Интервью с наркодилером: быстрый кайф — медленная смерть

Всё началось с небольшого письма, которое мне прислала по электронке выпускница обыкновенной провинциальной школы — готовлю её к поступлению на журфак. Это так называемая «рыба», совместно разбираемая по косточкам. Где из маленькой идеи, сформулированной в письме, в итоге выпестовывается полноценная статья с развитием-насыщением фабулы и острыми социальными выводами. В данном случае рыбка оказалась «с душком», — потому вот она, без правок.

Наркотики среди нас (письмо)

«Скажи наркотикам нет!!!» — фраза слышится довольно часто в нашей жизни. Как ни печально, мы не можем остановить распространение наркотиков. Проблема в том, что разная «дурь» очень популярна в школах на данный момент. Подростки считают — это круто — и не задумываются о дальнейших последствиях. 
Конечно, я понимаю, — наркопоток почти невозможно остановить, но и бездействовать нельзя! Я учусь в обычной общеобразовательной школе с хорошей репутацией. Спокойно могу сказать, что большинство моих знакомых уже наркоманы! Да-да, вы не ослышались, именно наркоманы. А всё почему? Потому что все молчат, никому не нужны проблемы. 
Например, подростки употребляют наркотики перед школой, да и в школьном туалете они употребляют тоже — после этого сидят на уроках «никакие»! Что же делают наши учителя? Они просто говорят: «Ой, что-то у тебя глаза красные, не выспался наверно?» 
Если честно, давно хотела, чтобы педагоги узнали въяве об их действиях, ведь это уже никуда не годится! Вот, было однажды дело: парни как обычно курили траву в туалете, завуч заметил их и по любому понял(!), что они под кайфом.
Сказать по правде, я очень обрадовалась. Надеясь, что безобразие наконец-то прекратится, но не тут-то было! Завуч написал в дневнике, мол, они курили обычные сигареты: типа пожурил. Естественно, он это сделал, чтобы не портить репутацию школы, но ведь и о детях думать тоже нужно.
 Если мы пытаемся бороться с наркотиками, то нельзя просто покрывать это всё ради своих интересов, это неправильно!

Света П. 11 класс.

Знаете, я решил найти этих существ, экземпляров и спросить — как им живётся на белом свете. Посему аккуратно, по-разведчески вышел на чела «при делах», — пообещав беспрекословную анонимность, — и записал небольшое интервью. 
Зовут его Удав. Два метра ростом, молодой — двадцати восьми лет, — подвижный, спортивный. Вполне себе симпатичный продвинутый пацан. «Менеджер среднего звена» — если мерить его должность знакомыми символами. 
Что по мне, синекура его — «посланник ада» — и существует он давно уже не на земле, а в потустороннем мире. Напрочь обрубив людские связи, поскольку находиться, обитать такие «менеджеры зла» должны не с нами, — а в зловонии бесконечных трущоб преисподней. 

Фунт:
— Начнём с простого вопроса. Как ты вообще связался с наркотой? 
Удав:
— Попробовал «фигню» сначала сам, мне было 20 лет. 
Ф:
— Что это была за фигня? 
У:
— Барбадос — «весёлый порошок». 
Ф:
— Понравилось?
У:
— Угу.
Ф:
— А как это произошло, помнишь?
У:
— Пьяный был. Кто-то предложил попробовать фигни, чтобы стало ещё веселей. Ну, попробовал — и… моментально протрезвел! Настроение поднялось до такой степени, что я озверел — такого самочувствия не ощущал ни разу в жизни. Как в космос улетел.
Ф:
— Что было дальше?
У:
— Потом я уже просил, выпрашивал фигню сам — и брал ещё. Ещё и ещё. Какие-никакие деньги у меня имелись, работал. Да и кайф особо не разорял — он довольно дёшев и доступен. 
Ф:
— А как же ломки, зависимость с первого раза?
У:
— Мгновенная зависимость и ломки — с тяжёлых наркотиков, — а это дорого. Да и в малых городах не очень распространено, во всяком случае, среди молодёжи. Я же говорю о вполне доступных порошочках — недорогих курительных смесях, которые поначалу вроде как не напрягают. Но я всё равно подсел. Хотелось постоянно. Не спал сутками, по 7 дней, потерял 20 кг веса.

