Добрый ангел Чичилаки и принцесса Гозинаки

Владимир САРИШВИЛИ (Грузия) 30 декабря 2016 286

Грузинские новогодние традиции

А вот я ходил на базар под Новый год! И мне там детьми клялись, что всё свежее, только что с огорода, а поросёнок утром ещё бегал. Но Восток, знаете ли, дело тонкое – переспросить надо, чьими детьми клянутся, может, не своими вовсе, а твоими. Бывало, и по шее давал. Это когда уличал в обвесе, а мне на «голубом глазу»: «Что ж я в семью принесу, если тебя не объегорю?!»

А вообще на базар я хожу с 13 лет. И торговался на славу, так что иногда сопровождавшие меня взрослые краснели до ушей, как дядя Стёпа - герой Сергея Михалкова. Усатые дядечки и дородные тётки очень умилялись, когда худющий парнишка в очках решительно «уполовинивал» цену за капустную кочерыжку, ссылаясь на то, что не капуста это вовсе, а башка недоношенного шимпанзе. А услышав цену за свиную голову на холодец, заявлял продавцу, что столько даже за голову академика не заплатят, после чего терпеливо выжидал, пока он отсвистит в хохоте всеми трубами прокуренных лёгких, и с лёгкой добычей топал к автобусу. Я не жадный, поверьте, просто на стадионе надо кричать, в церкви - молиться, а на базаре – торговаться.

Таксист Юсуф научил меня кратким диалогам с зеленщицами-азербайджанками, портной Арменак – выбирать и выторговывать повыгоднее самый вонючий, но для тех, кто знает толк, самый вкусный сыр – гуду, и толстенные армянские чурчхелы, румяные девушки-молоканки у бидонов с соленьями, творогом и сметаной, слушали мой русский, как золотая венская молодёжь – вальсы Иоганна Штрауса... Да, чуть не забыл! Ещё курды торговали субпродуктами, причём не ресторанного калибра. А знаете, как вкусно добавлять в пирожки, блинчики и котлеты молотое коровье вымя или горловину языка, которые никто не покупает? Пара слов по-курдски, и я брал эти обрезки чуть не бесплатно, а потом гости дивились – как у нас такая нежная начинка получается... А на магистральном – грузинском языке, я имитировал интонации говоров различных регионов, тоже не без финансовой выгоды.

Но сейчас-то не до шуток.

Кризис, сэр. На базаре почти сплошь – перекупщики, редкий крестьянин доедет до рыночных рядов со своим товаром. А перекупщики – люди мрачные, неуступчивые и к балагурству непредрасположенные.

Но, так или иначе, а «у меня ёлка на носу», как говорил герой Евгения Леонова – директор детского сада из «Джентльменов удачи».

Вот с ёлок-то мы как раз и начнём разговор о грузинских новогодних традициях – тема, которую я развиваю и дополняю каждый год, начиная с 1988, когда впервые получил такое задание, работая в тбилисской «Вечорке».

Для затравки – несколько слов о «новоблагословенных» традициях, утвердившихся или предложенных к утверждению через телеэфиры и интернет-пространство. Самой удачной из новых традиций, безусловно прижившейся вот уже не первый год, стало предложение Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II зажигать у окон свечи после боя главных городских часов и обязательного бокала шампанского. Это и вправду трогательное зрелище – из каждого окна лучится огонёк, будто бы делясь с тобой, и только с тобой, теплом и любовью.

Другое предложенное Патриархом нововведение – «украшать не «мёртвую» ёлку, а принесённые домой живые саженцы ёлочек», представляется довольно-таки хлопотным делом, но в Грузии так любят Илию II, что, не исключено, во многих семьях последуют его совету.

Не остались в долгу и любимые наши чиновники, выступившие с девизом: «Не срубай – наряжай!»: в рамках объявленной министерством окружающей среды и природных ресурсов предновогодней кампании активисты смогут самостоятельно украшать ёлки на улицах, в парках, скверах, да просто в собственных дворах, у жилых домов.

Целью акции, как объясняют столоначальники и экзекуторы, является сохранение хвойных деревьев в стране. Ведь в Грузии под «одноразовое» украшение и последующую ликвидацию срубают не абы какую, а редкую ель восточную и пихту кавказскую, именно эти породы распространены на территории страны. Для выращивания этих деревьев нужно лет 100-120, а жизни им Творцом отпущено от 150 до 300 лет. Вот и решено усилить контроль за вырубкой этих елей и пихт, а нарушители будут привлекаться к ответственности.

По мнению большинства этнологов, традиция украшать под Новый год ёлку пришла в Грузию из России. Хотя ряд учёных не исключает, что её могли "импортировать" и грузинские студенты, обучавшиеся в Европе.

