«Ястребки» с Петровки

К 75-летию обороны Москвы

«Ястребки» с Петровки

Об участии  в обороне Москвы сотрудников столичной милиции, включая оперативников легендарного МУРа известно немного. Между тем,  они вписали свою героическую страницу в летопись обороны столицы.

Опера за линией фронта

В самые первые дни войны многие московские милиционеры подали соответствующие рапорта с просьбой отправить их на фронт. Однако, возможность сразу влиться в ряды защитников Родины получили не все – обстановка в тылу не благоприятствовала этому: уже в июле 41-го произошёл всплеск преступности, от краж - до открытых грабежей, насилий и убийств. Помимо возросшей прямой служебной нагрузки, московским оперативникам приходилось патрулировать улицы, нести службу в рядах местной ПВО, участвовать в подготовке бойцов добровольческих, сиречь ополченческих истребительных формирований под эгидой НКВД СССР – «ястребков». Позже, когда враг подходил к Москве, на них легли дополнительные обязанности по возведению фортификационных сооружений в черте города - от Киевского вокзала до Ваганьковского кладбища. Тем не мене первые 25 муровцев были мобилизованы в ряды РККА ещё в первые недели войны, сменив синие шинели на серые.

К сентябрю 1941-го, с падением Смоленска и выходом противника на оперативные просторы, возникла острая необходимость в привлечении сотрудников МУРа к разведывательно-диверсионной деятельности во вражеском  тылу. При этом непосредственно из числа оперативников с Петровки были сформированы несколько подразделений, подчинённых непосредственно 4-му отделу УНКВД СССР, занимавшегося зафронтовой работой. Времени на раскачку не было. Порой, подразделения формировались, согласно приказа, за один день!

Первая группа московских сыщиков ушла за линию фронта под командованием секретаря комсомольской организации МУРа,  оперуполномоченного Виктора Колесова. Проводя диверсии  во вражеском тылу, нанеся противнику существенный урон, его группа несколько раз ускользала от устраиваемых на них засад карателей. Однако, 16 ноября 1941 года муровцы были обнаружены и блокированы. Прикрывая отход подчинённых, командир погиб за пулемётом. В представлении его к ордену Красного Знамени написано: «Руководил боевыми действиями в тылу врага. Проявил себя самоотверженным, решительным и умелым командиром. В бою пал смертью храбрых, выводя свою группу из окружения противника. Под его руководством было уничтожено … около 60 немецких автоматчиков».

1 октября  в тыл противника отправилась вторая группа оперов. О её деятельности сохранился любопытный документ - письменное свидетельство Маршала Советского Союза К.К.Рокоссовского, который подтвердил активность этой группы в полосе обороны его 16-й армии: «…отряд был переброшен через линию фронта на Волоколамском направлении для партизанских действий в тылу немецко-фашистских войск… По сведениям, поступающим в армию, отряд, находясь в тылу врага до 28 апреля 1942 года, действовал успешно…».

В бой идут одни «ястребки»

Помимо разведывательно-диверсионных подразделений, составленных из оперативников МУРа, приказом начальника УНКВД по г.Москве и Московской области от 17 октября 1941 года в крайне сжатые сроки был сформирован Истребительный мотострелковый полк, в состав которого были откомандированы сотрудники московской и подмосковной милиции. Как раз накануне в столице началась паника, связанная с прорывом немцев к Москве, после окружения четырёх наших армий под Вязьмой.  Обстановка была крайне напряженной, но этот приказ свидетельствует, что сдавать город без боя никто не собирался.

Командиром полка был назначен слушатель Высшей школы войск НКВД СССР, заместитель начальника 1-го Отделения 4-го Отдела УНКВД г.Москвы и Московской области, полковник А.Я.Махоньков. Задачей этого формирования стала «…борьба с парашютными десантами и активные боевые действия в тылу врага». Через неделю полк трёхбатальонного состава был сформирован (хотя его служебно-боевая деятельность началась до даты официального его сформирования – так того требовало время). Костяк полка составили два столичных батальона «ястребков» – Красногвардейского и Коминтерновского  районов плюс сотрудники милиции из различных военизированных структур УНКВД по г.Москве и Московской области, включая вневедомственную охрану и даже вахтёров. Правда в состав 3-го батальона входила спецрота – элитное подразделение, укомплектованное выпускниками спецшколы подрывников, а так же сотрудниками, уже получившими опыт диверсионной работы.

