Фабрика звёзд, или Бумажные киборги

Александр КУЗЬМЕНКОВ 04 апреля 2016 529

Александр Кузьменков

Фабрика звёзд, или бумажные киборги

Вик. Ерофеев сказал однажды: «У нас есть писатели, но нет литературы». Если развить суждение до логического конца, получится примерно следующее: литературы нет, потому что писателей подменили литературные проекты – по верному слову критика Р. Арбитмана, бумажные киборги разной степени автономности. Категорический императив эпохи – примат семиологии над онтологией, проще говоря – видимости над сущностью. Потому в эстетической парадигме постмодерна шедевром считается все, что таковым объявлено. Наивно думать, что словесность не хлебала от чаши сей.

Искусство познания, учил товарищ Троцкий, есть искусство обнажения. Без PR-шелухи литпроекты становятся весомы-грубы-зримы. Сознаюсь: я не ахти какой знаток литературного закулисья (предпочитаю работу с текстом). Но, как известно, 75% разведданных родом из открытых источников информации. Нужно лишь сопоставить и проанализировать общедоступные факты. Чем, стало быть, и займемся.

КАВКАЗСКАЯ МАТРИЦА. ПЕРЕЗАГРУЗКА

Информация к размышлению: Ганиева Алиса Аркадьевна. Прозаик, литературный критик. Дочь известного дагестанского экономиста и политика. Окончила отделение литературной критики Литературного института им. М. Горького. Работала в команде премии «Дебют». Сейчас – редактор газеты «НГ-ExLibris». Лауреат премии журнала «Литературная учеба», премии журнала «Октябрь», премии «Триумф», премии «Дебют». Полуфиналист и финалист ряда литературных премий.

Любопытная деталь: все судьбоносные события в жизни А.Г. происходят попарно. Брак с главредом «Литературной учебы» Максимом Лаврентьевым – премия журнала «Литературная учеба». Дружба с В. Пустовой, завотделом критики «Октября» – премия журнала «Октябрь». Работа в команде «Дебюта» – «Дебют».

Оно конечно: post hoc, nоn est propter hoc. Однако цепь случайностей есть закономерность…

Но, если разобраться, карьерой А.Г. обязана даже не коллегам по цеху, а большевистской национальной политике «уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам».

По отношению к Кавказу ленинский принцип мы реализовали до тамошнего максимума – на все 111%. При этом амбициозной и взрывоопасной провинции просто необходим живой русскоязычный классик. Причин тому две: а) надо продемонстрировать Кавказу, что он – часть России; б) надо продемонстрировать русским, что в горах водятся не только шахиды.

До недавних пор на должность Великого Кавказского Писателя активно прочили Германа Садулаева. Ни один шорт-лист не обходился без его фамилии, даром что проза состояла из дурной литературщины («светлые, хрустальные слезы счастья», что за прелесть!) и квазипелевинских фантазмов. Впрочем, качество текстов не имело ровно никакого значения, будь то откровенно провальная «Таблетка» или средних достоинств «Шалинский рейд». Затем случилось страшное: Г.С. уверовал, что ему все позволено. В 2010-м он вступил в КПРФ – чем, подозреваю, несколько разочаровал своих благодетелей. Но тут же разочаровал снова и уже всерьез. В «Комсомольской правде» вышло его интервью, под завязку набитое скандальными заявлениями о Чечне: «Декларируются семейные ценности, а на деле молодежь эмэмэсками друг другу пересылает порнуху» и т.д. В ответ мгновенно прилетела кадыровская фетва: «не мусульманин, не чеченец и даже не человек». Садулаева вежливо перестали замечать. На «Зеркало Атмы», номинированное на «Нацбест-2015», большинство членов жюри предпочло вообще не реагировать. А ведь еще вчера… О Аллах Слышащий, Видящий!

