Далёкое – близкое

Нам пора привыкнуть, признать и принять: поэты (не «подмастерья», конечно, а те, что с большой буквы Мастера) – всегда пророки. Вот знают они, что с ними станется после земной жизни – и всё тут! И ничего с этим не поделаешь… Вот и Владимир Высоцкий – знал. Потому написал однажды: «Я, конечно, вернусь – весь в друзьях и в мечтах. Я, конечно, спою – не пройдёт и полгода…» 

1. Жизнь после жизни

И возвращение началось с момента физической смерти. С момента, когда недопетая поэтом страна начала ежегодно отмечать его дни рождения. Не постфактум. В реальном, нынешнем времени. В сознании населения имя его ну никак не вязалось с глаголом «был». Гамлет не выбрал «to be or not to be». Поэтому он есть – краеугольный камень многих судеб, характеров, поступков.

В отличие от Державина и Пушкина, Владимир Высоцкий, предсказывая стихотворением «Памятник» грядущее заточение собственной вольной натуры в десятки «крепко сбитых, литых монументов», относился к подобной перспективе крайне отрицательно, с недоумением, обидой даже: «Неужели такой я вам нужен после смерти?!» Однако, такова, видать, душевная потребность народа советского: даже в городах, где Владимир Семенович никогда не бывал, один за другим появляются изваяния его неброской, но ладной фигуры, бюсты, барельефы и горельефы с такими знакомыми чертами лица, словно вытесанными природой под мрамор…

Несколько лет назад, накануне семидесятилетия со дня рождения «всенародного Володи», изъявили желание увековечить память о поэте и его почитатели в горсовете столицы Крыма. Любители бардовской песни предложили установить в Симферополе памятник Высоцкому и присвоить его имя одной из новых улиц города. Правда, инициативу одних депутатов тогда нивелировало сопротивление других. «Если этот памятник будет достойный, то его, может быть, и нужно ставить. Но опять возникает вопрос – Высоцкий и Симферополь. Известен факт, когда Высоцкий воспел евпаторийский десант. На мой взгляд, было бы уместнее поставить ему памятник в Евпатории. А вот о Симферополе и Высоцком я как историк ничего сказать не могу», – отметил тогдашний заместитель председателя Рескома по охране культурного наследия Крыма Вячеслав Зарубин. 

Действительно, Евпатории в данном вопросе, как говорится, - все карты в руки. И не только потому, что знаменитая ныне песня Владимира Высоцкого «Черные бушлаты» написана об отважном и трагическом нашем десанте. И совсем не потому, что в детской поэме Высоцкого «Вступительное слово про Витьку Кораблева и друга закадычного - Ваню Дыховичного» упоминается название нашего детского курорта.

2. «Вот-вот приедет сам Высоцкий!..»

… В конце лета 1972 года, когда режиссер-постановщик Иосиф Хейфиц снимал в Евпатории трагическую мелодраму по повести А. П. Чехова «Дуэль». В городе царил ажиотаж. 

Сергей Жолудев, член съемочной группы, рассказывает: «В 1972 году за моими плечами остался Ленинградский кинотехникум, и все лето я после практики проработал осветителем на «Ленфильме». В июле-августе попал в бригаду, работавшую на фильме «Плохой хороший человек». Съемочная группа была представительной. Актеры - самые известные и популярные: А.Папанов, О.Даль... Но самое поразительное — в одной из центральных ролей занят Владимир Высоцкий! 

В последних числах августа мы отправились в экспедицию — нас ждала Евпатория. Съемки проходили в кривых улочках старого города, уставленных мазанками. Гуляя по ним в свободное от съемок время, мы постоянно слышали от местных жителей, что в Евпаторию вот-вот приедет «сам Высоцкий», и что весь город жаждет увидеть его. И действительно, первый приезд Владимира Семеновича на съемки собрал невероятное количество народа, в первую очередь молодежи. В тот день снимался проход фон Корена вдоль улицы, когда он свистом подзывал к себе собак и со словами: «Пошли ужинать!» нагибался приласкать одну из дворняг. Для съемки использовали бродячих собак, по счастью, имевшихся в Евпатории во множестве. Их гнали за Высоцким вдоль улочки то в одну, то в другую сторону, снимая дубль за дублем. Загонщики сбивались с ног, собаки метались с оглушительным лаем, не в силах уловить смысл происходящего...

Дом с колоннами - кадр из фильма

Дом с колоннами в нынешнем виде

Некоторые сцены снимались за городом, например, в декорации «Духан на пляже», построенной невдалеке от памятника Евпаторийскому десанту, которому Высоцкий вскоре посвятил песню.

А в те дни он снимался в эпизоде с гантелями на берегу моря. И вот как-то раз от причала, расположенного у памятника отошел небольшой прогулочный теплоход. Уходя от берега, он немного «забирал» в нашу сторону. Внезапно над тихим сияющим морем загремел голос Высоцкого — это на судне, узнав о его присутствии на берегу, на всю катушку врубили трансляцию. Наша группа невольно замерла. Высыпавшие на палубу пассажиры всматривались в берег, пытаясь разглядеть фигуру певца. Они размахивали руками, приветствуя его, а затем и теплоход дал три протяжных гудка, салютуя Высоцкому. До сих пор сдержанный, тот улыбнулся и помахал рукой уходящему с его песнями кораблю… А вскоре, в конце октября, нашу бригаду в связи с окончанием натурных съемок перебросили в Ялту на другую картину. «Плохой хороший человек» доснимался там же, но — в декабре и без нас».

Впечатляющий эпизод пересказывает и режиссер, сценарист, народный артист России Евгений Татарский: «Хорошо помню последнюю съемку в Евпатории, в татарском квартале возле рыбзавода. Маленькая, узенькая улочка, а со всех этажей завода свесились девочки и мальчики в белых халатах. Как обычно — когда идет съемка, всегда собирается толпа. Надо сказать, что поскольку я Володю знал давно, то никогда всеобщего ажиотажа вокруг него не разделял и довольно криво улыбался, глядя на все это. Я даже не ожидал, честно говоря, такой популярности.

Съемка закончилась поздно, уже темнело. В этот вечер мы уезжали в Симферополь, чтобы оттуда перелететь в Гагры — в Адлер. Может быть, уже уложили чемоданы, такое у меня осталось ощущение. Наконец: «Стоп! Все! Закончили!» — и тут выскакивают какие-то девушки и мужики, несут три огромных ящика рыбы. Такой рыбы я ни до, ни после не видел. Громадные лососи (на самом деле они назывались «кефаль копченая») складывались у ног Высоцкого. Не помню, как к нему обращались: «товарищ Высоцкий», «Владимир Семенович» или «Володя» — а может быть, никак, может, в третьем лице, — но помню совершенно умиленные лица этих девочек и ящики у его ног: «Это вам!» Он смутился: «Да что вы? Да куда же, как же?!» И к нам: «Ребята, вы это всё забирайте с собой в Пицунду. Я потом приеду, тоже попробую». Это были необыкновенные рыбины, которые мы не могли съесть в течение полутора месяцев нашей экспедиции в Гаграх. Мы жили там вчетвером в домике на самом берегу, и рыбины были распиханы по всем холодильникам. Когда приезжал Володя или кто-то еще, всегда собирались у нас на громадной веранде, где стояла плита, на которой мы всячески кулинарно изощрялись. Объявили конкурс на лучшую яичницу, придумали 40-50 сортов — дальше этого фантазия не могла пойти. А больше ничего не было: только яйца и эти громадные кефали. Под водку они шли замечательно».