К 26 октября 1941 года полк насчитывал в своём составе 1914 человек, в т.ч. 27 женщин. Возрастные рамки личного состава полка были следующими:  моложе 20 лет – 168 человек; старше 45 лет – 113 человек. Поскольку полк считался формированием иррегулярным, ополченским, то здесь были свои критерии требования, например, к физическим нормативам бойцов или воинской дисциплине. Причиной последнего служил факт, что «ястребки» не являлись собственно военнослужащими и не принимали воинскую присягу. Самой суровой мерой наказания считалось отчисление из полка.

Однако, несмотря на ряд таких моментов, полк стал вполне полноценной боевой единицей, нанёсшей немалый урон врагу. Бойцы полка оперировали на Рузском, Дороховском, Клинском, Наро-Фоминском, Можайском направлениях Подмосковья. Так, по данным книги Ю.Ржевцева и С.Лагодского «Московские «ястребки», за период с 15 ноября по 30 декабря 1941 года было заброшено в тыл противника 70 оперативных групп, общей численностью 2195 человек.  Из них шесть групп не вернулись с боевого задания.  Общие безвозвратные потери полка составили 495 человек: из них 35 – убитыми, 434 считались без вести пропавшими. Справедливости ради необходимо отметить, что многие из записанных вначале в «пропавших без вести», впоследствии самостоятельно вышли из тыла противника, прояснив судьбу своих товарищей: павших в бою, или попавших в плен.

Результативность боевой деятельности полка выражается в следующих цифрах, взятых из архива: личным составом было истреблено не менее 806 вражеских солдат, включая 29 офицеров; уничтожено 4 танка, одно тяжёлое орудие с расчётом, один миномёт, 34 автомобиля, 7 гужевых повозок,  3 склада, 2 блиндажа, один дзот, одна танкоремонтная база и конюшня с лошадьми.  Кроме того, уничтожено 2 моста, перерезано 336 проводов линии  связи противника. В числе заслуг, признанных Родиной «ценные разведывательные данные для регулярных частей Красной Армии на фронте, в результате чего удалось предупредить ряд неожиданных атак немецких войск и рассеять накопление живой силы противника». По итогам московской оборонительной операции 47 «ястребков» были представлены к государственным наградам.

Всего же в оккупированные районы Московской области для выполнения спецзаданий было направлено 5429 кадровых сотрудников НКВД и «ястребков». В результате боевой деятельности диверсионно-разведывательных групп, подчинённых УНКВД по Москве и Московской области, на территории оккупированных районов Подмосковья ими было уничтожено 3 штаба противника, до 7 тысяч солдат и офицеров, 4 самолёта, 193 танка и бронемашины, 83 орудия, 411 машин, 29 паровозов, 397 вагонов, 8 складов с горючим и боеприпасами.

Диверсант Пушкин

Среди служивших в вышеперечисленных формированиях было немало интересных и даже легендарных людей. О судьбе одного из них расскажем поподробнее. Его звали Григорий Пушкин. Он не однофамилец, а правнук великого поэта. Об этом факте писали ведомственные издания МВД. Вот что удалось выяснить.

Судя по всему у лейтенанта милиции Пушкина, ставшего перед войной заместителе начальника УГРО Октябрьского района Москвы, была бронь, но в итоге, как сотрудник МУРа с опытом участия в финской войне, он попал в одно из подразделений, формируемых НКВД для борьбы в тылу врага. Так он стал диверсантом-разведчиком.

Действовали они сначала в районе Наро-Фоминска. Позже передислоцировались под Волоколамск.  Работали грамотно: разрушали железнодорожное полотно, пускали под откос вражеские поезда, совершали иные диверсии, не неся при этом серьёзных потерь. Вскоре Григорий Григорьевич возглавил разведгруппу отряда. Во время выполнения одного из боевых заданий с ним произошёл интересный случай: его разведчики захватили трофейную бричку с новогодними подарками, управляемую нетрезвым возницей. В себя ефрейтор Мюллер пришел только перед командиром разведгруппы и сразу заявил, что является противником войны и вообще по специальности филолог, специалист по русской литературе, после чего процитировал отрывок из «Евгения Онегина». Каково же было удивление немца, которому сказали, что пленил его правнук великого русского поэта. По мнению фрица, все потомки Пушкина, как дворяне, должны были быть расстреляны большевиками или сидеть в лагерях! Дабы опровергнуть слухи о своей безвременной кончине, командир решил, несмотря на суровый приказ «пленных не брать», подарить недоверчивому немцу жизнь. Отправляя языка в тыл, снабдив на дорогу провизией, Григорий Григорьевич пожелал ему выжить, чтоб встретиться после войны и подтвердить своё родство с поэтом…

