О фильме Андрея Кончаловского «Рай»
О фильме Андрея Кончаловского «Рай»
О фильме Андрея Кончаловского «Рай»
Нелепость произошла почти на последних кадрах фильма. Нет, не на тех, где Роза идет со спасенными детьми по дороге, на обочинах которой лежат трупы. А чуть раньше, когда Ольга (главная героиня, актриса Юлия Высоцкая) говорит, что грешна, но ей больше нечего бояться, кроме своего Бога. И тут вдруг этот слепящий свет, и голос за кадром (Бога, кого же еще…): «Заходи!»
Учитывая название фильма «Рай» (пусть в устах немцев и звучит через всю картину рефреном, что они строят на земле немецкий рай), в заблуждение это зрителя не вводит. Он довольно быстро по ходу ленты понимает, что речь в названии идет о подлинном Рае небесном и пути к нему. Главные герои умрут (половина картины строится на их монологах, а монологи – есть исповедь не на мирском, а на страшном суде). Так вот даже сам этот выбеляющий свет - избыточная аллегория. А уж голос, так и вовсе выглядит неимоверной пошлостью.
.
Как? Как такое могло произойти?! Какое чувство отказало режиссеру Кончаловскому в финале?.. Не может этого быть. В этом должен быть смысл, который я, видимо, никак не могу разглядеть. И невыносимо хочется его найти, потому как во всем остальном кинокартина Андрея Кончаловского меня потрясла.
К подобным фильмам кажется невозможным применить слово «понравился». Это не позволяет сделать даже сама тема войны и холокоста. Я еще принадлежу к тому поколению, у которого эти слова вызывают священный трепет и ужас одновременно.
Но тут дело не в том. Потому как сама тема холокоста, возможно, и является для режиссера важной и требующей высказывания, но по большому счету, в контексте фильма это лишь емкий пример к теме более глубокой и общефилософской.
Теме человеческого подвига и смятения души. И показано это смятение не через чреду событий, а именно через монологи душ. Это прием. Ведь фактически зритель не видит на экране ничего. Он толком не знает ни как еврейские дети к героине попали, ни как героиню арестовали, ни почему дети все равно оказались в лагере, ни многое другое. Это не важно. Эпизоды создают состояние, душа на них реагирует – животным ли страхом, малодушием, жаждой самосохранения или щедростью и любовью. Все это свойственно и героям, и их антиподам.
.
У Кончаловского свойственно. Этот фильм именно о том, что у каждого из персонажей есть свое "смятение". И каждого оно приводит к тому, к чему приводит.
Да, фильм очень поэтичен и напичкан символами, которые неуемно вылезают из всех швов. Но именно преувеличенным количеством символики при приглушенной, почти аскетической манере съемки (фильм еще и черно-белый) достигается то, что, например, практически не показывая сцен насилия, удается передать в зрительный зал ужас происходящего на почти физиологическом уровне.
.
Отдельно хочется сказать об актерской работе. Кастинг выше всяких похвал даже на эпизодические роли и роли второго плана. Пожалуй, бледнее всего выглядит Хельмут (актер Кристиан Клаус) – немецкий аристократ, офицер СС, влюбленный в Ольгу и, несмотря на свою веру в необходимость построения немецкого рая, готовый Ольгу спасать. Кристиан Клаус не то, чтобы плох, но на фоне своих партнеров не дотянул и не доиграл. Его метания оттого и кажутся не особенно понятными, что он слишком статичен на фоне страстей, которые должны были его разрывать на части. Вот у Якоба Диля, играющего роль второго плана – друга детства Хельмута, роль удалась. В его почти безумие веришь.
Что же касается Юлии Высоцкой, то после роли Ольги я увидела за ней совершенно другие масштабы актерских способностей. Признаться, образ кулинарной дамы столь прилип к актрисе в моем сознании, что я ничего особенного от нее не ожидала. Но она стерла на раз кастрюли и сковородки из моей памяти. Зато навсегда поселила в ней свой бритый череп, глаза и руки, в которых выразилось столько, что эпитетов не подобрать.
Одними этими глазами и голыми руками Высоцкая смогла убедить в том, что герой – это не человек с железным штырем вместо позвоночника, не идол, действующий высокими убеждениями, это иногда случайный человек, который сам не понимает, почему поступает так, а не иначе, почему и в какой момент свет в нем побеждает тьму.
И ещё, это хорошо, что «Рай» не попал в финальный список претендентов на «Оскар». Меня это радует. Еще слишком памятно все то, что вылилось после номинации на «Левиафана». А так есть надежда, что грязи будет не очень много. Да и та со временем отвалится. Для меня же очевидно одно: в свои 80 лет Кончаловскому, как режиссеру, еще есть, что сказать этому миру, и как это сделать в сегодняшнем дне он тоже знает.