Но и задолго до появления в Грузии европейской ёлки мотив дерева как проявления вечного обновления и возрождения жизни, был весьма заметен и востребован в новогодних традициях, как в Западной, так и в Восточной Грузии. Обожествление святого древа – уходящее в глубины веков верование, которое с течением времени приобрело оттенок христианского ритуала.

К Новому году дом непременно украшали свежими ветвями вечнозелёных деревьев. А большое еловое бревно укладывали в горящий очаг, поскольку считалось, что его мощь и энергия передаётся членам семейства.

В течение нескольких дней центральные проспекты столицы Грузии были перекрыты для автомобильного движения, но только глубокой ночью, на несколько часов. Устанавливалась, и уже введена в действие, новогодняя иллюминация (всего огнями заиграют около 30 главных улиц столицы Грузии, а денежек на это светлое дело отпущено 1, 2 миллиона лари (около 475 тысяч долларов).

Новогодние торжества как таковые начинаются в Грузии 17 декабря, с празднования Барбароба, Дня Святой Варвары, одной из особо почитаемых православными верующими святых Грузинской Церкви, считающейся покровительницей детей. Поэтому на церковных службах, в честь праздника во имя этой святой, детей всегда присутствует чуть не вровень со взрослыми. Только в Тбилиси во имя святой Варвары возведены четыре храма, а первый их них датируется VIII веком (!).

По традиции, в этот день во всех семьях пекут «лобиани» - лепёшки с фасолевой начинкой, ещё и потому, что праздник приходится на Рождественский пост.

И в этот же день берёт старт один из самых главных обычаев/примет. Он связан с первым гостем – меквле, посещающим семейный очаг новогодней ночью или утром. Меквле (дословно – «оставляющий след) – важная фигура и в праздник Барбароба, поскольку это торжество параллельно является «Днём судьбы» (Бедоба). Но главный меквле ожидается всё же на Новый год, а ещё точнее, 2 января. Именно этот день считается определяющим настроения и степень успешности всего будущего года, а не сама встреча новолетия, когда пробьют часы двенадцать раз. Поэтому, отдохнув после бессонной ночи 1 января, уже на следующий день жители Грузии собираются в кругу семьи, зовут родных и близких, и сами ходят в гости, отбросив все заботы. В этот день должно царить веселье, никакой критики, никаких выяснений отношений. Установка: мы счастливы, мы успешны, мы благоденствуем. Тогда и год заладится, по давним и современным поверьям, истоки которого – в XIV веке, когда Грузия стала праздновать Новый год в январе.

До того, в IV веке, к примеру, новолетие встречали 6 августа, в VII веке – в сентябре, в IX веке началом Нового года считался первый месяц весны. В незапамятные времена торжество празднования новолетия в Грузии называлось «Каланда».

Колядовали целые содружества ряженых мужчин в возрасте, чаще всего переодетые пастухами, оснащённые посохами и корзинами для сбора подношений. Бурки были преднамеренно заляпаны, лица перепачканы до неузнаваемости. Ряженые неразлучно ходили по селу всю ночь, распевая «песни счастливых пастухов». Рождественский пир начинали там, где решали заночевать. Хозяевам, которым с этим делом «повезло», необходимо было всячески задабривать ряженых, дарить, что им по сердцу придётся, потому что, обидев их, можно было нарваться на проклятие, которого боялись, как огня.

Впоследствии «формат» традиции расширился: к песнопевцам в шутовских одеяниях присоединились и женщины, и дети. В «устав» было внесено правило: навестить всех жителей. Если, паче чаяния, кого-то выпускали из виду, это было чревато серьёзными обидами. Ряженых полагалось встречать не абы как, а заранее подготовив специально для них испечённые калачи, а желательно ещё и грошики – своего рода пожертвования за доброе словцо. В Гурии пекли «бринджулу» - калач с рисом и сыром, или «ианпопхи» (соевую каду). Главным моментом рождественского действа в этом регионе была выпечка пирожка из пшеничной муки в виде полукруга. Начинкой служили сыр с подсушенным копчёным яйцом. Таких пирожков выпекалось столько штук, сколько было членов семьи.

В этот день родители выданной замуж дочери предвкушали приятные сюрпризы, им дарились приношения – по мере возможности – быка, корову, свинку, барашка, но бывало, возможности родни не превышали стоимости того же пирожка, его и дарили.

В ознаменование окончания поста, перед началом винопития, разговлялись пшеничной кашей. Котёл ставили ближе к огню. Глава семейства трижды выскрёбывал и бросал масло в пламя. Если пламя сильно вспыхивало, это предвещало удачный год.

