Несколько слов о национальной литературной премии

Недолюбливают у нас самостоятельное мнение. У нас – имею в виду современный белорусский литературный процесс, особенно те лица, которые по должности причастны к премиальному процессу. Чего высовываться, за тебя давно все решили другие умные головы. Хочу не согласиться, имею то самое отдельное стояние или отстаивание собственных мыслей.
Само стояние, как отдельное, независимое от чужого мнения не очень у нас приветствуется, чаще воспринимается ненужным вольнодумством. Хотя слово образовано от прилагательного «самостоятельный», тем самым по В.Далю характеризует самостоятельного человека – «у кого свои твердые убеждения». Что в том плохого?  
Речь пойдет о республиканском конкурсе «Национальная литературная премия», с подробной инструкцией можно ознакомиться на сайте министерства информации РБ. В 2017г. Национальная премия будет вручаться уже в третий раз, но до сих пор нет сайта премии. От общественности третий год подряд скрыт состав экспертного совета, как и жюри конкурса, имена их неизвестны.
Из инструкции известно, в состав экспертной комиссии может входить до 11 человек, в состав жюри конкурса 9 человек. Из недавней газетной публикации случайно узнала, что писатель Г.Марчук является членом экспертной комиссии, сопредседателями жюри известный литературовед Иван Саверченко и заместитель министра информации Александр Карлюкевич.

Но поговорим о главном – какие первостепенные критерии заложены в отборе лучших образцов национальной премии? Художественность текстов, новизна формы и стилистическое богатство, образность литературного языка, актуальность темы, мир современных героев, особенность их духовного мира или отсутствие такового… Вопросов много, хотелось бы услышать и ответы. 
 «…чтобы наши писатели в своих произведениях выражали местное звучание, нашу национальную сознание». Кто бы спорил, местное, но не местечковое, провинциализм опасное явление, он отрывает писателей от общего порядка вещей. Местное, самобытное звучание – да, но в обязательном контексте общенационального и мирового литературного процесса. Без высоко поставленной художественной планки можно остаться в стороне от большака.
Провинциализм в литературе – это не привязка к местности, этим вполне достойно занимаются краеведы и вполне справляются со своей работой. Местная краеведческая литература географична по определению, но художественная – нет. Мне не очень нравится, когда пишут гродненский, слуцкий или минский писатель. Писатель из Гродно – другое дело, т.к. художественная литература живет по своим законам, и местный колорит может быть лишь дополнением, приправой к основному блюду.

«Главный фактор оценки — резонанс, который вызвала книга, прежде всего — читательские отзывы на нее».
Позвольте не согласиться. Будем реалистами, сегодня это почти невозможно. Какие тиражи книг, такая и общественная реакция. Тиражи книг белорусских классиков еще три десятка лет назад исчислялись сотнями тысяч экземпляров, книги Василя Быкова были почти в каждом доме, считалось неприличным слыть среди коллег, знакомых некультурным, считай дремучим человеком. Новинки живо обсуждались не только в эфире радио и телевидения, но и в поезде, во дворе, на кухне, на общественной остановке. Литературные журналы гонялись за рукописями автора, было нормой, когда новые романы и повести выходили одновременно в московских журналах «Новый мир», «Юность», в ленинградской «Неве» и «Нёмане». Вспомним миллионные тиражи журналов – золотой век литературы! Национальные писатели входили тогда в общий союзный круг, встречались на семинарах, в творческих командировках, обменивались мнением, издавались в книжных сериях «Дружба народов». 
О новинках спорили в научной среде литературоведы и критики, среди писателей, библиотекари организовывали круглые столы, газеты дискуссии с читателями. После дебютных представлений в литературной периодике произведения прямиком выходили в книжных издательствах, их ждали в книжных магазинах и библиотеках.
Еще литературная публицистика, современная проза, при том не всегда может получить какое-то общественное звучание, но поэзия – почти провальный вариант. Мне, например, не очень понятно «общественное звучание» современной поэзии в современном мире. Слишком сузилась ее аудитория и влияние.
Хочу привести один пример. В конце прошлого года судьба свела меня с Мариной Тарковской, дочерью поэта Арсения Тарковского и сестрой кинорежиссера Андрея Тарковского. У нас завязалась литературная переписка. Марина Арсеньевна в последнее время занята большой работой, разбирает архив отца и делает к нему комментарии. Мне она прислала некоторые письма отца с Вениамином Блаженным, 1966-1991гг. Приведу один отрывок из переписки классика с поэтом из Минска Вениамином Блаженным, не буду останавливаться о той теплой, изысканной стилистике, ученичестве и высоком духе, который присутствует в письмах.
«Дорогой Вениамин Михайлович!
Ваши стихи опять потрясли меня, как и при чтении первой посылки. Очень важная для людей книга получилась бы из Ваших стихотворений; несомненно, всеобщее признание стало бы Вашим уделом, но ничто из Ваших стихотворений, несмотря на все старания Гутенберга, света не увидит — пока. Ваша поэзия, настоянная на печали, на немодных идеях, света увидеть не может. Я, вслед за Вами, могу только посетовать на это… Я понимаю, что пишу Вам здесь банальности, но смерть занимает очень большое место, подавляющее — в Вашей поэзии, но преследуя эту тему, Вы тем самым подрезаете крылья своей жизненности, хоть и избываете стихами страх смерти, столь естественный для всего живого. Нам следует учиться жизненности у тех, кто слабее нас, но в этой слабости видит силу. Вспомните, чей Вы воробышек!
Дорогой Вениамин Михайлович, как бы я хотел внушить Вам полную веру в прекрасную силу Вашего дарования, чтобы Вы преодолели силу замкнутого круга своей печали! Я показывал Ваши стихи друзьям, жене, мы все радовались и восхищались Вами. Пожалуйста, присылайте стихи, я гарантирую Вам 8–10 доброжелательных читателей… Стихи Ваши читаю и перечитываю, давно уже я не радовался ничьим стихам так, как Вашим. Искренне уважающий и любящий Ваше прекрасное, ни на кого не похожее, дарование –А. Тарковский».
Как видно из письма поэт Арсений Тарковский обещает другому поэту из Минска 8-10 доброжелательных читателей. Кто-то разочарованно скажет – так мало. Но каких, доброжелательных, тонко чувствующих духовную жизнь, что роднит и объединяет людей. Все-таки поэзия, имею в виду не стихосложение или удачную версификацию, владение поэтической техникой, не массовое, а элитарное искусство.
Думаю, живи сегодня поэт В.Блаженный, вряд ли его сборник попал бы в поле зрения тайного жюри Национальной премии. И все по тому, что не получил широкий общественный резонанс.

