Кармен была таджичкой?..

Не так давно мировая общественность отметила 205-ю годовщину со дня рождения самого оригинального писателя Франции, блестящего мастера художественной прозы Проспера Мериме.

Его творческое наследие не¬велико, скажем, по сравнению с Бальзаком, но каждое произведение этого писателя - неувядаемый шедевр; они и поныне читаются с огромным  интересом и волнением.

Роман Мериме «Хроника царствования Карла IX», его новеллы, драматические произведения настолько остросюжетны, сочинены так живо и убедительно, что их невозможно читать отстраненно. Мы становимся участниками тех далёких событий, вместе с автором сочувствуем его героям и переживаем вместе с ними.

Новеллы Проспера Мериме стали «новым словом» во французской, а затем и в мировой литературе. Пушкин называл их «романами в миниатюре» и считал, что в этом жанре превзойти Мериме невозможно. Прошедшие два с лишним столетия подтвердили правоту великого поэта.

Кому не знакомы такие новеллы Мериме, как «Души чистилища». «Коломба», «Этрусская ваза», «Двойная ошибка» и, наконец, новелла о «Кармен», ставшая поистине мировым бестселлером.

Рассказ об экзотической цыганке Кармен был написан с таким знанием дела, с таким психологизмом и романтической приподнятостью, что его читали и перечитывали многие выдающиеся мастера пера. Мериме открыл новую страницу в мировой литературе - цыганскую тематику. Вслед за ним о цыганах написали свои произведения Александр Пушкин, Лев Толстой, Федор Достоевский и многие другие. Это была целая волна подражательских и зрелых оригинальных поэм и романов.

Цыганка «Кармен» из литературной героини превратилась в реального жизненного персонажа. По новелле Мериме о ней сняли художественный фильм, была написана опера, поставлен балет, портрет Кармен украшал парфюмерные изделия, ей уделяли место в своём творчестве известные художники, музыканты и даже модельеры, создававшие образцы одежды «а ля Кармен».

Вот уже двести лет цыганка Кармен живет со всеми поколениями и нисколько не утрачивает своей известности и обаяния.

Но Проспер Мериме был и непревзойденным мастером литературной мистификации. Он выпустил в 1825 году сборник пьес, который назывался «Театр Клары Гасуль». Его автором якобы являлась испанская актриса Клара Гасуль. В предисловии была помещена её биография. Пьесы были динамичны, необычайно интересны и опровергали догматы классицизма, господствовавшие в то время на французской сцене.

Сборник пьес произвел эффект разорвавшейся бомбы. Талантливую испанку отыскивали в Испании и Франции, о её произведениях писали рецензии и исследования. Пьесы ставились на сценах театров и залы были заполнены зрителями доотказа. Лишь через год Мериме признался, что автором сборника пьес является он сам, и никакой Клары Гасуль никогда не существовало. Можно представить, какую бурю негодования и шквалы смеха вызвало это признание молодого писателя.

Ровно через два года вы¬шло другое произведение Мериме под названием «Гузла». Мериме сообщал, что посетил Сербию и собрал там двадцать девять баллад в прозе, воспевавших героизм и величие на¬рода, борющегося за свою сво¬боду. Баллады были написаны прекрасным языком, в них воплотились самобытность и богатое творческое воображение балканского народа.

Нужно ли говорить, что ни в какой Сербии автор «Гузлы» не был, и все баллады от пер¬вой и до последней строчки были сочинены им в Париже.

Мистификация Мериме увенчалась блестящим успехом. Пушкин и Мицкевич приняли стихи «Гузлы» за подлинные творения славянской поэзии и сочли возможным переложить их на родные языки. Мицкевич перевел на польский язык балладу «Морлак в Венеции», а Пушкин включил в свои «Песни западных славян» переработку одиннадцати баллад «Гузлы».

О сербских поэмах, собранных Мериме, писались научные трактаты, были защищены докторские диссертации. Скандал был оглушительным и, когда писатель признался в своей подделке, Пушкин лишь развёл руками и назвал Проспера Мериме «блестящим литературным пройдохой».

Мериме грелся в лучах славы. Его Кармен шагала по странам и континентам, а иные считали её реальной личностью, и таборы в Испании спорили между собой, в каком из них выросла и жила известная Кармен.

Издатели требовали от Мериме новых новелл, подобных уже написанным. Но он признавался Стендалю, что исчерпал свое вдохновение, а быть автором жалких поделок считает для себя унизительным.

И вдруг в интервью корреспонденту одной из парижских газет Мериме заявил, что нашел новые материалы, проливающие свет на происхождение знаменитой цыганки. Когда Стендаль полюбопытствовал - какие именно, Мериме рассказал, что Кармен не была цыганкой. Цыганский табор путешествовал по Азии и Персии и где-то в маленьком селении в горах цыгане обратили внимание на трехлетнюю девочку, оставшуюся сиротой. Её родные умерли во время эпидемии чумы, и теперь девочку воспитывали дальние родственники, у которых и без того было полно детей и лишний рот был им в тягость. Цыганам понравилась смуглая, подвижная девчушка с большими черными глазами и шапкой черных вьющихся волос, и они взяли её в свой табор. Перебираясь из одной страны в другую, они, в конечном итоге, добрались до Испании и осели в городе Кордова, где и развернулось действие новеллы «Кармен». Именно цыгане дали приемной девочке имя Кармен, а как её звали по настоящему, никто уже и не помнил. В памяти юной теперь уже цыганки остались лишь три слова из родного языка: «осмон» - небо, «модар» - мать и «ситора» - звезда.

Проспер Мериме должно быть рассчитывал, что его сообщение вызовет новый всплеск интереса к нему, но ничего подобного не произошло. Стендаль отнёсся скептически к этой версии своего молодого друга, подозревая очередную литературную мистификацию, а издатели заявили, что для них Кармен была и останется цыганкой и что сама новелла настолько совершенна, что какие-то доработки и дополнения лишь ухудшат её.

Кроме того, всем было известно, что Проспер Мериме был влюблен в восточную поэзию, называл её «благоуханным цветником» и высоко чтил имена Хайяма, Саади и Хафиза. И понятно, почему он поместил юную Кармен именно в Азию, а не, скажем, в заснеженные просторы Сибири.

Мериме, натолкнувшись на равнодушие к своей сенсации, тоже охладел к ней, и ничего нового о Кармен из-под его пера уже не вышло.

Сегодня мы можем только гадать, насколько правдивой была версия знаменитого французского писателя об азиатском происхождении его блистательной цыганки. Если это действительно так, то жаль, что она не получила воплощения в очередном литературном произведении. А если готовился новый розыгрыш талантливого новеллиста, то тоже остается только сожалеть, что мы так и не узнаем, с какой целью это делалось.

Во всяком случае, приятно, что Кармен, сама получившая путевку в бессмертие и обессмертившая своего создателя, пусть на короткое время, но оказалась нашей землячкой и некогда ходила по той же земле, на которой сегодня проживаем мы с вами.