3. Вспомнить всё!

Признаюсь, как на духу: вернуть воспоминания об этих мгновениях в современную историю Евпатории автор данных строк пыталась с самой первой своей газетной публикации «Слушая голос Высоцкого», увидевшей свет 2 августа 1988 года. 

Смысл её был незамысловат: «Вспомнить всё!» - требуют и грядущее, и опыт прошлых веков. Мы знали и любили хорошего актера и оригинального барда, а оказались современниками велико¬го Поэта. И почти вовремя осознали это. Спохватились, призадумались: а почему бы сейчас не помочь литературоведам будущего? Пока живы друзья, враги, дети, любимые и просто случайные встречные, почему бы не зафиксировать с их помощью каждую секунду земного существования того, кто, подобно Пушкину, создавшему стихотворную энциклопедию своего времени, за столь же краткую и яркую, как падение звезды, жизнь сумел сложить в рифмованные строки энциклопедию советского периода России?..

Например, Марк Цыбульский – ныне проживающий в США один из авторитетнейших исследователей жизни и творчества Владимира Высоцкого – постарался документально отследить все перемещения поэта по всем уголкам планеты. Нашлось место в толстенной книжище «Жизнь и путешествия В.Высоцкого» и полутора страничкам о его пребывании в Евпатории.

О том, что именно в нашем городе были написаны «Черные бушлаты» — одна из самых честных песен о Великой Отечественной войне, мы знаем сейчас все. Но сколь же многого не знаем! Где останавливался Высоцкий во время съемок? Как проводил свободные часы? С кем в нашем городе познакомился, встречался, общался? Остались ли у евпаторийцев материальные следы его прогулок по побережью Каламитского залива — записки, автографы, личные вещички? А может, кому-то из земляков посчастливилось поприсутствовать на одном из частенько импровизировавшихся домашних концертов?»

Тогда, сразу, призыв этот остался гласом вопиющего в пустыне. 

4. «С Высоцким меня познакомил Гагарин»

Но шли годы. О мимолётном знакомстве с Владимиром Высоцким рассказал в одном из своих интервью легендарный первый секретарь Евпаторийского горкома компартии Валентин Васильевич Петунов с 1961 работавший вторым, затем 13 лет, по 1980 год, первым секретарем Евпаторийского горкома партии. Большая любовь маленького городка, человек из почти исчезнувшей породы «зубров» - правильных, жизнь живших «с людьми и для людей».

Мы как раз беседовали о том, как в СССР разрешались насущные вопросы маленьких городков.

- Валентин Васильевич, а за помощью в решении своих деловых каких-то проблем вы к Гагарину когда-нибудь обращались?

- Однажды получилось так, что он сам предложил эту помощь. Я был в очередной командировке в Москве. Позвонил Юра: «Папа Валя, завтра воскресенье, приезжай ко мне! Проведем время вместе».  Конечно, я согласился. Он сам приехал за мной в гостиницу «Москва», на «Волге». Тогда-то, разговорившись, я и поделился своей несбыточной, казалось, мечтой: раздобыть средства на строительство в Евпатории Дворца спорта. Юра на какое-то время призадумался и вдруг буквально просиял: «А если комсомольцы заработают эти деньги на субботниках-воскресниках?» - спрашивает. «Годится!» - отвечаю. «Тогда едем к Сереже Павлову! Он – мой друг, он придумает, как это оформить!» - и мы на машине Юры буквально умчались к тогдашнему первому секретарю ЦК ВЛКСМ Павлову. Конечно, вопрос был решен за две минуты.

Кстати, мне звонила одна наша местная девочка-депутат: молодежь городского Русского культурного центра собирается выступить с инициативой о присвоении евпаторийскому Дворцу спорта имени Юрия Гагарина. Спортивная общественность, знаю, предлагала присвоить этому учреждению имя Марии Гороховской – ведь знаменитая гимнастка родом из Евпатории. Но мне кажется, эти два имени – несопоставимы…

- Во время одной из наших встреч вы упоминали, что, благодаря Гагарину, познакомились и с Владимиром Высоцким…

- Как раз тогда и познакомились. Посетив Павлова, мы поехали в Звездный. Дома была только Юрина мама, гостившая у него, присматривавшая за внучками, пока жена Валя (сама медик по профессии) лежала в госпитале с очередным обострением язвы  желудка. Пообедали мы, я все засматривался на белку – на кухне стояла клетка, и эта белочка все время, как сумасшедшая, в колесе носилась… Потом Юра предложил позвать друзей-преферансистов - расписать пульку. Пришли Андриан Николаев и Толя Воронов. Играли допоздна. Почти в двенадцать ночи легли у Юры в спальне, он - на кровать Вали, а я - на его кровать. Долго не могли уснуть, и он стал рассказывать о своей поездке в Индию, о ее природе, людях, их обычаях, жизни. Рассказывал он живо, интересно. 

Потом полез в антресоли, достал кипу журналов всяких заграничных: «Хочешь посмотреть?»

- Не «Playboy» часом?

- Подобие. Порнография, одним словом. Я поотнекивался для порядка, он улыбается: «А что? Подумаешь, великое дело!» И вдруг говорит: «Папа Валя, что-то грустно и скучно, может, погулять пойдем? Давай поедем в одно место, развлечемся, повеселимся?». Я поинтересовался, где это место и долго ли туда ехать? Его ответ буквально ошеломил меня: «Да домой к Володе Высоцкому!». Разве можно было отказаться от такой встречи? Я только спросил: час ночи - не поздно ли? «Нет, - говорит, - не поздно, у Володи только начинается жизнь». В общем, оделись мы, он взял машину, уже, по-моему, ту самую, французскую, и мы по ночи рванули в Москву. Постовые – навытяжку! Еще бы – Гагарин едет! 

Ни района, ни адреса я не помню, знаю только, что это была довольно обширная трехкомнатная квартира с: добротной мебелью. К моменту нашего приезда там уже собралось человек двадцать Володиных друзей и небольшой цыганский ансамбль. Был накрыт стол с выпивкой, закуской и фруктами. Вот так совершенно неожиданно я встретился с Владимиром Высоцким, слушал его песни в домашней непринужденiной обстановке.

- Весело было?

- Я бы сказал – «сверхвесело». Гульки, танцы-шманцы. Народ-то уже находился под хорошим градусом. Юра шутил, веселился, танцевал, пытался петь дуэтом с Высоцким. Но не пил. Я грамм сто выпил. И где-то час-полтора спустя он сказал: «Все. Не хочу больше. Поехали отсюда!». Что-то ему тогда не понравилось… А вообще, у меня сложилось впечатление, что в компании той он был… ну, скажем так – не первый раз… Уже утром мы вернулись в Звездный…

5. «Невзначай занесло…»

Так и потянулась ниточка воспоминаний. Вскоре о том, как принимал поэта в собственной квартире в Лисичанске, поведал один из самых честных председателей Евпаторийского окружного народного суда – Дмитрий Филиппович Лебедев.

