Дока

В конце рабочего дня Антону позвонила незнакомая женщина и, назвавшись Натальей Викторовной, попросила разобраться с поломанным телевизором. Тот уже лет десять не работал, а сейчас понадобился. 
Приехать к Наталье Викторовне Антон согласился не сразу. Для начала расспросил, какой марки телевизор, кто производитель, каков характер поломки? Зная ответы, Антону легче было определиться с ценой: чем дороже вещь, тем дороже стоил ремонт.
Но Наталья Викторовна не смогла дать вразумительного ответа. Телевизор и телевизор. Сто лет стоял вместо тумбочки, никому нужен не был. 
- Вместо тумбочки? – Антон задумчиво кашлянул. – Судя по габаритам, агрегат у вас древний.
 Антон предупредил, если у телевизора проблема серьёзная, его придётся забрать в лабораторию. Сложные поломки Антон устранял дома, на переоборудованном под мастерскую балконе, но для солидности, чтобы отвести подозрения в легкомыслии, называл балкон лабораторией. Наталья Викторовна на условия Антона согласилась и назвала свой адрес. Жила она недалеко от Кишинёвского университета, в районе элитных особняков. Антон почувствовал богатую поживу и, чтобы не потерять состоятельного клиента, договорился подъехать этим же вечером, благо летний день долог.
С улицы дом Натальи Викторовны разглядеть не удалось. Из-за высоких, давно не крашенных ворот виднелась только черепичная крыша. Черепица потемнела от времени, в местах скопления листвы и пыли покрылась грязно-зелёным мхом.
Антон нажал кнопку звонка, и спустя время его впустили. 
Участок, на котором стоял небольшой дом Натальи Викторовны, с трёх сторон огораживали стены соседних домов. Трёхэтажные особняки дорогими стеклопакетами высокомерно поглядывали на престарелого соседа, недобро косились пустыми зрачками параболических антенн. Под их презрительными взглядами домик стыдливо прятался в тени фруктовых деревьев, кутался в спасительной зелени ухоженного сада. Снаружи дом выглядел очень низким, ушедшим в землю. Большие окна распахнули створки всего в полуметре над землёй. Но внутри дом оказался на удивление просторным. Потолки поражали высотой, стены раздвинулись, давая простор свету и воздуху.
- В зал, пожалуйста, - Наталья Викторовна посторонилась, пропуская Антона вперёд.
- Секунду, - Антон задержался у дверей. Он извлёк из подмышки пару тапочек, чтобы переобуться.
- Идите так, - остановила его хозяйка. – Ковров не держим. К тому же перед сном всё равно влажную уборку делать.
Антон недовольно поморщился. Его уловка с тапочками не произвела должного эффекта. Поразить нового клиента чистоплотностью не получилось.

Признаться, Антон приносил сменную обувь не столько из щепетильности в вопросах гигиены, сколько из желания впечатлить нового клиента. Он был одержим этим желанием. В юности Антон познакомился с учением известного американского психолога, который завещал, для достижения максимальных высот в бизнесе, необходимо грамотно манипулировать людьми. В основе этого умения лежала способность расположить к себе любого человека. Постулаты психолога Антон дословно не заучивал, скомкав все в одно общее правило: влезь в доверие человека, а потом хоть верёвки из него вей. Книга, кстати, в своё время считалась бестселлером. Изложенные автором принципы поведения рекомендовали к применению многие успешные люди.
Антону тоже хотелось быть успешным человеком. Правда, он не бизнесмен, в его профессии выше шестого разряда не подняться. Зато можно подрабатывать на стороне. В одном месте заработать, в другом. Так глядишь, с миру по нитке - голому рубашка! И если на одну золотоносную жилу Антону сесть не судьба, её с лихвой заменит сотня ручейков, которые по совокупности эту жилу заменят.
