Убийство Альенде — как торжество демократии проамериканского пошиба

45 лет назад, 11 сентября 1973 года военные под руководством генерала Пиночета свергли законно избранного президента Чили Сальвадора Альенде. 

Вроде бы ничего особенного, — во всяком случае, для Латинской Америки, — в военном перевороте нет. Путчи там как минимум в XIX—XX вв. происходили едва ли не чаще, чем легитимные выборы. Тем не менее, именно чилийский переворот 73 года до сих пор является наиболее памятным — и не только в постсоветских странах, но и в остальном мире вообще. Во всяком случае, в той же Южной Америке и Европе — точно.

В чем же причина такой известности печальных событий той чилийской весны? (Да, в Южном Полушарии сентябрь — это первый весенний месяц.) Может быть в том, что и предыдущие, и последующие путчи в странах этого континента больше всего напоминали хрестоматийное выражение «жизнь пауков в банке»? Со взаимным пожиранием падких до власти коррупционеров, диктаторов и прочих «маленьких Наполеонов», насильственно свергающих предшественников для того, чтобы чуть позже быть свергнутым уже самому? При том что и для страны, и для ее населения по большому счету было без разницы, — какая именно группа «кровососов» присосалась к вожделенной кормушке.

Президент же Альенде был среди этой многонациональной своры откровенно белой вороной. Нет, революционером и большевиком, как пытались представить его враги и при жизни, и после смерти, он не являлся. Более того, по собственному признанию, политик состоял в рядах местных масонов, — как и Пиночет, кстати, отчего ошибочно и полагал, что тот не станет наносить вред собрату по ложе. Марксизм, конечно, изучал — ну, так его в качестве серьезной экономической теории ныне изучают в любом уважающем себя западном университете.

Просто являясь видным членом, а позже лидером Социалистической партии, Альенде хотел быть социалистом не только по названию, но и по делам. Потому его так и старались не допустить до власти и местные правые, и их союзники-американцы, считающие Латинскую Америку своей вотчиной. И не могущие себе простить ухода социалистической Кубы из-под их неоколониалистского диктата в орбиту влияния СССР и его союзников. 

Действительно — ну как могут добропорядочные американские политики спокойно смотреть на то, как в не столь уж далекой от них стране правительство принимает меры в защиту не кучки местных сверхбогачей, — а простого люда, который прежние режимы привычно держали в состоянии разной степени нищеты? Когда большая часть мало-мальски доходных предприятий принадлежит заокеанским корпорациям, подавляющая часть земли — латифундистам. А поддерживает все это безобразие, именуемое «торжеством свободного рынка», готовность армии, руководимой генералами, прикормленными в США, готовность применить силу не для борьбы с внешним врагом, — а против собственных же граждан.

*

Вот с этой нетерпимой для настоящего патриота и гуманиста реальностью и стал бороться Сальвадор Альенде. Национализировал стратегическую меднодобывающую промышленность, полтысячи других крупных промышленных предприятий, повысил минимальный размер оплаты труда. Защитил высокими ввозными пошлинами национального производителя, раздал бедным крестьянам четверть прежде принадлежавшим латифундистам угодий. 

Параллельно предпринимались и чисто экономические меры государственного стимулирования экономики — удешевление кредитов для промышленности и сельского хозяйства, прямые госдотации с целью повышения занятости, макроэкономическое планирование с помощью уникальной для того времени компьютерной системы Киберсин. Которую, кстати, разработали не коварные «агенты КГБ», — а британский кибернетик с мировым именем Стаффорд Бир.

Положительные итоги не замедлили себя ждать. Рост ВВП в годы правление Альенде был на уровне от 3 до 6%, вдвое снизилась безработица, значительно выросла покупательная способность большей части прежде практически нищего населения.

Увы, эти успехи стояли как кость в горле «Вашингтонского обкома». Ну как это — отобрать (пусть и с предложением компенсации) медеплавильные заводы у американских монополий, да просто улучшить жизнь не либерального богатого меньшинства, а большинства сограждан? Да еще и с помощью власти, завоеванной мирным путем, без классической пролетарской революции в духе Октября, с последующей кровопролитной и разрушительной гражданской войной? 

А ну как и в других соседних странах такого же захотят? Тем более, под влиянием опыта Кубы в Латинской Америке и так шло революционное брожение, — а погибшего там в эти годы соратника Фиделя Кастро Че Гевару и по сей день многие местные крестьяне считают святым. 