«У многих из нас, «людей Советского Союза», есть «свой» Владимир Высоцкий. И об этом мы, как правило, вспоминаем 25 января и 25 июля — в день рождения и в день смерти поэта — вот уже тридцать первый год подряд.

А у меня, так уж счастливо сложилось, своя, особая, память о Владимире Семеновиче. Родные, друзья, знакомые часто предлагали мне записать и обнародовать воспоминания о случившемся однажды личном общении с легендой. Да долго не мог решиться... 

Помните? Жил и творил Высоцкий в эпоху экспансивного Хрущева, флегматичного Брежнева и других не менее известных исторических личностей, которых поэт чем-то раздражал. Близкие, более или менее, по цеху представители творческой интеллигенции (в том числе маститые композиторы В.Соловьев-Седой и Д.Кабалевский), называли песни, которыми заслушивался народ, «фиглярством, пошлятиной и треньканьем на двухструнной гитаре». Высоцкого, естественно, раздражало такое отношение к себе. Вдохновение его все чаще держалось на грани нервных срывов. Потом стали происходить и срывы — в запои, позднее — в наркоманию. Начинался разлад с самим собой, его негативные по-следствия, семейные неурядицы. Актер и бард продолжал неустанную борьбу за собственное право петь так, как поется. В каком-то нечеловеческом упоении объездил всю свою великую страну, Францию, Германию, США, Канаду.

В этот период Владимира Высоцкого «невзначай занесло» и в Северодонецк Луганской области.

Я жил там, работая в соседнем Лисичанске председателем городского суда. Жена моя, Надежда Лебедева, была тогда старшим научным сотрудником КБ НИИ УВМ (научно-исследовательского института управляющих вычислительных машин) — мощного, как теперь говорят, «градообразующего» ПО, в котором, трудилось около 3000 человек.

И восхотелось инициативной группе — Вите Цвайгу, Боре Липкину и кому-то еще заполучить Высоцкого с концертом в стены родного НИИ. Ребята знали, что хоть и был он в ту пору гоним и неафишируем, но эти гонители и хулители в тиши собственных кабинетов сами десятки раз «гоняли» магнитофонные пленки с неповторимым голосом. И пригласили Владимира Семеновича безбоязненно. В кабинет генерального директора ПО Новохацкого срочно протянули радиосвязь — чтобы мог слушать концерт, не опасаясь каких-либо неприятностей и «карательных санкций» со стороны партийного начальства.

Мне жена тоже позвонила на работу и предложила организовать место в зале. Когда я чуть ли не бегом примчался на концерт, зал уже был переполнен и гудел, как улей. Публика предвкушала встречу с кумиром. Кто видел «вживую» концерты Высоцкого, представляет, как принимали певца! Грандиозно, одним словом.

Правда, с «благодарностью» конфуз вышел. Инициативная группа вручила Владимиру Семеновичу чемоданчик-«дипломат», Высоцкий искренне обрадовался — изящные портфели эти тогда только вошли в моду. Но, открыв подарок, увидев его содержимое, — помрачнел. А потом просто попросил забрать назад две бутылки какого-то элитного коньяка и собранные «от души» деньги... Выступление закончилось далеко заполночь. А когда мы уже выходили из зала, Надежду мою окликнули сотрудники. Ребята были расстроены донельзя: они договорились с Высоцким до его утреннего авиарейса из Северодонецка посетить кого-либо из них на квартире, но подходящего для такого случая жилья ни у кого не оказалось. Единственной более или менее нормальной была наша квартира. Конечно, жена тут же согласилась принять компанию, знала, что я тоже буду весьма рад.

Мы быстро, экспромтом, накрыли стол, вскоре пришли и гости. Первое время хозяева встречи несколько смущались, определяя, как себя уместно вести, но вскоре обстановка несколько разрядилась и переросла в теплую непринужденную беседу. Высоцкий выпивать отказался, а выяснять «уважаешь или не уважаешь», сочли неприличным. Просить что-либо спеть тоже не решались, но в тему беседы в какой-то момент он сам напомнил куплет о доцентах и кандидатах, которые тоже не прочь «картошечку намять». Узнав, что я судья, спросил меня о политических репрессиях в уголовном законодательстве и добавил, что некоторые шустрые кагэбисты не прочь были и его «повязать».

Вот такой судьба преподнесла мне подарок. И долго я еще думал, не сон ли мне приснился...

На следующий год мы с женой отдыхали в Пицунде. Однажды утром направились к морю. Впереди увидели толпу: подошли ближе и обнаружили, что люди сопровождают Высоцкого и Марину Влади, которые шли в местный органный зал. Привлекать к себе внимание Владимира Семеновича я счел неуместным: это для нашей семьи встреча с ним в собственной квартире стала событием, для него же наверняка осталась мелким, ничего не значащим эпизодом...

Знаю точно: это был великий Поэт. Народ будет помнить его всегда. Как Пушкина. Как Есенина».

6. «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном…»

О юности в школьной компании с ровесником Высоцким и о встрече с ним на улице Москвы в зрелые уже годы вспомнила инженер-строитель Маргарита Геннадьевна Замятина-Макарчева. 

...Почему этой скромной женщине я поверила сразу и беэоглядно? Ведь сама смеюсь над созданной Ильфом и Петровым сатирической теорией «детей лейтенанта Шмидта», а также над живущим, увы, в менталитете многих наций практическим умением некоторых ловких индивидуумов стричь купоны личной выгоды из якобы приближённости к личностям известным и уважаемым. Но новая знакомая так заинтересованно подошла к за¬битому книгами шкафу («Ага, скажи мне, что ты читаешь, - и я скажу, кто ты!»), с таким скупым достоинством, без подобострастия и панибратства, кивнула на любимый и до мелочей изученный портрет: «А Володю я знала когда-то...», что просьба опередила и недоверие, и удивление:

-  Маргарита Геннадьевна, расскажите!

- А что рассказывать? - недоуменно пожала она плечами. - Ну, знала - и знала. Ещё почти детьми случайно оказались в одной компании. Кому это сейчас нужно и интересно?

-  Да как вы можете так говорить! - нерастраченная энергия давней «фанатки» Высоцкого (по совместительству - литератора и репортёра, почуявшего редкую удачу) взыграла волной почти обиженного возмущения: 

- Любой, даже самый маленький, реальный факт биографии или штришок характера таких людей - это достояние истории! Из них не легенды - живая жизнь складывается!..

О, сколько скептицизма мудрости - давнего противника житейской суеты сует - было в ответной улыбке...

Росла она в Красноярске - строгая, ко всему неравнодушная школьница конца 50-х Рита Замятина. Папа её часто отлучался в столичные командировки и однажды на каникулы взял с собой дочку-девятиклассницу - посмотреть Москву. Сложно ли - всего-то восемь часов лёта!