Ф:
— Соскочил? Смотрю, ты неплохо выглядишь. Непохож на тех, кого показывают по телевизору — ужасных, в гнойных ранах и одной ногой в гробу: живые трупы.
У:
— Да, соскочил. Что-то мне подсказало, такое состояние добром не кончится.
Ф:
— Трудно было?
У:
— Ты знаешь, не помню толком. Помню — начал залазить в долги. Начал конкретно тупить и косорезить. Рассорился со всеми, с кем только мог. Ходил весь избитый, не чувствуя боли, думая только о порошке. При первой возможности мог украсть с витрины телефон, вещь с прилавка, деньги из кармана друга, без разницы. Но соскочил. 
Ф:
— Как вышел на Систему?
У:
— Случайно повстречал знакомого, кто этим занимается — он был одним из учредителей, «старших» этого бизнеса.
Ф:
— Кого?
У:
— Не могу сказать. Скажу только, что было одно условие — не употреблять самому ни в коем случае.
Ф:
— А кто у них «шеф»?
У:
— Шефа никто никогда не узнает, я тем более; — даже не интересовался. Да и не хочу.
Ф:
— А как работает «порошковая» система?
У:
— Раньше, когда начинали [около 2010-х гг., — авт.], расклад был примерно таков: какое-то количество контор под ментами; какое-то — под бандитами; а кто-то, так, мелочь — сами по себе. Но такие долго не оставались на рынке, их убирали разными способами. Иногда плохими. 

Ф:
— А как насчёт возможности попасться и надолго сесть?
У:
— В 2010-х годах все наркотические порошки были легальные. 
Ф:
— Какие?
У:
— Курительные смеси, «спайсы», «мармеладки», «сосалки», «конфетки» — мормышки на детей; «быстрые порошки», «скоростная трава» — у них множество названий. Торговали на каждом углу, ничего не боялись. ГНК не успевал вносить наркоту в список запрещённых веществ — формулы составов часто менялись, добавляя или, наоборот, убавляя ингредиенты. Так продолжалось 2 года. Много народу, из наркоманов, за это время погибло — кто сошёл с ума, кто поспрыгивал с крыш. Сейчас всё под запретом. Но торговля, несмотря ни на что, идёт, и ходко. Постоянно находятся какие-то лазейки. 
Ф:
— Какие?
У:
— Не в теме.
Ф:
— Риск?
У:
— Риск постоянный. Сейчас шукаем по закладкам: деньги через терминал — на счёт. От нас клиенту — СМС: — где забрать дурь. Под заборами, в мусорных урнах, хоть где и хоть в чём — пачки из-под сигарет, коробки спичек… под теми же терминалами. Кстати, для перечислений используются только системы терминалов «Киви» — не знаю почему.
Ф:
— А в клубах?
У:
— В клубах не банчим — только если с собой приносят.
Ф:
— А как же в Москве — по ТВ показывают, как накрывают целые притоны в ночных заведениях.
У:
— В Москве не бываю, некогда, — но слышал. У нас [а речь, напомним, идёт об обыкновенном среднерусском городе типа Самары или Глазова, — авт.] с этим по-другому: менты, наверно, жёстче. Или размах не тот — деревня. Парни рассказывали, как недавно ездили в Питер — так там, в клубе, вместе с входным билетом им дали стаканчик: колпачок бутирата. Для разогреву.
Ф:
— Почему ты говоришь «менты», а не полицейские?
У:
— Слово «Полиция» почему-то ассоциируется у меня с Законом. В России закона нет.
Ф:
— Потому что есть ты и тебе подобные сущ… экземпляры?
У:
— Хм. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, кто я, и чем занимаюсь. Мне — это не нравится.

(Пахнуло достоевщинкой, — авт.)