Наталью Викторовну Антон рассматривал, как один из таких ручейков. Надо лишь произвести на неё приятное впечатление. Остаться в памяти не только хорошим мастером, но и приличным человеком. В деле Антона это была самая сложная задача: и свой интерес соблюсти, и отношения не испортить. 
Антон оценивающе осматривался. Чем богаче убранство дома, тем бо́льшую сумму он мог запросить за свои услуги. Бо́льшую в разумных пределах, конечно. Состоятельные клиенты расставались с деньгами ничуть не охотнее, чем клиенты менее обеспеченные.
Дом Натальи Викторовны был вроде бы ветхим, половицы сопровождали каждый шаг старческим скрипом. Мебель скудная: стол, тахта, вдоль стен угрюмо насупились книжные шкафы тёмного дерева. Но при этом на книжных полках важно приосанились дорогие фолианты, отблёскивали золотым тиснением корешки иностранных изданий, играли разноцветьем обложек многотомные собрания сочинений. 
Достаток Натальи Викторовны оставался пока для Антона загадкой. Ведь скромная обстановка могла свидетельствовать не о бедности, а о скупости хозяйки. Поэтому, чтобы выяснить уровень платёжеспособности новой клиентки, Антон решил действовать по методу американского психолога. Ему следовало, проявив максимальное обаяние, разговорить Наталью Викторовну, а там, в задушевной беседе, всё и разъяснится.
Телевизор водрузили на стол и для удобства Антона развернули к окну. Антон открыл пластиковый саквояж и демонстративно долго раскладывал инструмент: отвёртки, портативный осциллограф, паяльник и всё необходимое для пайки. Инструмент Антон имел богатый и чрезвычайно ухоженный: если рожковый ключик, то непременно блестящий, хромированный; если отвёртки, то обязательно с цветастыми, наборными рукоятками, чтобы пестрящим разнообразием привлекать взгляды клиентов. В прозрачных пластиковых коробочках красовались различные элементы питания. Даже осциллограф во избежание царапин хранился в специально пошитом для него, кожаном чехле. Если бы Наталья Викторовна хоть одним удивлённым возгласом обратила внимание на инструмент Антона, он не без гордости пояснил бы, что она видит лишь вершину айсберга. Знала бы Наталья Викторовна, сколько запчастей и аппаратуры лежит в фургоне Антона! Вот уж где настоящий Клондайк! Разнообразием и ухоженностью инструмента Антон недвусмысленно давал понять – клиенты имеют дело не с уличным проходимцем, а с настоящим мастером! И косвенно подготавливал – уважающий себя специалист задёшево не работает!
Однако на ритуальное разложение инструмента Наталья Викторовна не обратила никакого внимания. Забившись в угол тахты, она раскрыла на коленях книгу.

Антон снял заднюю крышку телевизора. Громко, с притворным недовольством воскликнул:
- Ой, а пыли-то! Хоть лопатой выгребай! Тут придётся хорошенько попотеть!
На самом деле пыли было не очень много, но Антон специально сгущал краски. Он надеялся, хозяйка откликнется, а там слово за слово и разговор наладится. Но хозяйка никак не отреагировала, книга занимала её больше пыли.
- А что за мастер тут ковырялся в последний раз? – не сдавался Антон. – Руки бы таким поотрывать! Подойдите, посмотрите!
Оговорить предыдущего мастера Антон считал необходимым. На его фоне он должен был запомниться специалистом высокого класса, чтобы в случае, если у Натальи Викторовны сломается ещё какой-нибудь бытовой прибор, она не стала обращаться ни к кому кроме Антона.  И его совсем не смущало, что никаких видимых изменений во внутреннем устройстве телевизора, ни следов предыдущего мастера он на самом деле не увидел. Коль телевизор старый, значит хоть раз, да побывал в ремонте. Поэтому подойди Наталья Викторовна ближе, он нашёл бы для неё какой-нибудь дефект. Не велика хитрость обмануть неспециалиста. 
