«Ценю восторг зелёной тишины…»

Кочую. По земле кочую

И ведь всего такая малость –
Умом бы мог и сам дойти:
Хоть матушка не признавалась,
Но явно родила в пути

Меня. Сей факт неистребимо
Бродяжий в душу внёс замес…
Вот потому-то так  любима
Мной тяга к перемене мест.

Кочую. По земле кочую.
Я нынче здесь, а завтра – там…
Себя дорогами врачую,
Стремясь утраты наверстать.

И словно влагою целебной
Переполняется душа,
И лёгкий шелест камыша
Мне звоном кажется молебным…

***

Скорее к таинствам стиха
Вернуться из житейской прозы,
Где день был так бездарно прожит,
Да и окончен впопыхах.
И жить надеждой, что в ночи,
Когда весь мир отколобродит,
Одна из неземных мелодий
В тебе чуть слышно зазвучит…

Ноктюрн
                                            Людмиле

Лунный свет скользит в ночи с вершин…
Ты не спишь, и шелестят ресницы.
Спи, родная, пусть тебе приснится
Всё, что ты желаешь для души.
Стынет в лужах талая вода
И Восток поёт нам с минарета…
Мы с тобой уже бывали в этом,
Только не припомню я когда…
Под горою речка Чурук-Су
Льдинки к водопаду с шумом сносит.
День придет и лучшая из вёсен
Защебечет птицами в лесу.
А пока что, милая, усни…

Старокрымский мотив

Ночами пение цикад
Мотивам вторит муэдзина…
Плывут ордынские руины,
Качаясь на волнах-веках.
Мы, ускользая из столиц,
Востока слушаем напевы…
И смуглые на диво девы
Волнуют красотою лиц.
И пусть здесь порознь смех и грех
Свой путь сквозь судьбы проторили –
Благословенная Таврида
Объединяет ныне всех.

И этот кусака в моём кулаке

А, может быть, счастье – штанины задрав,
Устраивать морю весёлый аврал,
Шугая прибрежную живность…
Вот крабья нахально-бессчётная рать
Под камень пытается мигом удрать,
Один не успел. Не сложилось.
И этот кусака в моём кулаке,
И грустно ему в моей смуглой руке,
Он думает: – Вот чертовщина!
Мы грелись на солнце, и надо ж – беда: 
Какой-то незваный явился сюда,
Задравший штанины мужчина!
Чего ему шляться по майской воде,
И нос свой засовывать в воду везде?
Уж лучше б совал его в книгу!
Как жаль, что клешнёю скрутить не могу
Залезшему в море, бесспорно, врагу
В подарок – здоровую фигу!

Дружно хор дворняжек взвоет

Это всё, ребята, враки:
Ни –  хромой я, ни – рябой!
Вон смотрите: все собаки
По пятам за мной гурьбой.
Создают они недаром
Радостный лохматый шум:
Этой – косточку в подарок,
Ту – за ухом почешу.
Коль ты в алчности огромной,
Где ж до братьев, до меньших…
Этот строит всё хоромы,
Тот – всё на авто шуршит.
И парит такой по свету
В беспределе куража…
А в гробу кармана нету
И уж точно – гаража!
Будь ты хоть на редкость важный
Или горд своей красой,
Только помни: рядом с каждым
Бродит барышня с косой.
Это я не забываю,
Потому мне – не в нове
Кайф поймать в собачьем лае
И поклон отдать траве…
А когда глаза закроет
Кто-то мне на склоне дня,
Дружно хор дворняжек взвоет,
Провожая вдаль меня.

Мой этнический портрет

Вызывает грусть и жалость
Мой этнический портрет:
Всё во мне перемешалось – 
Чистоты в помине нет!
Иногда вполне коварен
Мой интеллигентный вид:
Предки, турок и татарин
Что-то шебаршат в крови.
Выпиваю крайне редко,
Но коль выпью – от души,
И тогда мой русский предок
Удаль кажет во всю ширь.
Тяга к смене мест огромна,
Такова – порой не рад…
Скачет степью предок, ром, мой – 
Безусловный конокрад.
Предков круг не безграничен,
Но германцы есть в судьбе…
Я порой так педантичен,
Что противен сам себе.
Но не раз меня спасала
От этнических забот
Мысль, что люблю я сало,
Как достойный патриот.