Остановились у гостеприимных знакомых, дочка которых и предложила Маргарите: хочешь, я познакомлю тебя со своими дворовыми друзьями-приятелями? Одним из мальчишек шумно-заводной, весёлой и приветливой компании был ровесник - Володя Высоцкий.

Спорщик неукротимый и отчаянный! Ух, и жаркие словесные баталии разгорались между ним и умненькой, не лезущей за ответом в карман Маргаритой в разговорах «за жизнь»! И это при удивительном сходстве взглядов на людей, на их беды и радости, на надежды будущего. Это сейчас понятно: так складывалось мировоззрение - не идеологизированное, личностное. А тогда...

- Помнишь ли, товарищ, этот дом? 
Нет, не забываешь ты о нём!
Я скажу, что тот полжизни потерял, 
Кто в Большом Каретном не бывал.
                                                  Ещё бы...
-  Где твои семнадцать лет?
-  На Большом Каретном.
- Где твои семнадцать бед?
-  На Большом Каретном.
- Где твой чёрный пистолет?
- На Большом Каретном.
- Где тебя сегодня нет?
-  На Большом Каретном...

Каким она его увидела - неистового барда, большого актёра, поэта, которого за искренность и честь слова всего два десятилетия спустя будет преданно любить огромная, измученная государственной ложью страна? Округлое, не сформировавшееся, не ставшее ещё зеркалом колоссальной внутренней силы юношеское лицо. Пытливый, внимательный к собеседнику взгляд. Лёгкий (но не легковесный!) характер. Нестандартный уже голос.

Иногда компания отправлялась погулять в парк культуры. И в руках у мальчишек появлялась гитара. Её Маргарита помнит точно. А вот песни, которые пел тогда друзьям и Володя, - истаяли из памяти. Одно знает точно Маргарита Геннадьевна: позже она этих песен никогда и нигде не слышала.

А ещё она навсегда запомнила девушку из той же компании, которую звали Марина.

-  Первая Марина? Вы ничего не путаете? - шутки судьбы отдаются холодком озноба, бегущего по спине.

-  Нет. Они очень трогательно дружили с Володей. А все ребята их охраняли. Потому что сильно против были взрослые, они сделали всё, чтобы разбить эти отношения. Тогда начали ломать его характер, запрещать, угрожать... Может, если бы оставили их тогда в покое, у него вся жизнь по-другому сложилась бы...

- Она была красивой, та Марина?

-  Симпатичной. И чем-то неуловимо отличалась от других...

Итак, значит, не случаен один из вариантов знаменитой нынче песни; «А где начало твоих бед? На Большом Каретном...». Совсем не полублатной романтикой - печалью о первой любви звучат знакомые строки.,.

Переименован он теперь, 
Стало всё по новой там, верь не верь! 
И всё же, где б ты ни был, где ты ни бредёшь –
Нет-нет, да по Каретному пройдёшь.
                                                   Ещё бы...

И была ещё одна встреча. Много лет спустя, неожиданная, на запруженной людьми улице. Повзрослевшая уже Маргарита лавировала в привычной уже целеустремлённой столичной толпе, когда увидела вдруг впереди шагавшую навстречу невысокую, неброскую фигуру. Высоцкий? Знаменитый, узнаваемый. Захочет ли признать мимолётную подружку полудетских лет? Нужно ли это ей - афишировать перед прохожими близость к «звезде»? Неудобно как-то, стыдно с радостным воплем бросаться в объятия... Отвернулась, ноги сами собой сделали шаг в сторону. Но заметил маневр  Владимир, прибавил шаг, широко распахнул руки: «Маргарита, ты ли это? Здравствуй!»

Потом они долго сидели в ближайшем кафе: он пригласил. И снова, как в юности, говорили, говорили, говорили..., О судьбах общих друзей-товарищей, и, конечно, «за жизнь». И только под конец случайного общения задал Высоцкий вопрос, который, видимо, мучил его всё это время: «А скажи мне, Маргарита, почему ты сбежать хотела, уклониться, признавать меня не желала?»

Краснеть, изворачиваться, придумывать что-то, лепетать в оправдание - было не в её характере. Помедлила секунду и сказала, как есть, о своих сомнениях. Он погрустнел, что-то изменилось во взгляде: «Нехорошо, Маргарита, так думать о старых друзьях...»

До сих пор корит она себя за неудачную ту прямолинейность. До сих пор при воспоминании в глазах и голосе женщины - смущение и досада. Что обидела ненароком человека.

Хотя позади осталась уже целая жизнь. За которую Маргарите Геннадьевне Макарчевой - не стыдно. Талантливый математик, предпочла она науке практику. Вся «строительная» Евпатория наверняка помнит этого серьёзного, несговорчивого на всевозможные профанации-махинации, честного и скрупулёзного до педантизма работника треста «Евпаториястрой». Типичный характер «поколения максималистов» не раз и не два усложнял существование этой женщине и внушал окружающим безоговорочное уважение к её глубочайшей порядочности и справедливости. А потом давал силы выживать. Давно развалился трест. Маргарита Геннадьевна стала пенсионеркой, на руках и фактическом иждивении которой находились взрослые и безработные сын с невесткой, оба - тяжёлые инвалиды. Каждый день, в зной и стужу добиралась пожилая женщина из села Суворово в город - подрабатывать. Иногда почти теряла сознание от невыносимой тяжести своих сумок. 

Но не ропщет. Молча и строго влачить свой крест - и этому учила нравственная азбука, усвоенная в семнадцать лет. Юность, в которой рядом был «сосед по поколению» - Владимир Высоцкий.

7. «…Я ухожу, ты останешься здесь», или Жизнь после смерти

А однажды случилась и вовсе мистическая история…

Написала я очередную статью о Владимире Семёновиче.

«Высоцкий ушел рано. Больше всего он боялся, что уйдет и не допоёт свою песню. Допел — в том-то и суть дела. Сказал всё, что должен сказать человек, чтобы иметь право уйти, оправдав свое появление на белый свет. Да, он мог бы многое ещё написать, сказать. Но и того, что сказал, спел, — вполне достаточно, чтобы проникнуться к этому человеку чувством огромной благодарности… Высоцкий всё допел? Всё сказал?, Исчерпал свою миссию? Отчего же тогда этот нервный лейтмотив жизни: «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Умоляю вас вскачь не лететь! Но что-то кони мне попались привередливые... Коль дожить не успел, так хотя бы допеть»?.. Откуда его непоколебимая, сверхъестественная уверенность в обязательном своем посмертном возвращении в этот мир? «Когда я отпою и отыграю, чем кончу я, на чем — не угадать. Но лишь одно наверняка я знаю — мне будет не хотеться умирать! Посажен на литую цепь почета, И звенья славь мне не по. Зубам… Эй! Кто стучит в дубовые ворота костяшками по кованым скобам?!... Я перетру серебряный ошейник и золотую цепь перегрызу, перемахну забор, вор¬вусь а репейник, порву бока — и выбегу в грозу!» 