Колядование в Тушетии было сродни кинокошмарам и представляло собой язычество в самом неприглядном его проявлении. Дети загодя ловили в силки ворону, убивали, насаживали её на жердь, а в разгар праздничной ночи совали в окна – пугать соседей. За день до Рождества детей посылали за ветвями в лес, а в сочельник укрепляли эти ветви в дверях – прогоняли нечистого духа. Обязательно возвращали все долги.

В стародавние времена Новый год называли в Грузии «Басилоба» (День святого Василия Великого). Из хроник известно, что в этот день выпекались «Басилис квереби» («пироги Василия»). Жива по сей день и традиция выпекания колобков - в разных регионах Грузии колобки пекли разных форм и разнообразные по вкусу. Одна из главных фигур - "Басила": человечек, слепленный из теста. Пекли колобки и в виде коровьего вымени, и фигурки плуга или серпа. В Пшави «пироги Басила» вынимали из печи в виде человеческой фигурки с длинной бородой и глазами-орешинками.И, конечно же, у каждого колобка было своё символическое предназначение, связанное с благополучием и достатком.

Меквле редко бывает случайным гостем. Для того, чтобы чаяния хозяев дома сбылись, важнейшая персона новогодней ночи обязательно должен был быть человеком несокрушимого здоровья, просвещённым и смекалистым, здравомыслящим, при этом умудрённым жизненным опытом, степенным, желательно неторопливым и ничем не опорочившим своего имени, признанным обществом авторитетом. А поскольку таких людей по пальцам можно перечесть, бывало, меквле обходил сразу несколько семейств. Иногда, за отсутствием подходящей кандидатуры, роль первого гостя брал на себя глава семейства, не придавая значения домыслам о повышенной самооценке.

Это потом – добро пожаловать, столы-то ломятся от всего жареного-пареного, тушёного-вареного, печёного-копчёного, да сладкого-солёного.

Из обязательных блюд – жареный поросёнок, жареные и варёные куры, варёная свинина (буженина) (баранина на Новый год не в приоритете, не то что на Пасху), как и гуси и утки, не в Скандинавии, небось, живём.

В неизменное новогоднее меню семейств зажиточных, помимо названных, входят и такие блюда, как баклажаны с орехами, различные салаты (в последнее время в моду входят не только оливье, но и греческий, и «Цезарь», всё чаще гостьей застолий, особенно молодёжных, становится и пицца). Но царствует – Её Превосходительство Сациви, из индейки лучше, но намного дороже. А потому чаще в дело идёт курица, да пожирнее.

Сыр, колбасы, маслины, ветчины – само собой.

Рыба ценных пород приветствуется, не говоря уже об икре.

Свежие овощи, фрукты, зелень должны украшать праздничное застолье.

И, конечно же, сладости, ведь восточные народы – неисправимые сладкоежки. Сушёные фрукты, чурчхелы, и особенно гозинаки – эти обжаренные в меду грецкие орехи - не просто сладость, это – символ сладкой жизни в Новом году.

Поэтому и сами угощаемся гозинаки, и гостей дорогих угощаем первым делом в новогодние дни.

Без песен в Грузии никак не обойтись. Как и без танцев. В прошлом году мой друг, известный поэт, в молодости посещавший студии грузинских танцев, пригласил сплясать молодую леди на праздновании новолетия в ресторане. А леди оказалась из всемирно известного ансамбля «Эрисиони», где танцоры – те же спортсмены: и темпы бешеные, и затрата энергии, и сил физических надо иметь немерено. Друг мой чудом спасся – сдаваться было неудобно, а если бы музыка играла чуть подольше – быть бы ему в больнице как минимум. Леди, увидев его в полуживом состоянии, искренне удивилась и сказала, что танцевала в четыре раза медленнее, чем на сцене.

Поют в первую очередь «Мравалжамиер» («Многая лета»), в разных полифоничных вариациях (композиции кахетинские, гурийские, мегрельские, сванские, имеретинские и т.д.). Ну и, конечно, городские романсы и народные песни, благо, этого талантливого добра в Грузии – как нефти в Саудовской Аравии.

А наутро всем перебравшим следует предложить хаши – горячий жирный суп из говяжьих копыт и требухи: под сто грамм горькой (не больше) одна тарелка с куском грузинского лаваша снимает похмелье как рукой.

После такого завтрака желательно поспать или в телевизор часика на три уставиться. И потом вы почувствуете себя готовыми к новым подвигам.

Но продолжим разговор о ритуальной атрибутике, обязанностях меквле и прочих новогодних радостях.

