18 ноября 2016 55
Участники Третей Мировой Донецкой
В этом районе Донецка я не была ровно год. Да, целый долгий военный год я не появлялась на Трудовских, микрорайоне находящимся прямо на линии огня.
.
Сама виновата. Язык мой – враг мой, эта парадигма не устареет никогда. В ответ на мои якобы нечаянные просьбы, произнесенные с простодушным видом, Валентина прятала глаза, Вадим бормотал «в другой раз, в другой раз», а Иванченко и вовсе тихой сапой выскальзывал из комнаты.
.
Часть I
.
В августе 14-го года укров еще не вышибли из Донецкого аэропорта, и они бомбили, сколько хотели микрорайон «Зорька» в Ясиноватой (город спутник Донецка, северное предместье города). В центр Донецка мины долетали лишь время от времени, а по Зорьке лупили ежедневно с утречка пораньше с четким немецким распорядком.
.
Звуки взрывов отлично было слышно в северной части города.
Люди утром под звуки взрывов шли на работу, озабоченные своим здоровьем граждане делали пробежки, собачники выгуливали своих четверолапых.
Было бы не правильно считать, что люди привыкли, к войне привыкнуть невозможно, скорее адаптировались к жизни в условиях военного времени.
.
Я летним приветливым утром вышла на прогулку с палками для норвежской ходьбы. Как ожидаемо, с севера бабахали взрывы. Но это было где-то там, далеко за пеленой воздуха величиной в 15-20 километров. За два месяца почти непрерывных бомбежек звуки взрывов уже превратились в некий фон, который, казалось, ни кому не мешал.
Зачем прятаться, если бомбят за 15 км от дома? Дончане, в массе своей экстремалы, отлично понимали, если осколки посыпятся рядом, нужно немедленно спуститься в укрытие.
.
Бахало, то громче, то тише, я, опираясь на палки, размеренно преодолевала метр за метром.
В новом обихоженном парке на набережной Кальмиуса было полно таких же, как я физкультурников. Навстречу мне пробежал дедушка лет под семьдесят в спортивных трусах, двое мужчин средних лет что-то оживленно обсуждали на лавочке. Поодаль женщина плотно прильнула спиной к березе, словно подпирая ее – знамо дело черпает энергию дерева, подумала я.
По новой велосипедной дорожке промчался велосипедист, распугивая бабушек, кормивших уточек на набережной Кальмиуса.
.
Тем временем бахи-бабахи усилились, это поднапрягло. Вдруг раздался особенно сильный взрыв, за ним следующий еще более мощный. Взрыв повис где-то высоко в атмосфере, прямо над моей головой.
В стрессовой ситуации мысли заработали быстрее слов. Воображение нарисовало мне, как высоте несколько сот метров разорвался неведомый снаряд, осколки уже в полете и вот-вот приземлятся мне на непокрытую беззащитную голову.
.
Я не могу сказать, что я испугалась, я просто не успела. Ситуация не дала мне возможности для размышлений. Хуже всего, когда перестаешь контролировать ход событий, и ситуация становится не управляемой.
.
Бежать в укрытие – куда? Его нет поблизости. Может упасть на землю ничком и накрыть голову руками, как это предписывает инструкция при артобстрелах?
.
В данной ситуации мой организм решал за меня – он не подчинялся мыслям-импульсам, идущим из головы. Мышцы позвоночника повели себя совершенно не предсказуемо, они резко обжали позвоночник варварской железной хваткой.
Два больных диска ответили жесткой болью, даже для меня, привыкшей к физической боли, это было слишком.
Но не боль в данном случае была главной – я перестала чувствовать нижнюю часть тела от пояса до кончиков пальцев.
.
- Это конец, подумала я, – парализовало! Но нет, не сдаваться! Да, ни сдаваться, ни сдаваться ни в коем случае! Что же делать? Надо попробовать пошевелить пальцами ног. От боли заблокировало дыхание, во рту появилась горечь и сушь. Всю массу тела я перенесла на палки.
.
Бесчувственными пальцами на стопах ног я попробовала пошевелить сначала на правой ноге, затем на левой ноге. Ура! Медленно не совсем послушно, но бесчувственные ноги выполнили мою команду.
- Не все потеряно, не все, - твердила я про себя.
.
У меня, наверное, был не слишком цветущий вид. Мужчины на лавочке вопросительно смотрели в мою сторону «что случилось?»
.
- Ничего, все в порядке, - я через силу выдавила из себя улыбку.
.
Опираясь на палки, я, медленно с усилием переставляя онемевшие ноги, доползла до лавочки.
.
- Тяжелой артиллерией по Зорьке работают, - сказал один из мужчин.
- Да, подхватила я, - такой сильный бабах был, что еще чуть-чуть и осколки на нас посыпятся.
.
Я уже пришла в себя и осмелела:
- Захарченко (Глава ДНР – авт.) говорил, что всем, кто не выезжал из Донецка на период войны даст статус участника войны. Я своими ушами слышала.
Я сделала многозначительную паузу.
- Так от, пусть дает, - я продолжала строить из себя простушку, - утром идешь, никого не трогаешь, а в тебя бабахают неизвестно откуда.
.
Похоже, что мужчинам было не до смеха, они продолжали с тревогой оглядываться по сторонам, внимательным взглядом прощупывая воздух. Потом торопливо встали и ушли.
.
Канонада сильных взрывов испортила настроение людям в парке, психологическая атака сделала свое дело. Однако паники не было, люди степенно, не спеша стали расходиться. Да мало ли что, вдруг центр Донецка начнут бомбить? На войне, как на войне.
.
Я тоже отправилась домой. Еще в течение года я не рисковала заниматься в парке норвежской ходьбой.