- Оставьте, - отмахнулась хозяйка. – Я в этом ничего не понимаю. Делайте, что считаете нужным.
- Я-то сделаю, - зацепился за брошенное слово Антон. – Просто хотелось показать вам, как у нас работают некоторые халтурщики. Чтоб вы в следующий раз подумали, прежде чем связываться с ними.
- Надеюсь, после вашего вмешательства мне ни к кому больше обращаться не придётся, - не отрываясь от книги, вкрадчиво произнесла Наталья Викторовна.
Улови Антон в интонации хозяйки хоть тень игривой доверительности, сопутствующей обычно подобным фразам, он бы с радостью подыграл и в полушутливой манере завёл весёлый, непринуждённый разговор. Располагать к себе клиентов посредством лёгкой беседы Антон умел. Но Наталья Викторовна была поглощена чтением и, судя по всему, отвлекаться на праздную болтовню не желала. 
Антон задумался, как действовать дальше. Поломка телевизора оказалась пустяковой. Шнур питания оборвали, да и только. Рассказать о нём? Но люди считают раз поломка несерьёзная, то и её устранение больших денег не стоит. А Антон уже настроился заработать. Наговорить зауми и забрать телевизор домой? Но благосостояние Натальи Викторовны оставалось ещё неизвестно, а ремонт в лаборатории попадёт хозяйке в хорошую копейку. Потянет ли? Назвать за работу приличную сумму и уйти тоже пока не получалось – слишком мало времени прошло. Быстрый ремонт никто не ценит. За степенную, долгую работу народ расплачивается куда охотней.
 «Ничего, и не такие орехи раскалывали, - Антон решил потянуть время. – Тут надо по уму, аккуратно. Старуху надо дожимать воспитанностью. Интеллигенты любят вежливых»
- Прошу прощения, - Антон выглянул из-за телевизора и как можно доброжелательнее улыбнулся. – Не сочтите за наглость, но что вы читаете?
Наталья Викторовна рассеянно посмотрела на него.
- Книгу.
- Я понимаю, - деланно рассмеялся Антон, – но что именно? Вы уж извините за любопытство.
- Пушкин. «Капитанская дочка». 
- Пушкин?! – Антон старательно изобразил восхищение. – Удивительно! Народ сейчас если и читает, то всё больше детективы, остросюжетное что-нибудь, чтоб мясо с кровью. Да и вообще, человек с книгой нынче диковинка. Люди в телефонах зависают, к компьютерам прилипли. Многих от мониторов арканом не оттащишь.
Наталья Викторовна неопределённо кивнула и слегка пожала плечами. Её движение Антон расценил, как согласие.
- А вы, я так понимаю, противница современных технологий? – Антон взглядом указал на книгу. – Предпочитаете бумажный вариант литературы?
Вопрос Антона, казалось, озадачил хозяйку.
- Не то, чтобы противница, - задумчиво проговорила она. – Просто мне с книгой комфортнее. Ничего не отвлекает.
- Это в смысле рекламы, ссылок всяких? – вцепился в разговор Антон и, чтобы добавить непринуждённости, пошутил, - пристающих телемастеров?
Наталья Викторовна шутки не поняла.
- Не только реклама. Слишком большой выбор. Слишком большой соблазн прочитать всё сразу. 
- Что ж в этом плохого? – старательно изображал заинтересованность Антон.
-  Ничего, - не сразу ответила хозяйка. – Просто мне это не подходит. 
Антон ждал пояснений, но Наталья Викторовна дальше не распространялась.
- Почему же не подходит? – не сдавался Антон. – Можно нырнуть и не выныривать. Читай себе запоем. Это же здорово! Не правда ли?