Ф:
— Просто ты любишь деньги.
У:
— …
Ф:
— Ты богат?
У:
— Наверно. Загородный дом, хорошая машина, несколько квартир. Доход — пара-тройка сотен тысяч в месяц, как получится. Иногда меньше, иногда больше. Но я же не рулю темой: у них, у «старших» — миллионы.
Ф:
— Неужели так много наркоманов?
У:
— Один мой клиент скуривает по 3-4 тысячи рублей в день. И таких сотни.
Ф:
— Попадался в полицию?
У:
— Да. Но спрыгивал — потому что работал исключительно с «легалом». Проводили экспертизу на наличие в составе запрещённых веществ — и отпускали. 
Ф:
— А сейчас?
У:
— Сейчас сложней. Поэтому и шифруемся. «Легала» пока нет.
Ф:
— Где берёшь наркоту?
У:
— Заказываем. Во-первых, кто-то варит сам. Варит типа из копеечной «ромашки» и добавляет в раствор химическую формулу. Когда «не сезон» — в ход идут даже грибочки-поганки, что растут по свалкам: их сушат и жрут, и продают. А гашиш и «весёлые порошки», амфетамины получаем из Москвы. И с поставщиками, и с клиентами стараемся не встречаться лицом к лицу. Это раньше в открытую сливали с машин, хотя… Бесстрашные и сейчас работают, и даже с рук продают.
Ф:
— Сколько зарабатывают «бесстрашные»?
У:
— Простой барыга, с машины, получает 100 руб. с пакета. В день продаётся до 100 пакетов по 0.5 г. Пакет стоит 500 руб. Себестоимость пакета — копейки.
Ф:
— В тюрьме не сидел?
У:
— Нет.
Ф:
— Не боишься тюрьмы?
У:
— Такие бабки — застили глаза.

Ф:
— Детям продаёте?
У:
— Ограничений по возрасту нет. Это хорошо налаженный бизнес. К примеру, в школах трудятся сами ученики. Если ты хотя бы раз заказал — с телефона — потом идёт постоянная рассылка и реклама новых поступлений товара: детям, взрослым, без разницы.
Ф:
— Совесть не мучает?
У:
— Нет.
Ф:
— А если твой сын подсядет на фигню? 
У:
— Ну, если он дурак — пусть садится.
Ф:
— Тебя принимали с наркотой?
У:
— Да. Как-то раз приняли зимой. Я только вышел из одного дома, с товаром из закладки. На меня тут же набросились два типа с наручниками. Спасло то, что они оба были маленького роста — я высоко поднял руки, когда меня обыскивали, и незаметно сбросил пакет в сугроб. Свозили на экспертизу — потом отпустили. Два крутых телефона, которые отмели во время приёма, впоследствии так и не отдали — ну, да это их хлеб. 
Ф:
— Как действует «фигня»?
У:
— «Барбадос» — весёлый порошок, я уже говорил. С него подолгу не спишь, хочется двигаться, плясать. «Спайс» — курительный — наступает эйфория: типа летаешь. Есть курительная «гидропоника» — конопля с химдобавками. Вещества действуют на всех по-разному: некоторых «убивает» сразу, некоторым надо смолить помногу. «Бутиратом», который распространён в Москве, не торгуем. Да его и нет в провинции. Может, и есть, но я не занимаюсь. Изначально бутират использовался при родах — в микродозах, чтобы расслабиться. «Крокодил» — это жёсткий, жесточайший наркотик. Укололся — и сразу «умер». Крокодильщики живут недолго. Быстрая смерть. Я им не занимаюсь.
Ф:
— Ты продаёшь «весёлый кайф» — и медленную смерть?
У:
— Да. Весёлую, медленную, — но смерть.
Ф:
— Беда идёт из Москвы?
У:
— Нет. С других регионов. Гашишь, марихуана — Дагестан, Кавказ, в основном транзитом через Питер. Химия — из Китая, в посылках. Вообще курительные смеси китайцы придумали.
Ф:
— У тебя есть друзья?
У:
— Все друзья сидят, большинство.
Ф:
— А разбогатевшие есть? 
У:
— Есть. (Уверенно.) Они уже не работают. Они сколотили огромные состояния и ушли в тень.