В этом районе Донецка я не была ровно год. Да, целый долгий военный год я не появлялась на Трудовских, микрорайоне находящимся прямо на линии огня.
.
Сама виновата. Язык мой – враг мой, эта парадигма не устареет никогда. В ответ на мои якобы нечаянные просьбы, произнесенные с простодушным видом, Валентина прятала глаза, Вадим бормотал «в другой раз, в другой раз», а Иванченко и вовсе тихой сапой выскальзывал из комнаты.
.
Часть I
.
В августе 14-го года укров еще не вышибли из Донецкого аэропорта, и они бомбили, сколько хотели микрорайон «Зорька» в Ясиноватой (город спутник Донецка, северное предместье города). В центр Донецка мины долетали лишь время от времени, а по Зорьке лупили ежедневно с утречка пораньше с четким немецким распорядком.
.
Звуки взрывов отлично было слышно в северной части города.
Люди утром под звуки взрывов шли на работу, озабоченные своим здоровьем граждане делали пробежки, собачники выгуливали своих четверолапых.
Было бы не правильно считать, что люди привыкли, к войне привыкнуть невозможно, скорее адаптировались к жизни в условиях военного времени.
.
Я летним приветливым утром вышла на прогулку с палками для норвежской ходьбы. Как ожидаемо, с севера бабахали взрывы. Но это было где-то там, далеко за пеленой воздуха величиной в 15-20 километров. За два месяца почти непрерывных бомбежек звуки взрывов уже превратились в некий фон, который, казалось, ни кому не мешал.
Зачем прятаться, если бомбят за 15 км от дома? Дончане, в массе своей экстремалы, отлично понимали, если осколки посыпятся рядом, нужно немедленно спуститься в укрытие.
.
Бахало, то громче, то тише, я, опираясь на палки, размеренно преодолевала метр за метром.
В новом обихоженном парке на набережной Кальмиуса было полно таких же, как я физкультурников. Навстречу мне пробежал дедушка лет под семьдесят в спортивных трусах, двое мужчин средних лет что-то оживленно обсуждали на лавочке. Поодаль женщина плотно прильнула спиной к березе, словно подпирая ее – знамо дело черпает энергию дерева, подумала я.
По новой велосипедной дорожке промчался велосипедист, распугивая бабушек, кормивших уточек на набережной Кальмиуса.
.
Тем временем бахи-бабахи усилились, это поднапрягло. Вдруг раздался особенно сильный взрыв, за ним следующий еще более мощный. Взрыв повис где-то высоко в атмосфере, прямо над моей головой.
В стрессовой ситуации мысли заработали быстрее слов. Воображение нарисовало мне, как высоте несколько сот метров разорвался неведомый снаряд, осколки уже в полете и вот-вот приземлятся мне на непокрытую беззащитную голову.
.
Я не могу сказать, что я испугалась, я просто не успела. Ситуация не дала мне возможности для размышлений. Хуже всего, когда перестаешь контролировать ход событий, и ситуация становится не управляемой.
.
Бежать в укрытие – куда? Его нет поблизости. Может упасть на землю ничком и накрыть голову руками, как это предписывает инструкция при артобстрелах?
.
В данной ситуации мой организм решал за меня – он не подчинялся мыслям-импульсам, идущим из головы. Мышцы позвоночника повели себя совершенно не предсказуемо, они резко обжали позвоночник варварской железной хваткой.
Два больных диска ответили жесткой болью, даже для меня, привыкшей к физической боли, это было слишком.
Но не боль в данном случае была главной – я перестала чувствовать нижнюю часть тела от пояса до кончиков пальцев.
.
- Это конец, подумала я, – парализовало! Но нет, не сдаваться! Да, ни сдаваться, ни сдаваться ни в коем случае! Что же делать? Надо попробовать пошевелить пальцами ног. От боли заблокировало дыхание, во рту появилась горечь и сушь. Всю массу тела я перенесла на палки.
.
Бесчувственными пальцами на стопах ног я попробовала пошевелить сначала на правой ноге, затем на левой ноге. Ура! Медленно не совсем послушно, но бесчувственные ноги выполнили мою команду.
- Не все потеряно, не все, - твердила я про себя.
.
У меня, наверное, был не слишком цветущий вид. Мужчины на лавочке вопросительно смотрели в мою сторону «что случилось?»
.
- Ничего, все в порядке, - я через силу выдавила из себя улыбку.
.
Опираясь на палки, я, медленно с усилием переставляя онемевшие ноги, доползла до лавочки.
.
- Тяжелой артиллерией по Зорьке работают, - сказал один из мужчин.
- Да, подхватила я, - такой сильный бабах был, что еще чуть-чуть и осколки на нас посыпятся.
.
Я уже пришла в себя и осмелела:
- Захарченко (Глава ДНР – авт.) говорил, что всем, кто не выезжал из Донецка на период войны даст статус участника войны. Я своими ушами слышала.
Я сделала многозначительную паузу.
- Так от, пусть дает, - я продолжала строить из себя простушку, - утром идешь, никого не трогаешь, а в тебя бабахают неизвестно откуда.
.
Похоже, что мужчинам было не до смеха, они продолжали с тревогой оглядываться по сторонам, внимательным взглядом прощупывая воздух. Потом торопливо встали и ушли.
.
Канонада сильных взрывов испортила настроение людям в парке, психологическая атака сделала свое дело. Однако паники не было, люди степенно, не спеша стали расходиться. Да мало ли что, вдруг центр Донецка начнут бомбить? На войне, как на войне.
.
Я тоже отправилась домой. Еще в течение года я не рисковала заниматься в парке норвежской ходьбой.
Средняя оценка: 2.7048
Проголосовало: 271