В грузинских селениях женщины выпекали особые ритуальные хлебцы в виде удлинённых, в стиле Эль Греко, или закруглённых человеческих фигурок, с чётко обозначенными сосцами коровьего вымени, а также в виде полевого инструментария, виноградных лоз... Посещая дом, меквле подбрасывал такой хлебец. Упавший на лицевую сторону, он как бы предрекал денежный достаток и хороший урожай в наступившем году.

Особый натюрморт полагался для гоби (лоток), на котором, помимо фигурных хлебцев, должна была красоваться варёная свиная голова, мёд и гозинаки (для большей ясности, её слабый аналог – грильяж), к месту были и сваренные вкрутую яйца в пиалах с гоми (мамалыгой).

Такой вот лоток со снедью глава семьи выносил во двор, стрелял из ружья в воздух, а затем навещал стойла и курятники, поздравлял коровушек, овечек, хрюшек (не попавших на стол) и птицу, а затем трижды обходил дом и трижды бил кулаком в дверь. Начинался театрализованный диалог:

- Новый год идёт, Новый год!.

- Что с собою он несёт? – спрашивала жена из-за закрытой двери.

- Благоденствие, счастье, здоровье и всё лучшее!

И лишь тогда хранительница очага отворяла дверь, а хозяин, он же – домашний меквле, переступал порог со словами: «Ступила моя нога, да хранит вас Бог. Ступила нога моя, оставила след ангела».

И тут же хозяин разбрасывал захваченные со двора и не успевшие ещё растаять пригоршни снега, припевая-приговаривая: «Всем нам состариться таким же белым цветом!».

Завершив свои обязанности «сеятеля снега», глава семейства подходил к очагу, где уже вовсю разгорелось специально заготовленное, самое сухое, ароматное и увесистое новогоднее полено, ворошил его палкой или кочергой, высекая как можно больше искр и, глядя на летящее огненное крошево, повторял по нескольку раз: «Столько же коров и быков нам, столько же овец и баранов, свинюшек и птицы, столько же золота, столько же хлеба, сколько искр в этом огне...».

Затем, какой бы ни царил на дворе холод, хозяин вновь выходил из дому и шёл благословить отдельно виноградник и всю территорию жилища ( будь то богатая усадьба или скромное крестьянское подворье). Предстояла ещё одна непременная составляющая обряда: зажечь свечи на хребтах быков; затем выбрать из припасённых и нанизанных на жерди ещё с октябрьского ртвели (сбора винограда) гроздий самую лучшую, выдавить ягоды и благословить будущий урожай. В обязанности хозяина входило также набрать воды из ближайшего родника и оросить ею дом, куда одновременно вносили хлеб, испечённый с изюмом, сыр, мясо, вино, гозинаки, чурчхелы, фрукты... живую курицу и зерно. Зерно это, переступая порог дома, полагалось рассыпать под ноги, прося в Новом году благосостояния для себя, всей семьи и близких.

Лишь по окончании всех этих сложных, но радующих сердце ритуальных действий (практиковавшихся по большей части в Кахетии, но и в других регионах), семье в полном составе полагалось приступить к праздничному ужину.

Избранного и приглашённого меквле необходимо было почтительно доставить к месту исполнения ритуала. Но его ни в коем случае нельзя было звать громко. Поэтому хозяева дома либо бросали камешек, либо стучали в окно жилища. Уже готовый у выходу, меквле захватывал с собой сладости (с пустыми руками входить к «подопечным» было против всяких правил).

Иногда для меквле загодя накрывали отдельный и весьма вместительный столик, центральное место на нём занимала варёная свиная голова. Вокруг раскладывали фрукты, различные сладости и алвахази (топлёный мёд). В этот мёд меквле обмакивал по кусочку хлеба, и каждый член семьи съедал его, при этом меквле приговаривал: «Состариться вам так же сладко».

В Сванетии, произнеся слова благословления, меквле становился посреди комнаты, делал развороты-поклоны направо и налево, затем приседал, и только после выполнения этого комплекса гимнастических упражнений подходил к столу, что служило сигналом для начала застолья с поздравлениями и наилучшими пожеланиями. А до того глава семьи с утра должен был навести порядок на скотном дворе и в курятниках, зажечь свечи и освятить дом. Причём за несколько дней до наступления Нового года у жителей Сванетии принято воздерживаться от походов в гости. Потом успеется, а в предпраздичные дни нельзя отвлекаться от домашних забот-хлопот. Обязательно режут свинью, которую называют "меисараи".