Ф:
— Долго будешь торговать?
У:
— До последнего.
Ф:
— Платишь кому, «крыше» там и т.д.? 
У:
— Не в курсе. Этим старшие занимаются. Но всё равно, думаю, кто-то над кем-то стоит.
Ф:
— Получается: ты ни за что не отвечаешь, никого не видишь, — тем более последствий своего труда, — зарабатываешь огромные бабки. Сделал дело, получил деньги — и всё шито-крыто? Сладкая работа.
У:
— Так и есть. Я в глаза никого не вижу, меня никто в глаза не видел, номера телефонов меняются. Закладки — втихаря. Со школотой я тоже не сталкиваюсь — там работают школьники-«агенты». Просто в любой момент меня могут сдать. 
Ф:
— Кто?
У:
— Да хоть кто. Любой человек из цепочки. Я ведь даже не представляю, кого в данный момент принимают из нашей системы. «Наверху»-то обо мне — в курсе. А следаки при желании могут запросто вычислить всю цепь. Ты же меня как-то нашёл. Но… Огромный риск — огромные деньги.
Ф:
— Получается, ты постоянно ходишь под гильотиной?
У:
— Так-то оно так. Но откуда ты знаешь, что сами менты меня не крышуют? Как думаешь, откуда мы узнаём заранее, за 2 недели, о внесении какого-то вещества в запрещённый законом список, тем самым вовремя меняя формулу? Тут же устраиваем грандиозные распродажи со скидками, как в Дольче & Габбана, — чтобы не попасть на бабки, — и делаем новое легальное вещество.
Ф:
— Взаимовыгодное сотрудничество?
У:
— Да. Я знаю людей, которые должны были сидеть минимум 8 лет. Но выходили через год.
Ф:
— И…
У:
— Значит, вскорости на тюрьму наверняка уплыл кто-то из «высшего» состава. Ментам важней боссы. Мелочь — для подкормки.
Ф:
— Стукачки?
У:
— Ну типа.
Ф:
— А ты сам?
У:
— Ну, кто ж такое скажет…

Ф:
— Героином не занимаешься?
У:
— Нет. Это конкретный криминал. Не будет никакого шанса отмазаться от большого, огромного срока. Хм, а боссов, чтобы выкупить скачуху, я не знаю…
Ф:
— Оружие?..
У:
— У тех, кто в машинах, оружие есть: биты, ножи, «травмы» — оно им необходимо. У «бесстрашных», что работают без прикрытия, часто отбирали и деньги, и траву, и стволы. Да всё что угодно, вплоть до самих машин. Отбирали отморозки молодые, шпана — им тоже есть хота.
Ф:
— Общаешься с кем-то из-за рубежа?
У:
— Нет. Я и с Москвой-то не общаюсь. По сравнению со столицами мы — шантрапа. Там — кокаин, героин. Там — Деньги. 
Ф:
— Сколько же тогда зарабатывает Москва?
У:
— Даже страшно предположить.

P.S. Наркобизнес является высокорентабельной отраслью криминальной экономики. Норма прибыли при операциях с наркотиками составляет от 300 до 2000 процентов.

Информационный портал о наркотиках, наркомании, зависимости http://narcot.com/ сообщает, что способствует распространению наркобизнеса в России в целом экономическая ситуация стране, проблемы, связанные с материально-техническим и финансовым обеспечением охраны границы и правоохранительной деятельности.

Важнейшей мировой тенденцией в развитии наркобизнеса также является его индустриализация. Незаконное производство наркотических средств приобретает характер хорошо налаженной индустрии.

В настоящее время расширяется ряд подпольных лабораторий по производству гашиша и героина. Развивается производство синтетических наркотиков - метадон, экстази и т.д., которые завозятся в основном из Европы. Синтетические наркотики в России стали распространяться еще в 80 гг. при Советском Союзе. По мнению специалистов, их производство будет неуклонно расти, потому что они пользуются большим спросом среди молодежи.

Для вовлечения большого количества людей наркотики распространяются по низким ценам. Таким образом, наркобизнес укрепляется. Алкоголь в магазинах дорожает, а наркотики дешевеют. 

Наблюдения показывают, что не малый процент из всей молодежи городов России хотя бы раз попробовали наркотик. Ради огромной прибыли, преступные сообщества наркобизнеса вовлекают все больше и больше молодых людей. Пополнение кошельков организаторов наркобизнеса способствует существованию и процветанию армии транснациональных преступных группировок. По оценкам экспертов, годовой доход наркобизнеса составляет более 3 млрд. долларов.