Еще одно мое наблюдение. Общественное звучание можно создать искусственно, были бы административные рычаги и неутомимое желание номинатора. Часто «общественное звучание» у нас понимают буквально. На одном сайте не сходит фамилия председателя писательского отделения, организован настоящий «звездный чёс» по школам, библиотекам провинции и везде презентации, презентации, презентации последнего сборника поэзии, увесистого, как кирпич, на все 700 страниц. До обеда звезда мелькает в одном заведении, после обеда «культурку в массы» – уже на новой площадке. 
Тяжкий труд, скажу я вам, продвигать в массы поэзию. Еще полгода назад мелькнула мысль, не на конкурс ли так активно продвигается пудовая книга? Так и вышло, фамилию претендента на Национальную премию назвали в каком-то информационном материале.

Далее. «На произведение должны быть написана рецензии, отклики в печатных и интернет-СМИ» С этим у нас всегда трудности. Существует определенная обойма авторов, которых обслуживают одни и те же фамилии критиков, их немного, по пальцам можно пересчитать тех, кто подвизается по хвалебной части, люди эти широко известные в наших очень узких литературных кругах, не буду их перечислять. 
Так как в ту обойму трудно пробиться не столичным авторам, почему бы не опробовать свое провинциальное know how. Какое, сейчас расскажу, здесь нет никакого секрета. Рецензии и отклики пишем сами на себя. Очень просто, один писатель на другого. Пишут очень витиевато, по обыкновению в начале перечисляются все заслуги – «известный писатель…, почетный член…, общественный деятель…, оживленная эпичность, символические образы и мотивы – сердца, души, музыки… Пока вершатся сюжеты, закипают страсти, рушатся, перерождаясь, судьбы людские, торжествует чувство, соперничает с жестокими обстоятельствами – всѐ это время внутри нас звучит музыка…». Неудивительно, что такие книги могут ввести потенциальных читателей «в транс задумчивости» и так далее. 
При отсутствии профессиональных отзывов и этого маловато. Своим ноу-хау – активно привлекаем школьников, пусть учатся писать рецензии на материале региональных авторов. Для этого есть подвязки со школьными учителями литературы, они-то не откажут, помогут своим ученикам, нельзя же упасть в грязь лицом, и вот уже появляются массовые «детские» отклики, существуют даже свои конкурсы.
Может быть, для учеников такие занятия и полезны, не спорю, но какое отношение «детские» рецензии имеют к Национальной премии.

И последнее. «Уже сейчас прислано 30 работ, столько же, сколько всего на первый конкурс». Спасибо, организаторам за предоставленную статистику. Из более, чем 1000 числящихся в двух писательских союзах членов общественных объединений, согласитесь, очень малое число представленных работ. Но с другой стороны, может такие цифры говорят о высокой требовательности таинственного жюри? 
Национальная литературная премия – дело новое, перспективное, и надеюсь уважаемое жюри не посчитает себя последней инстанцией, оторванной от общества, прислушивается к другим, возьмет на заметку полезные замечания. Поживем – увидим.