Ещё вариант: в новогоднюю ночь жители Сванетии укладывают праздничные угощения в корзину и вешают ее на входную дверь – это для меквле. Меквле стучит в дверь со словами: "Открывайте двери. Я несу вам милость Бога и царя!". Перед тем, как войти, меквле, какая бы метель ни мела, трижды обойдет дом, положит сладость на большой пирог с изображением креста, поздравит и оделит серебряными монетами членов всей семьи – от мала до велика.

В высокогорье, где весьма велико влияние дохристианских культов, под Новый год мужчины - главы семейств, собирались в святилище, где молились и бодрствовали довольно долгое время, после чего расходились по домам, оставляя каждый за своим порогом счастливые следы.

В суровой Хевсуретии Рождество, согласно обычаям предков, также встречали в молельне. И главным объектом культового поклонения здесь было боевое знамя. Избранный знаменосец держал его поднятым, в то время как другие участники молитвенного действа совершали обряды жертвоприношений.

Рождественский сочельник отличался особой строгостью устава, с жёсткими ограничениями, в первую очередь - для женщин: им запрещалось шить, прясть, заниматься любого рода рукоделием, в общем, нечто, напоминающее еврейский шабат, но только для женского полу.

Поэтому женщины встречали сочельник ещё до рассвета, потом уже наступало «запретное время». Первым делом приступали они к приготовлению пшеничной каши, которую заправляли луком, солью и орехами, иногда – орехами и мёдом. Проследив, чтобы зёрна хорошо проварились, поварихи добавляли в них по три грецких ореха. А пенки с каши тоже шли в дело - их выливали на кору плодовых деревьев – как залог фруктового изобилия на будущий год. Эту кашу запрещалось есть до начала праздничного застолья.

В другом высокогорном регионе – Тушети, к Новому году гнали грузинский самогон – чачу (виноградная, сливовая или тутовая водка, градусов этак в 60-80). А также варили пиво, тоже крепости немалой. На закуску подавались пироги в формах святынь, животных или растений: креста, быка, коровы, ячменя и т.д. Причём, пока пироги пеклись, хозяйка внимательно следила: какая фигурка поднимется выше. От неё (животного или растения) и следовало ожидать главных «поступлений в семейный бюджет» в наступающем году. Пеклись такие «пироги очага» и для «Ангелов дома», ведь домовые, считавшиеся в России, к примеру, порождениями тёмных сил, в Тушети, напротив, были наделены «статусом» существ, охраняющих дом от дурного глаза. Рядом с пирогами ставили шерсть, соль, сыр и масло. Всё это сохранялось в неприкосновености до появления меквле, который входил с хлебом и сладостями, в руке непременно держа стакан чачи.

Самый главный пирог ожидал именно меквле. Но так называемые «пироги судьбы» пеклись и для всех членов семьи. Для каждого из взрослых и детей выбирался свой символ счастья из теста. И тут – какой из символов поднимался выше, тому и предстояло «оседлать удачу». Бывало, такие пироги раскрашивали в различные цвета пищевой краской.

Бытовал и такой вариант: для главы семьи накрывался особый новогодний столик – табла. На него укладывались сладости, фрукты, по всем четырем сторонам света зажигались свечи. Хозяин дома поднимал этот столик и обходил с ним весь дом. Домашние верили: вслед за ним идет ангел, который принесет всем счастье, а дому – благополучие.

В Самегрело новогодний сочельник, назывался "Вечерей Христовой", в канун его готовили скоромную жирную пшеничную кашу (кутью). В Восточной Грузии кутью подавали сладкую, а к ней – просто варёную пшеницу, приправленную растительным маслом. Старейшая женщина семейства мазала этой кашей плуг, стены дома и хребты быков. Смешивался «коктейль» "цхрацвена" ("девять соков"), в состав которого входили ячмень, просо, пшеница, бобы, дикий (чёрный) горох и др.

Ещё одна новогодняя традиция пустила корни в Тушети, Хевсурети, а также в Самегрело: обряд кропления безмолвной водой. В самый тёмный час, перед рассветом, когда всё семейство спало, старшая дочь выходила к роднику за "спящей" водой, бросала в источник "колобочек счастья", «пробуждая» родник, а по возвращении кропила дом принесённой водой - во здравие, во изобилие, во умножение рода.

В Пшави, с первым предновогодним криком петуха, хозяйка дома прежде всех других дел ставила поднос с новогодними угощениями на очаг, а слева и справа от него - чаши с медом и маслом. К роднику шла не старшая дочь, а младший сын, прихватив с собой хлеб и сыр. Бросив их в воду, он заклинал: "Я принес тебе угощение, струя источника, подари мне счастливую судьбу". Зачерпнув воды, он приносил её в дом и ставил на стол. После чего проводилось краткое утреннее семейное собрание с вкушением меда и фруктов – для "сладкой жизни"..