И кого назначить почетным ашугом? Ну, не Муцураева же с «Молитвой моджахеда» и не Яндарбиева с «Балладой о джихаде»…

Алиса Ганиева являла собой кардинально переосмысленный садулаевский проект. В разноплеменном и разноязыком Дагестане, в отличие от моноэтнической Чечни, не возможны ни авторитарный лидер-харизматик, ни единомыслие. Потому либеральные демарши А.Г. не имеют резонанса. Во всяком разе, официального. Далее следуют литературные тонкости. Садулаев нагружает тексты образами, Ганиева сухо, по-репортерски фиксирует ситуации; Садулаев прилежно проговаривает свою мысль до логического конца, Ганиева постоянно прибегает к фигуре умолчания по причине острого дефицита мыслей. Да это, право, мелочи. Главное вот в чем: место грузного и откровенно депрессивного мужика заняла барышня модельной внешности. Сколько могу судить, из критиков мужеска пола перед аварскими прелестями устоял лишь Сергей Беляков. Остальные во главе со Львом Аннинским дружно развесили слюни аж до… э-э… в общем, вам по пояс будет, сказал бы старшина Васков.

Между прочим, для Ганиевой это спасение. Проза ее теоретически разножанрова: физиологический очерк, антиутопия, лавбургер. А фактически похожа на конструктор Lego, ибо всякий раз смонтирована из одних и тех деталей: хиджаб-адат-хинкал-лезгинка. «Не особо внятное нагромождение всяких “дагестанизмов”, а если их убрать, ничего не остается», – констатировал блогер luguev. Прибавьте шершавые идиолекты вроде «маршруточного такси», и картина будет полной.

Тем не менее, государство в Великом Кавказском Писателе заинтересовано. О степени интереса можно судить по прошлогоднему «Букеру». Премия Ганиевой не досталась. Зато достался утешительный 700-тысячный грант на перевод в Великобритании. Спонсировал Алису Аркадьевну щедрый букеровский попечитель – банк «Глобэкс», чей главный акционер (99,99% акций) – госкорпорация «Внешэкономбанк».

Жизнь удалась, что тут еще скажешь.

ИЗ ПАДОНКАФ В КНЯЗИ

Информация к размышлению: Багиров Эдуард Исмаилович aka Эдуард Исмаилхан Ассад Багир Шах Мешхеди Багиров. Прозаик, блогер. Уроженец Мары (Туркмения). Дезертировал из туркменской армии, чтобы избежать ареста по уголовному делу, возбужденному Марыйской прокуратурой. В России был осужден Тверским межмуниципальным судом за «хищения, совершенные группой лиц по предварительному сговору». Пытался учиться на юридическом факультете Московской государственной академии водного транспорта, но был отчислен за неуспеваемость. Бывший главред сайта «Литпром». Известен своими антирусскими высказываниями. Доверенное лицо В. Путина на президентских выборах 2012 года.

Однако биография марионетки будет не полной, коли не представим кукловода. Итак: Константин Рыков, влиятельный политтехнолог (позиция № 6 в российском рейтинге 2010 года), депутат Госдумы V созыва от «Единой России», издатель сетевой газеты «Взгляд», владелец издательства «Популярная литература», создатель сайтов fuck.ru и udaff.com, где пропагандировалась субкультура падонкаф. А также продюсер – извините за матерное слово – культовых писателей Минаева и Багирова.

Последний возник на сайте udaff.com и прославился скандально известным постом «Христианин? Пашол нах..»: «Все вы – свиньи. Тупые гяурские свиньи… Мусульмане – ваши хозяева» и проч. (с дальнейшим желающие могут ознакомиться самостоятельно: http://web.archive.org/web/20041210123618/http://udaff.com/creo/39234.html). Впрочем, сетература – это так, к слову…

Дебютный роман Э.Б. роман «Гастарбайтер» (в сети его прозвали «Гаста Батыром»), «Популярная литература» напечатала 100-тысячным тиражом – этак у нас только мэтра Пелевина издают. Писательская квалификация автора… да вот вам образчик для дегустации: «Любовь состоит из абсолютного, по умолчанию, доверия и взаимопонимания друг друга с полуслова». Лучшей характеристикой здесь будет минаевская цитата: «Пластиковые люди дарят друг другу пластиковые эмоции». Кабы еще и гонорары из того же материала...