Все поэты хотят, чтобы их помнили, Некоторые, самые большие, при жизни справедливо догадывались о памятниках, которые воздвигнут в их честь. Не никто не знал о смерти так и никто так не рвался из нее назад, в жизнь, как Высоцкий. И ни к кому у нас не оставалось так много вопросов, на которые так хочется получить ответы. Так хочется, что готов поверить в потустороннее, неподвластное пока человеческому разуму…

Язык земной оставлен мне пока.
Но сам не знаю, на каком наречье
Я с человеком говорю, и как
Понятен я в Париже и в Двуречье?.. 
Где нахожусь я?.. Только «ни» и «не» 
Могу сказать о месте своём новом. 
Я весь наружу, весь я где-то вне.
Но, успокойся, в светлом и здоровом…

Эти стихи я впервые услышала во второй серии достаточно известного телефильма «Девять лет с экстрасенсами». Чьи они? Впечатление первое, ошарашивающее: это Высоцкий, Впечатление второе, подтверждённое знакомым еще с филфака лингвистическим анализом: невероятно, но это — Высоцкий! Так подражать невозможно! Между тем, речь в фильме шла об обыкновенной женщине среднего возраста, имеющей два вузовских красных диплома. Женщине однажды, в начале восьмидесятых, приснился странный сон, в котором очень известный, уже ушедший из жизни поэт просил о помощи. А ещё через месяц этой поэт стал диктовать ей свои стихи...

- Это происходит по-разному, - словно удивляясь сама себе, рассказывала Вера Владимировна. - В любое время дня и ночи. Совершенна неожиданно. Я сначала слышу какой-то шум, потом его голое: «Бери карандаш!» Чей голос? Высоцкого. Теперь я уже точно это знаю. Я беру карандаш, блокнот и начинаю писать: строчку, вторую, третью... Но я почти не понимаю, что записываю! И, только прочитав, осознаю, что написала! Однако, я вижу, это звучит неубедительно.

Давайте попробуем другое доказательство. Знаете, я когда-то, в молодости, писала стихи тоже. Не посмотрите мои черновики: фразы перечёркнуты по несколько раз, мучительно ищутся нужные, точные слова. Мучительно ищутся! Черновики стихов, которые я получаю и записываю сейчас, совсем другие: ни одной правки, всё идёт слитно, как будто это чистовая запись! Ни единой правочки! Здесь есть стихи с предсказаниями, которые сбываются! Здесь есть стихи. в которых он говорит о каких-то вещах и явлениях, мне неизвестных! И потом, вообще! Знаете, как я к нему относилась, когда он был жив? Никак! Резке отрицательно к его имени! Почему? Потому что сын приносил эти плёнки, они орали, и для меня это был ужас! Я закрывала уши и уходила! Не кажется ли мне странным, что человек, давно ушедший из жизни, каким-то образом со мной общается? Н-нет. Не кажется. Я почему-то глубоко убеждена, что человек, когда умирает, не перестаёт жить, он просто сбрасывает свою трехмерную оболочку и переходит в другое существование, в другое пространственное измерение...

Всего Вера Владимировна записала подобным образом 249 стихотворений и собирается издать сборник «Владимир Высоцкий. Послесловие». Эпиграфом к нему она взяла прижизненные слова поэта: «Как знать, может, когда-нибудь мы будем телепатически передавать друг другу стихи: кому хочу — тому и прочитал…» Что это? Мистика, шарлатанство, жажда славы? Или всё же неведомое, незнаемое? Или же сбывшееся мучительное: «Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!»?.. Личное дело каждого верить в это или напрочь отрицать.

Мне от слова «покой» просто пахло покойницкой.
Я понятье «новой» наотрез отрицал.
Бели день проходил равномерно, спокойненько,
Значит, не жил я, — я считал.

Я считал, жизнь прожить надо в бурном кипении
Разрывая сердца, убыстряя мотив.
Пролетел сорок два я своих в нетерпении,
До расплавленной стали себя раскалив. 

И теперь не терплю я сидения раневого.
Не по мне колыбель в тихом звоне ночей. 
Мне б броженья в крови, мне б метания майского! 
Мне б себя загрузить, чтоб не чуять плечей! 

И бунтую я вновь, не прошу я, а требую: 
Не могу соловьёв успокоено ждать!
И тяну свои руки к высокому небу я
Не в молитве, а в крике: «Дайте, жизни опять!»

…Двадцать пятого января этого года Владимиру Высоцкому исполнилось бы пятьдесят пять лет. «Исполнилось бы» или просто — исполнилось? Пока нас помнят, мы — живы...»

На первый взгляд материал этот никакого отношения к Евпатории не имеет. Высоцкий – явление всенародное. Телефильм об экстрасенсах тоже не на улицах нашего детского курорта снимали…

Но… Так уж сложилось, что вторую серию картины «Девять лет с экстрасенсами» я впервые посмотрела лишь… в октябре 2013 года, аккурат в разгар работы над книжкой «Лица Евпатории». А тогда, двадцать лет назад, все процитированные выше стихи мне довелось списывать… с тетради главной героини публикации.

Незадолго до очередного дня рождения Владимира Семёновича раздался телефонный звонок. Голос легендарного внештатника «Евпаторийки», популяризатора и почти одноклассницы писателя Бориса Балтера, создателя Клуба любителей поэзии Ады Харитоновны Эренгросс звучал весьма интригующе: 

- Таня, вы, кажется, Высоцкого любите?

- Да, Ада Харитоновна! – перед этим словесником довоенной закалки всегда хотелось вытянуться чуть ли не «во фрунт».

- Тогда вам будет интересно моё предложение. Дело в том, что у меня в гостях находится моя подруга. Она – уроженка Евпатории, сейчас живёт в Москве. И время от времени записывает стихи, которые ей диктует Высоцкий…

Заподозрить, что собеседница шутит, мне даже в голову не пришло – настолько уверенно-безапелляционным был тон старенькой учительницы.

- Вы документальный фильм про экстрасенсов недавно смотрели?

- Не-е-ет…

- Ну, и Бог с ним! Значит, Верочка вам сейчас сама всё расскажет!

- Ой! – только успела робко пискнуть я. – Так, может, мне подъехать к вам, Ада Харитоновна? Я бы диктофон включила…

- Не надо! – тут же решительно прервала поползновение «бабушка Эренгросс» (как называли Аду Харитоновну старшие мои коллеги). – Вера и в Москве от журналистов старается держаться подальше. Единственное, на что я её уговорила, - с вами по телефону пообщаться! А стихи мы вам в редакцию передадим. С уговором: скопируете – и сразу же мне вернёте!
Голос женщины, которой наш «апологет поэзии» передала трубку, звучал куда менее начальственно, тихо, даже устало. И разговор не затянулся: собеседница излагала только факты, аргументировала их, как человек с математическим складом ума. А под конец попросила:

- Танечка, вы уж простите, но фамилию свою я называть не буду. Меня знают в научных кругах. И не все воспримут эту историю адекватно…
Мне ничего не оставалось, как согласиться на условие.

