«Преступление и наказание» как категории права и проблема христианской этики

Преступление и наказание – понятия, тесным образом взаимосвязанные, подобно философским категориям причины и следствия.

Антиномия “преступление – наказание” развивалась и развивается не только в социально-историческом, правовом, морально-этическом, но и в религиозно-нравственном аспектах.

Так, для члена древнего общества, считающего “должным” убийство врага - представителя чужого рода, - названный акт не расценивался как преступление. Но тот же факт получит совсем другую оценку у человека, для которого “должным” поведением будут христианские евангельские принципы “не убий”, “почитай ближнего, как самого себя”, “любите врагов ваших”.

В дореволюционной России “преступным” и “социально опасным”, а следовательно -  наказуемым - считался переход из христианской религии в нехристианскую, из православия в раскол; снятие с себя сана монахами и священнослужителями также каралось законом.

В любом случае изучение динамики категорий “преступление и наказание” в историческом ракурсе -  задача актуальная и привлекательная для исследователя. Не меньшую значимость, на наш взгляд, представляет изучение проблемы в свете религиозно-нравственном, особенно в современной ситуации затянувшегося “переходного периода”, характерного обострением криминогенной обстановки, понижением духовно-нравственных идеалов.    

Как известно, преступление и наказание в социальном аспекте изучаются наукой уголовного права. На эту тему написано немало работ и представлено несколько определений названных категорий. Но, несмотря на существующие дефиниции, следует признать, что общепризнанного понятия преступления, а соответственно и наказания, не существует до сих пор. 

Выдающийся социолог XX века П.А. Сорокин теории, выделяющие уголовные правонарушения по признаку наказания, назвал “порочными. В самом деле, здесь понятие преступления конституируется в зависимости от понятия наказания, а понятие наказания, в свою очередь, определяется в зависимости от понятия преступления. Получается круг. Неизвестное Х определяется через Y, а Y, в свою очередь, через Х – понятно, что подобное уравнение довольно трудно решить”  .

Но главное ясно: наказание – это всегда реакция на преступление. 

Понятие преступления – одно из основных в науке уголовного права. Часть 1 статьи 14 УК РФ определяет преступление как “виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания” .

Основным качественным признаком преступления является его общественная опасность. Степень общественной опасности преступления свое окончательное выражение находит в санкции.    Чем более строгое наказание предусматривает санкция статьи Уголовного кодекса, тем выше степень общественной опасности преступления.    

В определении преступления выделяются также признаки виновности и наказуемости (как видим, понятия преступления и наказания тесным образом   переплетаются).

Виновность возможна лишь при наличии тех форм вины, которые определяются законом: умысла (прямого или косвенного), неосторожности (“деяния, совершенного по легкомыслию или небрежности”) – статьи 24 – 26 УК РФ  .  

Под наказуемостью понимается неизбежное юридическое последствие, неблагоприятное для нарушителя. При этом наказуемость следует расценивать не как реальное наказание и “не факт его назначения за конкретное преступление, а установленную законом возможность (выделено нами – А.Н-С.) применить наказание за каждый конкретный случай совершения деяния, описанного в той или иной норме Особенной части УК”  .

Как известно, в практике реальной жизни возможны случаи, когда преступление совершено, но наказание за него не было назначено: например, когда преступление осталось нераскрытым или когда суд счел возможным  не применять уголовное наказание, заменив его мерами воспитательного характера.

Однако, с точки зрения христианской этики, нет преступлений без наказаний. Главное наказание преступнику – в мучениях его совести.  “Наказание есть. Это страшное наказание; вы не выдумаете такого в тысячу лет! Наказание ему – в нем самом!” - говорится о преступном герое-индивидуалисте раннего рассказа М. Горького. 

Итак, преступление – это “деяние” (действие или бездействие).  Противоправное поведение человека может быть выражено и в активной деятельности, и в бездеятельности – в случае, когда на человека налагается обязанность действовать, чтобы предотвратить вредные последствия. 