Вышесказанное не оставляет сомнений в том, что новогодне-рождественские обычаи в Грузии сохранили следы дохристианской обрядности. Однако, преломляясь в потоке веков, они приобрели ясно выраженные очертания христианской традиции.

Разнообразие – разнообразием, но было и много общего для всех регионов: обязательный пост, соблюдавшийся всеми членами семьи вплоть до начала праздника, приготовление каши из пшеницы и колядование.

В западногрузинских регионах Гурия и Самегрело Новый год принято встречать стрельбой из ружей. Издавна ранним утром в Самегрело старейшина семьи с наряженной чичилаки в руке и тарелкой гоми, поверх которой лежало яйцо, выходил из дома и поздравлял всех встречных-поперечных с Новым годом. По возвращении он ставил в угол чичилаки и гоми, а сам садился за праздничный стол, где в качестве обязательного десерта всегда в наличии пеламуши - лакомство, отдалённо напоминающее пудинг из виноградного сока и, конечно же, вино.

На главном праздничном столе в этих краях обычно стоят свиная голова, хачапури с изображением Басила, фрукты, сациви, купаты. Вот ещё вспомнил: в Гурии, на рассвете, глава семьи берет поднос с праздничным угощением, наряженную чичилаки и направляется в марани (винный погреб). На пороге он молча ставит поднос на землю, зачерпывает вино и на коленях просит у Святого Василия Великого счастливой доли. Меквле выносит из погреба орех и просит у того же святого, чтобы семья наполнилась добром, как орех. А в финале берет свиную голову, трижды ударяет ее о винную давильню со словами: "Дай нашей родине вина!". После чего все дружно идут в дом и празднуют начало Нового года. Особое внимание в Самегрело уделялось новогодним гаданиям по луне и на орехах. Обязательными элементами новогоднего ритуала были хлебцы-мчади из кукурузной муки на свином сале, традиционное печенье "киру-кару" в формах виноградной грозди, ручного жернова, лопаты, амбара, наседки и т.п. Соседи и родственники дарят друг другу сладости, новогоднее печенье, фрукты.

А вот в Раче запекали двух добытых на охоте зайцев: одного – на Новый Новый год, другого – на Старый Новый год. С первым криком петуха меквле дома разжигал огонь – загорались срезанные заранее молодые побеги с деревьев во дворе; брал чичилаки, заходил в хлебный амбар и говорил: "Я пришел к вам, пусть Бог будет к вам милостив. Пусть Новый год будет для вас годом приобретения и побед, мира и благополучия, мужества, изобилия вина и хлеба". После этих слов меквле умывал родниковой водой домочадцев и завтракал с семьей за праздничным столом. К празднику готовилось лобиани, ветчина, мед, орехи, тклапи (тонкие высушенные пластины кислого или сладкого фруктового пюре, чаще всего сливового) и сухофрукты. В доме зажигали четыре свечи. Три помещали в куски ореховой выпечки. Четвёртую держали в руках старейшие в доме - женщина или мужчина, при этом вознося молитву: «Господи, дай нам столько добра, сколько здесь орехов».

Новый год главы семей региона Лечхуми встречали с корзиной, полной угощений. Роль меквле выполнял самый старший член семьи. Когда наступал Новый год, старший за руку с самым младшим выходил из дома в виноградник, держа в руке кувшин вина, молился и молил Бога о здоровье младших. Потом они оба орошали виноградник вином, обходили все хозяйство и возвращались в дом отмечать праздник.

В Картли (Центральная Грузия) на Рождество принято было играть в пхочаоба. Смешивали грецкие орехи с орешками и рассыпали по полу. По сигналу – сдавливали надутый в шарик свиной пузырь, который с треском лопался – дети принимались ползать по полу, собирая орехи. Победителем объявлялся тот, кто набирал в кулаки больше всех «трофеев».

Иногда рубили голову петуху. Его варили, а кости бросали в огонь очага со словами: «Да сгорит так губительный недуг нашей семьи». Этого петуха не только нельзя было есть, но даже и показывать посторонним.

В Имеретии перед Рождеством для каждого из членов семьи резали по курице, и вместо потрохов начиняли молодым сыром и варёным рисом. За рождественским столом сидели до рассвета, молились и завтракали не расходясь.

В Грузии Рождеству испокон веков предшествует древняя традиция Алило – исполнение рождественских песнопений.