Антон лукавил. Сам-то он читать не любил, на книги посматривал с иронией. В юности почитывал что-то, но всё больше по принуждению, из-под палки: то школьная программа обязывала, то колледж. Без внешнего же надзора к книгам не притрагивался. Не имел к чтению тяги. Да и зачем ему? Успешный человек – это, прежде всего, импульс, движение, действие! Не он читает, а о нём! Уподобляться неудачникам, которые вянут в книжной пыли, Антон не собирался.
- Апостол Павел завещал, - неспешно ответила хозяйка. - «Братья, наблюдайте за собой». Вот я и понаблюдала. Был в моей жизни период, я сутками в интернете сидела. Потом спохватилась, а в памяти пусто: ни точных фактов, ни определённых знаний. Я тогда решила с интернетом больше не связываться. В книгах, Слава Богу, недостатка нет.
Наталья Викторовна говорила не торопясь, с расстановкой. Её размеренная речь раздражала Антона. Он предпочёл бы более динамичный темп.
- Как же можно в наше время без интернета обходиться? – подгонял разговор Антон.- Чем вы в свободное время занимаетесь?
Наталья Викторовна неторопливо посмотрела в окно, ладонью показала Антону:
- Сад у меня. Дом. Забот хватает.
- Погодите, а как же новости? Неужели не интересно, что в мире происходит?
- Не интересно, - согласилась Наталья Викторовна. – Ни газет не читаю, ни телевидения не смотрю. И уже не один год. Достаточно с Марком Твеном посмеяться над журналистикой, понять её кухню и надобность в новостных передачах отпадает сама собой. 
О Марке Твене Антон что-то слышал, но краем уха. Наталья Викторовна предложила посмеяться вместе с ним, и Антон заключил, что тот – популярный в прошлом комик. Поэтому Антон с готовностью растянул губы в ухмылке, но, глянув на Наталью Викторовну, тут же осёкся. Выражение лица хозяйки было крайне серьёзным, шутить она не собиралась. Антон тогда тоже нахмурился и в тон хозяйкиному настроению произнёс фразу, которую неоднократно слышал по телевидению:
- И вы не боитесь обвинений в социальной глухоте? Многие ведь сочтут такое поведение социально безнравственным?
- При чём здесь безнравственность? – брови Натальи Викторовны озабоченно сдвинулись к переносице. – Это самозащита. Современная журналистика паразитирует на людском горе. У нормального человека сердца не хватит отзываться на все беды, коими нас потчуют средства массовой информации. Идёт сплошной селевой поток несчастий: где-то самолёт упал, кто-то на руку нечист, цены взлетают, войны, убийства, коррупция. – Лицо Натальи Викторовны исказила гримаса отвращения. – Нет, нет, это не для меня! К тому же, как от новостей не укрывайся, самые важные из них всё равно витают в воздухе, всё равно у всех на слуху. Другое дело, только сейчас, в положении отшельника, я, подобно князю Андрею, научилась размышлять над ними и выводы мои, как показывает практика, весьма и весьма правильны.
- Ну, князья, - с уважением протянул Антон. – Им, конечно, виднее было. У них воспитание, образование, то да сё.
Наталья Викторовна с нехорошим прищуром посмотрела на Антона. В глазах её мелькнул огонёк недоверия.
- Андрей Болконский, - разделяя слова, пояснила она. – «Война и мир» Толстого. Неужели не помните духовного преображения князя Андрея после ранения под Аустерлицем?
Знаменитый роман Антон не читал. Четыре тома пока одолеешь, с ума сойти можно. Помнится, в школе, когда проходили Толстого, Антон как-то выкрутился без прочтения.
Наталья Викторовна вздохнула, неожиданно легко поднялась с тахты и подошла к одному из книжных шкафов. Скрипнула створка, тяжёлый том послушно лёг в руку хозяйки.

Наталья Викторовна без труда нашла нужное место в книге и с придыханием прочитала:
- «Одну половину своего времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг и, к удивлению своему, замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне».
Наталья Викторовна чистым, просветлённым взором посмотрела на Антона, как будто отрывок из романа должен был без всяких дополнительных пояснений всё ему объяснить. 