Проиллюстрируем это положение уголовного права на примере произведений Ф.М. Достоевского, чье художественно-публицистическое творчество в целом связано с исследованием важнейших проблем юриспруденции.  

Так, Родион Раскольников, герой романа “Преступление и наказание”, свой бунт против Бога и общества выразил в активном действии – убийстве старухи-ростовщицы. 

Другой герой Достоевского – Иван Карамазов (“Братья Карамазовы”) - развивает теорию “все позволено”, если нет Бога и бессмертия, и нет совести. Иван уезжает из городка, зная, что там под действием его теории зреет убийство отца – Федора Павловича Карамазова, растленного старика, утратившего представления о чести и достоинстве, о добре и зле.  Старший сын Федора Павловича Дмитрий убежден, что аморальный старик уже не имеет права на жизнь (глава “Зачем живет такой человек!”). Таким образом, идея, концепция, теория приобретают функции события, поступка  . 

Уезжая, “теоретик” Иван тем самым как бы провоцирует преступление, подталкивает реального исполнителя – лакея Смердякова (незаконного сына старого Карамазова) к убийству отца. Налицо – преступное бездействие со стороны Ивана. Впоследствии герой приходит к беспощадному суду над собой.

Лаконично и не только с религиозно-этических, литературоведческих, но и профессионально юридических трактует сюжетную коллизию романа К. Мочульский: “братья, каждый по-своему, переживают единую трагедию, у них общая вина и общее искупление. Не только Иван со своей идеей “все позволено”, не только Дмитрий в своем безудержье страстей, но и “тихий мальчик” Алеша ответственны за убийство отца. Все они сознательно или полусознательно желали его смерти, и их желание толкнуло Смердякова на злодеяние: он был их послушным орудием. Убийственная мысль Ивана превратилась в разрушительную страсть Дмитрия и в преступное действие Смердякова. Они виноваты активно. Алеша – пассивно. Он знал – и допустил, мог спасти отца – и не спас. Общее преступление братьев влечет за собой и общее наказание: Дмитрий искупает свою вину ссылкой на каторгу, Иван – распадением личности и явлением черта, Алеша – страшным духовным кризисом. Все они очищаются в страдании и обретают новую жизнь” .       

Ф.М. Достоевский в своем романном творчестве - “великом пятикнижии” - глубоко анализирует свойство преступления, не обозначенное в современном уголовном законодательстве, однако чрезвычайно важное в свете заявленной проблемы, а именно - аморальность преступления.   

Не вызывает сомнений, что мораль и право, будучи разными формами общественного сознания, пребывают в тесном взаимодействии. Мораль и право выполняют примерно одни и те же функции - стоят на защите ценностей человеческого общества. Нормы морали охраняются правом.  Уровень морали - в свою очередь - имеет прямое воздействие на право. Это “два наиболее мощных регулятора отношений людей в обществе”  . 

Чрезвычайную важность для развития цивилизованного общества имеют факторы социально-нравственной оценки человеческих поступков и побуждений в свете существующих представлений о добре и зле, нравственности, долге, чести, достоинстве, справедливости, человечности и других важнейших нравственных законов, выработанных человечеством. Во многом эти моральные ценности восходят к концепции человека и мира, выработанной христианством. 

Заявленный в Евангелии идеал пока что является для человека предметом стремления и принадлежит горизонту не здешнего (тварного), а совершенного (Божественного) бытия. “По высоте задания <…> такой образ человека, хотя и сформировался в основных чертах 1,5 тысячелетия тому назад, по сей день остается скорее впереди нас, нежели позади, - пишет С. С. Хоружий. -  Он остается, таким образом, не только нераскрытым, но также еще и неустаревшим, непревзойденным – и потому не утрачивает способности оказаться нужным и ценным для современной мысли, для современных духовных поисков” .

В религиозном сознании конституируется схема отношений, существующих в действительности, в том числе – своеобразно моделируется государственно-правовая структура: Царство Божие, Царь Небесный, рабы Божии; Судный день (Страшный суд), Бог – судья, грешные люди – судимые.     