На диком черноморском пляже

Здесь мысль — плодовита и вольна,
Нет ни Россий, ни Украин, ни Турций...
Здесь над тобой лишь властвует волна,
И — никаких наивных конституций.
Здесь ты — дитя природы, Человек!
И воспарить над миром  сможешь даже...
Нет! Не — бурлак и не привязан к барже,
Которую тащить тебе весь век!
Цени, дружок, мгновения, цени!
Судьбу благодари поклоном в пояс...
Глядишь, возьмёт за горло мегаполис,
Умело укорачивая дни...

И южный август

А муж – почти стоглазый Аргус,
Твоих достоинств рьяный страж,
Не доглядит. И южный август
Тебе подарит эту страсть

Совсем неведомую ранее.
Избранник – кто ж его поймёт?
Не – юн, не – Крез, но в сердце ранил,
Как птицу пуганную – влёт!

Пытаешься ты быть кокеткой,
Но в сердце – страх, но в сердце – дрожь…
Привыкшая к железной клетке
По полю минному идёшь…

Сама  себе не веришь, вроде бы,
Улыбка – змейкой на устах…
А тот избранник помнит родинки
В твоих таинственных местах…

Стикс

В той реке вода, почитай, всегда
Вся черным-черна и колючая.
Сколько душ вокруг да примерзкий звук — 
День и ночь скрипят там уключины.

Дабы звук не стих над рекою Стикс,
Перевозчик там машет вёслами.
Вопль стоит и стон, а старик Харон
Лишь на мёртвый люд скалит дёснами.

Бородат и зол. Требует обол
За доставку душ в царство Вечности.
Денег нет? Адью! Не садись в ладью — 
Шляйся берегом в Бесконечности!

Ах, моя душа — нету ни гроша — 
Станет берегом Стикса маяться,
Но за скорбный вид всё ж возьмут в Аид — 
Старина Харон над ней сжалится...

В старом парке

Время многое здесь запустило на слом:
Девяностых каток прокатился нещадно...
И ограду ажурную — в металлолом,
И донельзя избит весь бетон танцплощадки.

Старый парк, мой приятель, во многом — иной,
Мир ветвистых красавцев изрядно прорежен...
Только клёны всё также шумят надо мной,
Пробуждая нежданно забытую свежесть.

Где-то здесь повстречал я когда-то рассвет,
Нежной стала рука в обрамлении кружев...
Память, будто бы, гончая, взявшая след,
По аллеям тенистым безудержно кружит...

***

Доверчивую песню лишь тебе
Поют пока ещё в ночи деревья…
Почаще думай о своей судьбе, 
Отбросив суетливость повседневья!
Длинна ль, к примеру, нить, что Мойре вить,
Не лопнет ли струною на гитаре?
Почаще думай о своей любви,
Которую тебе пока что дарят!
Есть что-то, без чего нам жить нельзя!
И не «давя» совсем на чью-то жалость,
Почаще думай о своих друзьях!
Кто ты без них? Да и никто, пожалуй…

И только тополя

Как в мире ненадёжно всё и тонко:
Коснёшься чуть, и нить оборвалась...
И только тополя — гляжу — и только
Пока ещё удерживают связь

Мою с прошедшим. У тенистой речки
Пускай звучат иные голоса,
Но также зеленеют эти свечки,
Поставленные вечным Небесам.

Ветра их кроны часто беспокоят,
В них птицы шумно гнёзда мастерят.
И помнят обо мне они такое,
Что я давно забыл и растерял...

***

Возле водолазного причала
По утрам зеркалится вода...
Если б можно жить начать сначала,
Я бы не уехал никогда.

Не оставил свой приморский город,
Где гудит волны извечный ток...
И, быть может, не был бы так горек
Жизни почти прожитой итог.

Кто я нынче? Чем обезоружен
Мой талант — эпохой иль судьбой?
Я одной стране — почти не нужен,
И не люб, похоже, я — другой.

А безвременья тупые нормы
Сняли стружку с наших светлых лиц...
Я ношусь, как дурень, с рваной торбой
В клетке государственных границ...

***

Ценю восторг зелёной тишины,
Оторванной от городского шума…
Как хорошо в тени деревьев думать,
Глубинно проникая в явь и сны.

Отточена уединеньем мысль,
Не найденная в суете с наскоку…
Как бабочка, она, взрывая кокон,
Уверенно осваивает высь.