После окончания праздничного молебна в храмах, церковные певчие останавливались перед воротами каждого дома и поздравляли его жильцов. Певчие не забывали захватить с собой корзины, в которые все встречные и «тостуемые» складывали пожертвования – каждый по своим возможностям – сладости, одежду, продукты, или деньги. Кульминации своей шествие, сопровождаемое песнопениями, достигало в час передачи собранных пожертвований неимущим и сиротам.

В основе Алило заложена именно благотворительность.

Исполнители алило - олицетворение радости от Христа. Их принято было, помимо прочего, одарять яйцом - символом жизни и плодородия.

В крупных городах Новый год и в наши дни преимущественно встречают в семейном кругу, с родителями и детьми, Традиция встречи Нового года на улицах и площадях укоренилась в последние лет пятнадцать, но это опять-таки - выбор городской молодёжи. В сельских местностях новоблагословенный обычай пока не укоренился.

В Грузии проживает и свой, родной, незаимствованный Дед Мороз – Товлис Бабуа. К детям он приезжает не из Лапландии, а из своей законной родины – высокогорного селения Ушгули. «Снежный дедушка» - так переводится его имя на русский язык. Согласно народным поверьям, Товлис Бабуа – седой как лунь старик, с длинной бородой, одетый в чёрную или белую чоху (грузинская национальная мужская одежда). Шапка у него не высокая (типа «колпак»), а напротив, плоская расшитая (сванская) иди белая, свалянная из овечьей шерсти – «папанаки». Грузинский Товлис Бабуа иногда изображается и с кинжалом. Но подарки добросовестно раздаёт, вынимая их из хурджина, оснащённого мелодично позвякивающими бубенчиками. Никакой Снегурочки у Товлис Бабуа нет – от греха подальше.

Зато у грузин есть своя новогодняя ёлка, ничего общего с хвойной лесной красавицей не имеющая. Это – уже упомянутая чичилаки, древо жизни, символ солнца и изобилия, рукотворный ангел Нового года. Чичилаки мастерят из веток орешника, считающегося самым плодовитым растением, точнее, это выструганые ореховые прутья, увенчанные крестом и украшенные всякими вкусностями – леденцами, сушёными абрикосами, кусками чурчхел, черносливом, конфетами, свежими яблочками и другими зимними фруктами. В обычай входило также нанизывать на чичилаки янтарные бусы и завязывать узелки с заветными желаниями. В Западной Грузии, откуда родом чичилаки, в семьях, где подросли сыновья, верят, что появление в доме этого деревца, олицетворяющего плодородие, повлечёт за собой приход в дом невестки. Чичилаки должно найтись достойное место в центре праздничного стола, в окружении сладостей.

Уже сегодня, выйдя на тбилисские улицы, особенно перед станциями метро и в других людных местах, не говоря уже о главных базарах – на Вокзальной площади и в районе Самгори, можно увидеть чичилаки – разные как по размеру, так и по цене.

Нередко на Чичилаки закрепляют свитый из виноградной лозы обруч, именуемый калпи, и украшают этот венок свежими листьями некоторых пород деревьев, которые в субтропическом климате Западной Грузии, не облетают и не сохнут даже зимой. Учёные-фольклористы связывают изобретение чичилаки с предновогодним обычаем ходить в лес за дровами. Из лесу было принято было приносить ветви ритуального дерева – чаще всего дуба или орешника. Нередко дровосеки приносили и ветки шиповника: чтобы расставить их по углам дома, амбара и хлева – это спасало от дурного глаза.

Но как только отгремят новогодние застолья, чичилаки полагается сжечь и разбросать пепел по ветру. Считается, что это избавляет от всех невзгод и неудач года минувшего.

В Аджарии, кухня которой находится под влиянием турецких вкусов, на новогоднем столе всегда есть сладкая выпечка с орехами – пахлава, и ачма (это абхазский хачапури, необычайно сытный, истекающий маслом и сыром). Прося у Нового года богатства, в семьях по углам домов рассыпают зерно, которое считается символом изобилия. Чаша с зерном непременно стоит и на самом новогоднем столе.

Закалывание свиньи по окончании поста было непременным и одним из главнейших атрибутов новогодне-рождественских ритуалов. Этот ритуал, по мнению ряда этнографов и фольклористов, имеет символическое обоснование, поскольку свинья вечно роется в земле, и это её свойство в какой-то мере связывалось с земледелием - основным занятием жителей Грузии. К тому же, свинья питается желудями, а дуб с незапамятных времён считался в Грузии сакральным деревом, символом мощи и изобилия.