“Мне отмщение, и Аз воздам” – говорит Библия.

Это библейское изречение Лев Толстой избрал эпиграфом к своему роману “Анна Каренина”. В журнале “Круг чтения” Л. Толстой трактовал “Мне отмщение, и Аз воздам” в нравственно-религиозном смысле: “Много худого люди делают сами себе и друг другу только оттого, что слабые, грешные люди взяли на себя право наказывать других людей… Наказывает только Бог и только через самого человека” (выделено нами – А. Н-С.)  .

“В “Анне Карениной” приведен взгляд на виновность и преступность человеческую, - комментировал Ф.М. Достоевский. – Взяты люди в ненормальных условиях. Зло существует прежде них. Захваченные в круговорот лжи, люди совершают преступления и гибнут неотразимо: как видно, мысль на любимейшую и стариннейшую из европейских тем”  .

В самом деле, преступление и наказание, возмездие, высшее “воздаяние по делам” человеческим являлось нравственным императивом еще с античных времен древнегреческой трагедии:

… не разрешают боги

Высокомерно топтать святыни,  - писал Эсхил.

С религиозной точки зрения, моральные постулаты дарованы человеку свыше. Основные нравственные законы сформулированы Богом, зафиксированы в Священном Писании, и люди должны неукоснительно следовать им.

 Так, в Ветхом Завете пророк Моисей от Бога получает на горе Синай скрижали с десятью заповедями (Декалог) – готовый кодекс нравственного поведения. Это библейское “Десятисловие”, открытое Моисею, с тех пор известно всему человечеству. 

В Нагорной проповеди Нового Завета Иисус Христос выступает с нравственными поучениями, лично обращаясь к народу. Цитируя Ветхий завет, Христос дает толкование древним заповедям, учит тому, как именно следует исполнять их: 

“Вы слышали, что сказано древним: “не убивай; кто же убьет, подлежит суду”. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду <…>” (Мф. 5: 21 – 22);

“Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта (Мф. 5: 25 – 28);

“Еще слышали вы, что сказано древним: “не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои”. А Я говорю вам: “не клянись вовсе” <…>” (Мф. 5: 33 – 34).

Как видим, христианство в Новом Завете отличается высочайшей нравственной требовательностью, делает ветхозаветные заповеди еще более строгими в моральном отношении. Нарушение Божественных установлений расценивается этикой христианства как преступление (“смертный грех”).

С другой стороны, в Нагорной проповеди доминируют христианские идеи милосердия, любви к ближнему, прощения и искупления, возможные только с воплощением Богочеловека, явившегося на землю, чтобы добровольно принести очистительную жертву во искупление грехов человечества:

…Слишком многим руки для объятья                        

Ты раскинешь по концам креста,  - писал 

Борис Пастернак в религиозном цикле стихотворений.

В христианской антропологии цельности “образ Божий” в 

человеке – это не только данность, но и задание, стремление к 

самопревосхождению падшей человеческой природы.           

“Ничто в человеческой природе не хорошо и не дурно само по себе, - размышляет современный философ, -  но все может быть употреблено как во благо, так и во зло; все может находиться как в благом, открытом для благодати, так и в пагубном, открытом греху устроении”  .

Христианство отвергает ветхозаветную доктрину воздаяния злом за зло: “Вы слышали, что сказано: “око за око, и зуб за зуб”. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду” (Мф. 5, 38 – 40);

Евангельскую идею милосердия, прощения, деятельного добра активно развивала русская классическая литература.

Такова, например, авторская позиция Н.С. Лескова в цикле рассказов о праведниках и в его святочных рассказах .         

В одном из них – “Под Рождество обидели” (1890 г.)   – писатель высказал свой взгляд на проблему преступления и наказания в духе христианской этики. Повествование венчает рождественская проповедь, обращенная к читателю: “Читатель! Будь ласков: вмешайся и ты в нашу историю, вспомяни, чему тебя учил сегодняшний Новорожденный: наказать или помиловать? <…> обдумай – с кем ты выбираешь быть: с законниками ли разноглагольного закона, или с Тем, Который дал тебе “глаголы вечной жизни”  . 