Кстати, не увенчалась сперва успехом и попытка узнать фамилию Веры Владимировны, предпринятая два десятилетия спустя. Крёстный сын и воспитанник «бабушки Эренгросс», хороший крымский поэт Сергей Овчаренко о таинственном этом случае банально ничего не знал.
Однако… Спустя три дня после того, как в главке книжки была поставлена завершающая, казалось бы, точка, мама моя за обедом обмолвилась: «Смотрела передачу, где одна московская экстрасенс подтвердила, что Высоцкий надиктовывал свои стихи женщине, Вере…Ой, как же её фамилия?!»

Я чуть вкуснейшим блином не подавилась:

- Мама, там звучала фамилия?!

- Ну да! Только я поздно вошла в комнату, и она ускользнула как-то… Вроде еврейская фамилия…

- А что за передача была, ты запомнила? По какому хоть каналу?! Мы же сейчас это всё в Интернете найдём! – почти подпрыгнула от радости я.

К компьютеру мы бросились вместе почти бегом. И – о, всезнающая богиня-Сеть! Через минуту были вычислены «Первый канал – Украина», ежедневная программа «Истина где-то рядом», фильм «Высоцкий. Последняя тайна». Ещё через десяток минут промелькнули заветные титры: «Вера Зражевская, общается с духом Владимира Высоцкого». Прозвучали цифры: за шестнадцать лет Вера Владимировна записала 323 стихотворения. И вот уже экстрасенс Алёна Орлова делает заключение: 

- Да, я могу сказать, что частично эти стихи принадлежат Высоцкому, а часть из них дописана женщиной, через которую он их транслировал. Потому что она уже что-то потеряла во время связи с Высоцким, уже был упущен контакт, и она по памяти пыталась восстановить то, что она получила свыше, - от него. Я подтверждаю, что некоторые абзацы – это абсолютно стиль Высоцкого. Я хочу прочитать эти стихи. Он обращается буквально к каждому, рассчитывая, видимо, на то, что эти стихи увидят все. И теперь они действительно увидят свет, и каждый услышит его обращение.

Я напугал тебя? Не так уж это страшно.
Пока кометы нет. И нет потопов.
Как уберётся зло – уже неважно,
Но красный конь – по небесам протопал.
Русь будет жить! Всё те же волны смоют…

Можно рассчитывать на позитивное будущее, которое нам пообещал Высоцкий. Спасибо вам большое, Владимир Семёнович…

А вот уже ведущий программы Алексей Лысенков завершает эфир:
- Долгие поиски привели нас в результате к неизданным стихам Владимира Высоцкого. Я не знаю, действительно ли они принадлежат поэту. Но в любом случае он всегда мечтал: «Может быть, будем телепатически песни друг другу передавать…»

8. «Мы его не потеряли!»

Это было здорово! Но немножечко не то… К 25 июля 2007 года я рискнула призыв повторить: «Откликнитесь, очевидцы! Ведь не так много лет утекло - всего 35. Ведь вы же ждали с замиранием сердца, предвкушали: «...Вот-вот приедет сам Высоцкий!» Если лень водить карандашом по бумаге, просто позвоните в редакцию, позвольте включить диктофон, расскажите эпизод, сценку, мгновение встречи... Быть может, из ваших воспоминаний и свидетельств сложится маршрут, подобный тем, какими ходили по Евпатории Адам Мицкевич, Леся Украинка, Анна Ахматова, Илья Сельвинский, Борис Балтер....»

И 25 января 2008 года в публикации «Мы его не потеряли» с огромной радостью констатировала: врач Людмила Крестьянишина неоценимо помогла «сориентироваться на местности», определить, в каком именно евпаторийском доме останавливался Высоцкий.

«Владимир Высоцкий для меня – один из ряда великих людей, посещавших в разное время наш горячо любимый го¬род. А еще его имя — ассоциации с мгновениями личной памяти, написала в редакцию местной газеты неравнодушная женщина. Вот конец 60-х, молодость, вера в вечную дружбу и любовь. Песню Высоцкого «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так...» мы поем в автобусе, за окнами – лес и горы, впереди экскурсия на Чуфут-Кале... Вот возле телефона магнитофон-бобинник, трубка снята, и моя школьная подруга на противоположном конце го¬рода вслушивается в грубый с надрывом голос, рвущий наши юные души, и мы мечтаем, и весь мир — у наших ног... Кстати, та подруга детства, Фаина Михайловна Подольская, и сейчас самый преданный почитатель Высоцкого. Она работает в библиотеке имени Гагарина, и все прошедшие стой поры годы отмечает день памяти поэта. Сотни ребят побывали на встречах в библиотеке и, думаю, они не прошли бесследно: многие современные подростки, дети уже другой реальности, читают стихи Высоцкого наизусть, поют его бессмертные песни.

Столько лет прошло, а память неизменно возвращает меня в один из дней прошлого. Вечером, усталая, пришла до¬мой мама Лидия Федоровна (много лет она работала участковым врачом, теперь я сама почти тридцать лет тружусь на этом же участке) и сказала: «Сегодня я видела Владимира Высоцкого!». У нее был вызов к пожилой больной женщине по фамилии Бибик. В ее доме (с колоннами, на улице Караимской) и останавливался Высоцкий. Мою маму с ним познакомили. Он рассказал, что находится в нашем городе на съемках. Был он очень простым, общительным и не отказал в маминой просьбе: спел несколько песен. Незадолго до смерти мама рассказала эту историю своей внучке (моей дочери). Она очень гордилась, что видела Высоцкого и разговаривала с ним.

Со временем эпизод немного потускнел в памяти. Но прочитала однажды статью «Вот-вот приедет сам Высоцкий!..» — и кольнуло в сердце что-то. Сейчас вот еще вспомнила, что Бибик звали Диной, она была хорошей актрисой и вела драматический кружок при Доме культуры. Когда уже я приходила к ней по вызову, она тоже рассказывала, что у нее останавливался Высоцкий, а также называла имена других знаменитых актеров и певцов, которым ей доводилось сдавать жилье. Сейчас очень досадно, что не расспросила ее подробнее о пребывании Высоцкого в нашем городе. И очень хочется, чтобы на фасаде «дома с колоннами», где останавливался Владимир Семенович, появилась бы мемориальная табличка, сообщающая об этом, еще одна достопримечательность нашего города, «изюминка» туристического маршрута».

9. «С миру – по нитке»?

Тогда-то и зародилась надежда: так, может, личная полудетская мечта моя установить в Евпатории памятник любимому поэту – не утопична? Может, попробовать осуществить проект методом «народной стройки», старым славянским способом «с миру по нитке – голому рубашка»?

А потом идею «памятник Высоцкому в Евпатории» поддержали Александр Кравченко (бывший на тот момент депутатом Верховного Совета АРК) и  авторитетнейший краевед Крыма Павел Хорошко. 