- А-а! Теперь понятно! – с показным облегчением выдохнул Антон. – Простите, не сразу понял, о каком князе вы говорите. Столько их сейчас развелось! Толстой – это, конечно, глыба! Человечище!
- Я, знаете ли, задумался, - продолжил оправдываться Антон. – Вы рассказали о своей изоляции, а мне, честно говоря, трудно себя представить без телевидения и интернета. Пусто как-то. Нечем жизнь наполнить.
- Почему же? – Наталья Викторовна вновь устроилась на тахте, руки любовно перелистывали страницы Пушкина. – Вот, пожалуйста. «Хозяйка побранила её за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по её словам, для здоровья молодой девушки» 
- Красиво, не правда ли? – благоговейно спросила Наталья Викторовна. - Вот вам и ответ. Наполняйте жизнь Пушкиным и Толстым. И краски заиграют. Серость сама собой отпадёт.
- М-да, - делая вид, что глубоко вник в текст и что вполне согласен с хозяйкой, произнёс Антон. На самом деле собственный образ жизни устраивал Антона в полной мере. Свободное время он предпочитал проводить с бутылкой пива у телевизора или, втихаря от домочадцев, пялиться на акробатические этюды порнозвёзд. Но Наталье Викторовне о его настоящих предпочтениях знать не обязательно. Поэтому, подыгрывая хозяйке, Антон задумчиво произнёс:
- Пушкин – это, конечно, глыба! Человечище! 
И спохватившись, что уже говорил это, поспешно добавил:
- Они с Толстым, конечно, наше всё! Гиганты мысли! Отцы русской…  - Антон вдруг почувствовал, его несёт не в ту степь. Он скривился и будто обнаружил новую проблему, спрятался за телевизор и уже оттуда, из-за укрытия закончил:
- Отцы русской словесности!
- Вредной, по её словам, для здоровья молодой девушки, - не заметив осечки Антона, вдохновенно повторила Наталья Викторовна. – Сколько поэтичности и красоты в этой простой фразе! Какая чистота нравов! А ведь время описывается непростое, смутное. Пугачёвский бунт, пожар народного восстания. И при этом в повести нет упоения кровью, смакования насилия. Вот, что значит Пушкин! Вот, что значит гений!
Наталья Викторовна опустила глаза в книгу, трепетный вздох вырвался из её груди. Книга вновь завладела всем её вниманием.
«Э, куда?! Куда?!» - мысленно возмутился Антон. Позволить какому-то там Пушкину прекратить разговор, нельзя было ни в коем случае. Стоило сейчас замолчать хоть на минуту и потом пришлось бы снова искать повод заговорить, снова наводить мосты. Антон видел, он нащупал благодатную тему, и соскакивать с неё было верхом неразумия.
- Конечно Пушкин гений! – громким возгласом Антон попытался обратить на себя внимание хозяйки. – Не то, что некоторые. У меня на работе напарник есть, электрик Михал Михалыч. Грамотный мужик. Так вот он про богему нашу писательскую много чего навычитывал. Вот Некрасов, к примеру. Писал, мол, кому на Руси жить хорошо, всё крестьян жалел. А сам этих же крестьян в карты пачками проигрывал! Честное слово! Или вот ещё про поэтессу нашу какую-то Михалыч рассказывал, фамилии не упомню. Её стишки наши дети в школах зазубривают. А она, поэтесса эта, по молодости в Париже с каким-то итальянским художником такие фортеля выкидывала, что сказать стыдно! По всем кустам елисейского поля её таскали! И плевать тот художник хотел, что она великая поэтесса!