Что касается примет, связанных с главным мирским праздником, известно, но не от нынешних поколений, а от дедов и прадедов, что в новогоднюю ночь жители Грузии оставляли открытыми двери домов, ибо считалось, что именно в эту волшебную ночь ночь счастье гуляет по улице, а если дверь будет закрыта, то оно «пройдёт куда-то мимо и не заметит тебя». В наши дни, однако, перефразируя восточную поговорку насчёт Всевышнего и верблюда, «в приметы верь, но двери на ночь запирай». Спать в Новый год в Грузии не рекомендуется не только чтобы не проспать свое счастье. Еще, оказывается, можно и лишиться своей доли ума – согласно поверьям, как раз в эту ночь на небесах раздают ум. Кроме того, заснуть в новогоднюю ночь практически невозможно – во всей Грузии с наступлением Нового года принято запускать в воздух салюты. Это не просто своеобразное выражение радости, а древний обычай — раньше стреляли из ружей. Считалось, что каждый выстрел попадает в злого духа. И чем больше настреляешь бесов, тем выше вероятность окончательной победы Добра над Злом в Новом году.

Но как было бы хорошо, если наши желания совпадали бы с нашими возможностями! Чтобы не выглядеть этаким, мягко говоря, недалёким бодрячком-оптимистом, я вынужден процитировать интервью, взятые на тбилисских улицах коллегами и опубликованными порталом «Грузия онлайн»:

«Мясо, курица, рыба, сациви, поросенок, подарки, фейерверки, шампанское - это неполный перечень того, от чего населению приходится отказываться из-за тяжелых социальных условий. Вместе с отсутствием средств граждане жалуются на отсутствие настроения и говорят, что в стране царит безнадежность. Обесценивание валюты создает у них ощущение нестабильности и ожидание худшего развития событий, что в итоге отражается и на их душевном состоянии. «Нам не до праздников» - так описывают рядовые граждане свое положение. Журналисты посетили продовольственный рынок и побеседовали с продавцами и покупателями; поинтересовались, насколько отразилось на них обесценивание лари и есть ли что-то, от чего им приходится отказываться из-за экономических проблем. Список оказался длиннее, чем предполагалось.

«Мы опросили около двадцати человек, и среди них не оказалось такого, кто бы сказал, что курс никак не повлиял на его семью и доходы, поэтому Новый год они встретят как обычно. Абсолютное большинство респондентов говорит, что им приходится отказываться от традиционных грузинских новогодних блюд. На их столах не будет сациви, поросенка, шампанского, а в некоторых случаях и гозинаки. Из-за дороговизны орехов некоторые предложили альтернативную версию - с применением лесного ореха», - пишет газета «Резонанси».

«Каждый год я покупала внукам подарки, а в этом году мне придется отказаться от этой традиции. У меня шесть внуков, а купить шесть подарков не так легко. Ограничения коснутся и стола, выбора блюд. Правда, в нашей семье долларовых займов, слава богу, ни у кого нет, но все так подорожало, что мы не можем позволить себе прежнюю роскошь», - говорит химик Мзия Лежава.

«Мы и так уже давно отказываемся от многого перед Новым годом. Поросенка и сациви на нашем новогоднем столе не было уже много лет. Индюшку мы заменяли курицей, а в этом году заменим цыпленком», - отметил 69-летний пенсионер Сосо Джгаркава.

«Я только что вышла с рынка, кое-что я уже купила, потому что в последние дни все может подорожать. Но и сейчас цены не низкие. По сравнению с прошлым годом я купила меньше сладостей, а конфеты заменила на более дешевые. Сократилось и количество фруктов. В 12 часов мы традиционно открывали шампанское, а в этом году я его не купила. Знаете, даже если у человека нет займов, в стране настолько напряженная ситуация, что новогоднего и праздничного настроения ни у кого нет. Новому году ты радуешься тогда, когда есть настроение. Нам же, я так думаю, совсем не до праздников. Если бы не дети, возможно, я бы и этого не делала. Вокруг столько проблем, столько нуждающихся, что сейчас никому не до празднований и времяпрепровождения», - говорит репетитор Майя Суаришвили.

Что можно добавить к сказанному? Не утомляя читателя подробным «прейскурантом», скажем лишь, что новогодний стол на среднестатистическую семью обойдётся в 500 лари (183, 88 долларов США). Сумма, для подавляющего большинства населения – неподъёмная, тем более на «одноразовые» праздничные «вложения».

Несмотря на эту грустинку, люди с опытом не советуют в новогодние дни что-либо одалживать, поскольку с одолженной вещью из дома уходит благосостояние. А чтобы год был сладким, 1 и 2 января нельзя приносить в дом перец и прочие горькие и жгучие продукты.

Грузинские новогодние традиции

Но сейчас-то не до шуток.