— Бесспорно, мысль хороша и актуальна. Владимир Высоцкий — это человек, который тревожил совесть общества и должен продолжать ее бередить, – убеждён Павел Гертрудович. – Я, как и люди моего поколения, много слушал его магнитофонные записи, смотрел фильмы с его участием, мне не раз повезло попасть на спектакли, в которых он играл. И очень хочется, чтобы новые поколения его знали, постоянно слушали его, возвращались к нему, обращались. Потому что Высоцкий – это антология советской жизни. В его песнях она вся — от полюса плюс до полюса минус, от белого до черного, от Тихого океана до Балтики. В них – не скорректированные в угоду политике судьбы заключенных ГУЛАГа и фронтовиков, романтическая любовь... Каждый из нас не раз и не два сам переживал сюжеты стихов этого, безусловно, талантливейшего из поэтов второй половины XX века. А какие яркие воспоминания – его немногочисленные, к сожалению, роли в кино.

Снятый по повести Чехова «Дуэль» фильм «Плохой хороший человек», из-за которого Владимир Высоцкий очутился в нашей маленькой Евпатории, – тоже, на мой взгляд, заметное явление кинематографа. Очень интересная картина, к ней хочется периодически возвращаться, а для молодежи подобные вещи вообще – новое прочтение своей истории. Эмоциональное и художественное.    

Но главное для евпаторийцев даже не это. Несмотря на то, что шли съемки, график работы был очень напряженным, поэт нашел время прикоснуться к истории Великой Отечественной в нашем городе, прочитать и переосмыслить одну из страниц той войны — о втором, трагическом, евпаторийском десанте. И родилась одна из лучших военных песен Высоцкого – «Черные бушлаты». Можно, наверное, сказать так: если сам Высоцкий – знаковая фигура нашей Родины, которой больше нет, то это стихотворение – знаковый момент памяти о нашем десанте. Особенно для морской пехоты Черноморского флота. Это песня, которую поют, как говорится, «и в строю, и под гитару». К теме евпаторийского десанта мы будем еще возвращаться не раз.

Весьма важный, на мой взгляд, аргумент в пользу того, чтобы отметить дом с колоннами на улице Караимской памятным знаком, связанным с именем любимого народом поэта, это то, что он находится на туристическом маршруте «Малый Иерусалим». Я считаю, что необходимо максимально наполнить маршрут «Малый Иерусалим» духовностью, особым нравственным содержанием».

Каким должен быть знак? Просто мемориальная доска, барельеф, малая архитектурная форма?  Однозначно он должен быть ярким, привлекающим внимание людей. Нашим скульпторам — простор для фантазии. За основу лично я бы взял барельеф Маяковского, что на Доме офицеров в Симферополе. Блестящее решение — в небольшой по раз-мерам форме максимально выражена личность. Великолепно! А учитывая поток туристов по улице Караимской, хотелось бы, чтобы этот памятный знак поток притормаживал, чтобы люди захотели сфотографироваться около него, постоять, подумать и о том, почему Евпатория была и остается столь притягательной для поэтов, перебрать-посмаковать имена: Адам Мицкевич, Леся Украинка, Анна Ахматова, Николай Гумилев, Николай Островский, Владимир Маяковский, Владимир Высоцкий... У меня в воображении, например, возникает такое видение: на минимальном постаменте фигура в натуральный рост Высоцкого, будто выходящего со двора «дома с колоннами». И на стене непременно — доска с аннотацией, из достаточно долговечного материала.

Положительно восприняли идею памятника Высоцкому и участники семинара экскурсоводов, на котором данная мысль, собственно, и была впервые обнародована. Как раз была лекция по охране памятников, и специалист рескома Надежда Павленкова между делом — докладом о памятниках Караимской улицы — привела и один красноречивый, на мой взгляд, факт. Она фотографировала для документов «дом с колоннами», когда к ней подошел уже очень почтенного возраста дедушка. «Что, — спрашивает, — дом Высоцкого снимаете?» Н. Павленкова, конечно, заинтересовалась: «А вы помните его здесь пребывание?» «Так вся округа помнит, — последовал ответ. — И дом этот мы давно так называем. Надо бы увековечить как-то...»

Аудитория семинара тут же одобрительно загудела, каждый пытался добавить какой-то свой штрих в идею, свой довод «за». Не исключено, что где-то у кого-то из поколения старых фотографов есть и снимки, запечатлевшие Высоцкого у этого дома. Или пленка лежит неотсмотренная, забытая... Думаю, хранится и черновой материал съемок фильма.

Идею памятника Высоцкому нужно осуществлять методом народной стройки. Не сиюминутно, подчеркиваю. Привлечь к подтверждению исторических фактов таких профессионалов, как Владимир Заскока, Владимир Донецкий, Владимир Кропотов, Надежда Павленкова, коллектив краеведческого музея. Объявить конкурс среди художников. Часть средств, считаю, смогут заработать на маршруте экскурсоводы. Думаю, наш проект с удовольствием поддержат и люди экстремальных профессий и видов спорта — альпинисты, скалолазы, спелеологи, парашютисты, мастера дайвинга, которых не¬мало в Евпатории. Потому что Высоцкий созвучен их душам. Если же найдется генеральный спонсор для этого проекта — вообще прекрасно. 

Это же очень интересно — сделать и маршрут «Литературная Евпатория».
В третьем по численности городе Крыма, в городе, где масса филиалов вузов, а библиотеки переполнены учащейся молодежью, такая идея — актуальна. И памятник Владимиру Высоцкому ее только украсит. Будущее Евпатории — за духовностью. Главное — не торопиться. Не гнать коней, дождаться интересного архитектурного решения, как сделали в свое время с памятником «афганцам». Он трудно и больно рождался. Но теперь я с чувством глубокого удовлетворения вожу экскурсантов и в район блочных пятиэтажек. Памятный знак Высоцкому тоже должен стать образцом подлинного художественного вкуса.    

10. «Спасибо, что живой»

Особое отношение евпаторийцев к Высоцкому подчеркнула и прошедшая 1 декабря 2011 года во всех республиках бывшего СССР премьера фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой».

Она была долгожданной, эта премьера. Первоначально запуск в прокат фильма, на протяжении периода съемок державшего в напряжении всех поклонников Владимира Высоцкого (читай – две трети населения постсоветского пространства!), был назначен на 25 июля 2011 года - день 31-й годовщины со дня смерти кумира миллионов. Затем миг его возвращения в «живую жизнь» перенесли на осень.  Наконец, СМИ определились: с датой. Особым теплом повеяло от полузабытого словосочетания «во всех кинотеатрах страны». В РФ, Украине, Белоруссии, Казахстане, Узбекистане, государствах Прибалтики выстроились очереди к кассам. Людей старше тридцати лет повлекла «в кино» неизбывная, щемящая ностальгия по исчезнувшей с карты мира Родине. Он снова объединил народ – так называемый «антисоветчик», песни которого и дворники, и секретари ЦК КПСС воспринимали образцом беспримерной любви к гордому, в любых обстоятельствах сохранявшему эталоны чести Отечеству… 