Известный религиозный  философ  Иван Ильин - юрист по образованию - призывал “очеловечить” юриспруденцию, опираясь не только “мертвую букву закона”, но прежде всего на представления о душе человеческой, о человеке как “венце творения”  . В связи с этим важно подчеркнуть, что Конституция Российской Федерации признала человека высшей ценностью. Статья 2 Конституции РФ гласит: “Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства”  . В условиях формирования правового государства законотворчество идет по пути гуманизации.

Очевидно, что современное российское законодательство коррелирует с моральными христианскими заповедями: “не убий”, “не укради”, “не произноси ложного свидетельства” и др., трансформированными в нормы права. Уголовное законодательство и религиозно-нравственные императивы имеют точки сопряжения, тесно соотносятся друг с другом. 

Так, библейская заповедь “не убий” запрещает человеку лишать жизни себе подобного, какими бы мотивами и побуждениями ни руководствовался преступник. “Эти мотивы могут влиять на квалификацию либо индивидуализацию ответственности, но само умышленное виновное лишение жизни остается деянием наказуемым и порицаемым морально”  .

ПРИМЕЧАНИЯ:

  Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. -  М.: Политиздат, 1992. -  С. 65.

  Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954. (В дальнейшем источник обозначается - СЗ РФ). 

  Там же.

  Уголовное право России. Общая часть / Под ред.  А.И. Рарога.  - М.: Институт международного права и экономики имени А.С. Грибоедова, 1998. - 

С. 39.

  Горький М. Рассказы. Пьесы. - М.: Худож. лит., 1978.  - С. 46.

  См. подробнее: Левина А.Л. Функциональный взаимопереход события и слова в романе Ф.М. Достоевского “Братья Карамазовы” // Достоевский и современность: В 2-х ч. - Ч. 1. - Новгород, 1991. - с. 113 - 118.  

  Мочульский К.   Гоголь. Соловьев. Достоевский. - М.: Республика, 1995. 

   С. 521.

  См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под ред. А.И. Бойко.  - М.; Ростов-на-Дону, 1996. -  С. 69.

  Хоружий С. С.  После перерыва. Пути русской философии. -  СПб.: Алетейя, 1994. - С. 266.

 Цит. по: Ломунов К. Н.  Лев Толстой. -  М., 1984.

 Достоевский Ф.М.  Дневник писателя за 1877 г. // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. : В 30 т. - Л.: Наука, 1972 – 1988.  - Т. 12. -  С. 209. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием тома и страницы.

 Эсхил. Орестея. Перевод с древнегреческого С. Апта. -  М., 1958. - С. 17.

 См.: Основы религиоведения / Под ред. И.Н. Яблокова. - М.: Высш. школа, 1994. -  С. 324. 

 Пастернак Б. Л.  Доктор Живаго. - М.: Кн. Палата, 1989. -  С. 406.

  Хоружий С.С.  После перерыва. Пути русской философии. - СПб.: 

Алетейя, 1994. -  С. 298.

 См. подробнее в нашей работе: Кретова (Новикова) А. А. “Будьте совершенны…” (Религиозно-нравственные искания в святочном творчестве Н.С. Лескова и его современников. - М.; Орел, 1999. - С. 270 – 278. 

 Лесков Н. С.  Под Рождество обидели // Лесков Н.С.  Соч.: В 3-х т. - М.: Худож. лит., 1988. - Т. 3. -  С. 205.

  См.: Русская идея: В кругу писателей и мыслителей Русского Зарубежья: 

В 2-х т.  - М.: Искусство, 1994. 

  Конституция Российской Федерации // Российская газета. № 31. 15. 02. 1996.

  Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И. Л. Козаченко. - М.: ИНФРА-НОРМА, 1998. - С. 36.