Антон видел, его слова зацепили Наталью Викторовну. Она отложила книгу и с интересом внимала ему. Антону только это и надо было. Усердно делая вид, что занимается телевизором, он мысленно возликовал и увлечённо продолжил:
- И про Александра Сергеича нашего тоже рассказывал – обхохочешься! Тот, когда в Бессарабии жил, всё цыганскую жизнь восхвалял. Цыгане, мол, шумною толпою по Бессарабии толпились. А сам так за цыганками ухлёстывал, что его там же в таборе чуть и не порешили. Еле живым ушёл! В одних подштанниках домой прибежал!
Антон поглядел на Наталью Викторовну в надежде, что вместе они посмеются над великими мира сего. Но хозяйка сидела с каменным выражением лица. На скулах её играли желваки раздражения. 
Антон отреагировал мгновенно.
- Представляете, сказать такое о нашем великом поэте? Как только язык повернулся? Светило русской поэзии и нате вам – подштанники!
- Какая мерзость! – брезгливо произнесла Наталья Викторовна. - Как всё-таки наш народ падок на грязные сплетни. И чем грязнее сплетня, тем охотнее ей верят!
Красные пятна покрыли лицо и шею хозяйки. Она задыхалась от возмущения.
- Вы не подумайте, это я сейчас такой спокойный, - подыграл Наталье Викторовне Антон. – А когда от Михалыча всё это услышал, тоже возмущался страшно. Разругался с ним даже! Михалыч этот, скажу я вам, тот ещё кадр, - доверительным тоном поделился мнением о напарнике Антон. – Любит всё наше похаять. У него дочка в Канаде живёт, так он с её слов всё заграничное воспевает, ну а наше, как водится, в грязь втаптывает. Я его, главное, спрашиваю, за что ты, мол, так с нами? А он мне, да хотя бы за то, что там хорошо, а здесь не очень. Представляете? Вот логика у человека!
Антон приукрашивал, но многое из слов Михалыча действительно было правдой. Например, описание канадского жизнеустройства. О нём Антон и решил поведать к слову.
- Я ему про Арину Родионовну толкую, о Родине песни пою, а он мне, что вы всё за прошлое цепляетесь? Вон в Канаде, вода в кранах бесплатно течёт. Даже горячая! В том районе, где дочь его живёт, в каждом доме для жильцов бесплатная сауна! В каждом районе бесплатные плавательные бассейны! Плескайся, не хочу! Электричество такое дешёвое, что, уходя из дома, свет не принято гасить! А у нас говорит всё Пушкин, да Пушкин. Крепостное право. Соломенные крыши. Нужник во дворе. Потому, говорит, мы и живём хуже, чем на Западе, что в позавчера смотрим. 
Благоденствие канадцев не вызвало у Натальи Викторовны никаких эмоций. Она, видимо, успокаивала себя, не вникая глубоко в слова Антона. Пятна сошли у неё с лица, и только нервное разглаживание книжного разворота напоминало о былом волнении.
- А может, Михалыч прав? – продолжал терзать хозяйку Антон. – За что нас любить? Как у нас тут всё устроено, что с утра до ночи горбатишься, а денег всё равно ни на что не хватает. Я вон работаю в нескольких местах, по квартирам шабашу, а спросите, богато я живу, так я только рассмеюсь в ответ. Думаю, и светило наш, Александр Сергеич, не от хорошей жизни стихи пописывал. Он же был помещиком, землевладельцем, а, видать, и ему на пропитание не хватало. Оттого литературой и подрабатывал. Какая - никакая копейка!
Наталья Викторовна озадаченно посмотрела на него.
- Как вольно вы, однако, обращаетесь с великим именем.
В тихой речи Антон уловил нотки упрёка.
- Ну, а что? – в запале разговора он забыл об осторожности и уже не пытался подражать интеллигенту. – Мы же с ним мужики. Думаем, в конце концов, об одном и том же, как семью прокормить. А у нас ещё от царя Гороха правители как воровали, так и воруют. У простого человека по наследству только нищета передаётся. И по сути, ничего со времён Пушкина у нас не изменилось. Тут хочешь, не хочешь с Михалычем согласишься. Или я не прав, Наталья Викторовна?