Удивительным образом эта по всем статьям незаурядная даже для фронта история получила неожиданное продолжение, для чего придётся переместиться в 1965 год, когда после долгого перерыва праздновалась 20-я годовщина Победы. В Центральном Доме Литераторов, куда на торжества был приглашён и Григорий Григорьевич, присутствовало и несколько иностранных делегаций. После пары тостов, один из зарубежных гостей вдруг стал расспрашивать всех о потомке Пушкина и его, слегка оторопевшего, подвели к… Пушкину. Немец оказался внуком того самого незадачливого филолога Карла Мюллера, который, благодаря  своим знаниям русской литературы остался жив и благополучно вернулся домой.

А судьба самого потомка Пушкина после контрнаступления под Москвой типична для остальных, оставшихся в живых муровцев. Он был призван в действующую армию, воевал под Старой Руссой и на Украине. Служил в ВДВ и артиллерии, полковой разведке. С окончанием войны бравый старший лейтенант Г.Пушкин с орденом Отечественной войны 2-й степени и двумя медалями («За оборону Москвы» и «За победу над Германией») на груди явился на Петровку-38, для дальнейшего продолжения службы.

Московские милиционеры внесли достойный вклад в Победу. Боле 4000 тысяч сотрудников столичной милиции не вернулись с фронта. В прошлом году в Новой Москве - г.Троицке, по инициативе местной ветеранской организации ОВД им был открыт памятник. Осталось запечатлеть в камне подвиг милиционеров – защитников Москвы.

Подполковник запаса Роман Илющенко, ветеран боевых действий

Фото памятника представлено пресс-службой УВД по ТиНАО

ГУ МВД России по г. Москве

Об участии  в обороне Москвы сотрудников столичной милиции, включая оперативников легендарного МУРа известно немного. Между тем,  они вписали свою героическую страницу в летопись обороны столицы.

.

Опера за линией фронта

.

В самые первые дни войны многие московские милиционеры подали соответствующие рапорта с просьбой отправить их на фронт. Однако, возможность сразу влиться в ряды защитников Родины получили не все – обстановка в тылу не благоприятствовала этому: уже в июле 41-го произошёл всплеск преступности, от краж - до открытых грабежей, насилий и убийств. Помимо возросшей прямой служебной нагрузки, московским оперативникам приходилось патрулировать улицы, нести службу в рядах местной ПВО, участвовать в подготовке бойцов добровольческих, сиречь ополченческих истребительных формирований под эгидой НКВД СССР – «ястребков». Позже, когда враг подходил к Москве, на них легли дополнительные обязанности по возведению фортификационных сооружений в черте города - от Киевского вокзала до Ваганьковского кладбища. Тем не мене первые 25 муровцев были мобилизованы в ряды РККА ещё в первые недели войны, сменив синие шинели на серые.

К сентябрю 1941-го, с падением Смоленска и выходом противника на оперативные просторы, возникла острая необходимость в привлечении сотрудников МУРа к разведывательно-диверсионной деятельности во вражеском  тылу. При этом непосредственно из числа оперативников с Петровки были сформированы несколько подразделений, подчинённых непосредственно 4-му отделу УНКВД СССР, занимавшегося зафронтовой работой. Времени на раскачку не было. Порой, подразделения формировались, согласно приказа, за один день!

Первая группа московских сыщиков ушла за линию фронта под командованием секретаря комсомольской организации МУРа,  оперуполномоченного Виктора Колесова. Проводя диверсии  во вражеском тылу, нанеся противнику существенный урон, его группа несколько раз ускользала от устраиваемых на них засад карателей. Однако, 16 ноября 1941 года муровцы были обнаружены и блокированы. Прикрывая отход подчинённых, командир погиб за пулемётом. В представлении его к ордену Красного Знамени написано: «Руководил боевыми действиями в тылу врага. Проявил себя самоотверженным, решительным и умелым командиром. В бою пал смертью храбрых, выводя свою группу из окружения противника. Под его руководством было уничтожено … около 60 немецких автоматчиков».