Строго говоря, Багиров стал Минаевым для бедных, облегченным вариантом успешного проекта, рассчитанным на другую целевую аудиторию. Духless, топ-менеджер в гарольдовом плаще, был духовной жаждою томим и искал проблески высшего – правда, не там, где лежит, а там, где светло. Багировские герои если и размышляли, то лишь о том, где лучше телку снять. Роль минаевской статусной ренты у Багирова играло примитивное вымогалово, на месте бренда неизменно оказывался контрафакт. Минаевский герой обязан был пережить катастрофу, но багировских плошихей неизменно ждал приторно-попсовый happy end: бочка варенья, корзина печенья и ключ от квартиры, где деньги лежат.

Впрочем, расчет в обоих случаях был один и тот же: подсадить публику на продукт, чтобы в нужный момент наполнить его нужным содержанием. Первые романы Багирова не содержали ничего, кроме нудной, как зубная боль, мизантропии: «тупое и бесполезное быдло», «конторские хорьки», «офисные мыши», «лоботомированная мразь», «пивная шелупонь», «отстойные упыри», – далеко не полный реестр… Я грешным делом недоумевал: зачем оно надо? Потом вышел в свет «Идеалист», гибрид политического триллера с прокремлевской агиткой, и все встало на свои места. Для меня, не для Багирова.

Защищать власть можно по-разному: есть бездна вариантов – от Максима Соколова до братьев Якеменко. Имитировать Соколова тут, видимо, IQ не позволял, и эпилог «Идеалиста» превратился в селигерскую речевку. Черчилль учил: если довод слаб, надо кричать. Э.Б. то и дело срывался на истерику, подменяя аргументы децибелами, и если в чем-то мог убедить публику, – то лишь в полном своем дилетантстве.

Тем не менее, в итоге Гаста Батыр переквалифицировался в политологи. Надеюсь, что навсегда.

Ах да, совсем забыл. Рецепт успеха от Багирова: «Нужно обладать терпением психиатра, наглостью детдомовца и нахрапистостью полублатного фраера». А большего нашей литературной тусовке и не требуется.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РУССКИЙ

Информация к размышлению: Непогодин Всеволод Владимирович. Прозаик, публицист. Уроженец Бобруйска, в дальнейшем жил в Одессе. Окончил Одесский институт финансов. Судим за избиение журналистки Веры Грузовой. Лауреат премии журнала «Нева».

Кому война, а кому мать родна, – это про Непогодина, чья писательская карьера дивно совпала с затяжным украинским кризисом.

Впрочем, давайте по порядку. Дебютировал В.Н. как сетератор – на udaff.com, где выложил эссе «Говнопоколение» – библейского накала проповедь о том, что весь мир над пропастью и во лжи (знамо, кроме самого проповедника). Обитатели ресурса не замедлили смешать автора с субстанцией, упомянутой в заголовке. Впрочем, редакция «Невы» отнеслась к Непогодину не в пример дружелюбнее, опубликовав его литературные селфи «Generation G» и «Французский бульвар» («чо у невы кризис жанра?» – изумлялись падонки). В обоих невских опусах В.Н. нелестно высказывался о Незалежної, оттого был замечен прилепинско-шаргуновской «Свободной прессой», обосновался там в качестве колумниста и всерьез занялся конвертацией патриотизма в литературный успех.

