличие от Евгения, о котором домашняя устная хроника рассказывает, что он, будучи пяти лет, любил чертить мелом на полу разные фантастические буквы и изображения, а шести лет уже «очень порядочно читал», никаких «устных хроник» о нём, Николае Гребёнке, до нас не дошло.

Однако известно, что 15 лет от роду, в 1834 году, его отправили в Санкт-Петербург к брату Евгению, к тому времени уже устроившему судьбу своих братьев Михаила и Аполлона. Но в Дворянский полк (куда пять лет спустя устроит он и самого младшего, Константина) Евгений отдавать Николая не стал. Он написал прошение главнокомандующему Путей сообщения и публичных зданий генерал-адъютанту графу К. Ф. Толю с просьбой принять Николая в Академию Художеств.

Успешно пройдя соответствующие испытания в науках и рисовании, недоросль Николай Гребёнка был признан способным к обучению, и был зачислен в число пансионеров Императорской Академии Художеств на счёт сумм ведомства путей сообщения и публичных зданий. Академию окончил с присвоением звания неклассного художника и серебряной медалью 2-й степени за успехи по архитектуре. Свою практику он проходил под руководством профессора архитектуры Романа Ивановича Кузьмина, став его первым помощником при производстве заказов от давшему ему, Николаю Гребёнке, возможность получить образование ведомства Путей сообщения и публичных зданий.

Впоследствии, как и его учитель, он тоже стал и академиком архитектуры, и действительным статским советником (IV класс по «табелю о рангах», соответствует званию генерала).

Он автор проектов не менее 70 зданий в одном только Санкт-Петербурге и его окрестностях, в значительной части сохранившихся до наших дней. К постройкам Николая Павловича относятся, возведённые по его собственным проектам и под его непосредственным наблюдением, церковь во имя Святого Александра Свирского у Ямских рядов в Санкт-Петербурге, церковь во имя чудотворной Тихвинской иконы Божьей матери, на кладбище близ которой нашли своё упокоение, в частности, П.А. Вяземский, Ф.М. Достоевский, П.А. Плетнёв (названы, и то лишь частью, здесь только те, к кому был близок Е.П. Гребёнка), а также художники Ф.А. Бруни, А.И. Куинджи, Б.М. Кустодиев, И.И. Шишкин и другие; поэты Е.А. Баратынский, Н.И. Гнедич, В.А. Жуковский, историк и писатель Н.М. Карамзин и многие другие.

Николай Гребёнка спроектировал и построил здание ремесленного училища в 1-ой роте Измайловского полка и при нем церковь; перестроил Андреевский собор на 6-й линии Васильевского острова, с пристройкою к нему двух новых приделов (а перед тем, под руководством своего учителя Р.И. Кузьмина, при участии К.А. Тона – собор святого апостола Павла в Гатчине); церковь в Сортвале (Карелия) и другие. (иллюстрация 6: церковь св. Андрея Первозванного в Петербурге)

В мир самых богатых заказчиков столицы, да и всей Империи - купцов братьев Елисеевых - Николай вошёл ещё учеником Р.И. Кузьмина, спроектировав и построив их Елизаветинскую богадельню на 3-ей линии Васильевского острова. Было это 1 января 1844 года, зодчему едва исполнилось на тот момент 25 лет. Далее он построит для них, Елисесевых, ещё и дом в Биржевом переулке с винными подвалами и кладовыми на Васильевском острове, потом – оборудует «родовое гнездо» - на углу Невского проспекта и реки Мойки, у бывшего Полицейского моста (он же прежний дом полицмейстера Чичерина, он же «Диск», он же «Талион»), где воплотятся в жизнь самые смелые архитектурные идеи, самые дерзостные фантазии, самые невероятные решения… Создаст, по общему мнению, истинный шедевр.

Другой жемчужиной зодчества Н.П. Гребёнки станет дом «табачного короля России» В.Г. Жукова на углу Гороховой и Садовой улиц, о котором император Николай I при высочайшем рассмотрении проекта изволил выразиться: «Я рад, что на этом месте будет дом, а не клетка». Строительство этого особняка вызвало сенсацию: четырехэтажный дом был построен всего за 50 дней. Архитектору и организатору строительства было лишь 26 лет от роду, и всего два года прошло с того времени, когда он окончил Академию художеств. (иллюстрация 7: Санкт-Петербург. Угол Невского проспекта и Большой Морской улицы. Бывший дом полицмейстера Чичерина – особняк купца Елисеева. Фото 1900 г. )

Помимо этого, по заказу В.Г. Жукова и по проекту Н.П. Гребёнки, были построены его, этого купца, доходные дома на Гороховой, 33 и т.н. торговые бани Жукова на Лоцманской улице, дом 20, и не только...