1 октября  в тыл противника отправилась вторая группа оперов. О её деятельности сохранился любопытный документ - письменное свидетельство Маршала Советского Союза К.К.Рокоссовского, который подтвердил активность этой группы в полосе обороны его 16-й армии: «…отряд был переброшен через линию фронта на Волоколамском направлении для партизанских действий в тылу немецко-фашистских войск… По сведениям, поступающим в армию, отряд, находясь в тылу врага до 28 апреля 1942 года, действовал успешно…».

.

В бой идут одни «ястребки»

.

Помимо разведывательно-диверсионных подразделений, составленных из оперативников МУРа, приказом начальника УНКВД по г.Москве и Московской области от 17 октября 1941 года в крайне сжатые сроки был сформирован Истребительный мотострелковый полк, в состав которого были откомандированы сотрудники московской и подмосковной милиции. Как раз накануне в столице началась паника, связанная с прорывом немцев к Москве, после окружения четырёх наших армий под Вязьмой.  Обстановка была крайне напряженной, но этот приказ свидетельствует, что сдавать город без боя никто не собирался.

Командиром полка был назначен слушатель Высшей школы войск НКВД СССР, заместитель начальника 1-го Отделения 4-го Отдела УНКВД г.Москвы и Московской области, полковник А.Я.Махоньков. Задачей этого формирования стала «…борьба с парашютными десантами и активные боевые действия в тылу врага». Через неделю полк трёхбатальонного состава был сформирован (хотя его служебно-боевая деятельность началась до даты официального его сформирования – так того требовало время). Костяк полка составили два столичных батальона «ястребков» – Красногвардейского и Коминтерновского  районов плюс сотрудники милиции из различных военизированных структур УНКВД по г.Москве и Московской области, включая вневедомственную охрану и даже вахтёров. Правда в состав 3-го батальона входила спецрота – элитное подразделение, укомплектованное выпускниками спецшколы подрывников, а так же сотрудниками, уже получившими опыт диверсионной работы.

К 26 октября 1941 года полк насчитывал в своём составе 1914 человек, в т.ч. 27 женщин. Возрастные рамки личного состава полка были следующими:  моложе 20 лет – 168 человек; старше 45 лет – 113 человек. Поскольку полк считался формированием иррегулярным, ополченским, то здесь были свои критерии требования, например, к физическим нормативам бойцов или воинской дисциплине. Причиной последнего служил факт, что «ястребки» не являлись собственно военнослужащими и не принимали воинскую присягу. Самой суровой мерой наказания считалось отчисление из полка.

Однако, несмотря на ряд таких моментов, полк стал вполне полноценной боевой единицей, нанёсшей немалый урон врагу. Бойцы полка оперировали на Рузском, Дороховском, Клинском, Наро-Фоминском, Можайском направлениях Подмосковья. Так, по данным книги Ю.Ржевцева и С.Лагодского «Московские «ястребки», за период с 15 ноября по 30 декабря 1941 года было заброшено в тыл противника 70 оперативных групп, общей численностью 2195 человек.  Из них шесть групп не вернулись с боевого задания.  Общие безвозвратные потери полка составили 495 человек: из них 35 – убитыми, 434 считались без вести пропавшими. Справедливости ради необходимо отметить, что многие из записанных вначале в «пропавших без вести», впоследствии самостоятельно вышли из тыла противника, прояснив судьбу своих товарищей: павших в бою, или попавших в плен.

Результативность боевой деятельности полка выражается в следующих цифрах, взятых из архива: личным составом было истреблено не менее 806 вражеских солдат, включая 29 офицеров; уничтожено 4 танка, одно тяжёлое орудие с расчётом, один миномёт, 34 автомобиля, 7 гужевых повозок,  3 склада, 2 блиндажа, один дзот, одна танкоремонтная база и конюшня с лошадьми.  Кроме того, уничтожено 2 моста, перерезано 336 проводов линии  связи противника. В числе заслуг, признанных Родиной «ценные разведывательные данные для регулярных частей Красной Армии на фронте, в результате чего удалось предупредить ряд неожиданных атак немецких войск и рассеять накопление живой силы противника». По итогам московской оборонительной операции 47 «ястребков» были представлены к государственным наградам.