Официальная премьера ленты «Высоцкий. Спасибо, что живой» и евпаторийцам позволила ощутить себя частью той, прежней общности «Если радость на всех одна, на всех – и беда одна». В VIP-зале кинотеатра «Ракета». по приглашению коллектива местного отделения «Крымкино», возглавляемого Натальей Журжой, собрался цвет городской интеллигенции – большинство заместителей городского головы, представители культурного бомонда и депутатского корпуса, Инициативная группа – Яков Гальперт, Виктория Серебрянская, Сергей Овчаренко – организовала презентацию мероприятия, «изюминками» которой стали уникальная хроника (Владимир Высоцкий во время съемок экранизации чеховской «Дуэли»), песня «Черные бушлаты» на фоне отснятых гитлеровцами кадров разгрома легендарного нашего десанта. Настроить душу публики на нужный лад призваны были слайд-шоу портретов и фонограммы Высоцкого, выступление барда Александра Сытника. Едва погас свет в зале, всё отошло на задний план. Дыхание у многих зрителей всех возрастов – временами перехватывало, ком в горле – частенько вставал, слезы на глазах – периодически вскипали, пальцы – то и дело сжимались в кулак… Потрясенные лица, чистые глаза публики не поддаются описанию. Водитель вечернего такси предвкушал: «Завтра пойду на дневной сеанс… Мы ведь выросли на этих стихах и песнях!» Ученым, похоже, еще предстоит изучить феномен такой вот, не имеющей аналогов в истории человечества безудержной тоски многоликого и многоязыкого народа по одному из безвременно покинувших мир людей…

А с момента, когда крымчане, прихватив с собой свой чемодан-полуостров, дружно переселились с Украины в Россию, и в истории возвращения Владимира Семёновича в Евпаторию начали происходить настоящие чудеса.

Вдруг, как по мановению волшебной палочки, бюст Владимира Высоцкого появился в Галерее великих людей России – бесспорной изюминке созданного художником Леонидом Захаровым под открытым небом Музея мировой скульптуры.

И так же «вдруг» мне по электронной почте однажды пришло письмо от давнего единомышленника, урождённого евпаторийца Якова Фоменко: «Татьяна, добрый день! Всегда помню, с каким интересом Вы относитесь к Балтеровскому проекту, с которым я продолжаю носиться. Но сегодня хочу узнать Ваше мнение по другому вопросу.

На днях состоялась историческая встреча в тихом московском кафе с архитектором Алексеем Комовым. Говорили о Владимире Высоцком. Идея увековечить память о великом поэте и актёре в Евпатории давно витала в воздухе. И вот мы на этапе воплощения: уже заказан бронзовый барельеф на памятную доску. Заказ передан талантливейшему скульптору нашего времени – Константину Цихиеву Алексей Комов благородно взялся выполнить эскиз проекта «в свободное от работы время», хотя точно известно, что свободного времени у него нет.

Яркий, солнечный фильм, его обязательно надо смотреть. Высоцкий там сыграл мощно. Парадоксально, что для сегодняшнего дня «Плохой хороший человек», пожалуй, актуальнее, чем был тогда, когда снимался. Идеи решить общественные проблемы революционно – ликвидацией несогласных – оспаривает дьякон своей искренней репликой: «Как же это противно природе человеческой!..» 

Мне удалось этим летом познакомить Алексея Комова, нашего московского архитектора, и скульптора Константина Цихиева. 

В Севастополе Константин Цихиев создал памятную доску Высоцкому по заказу сообщества поклонников артиста. Я считаю, что доска гениальная. Главный застрельщик там Валентин Корниенко. Мы с ним знакомы с детства, играли в шахматы в одном турнире. Так вот, доска была сделана, а повесить её пока не разрешили. Злоключений хватило. Даже к губернатору ходили… 

Узнав об этом, Алексей Комов сказал, что на севастопольских архитекторов он повлиять не может, но мы, мол, быстрее сделаем доску в Евпатории. Барельеф заказали Константину Цихиеву…. Быть причастным к сохранению памяти о Владимире Высоцком, к прекрасному фильму, где он сыграл, – это нужное для души дело».

Надо ли говорить, что от такого известия и моя душа запрыгала от радости на одной ножке? Неужели скоро можно будет сделать репортаж, упомянув и текст мемориальной доски: «В этом доме жил поэт и актёр Владимир Высоцкий во время съёмок фильма «Плохой хороший человек»»?

25 декабря 2016 года памятная доска была открыта. Не без неожиданностей, правда: пришлось поменять срочно дислокацию. Площадь осталась та же, на Караимской, однако нынешняя собственница «дома с колоннами» оказалась категорически против, в самый последний момент пошла на конфликт. Причём аргументировала своё «Баба Яга против!» довольно оригинально: «Надоело! Не было никакого Высоцкого в нашем доме! Достали экскурсоводы своим враньём под окнами!» Гордилась бы, отдыхающих заманивала… 

Зато большинство евпаторийцев – откровенно счастливы: «Я никогда раньше по Караимской на работу не ходил. А теперь каждое утро, каждый вечер здесь проходить буду. Чтобы лишний раз с Семёновичем поздороваться…»

Потрясающе оно – ощущение сбывшейся мечты…

Татьяна ДУГИЛЬ.

На снимках: Высоцкий и Евпатория.

 

* * *

Мы – время постсоветское
И племя – поствысоцкое.
В душе – галантно-светское,
В быту – плебейски-скотское.

Умы – церквей развалины.
Сердца – соборы новые.
Сума на плечи взвалена –
Рогожина суровая.

С Всевышним пререкаемся
Антимирами будними.
Покаемся, раскаемся,
Но не судимы будем мы…

 

* * *

Не поётся нынче птицам, не пророчится –
Алконосту жизнь дается раз в сто лет.
То заплачет вдруг навзрыд, то расхохочется –
Так тоскует безголосый белый свет.

Растоптала стержень духа бесшабашного –
И распалась недопетая страна.
Ничего в минувшем нет особо страшного,
Если помнятся прощанье и вина.

Снова небо мир пронзает колокольнями.
Голос веры – неподделен и глубок.
Лишь мессию пригласить назад не вольны мы –
Срок мессиям назначает только Бог.

 

* * *

Гитара по кругу –
Как братина с пенистой брагой.
По кругу – друг другу –
Отвага и нежность, и боль.
И память о тех,
Кто в безмолвную звёздную вьюгу
Ушёл по-английски
И нас не позвал за собой.

Истёрлись слова. 
Приумолкли лихие кликуши. 
Бессрочными рейсами 
Вспенили даль корабли. 
В просторе Вселенной 
Поэтов нетленные души 
Живут, ожидая 
Набата с притихшей Земли.

Хранят эталоны
Надежды, терпения, веры.
Мирские законы
Трактуют на божеский лад.
И любят – как прежде,
Отчаянно, слепо, без меры!
И новые песни
Уже вместе с нами творят.

 

* * *

Грантоеды, не троньте Высоцкого!
Он не стал и не станет "вашим"!
В своём мире, из песен сотканном,
Он, как раб на галерах, пашет.

Золотыми латает заплатами
Сердце "нашим" - стране, народу.
Судьбы, стертые перекатами,
Через Лету ведёт без брода.

Силой светлою поит жаждущих -
Снизошедшей, а не распроданной.
И, как прежде, душою страждущей - 
Не за денежку он, за Родину...