Отголоском близкой дружбы с лучшими купеческими фамилиями стала также капитальная перестройка по его проекту и под его же наблюдением торгового ряда, известного под именем банковской линии в Гостином дворе.

Но не для одних купцов с тугим кошельком старался Николай Павлович. Он осуществил полную перестройку здания Министерства Путей Сообщения (награда - орден Святого Станислава 2-ой степени); дома призрения бедных детей и при нём церкви (пожалован орден Святой Анны 2-ой степени), бывшего управления 1-ой Адмиралтейской части (за что был награждён орденом Святого Владимира 4-ой степени), и воплотил другие свои проекты.

Достоверно известно, что до 1849 года, до смерти Евгения Павловича, наступившей 3 декабря 1848 года, Николай Павлович жил у него. То есть именно ним он был на протяжении 15 лет учим, воспитываем, приобщаем к искусству и литературе. Такой невероятной педагогической удачей, какой стал в итоге его Кокамбо (домашнее прозвище Николая, каковым он часто был называем в домашней переписке), впору гордиться целому педагогическому коллективу. Евгений Павлович никогда не выпячивал эту свою заслугу, считая свои заботы о безусловно талантливом брате само собою разумеющимися.

Ровно так он относился и к своим хлопотам по устройству дел младшей сестры Людмилы (родилась в 1824 году). Двенадцати лет от роду, в 1836 году, её он тоже забрал к себе в Санкт-Петербург и определил в Смольный институт благородных девиц. Туда принимали дочерей лиц чинов не ниже полковника и действительного статского советника - на казённый счёт, и дочерей потомственных дворян - за годовую плату, и готовили их для придворной и светской жизни. «Смолянки», обычно поступавшие в институт шестилетними, должны были носить форменные платья: младшие – кофейного цвета, от 9 до 12 лет – синего, от 12 до 15 лет – голубого и от 15 до 18 лет – белого цвета. Пропустив «два платья», Людмила успешно закончила обучение, за которое платил брат, в 1842 году (18-летней), уехала к матери в Убежище, но пять лет спустя, в конце августа 1847 года, вместе с Евгением, возвращавшимся из отпуска в столицу, и матерью Надеждой Ивановной, снова возвратилась в Петербург. А 24 февраля 1850 года в Андреевском соборе Санкт-Петербурга (к перестройке нефов которого и пристройке приделов был, если припоминаете, причастен уже её другой брат – Николай), она вышла замуж за дворянина Костромской губернии Владимира Павловича Елизарова, служившего в Санкт-Петербургском Цензурном Кабинете. Замуж она выходила отнюдь не бедной невестой – 10 тысяч капитала было выделено ей в приданное братом, Евгением Павловичем… Своего первенца, родившегося в Санкт-Петербурге в 1852 году, она назвала в его честь - Евгением. (иллюстрация 8: Смольный институт)

Людмила Павловна прожила достаточно долгую жизнь, 84 года. Помимо первого сына родила ещё одного (назвала его Николаем, и тоже понятно, в честь кого – ибо именно он, Николай, принял на себя все хлопоты по устройству родственников, в первую очередь сестры и матери, после кончины Евгения; у него они жили до 1854 года, до переезда в Кременчуг, потом в Убежище, затем на хутор Харитоново Галичского уезда Костромской губернии, где небольшой собственностью владел муж Людмилы Владимир Павлович. Он служил мировым посредником, а она занималась домашним хозяйством и воспитанием четверых детей: кроме мальчиков были ещё дочери Александра и Надежда (в честь племянницы?).

Зато Николай Павлович своей семьи так и не создал. У него, как пишут, было как минимум два собственных дома - один на 6-ой линии Васильевского Острова, дом 49, постройки 1860 года; второй - особняк на Малом проезде, Васильевского Острова, дом 16, левая часть, 1867-1868 годов постройки. Здесь в сентябре 1877 года у него снимал квартиру №4 Илья Ефимович Репин.

За год до смерти разстроенное здоровье Николая Павловича заставило его удалиться от дел.

Умер действительный член Санкт-Петербургского общества архитекторов и гласный городской думы, академик архитектуры, действительный статский советник Николай Павлович Гребенка 27 сентября и 29 сентября 1880 года был погребен в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище.

(Продолжение следует)

ТРЕТИЙ РАЗЪЕЗД

***