Всего же в оккупированные районы Московской области для выполнения спецзаданий было направлено 5429 кадровых сотрудников НКВД и «ястребков». В результате боевой деятельности диверсионно-разведывательных групп, подчинённых УНКВД по Москве и Московской области, на территории оккупированных районов Подмосковья ими было уничтожено 3 штаба противника, до 7 тысяч солдат и офицеров, 4 самолёта, 193 танка и бронемашины, 83 орудия, 411 машин, 29 паровозов, 397 вагонов, 8 складов с горючим и боеприпасами.

.

Диверсант Пушкин

.

Среди служивших в вышеперечисленных формированиях было немало интересных и даже легендарных людей. О судьбе одного из них расскажем поподробнее. Его звали Григорий Пушкин. Он не однофамилец, а правнук великого поэта. Об этом факте писали ведомственные издания МВД. Вот что удалось выяснить.

Судя по всему у лейтенанта милиции Пушкина, ставшего перед войной заместителе начальника УГРО Октябрьского района Москвы, была бронь, но в итоге, как сотрудник МУРа с опытом участия в финской войне, он попал в одно из подразделений, формируемых НКВД для борьбы в тылу врага. Так он стал диверсантом-разведчиком.

Действовали они сначала в районе Наро-Фоминска. Позже передислоцировались под Волоколамск.  Работали грамотно: разрушали железнодорожное полотно, пускали под откос вражеские поезда, совершали иные диверсии, не неся при этом серьёзных потерь. Вскоре Григорий Григорьевич возглавил разведгруппу отряда. Во время выполнения одного из боевых заданий с ним произошёл интересный случай: его разведчики захватили трофейную бричку с новогодними подарками, управляемую нетрезвым возницей. В себя ефрейтор Мюллер пришел только перед командиром разведгруппы и сразу заявил, что является противником войны и вообще по специальности филолог, специалист по русской литературе, после чего процитировал отрывок из «Евгения Онегина». Каково же было удивление немца, которому сказали, что пленил его правнук великого русского поэта. По мнению фрица, все потомки Пушкина, как дворяне, должны были быть расстреляны большевиками или сидеть в лагерях! Дабы опровергнуть слухи о своей безвременной кончине, командир решил, несмотря на суровый приказ «пленных не брать», подарить недоверчивому немцу жизнь. Отправляя языка в тыл, снабдив на дорогу провизией, Григорий Григорьевич пожелал ему выжить, чтоб встретиться после войны и подтвердить своё родство с поэтом…

Удивительным образом эта по всем статьям незаурядная даже для фронта история получила неожиданное продолжение, для чего придётся переместиться в 1965 год, когда после долгого перерыва праздновалась 20-я годовщина Победы. В Центральном Доме Литераторов, куда на торжества был приглашён и Григорий Григорьевич, присутствовало и несколько иностранных делегаций. После пары тостов, один из зарубежных гостей вдруг стал расспрашивать всех о потомке Пушкина и его, слегка оторопевшего, подвели к… Пушкину. Немец оказался внуком того самого незадачливого филолога Карла Мюллера, который, благодаря  своим знаниям русской литературы остался жив и благополучно вернулся домой.

А судьба самого потомка Пушкина после контрнаступления под Москвой типична для остальных, оставшихся в живых муровцев. Он был призван в действующую армию, воевал под Старой Руссой и на Украине. Служил в ВДВ и артиллерии, полковой разведке. С окончанием войны бравый старший лейтенант Г.Пушкин с орденом Отечественной войны 2-й степени и двумя медалями («За оборону Москвы» и «За победу над Германией») на груди явился на Петровку-38, для дальнейшего продолжения службы.

Московские милиционеры внесли достойный вклад в Победу. Боле 4000 тысяч сотрудников столичной милиции не вернулись с фронта. В прошлом году в Новой Москве - г.Троицке, по инициативе местной ветеранской организации ОВД им был открыт памятник. Осталось запечатлеть в камне подвиг милиционеров – защитников Москвы.