- Знаете, - не сразу ответила хозяйка, – каждый к своей правоте приходит сам. И несёт её только через свою жизнь. Мы с мужем Авгиевы конюшни чужих прегрешений стараемся не разгребать. Иначе как многие прочие прозябали бы у телевизора или увязали в топи социальных сетей. А так просто стараемся жить по совести. Делаем, что в наших силах. Я за домом слежу, сад на мне. Муж преподаёт. Он, кстати, как и вы работает в нескольких местах. А остальная суета от лукавого.
- Тогда зачем вам при таких взглядах телевизор? - только сейчас осенило Антона.
- А это не нам, - лёгким движением ладони отмахнулась хозяйка. – Это квартирантам. Мы им вторую половину дома сдаём. Молодая семья, казалось бы, читайте, познавайте мир, думайте. А они без телевизора не могут. Мелькающие картинки им подавай.

«Квартиранты! – вспыхнуло у Антона в мозгу. – И муж бюджетник!» Сопоставив эти факты с небогатым убранством дома, Антон пришёл к досадному выводу: «Зря распинался!» И категорично заключил: «Надо валить отсюда! Рубить со старухи деньги и валить!» Интеллигенты, живут почти в нужде – такие больше не позовут! Терпеть будут, страдать – но не позовут! Не стоило на них тратиться.
Больше Аннон разговор не затевал. Ещё некоторое время у него ушло на подключение кабеля, общую настройку изображения и звука - и он готов был уходить.
- Приговор? – оставшись довольной результатом, спросила Наталья Викторовна.
Антон без зазрения совести навыдумывал объём проделанных работ и запросил максимальную из оговорённых по телефону сумму. Жалеть хозяйку не имело смысла. Всё равно они больше никогда не увидятся. 
К его огромному удивлению Наталья Викторовна рассчиталась без единого возражения. И лёгкость, с какой она рассталась с большими деньгами, побудила Антона задуматься, не прогадал ли он. Поэтому напоследок Антон поспешил заявить о себе.
- Вот возьмите. Здесь мои реквизиты, - протягивая Наталье Викторовне свою визитную карточку, Антон попытался, как можно более располагающе улыбнуться. – Вдруг понадоблюсь ещё. Я же на заводе в Бюро Автоматики и Электроники работаю. Всякое приходится ремонтировать. Так что в своём деле я дока. Да и не только в своём. Если у вас с проводкой проблемы или опять что-то из строя выйдет – обращайтесь! Я по дому всё могу! Даже сантехникой балуюсь. Деньги всё-таки!
Они направлялись по тропинке к воротам.
- Или вот, к примеру, захотите вы сад срубить и дом нормальный построить, чтоб не хуже соседских. Так у меня бригада строителей на примете есть. Организуем всё в лучшем виде.
- Слышится отдалённый звук, точно с неба, - Наталья Викторовна с лёгкой улыбкой поглядела на облака, окинула тёплым взором сад, - звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву.
По выражению лица хозяйки Антон догадался, она снова кого-то цитирует.
- Пушкин? – попытался угадать он. – В лесу раздавался топор дровосека?
- Тёзка ваш, - поправила его Наталья Викторовна. – Антон Палыч Чехов. «Вишнёвый сад».
- Чехов – это который из докторов? Или телеведущий?
- Из докторов.
- А этот, - небрежно отмахнулся Антон. – Не верю я докторам. Они из нас только деньги выкачивают. А до конца излечивает только могила.
Антон рассчитывал, Наталья Викторовна, как пожилой человек, наверняка намаялась в поликлиничных очередях, наверняка согласится с ним в осуждении врачей и современной медицины. Но хозяйка, отворив калитку, лишь слегка похлопала его по плечу. Антона аккуратно, но настойчиво выпроваживали.

Изображение: Вера Мухина "Вишнёвый сад".