Пуще всех в этой ситуации мне было жаль штатного прилепинского критика Алексея Колобродова. От него требовалось невозможное – сбыть читателю явный неликвид: «икроножные мышцы ног» и проч. Но мастерство не пропьешь, – у Колобродова всегда и волки сыты, и овцы целы: «Всеволод – прозаик, безусловно, талантливый, способный ученик авторитетов Бегбедера, Керуака и Лимонова, умеющий “подсадить” читателя на вполне заурядный экшн… Строго говоря, литературы у Всеволода мало, и лучше бы было еще меньше. Потуги на оригинальную стилистику сплошь и рядом прорываются оборотами на грани дурного официоза и рэпа».

Во времена политических противостояний подобная причудливая логика вполне объяснима: эка невидаль – двух слов связать не может, зато за Россию костьми ляжет. Непогодин пришел к предсказуемым выводам: в иные моменты национальность становится доходной профессией. И поступил вполне предсказуемо: написал роман «Девять дней в мае» о трагедии в Одесском доме профсоюзов. Правда, последней были посвящены лишь две главы из девяти, в остальных Непогодин, как и прежде, от души бегбедерствовал и лимонничал. Рецензенты, естественно, предпочли этого не замечать. Л. Ионова, редактор «Российской газеты»: «Настоящая искренность и настоящая боль».

Я и рад бы поверить, да Непогодин мешает.

«Он смелой поступью шагал по лужам вместе с сотнями таких же отчаянных храбрецов, готовых свернуть горы... Одесские патриоты осознавали, что они носители могучего русского духа, вдохновляющего бойцов на ратные подвиги во славу Отечества».

По интонациям это «Священная война», никак не меньше. Немного погодя певец во стане русских воинов невзначай исполнил другую арию – «В Красной армии штыки, чай, найдутся»:

«Он давно помышлял о том, чтобы сменить гражданство. В российскую армию призывали до двадцати семи лет, и ему нечего было беспокоиться».

Вообще, В.Н. постарался найти своему патриотизму максимально безопасные сферы применения:

«Ты сварила красный борщ!.. Мне надоело это свекольно-помидорное варево!.. Почему ты не приготовишь щи, окрошку или солянку? Борщ это бандеровская похлебка, а мы ведь русские!»

«– Женишок, а что мы будем делать сегодня вечером? – спросила Арина.

– Русских!.. Русских людей!.. Надо кое-кому родить новых русских патриотов, готовых сражаться за отчизну! Займемся практическим решением демографической проблемы! – с улыбкой объяснил Небеседин».

Ну-у, это уже почти Маяковский: «В поцелуе рук ли, губ ли…» – и далее по тексту. Еще одна пикантность: в своем фейсбучном аккаунте сочинитель прорекламировал «Девять дней…» в чем мать родила. Впрочем, прямого отношения к проекту «Всеволод Непогодин» это не имеет.

Так вот, о проекте. Могу ошибаться, но с ним, сдается, покончено. Не знаю точно, какая кошка пробежала между Прилепиным и Непогодиным, однако последний опубликовал в «Снобе» архисклочную колонку:

«Прилепин не понимает, что превратился в пугало и посмешище, мня себя великим писателем земли русской… Молодежь его не читает и смотрит с презрением на его безжизненные тексты».

Прежде В.Н. за глупые наезды били (Денис Гуцко, к примеру), но в этом случае, полагаю, санкции ужесточились. R.I.P.

ЭПИЛОГ

В Дании тихо доживает свой век Андрей Назаров, автор «Песочного дома», одного из лучших отечественных романов, – слава Богу, хоть «Русскую премию» дали. Москвич Михаил Дынкин, умный и глубокий поэт, издал на спонсорские деньги сборник тиражом 30 экземпляров. Около года назад умер в безвестности прозаик платоновского масштаба – Дмитрий Бакин. Он, говорят, незадолго до смерти сказал: «Какой я писатель? Писатель – тот, кого читают. Вот Пелевин – это писатель…»

Ага. А также иные прочие – имена их ты, Господи, веси. Только не спрашивайте, почему у нас нет литературы.