*

Тогда «цитадель демократии» и начала действовать. Сначала привычными санкционными методами. Главным из которых был бойкот покупки чилийской меди американскими предприятиями — из-за чего важнейшая статья экспортных доходов Чили очень глубоко просела. 

Нечто похожее мы может наблюдать сейчас на примере Венесуэлы — 90 % бюджета которой формировалось от продажи нефти. А когда ее стоимость по заказу Вашингтона в 2014 году уронили шейхи Персидского залива, пусть в первую очередь и с целью навредить России, у этой страны начались очень серьезные проблемы.

Несколько ухудшили жизнь чилийцев и внутренние диспропорции. Когда люди начинают зарабатывать больше денег — для сохранения прежних цен необходимо наличие большего числа товаров. Но где ж взять больше того же мяса, если обозленные аграрной реформой латифундисты начали массовый забой скота, перегон его в соседнюю Аргентину, и другие сходные методы саботажа? 

В такой ситуации остается либо замораживать цены, провоцируя формальный дефицит — либо разрешать рыночный подход с ростом цен в разы. Последнее для социалистического правительства Чили (как и для массы бедных людей) было неприемлемо. Но для многих более богатых жителей столицы и крупных городов привычнее и приятнее было видеть забитые полки магазинов — начались «марши пустых кастрюль» и прочие массовые антиправительственные акции.

Протесты умело подогревались извне. И экономическими — и откровенно террористическими методами. Когда, например, американские денежки выплачивались владельцам грузовиков, являющихся основным видом транспорта в гористой стране, — чтобы те бастовали, оставляя сограждан без самых необходимых продуктов и товаров. Чилийские деньги за рубежом замораживались. 

А созданная подпольная организация «Патрия и Либертад» («Родина и Свобода») из молодых правых радикалов, этакий «фашистский комсомол», не брезговала и политическими убийствами и диверсиями. Например, подрывом линий электропередач — благодаря чему однажды испортилась половина хранящегося в крупных холодильниках замороженного мяса, что и говорить, очень способствующий «свободе Родины» теракт.

И тем не менее, курс правительства все равно начинал пользоваться все большей поддержкой народа. Так, на парламентских выборах марта 1973 года правящая коалиция набрала 44 % голосов! Да, не абсолютное большинство, — но ведь на президентских выборах 1970 года Альенде, хотя и занял первое место, но с относительным большинством в 36,5 %, опередив своего основного соперника от «правых» всего на процент с небольшим. 

Поэтому согласно чилийской Конституции президента-социалиста избирали в парламенте — и так избрали, несмотря на отсутствие у него там большинства. Потому что давление американских «друзей» с целью не допустить такого сценария стало уже настолько наглым, — что даже далекие от социалистических идей парламентарии, просто из чувства элементарного патриотизма, проголосовали за того кандидата, который не нравился ненавистным гринго.

Но все же на этом основании считать правительство Альенде некой «диктатурой меньшинства» неуместно. Просто в Америке такая традиция, — кстати, не только в Южной, но и Северной — с сильной президентской властью, лишь отчасти зависящей от поддержки законодателей. В тех же США ситуации, когда президент временами не имеет большинства своих однопартийцев в одной или даже обоих палатах Конгресса случаются сплошь и рядом, — но это ж не приводит не то что к военному перевороту, но даже и импичменту главы государства. 

*

И тогда демократы из США, видя безрезультатность своих чисто экономических попыток свалить неугодное правительство Чили, сделали ставку на военный переворот. Собственно, события 11 сентября стали всего лишь апофеозом этой давно проводящейся линии. Путч то готовился еще до избрания Альенде, с целью его недопущения — для этого в октябре 70-го года боевиками из вышеупомянутой «Патрия и Либертад» был убит командующий чилийской армией генерал Рене Шнайдер. Пусть и не левый, — но сторонник твердого выполнения требований Конституции. 

Заговорщики тогда опоздали совсем чуть-чуть — ненавистного лидера Соцпартии избрали президентом буквально на следующий день после гибели неудобного для путчистов командующего. Пришлось последним ждать почти 3 года…

Следующий удобный момент был организован в духе присущей для либералов всех времен и народов лицемерной подлости с параллельной раскруткой в СМИ. Полностью лояльному к Альенде командующему чилийской армией генералу Карлосу Пратсу, фактическому заместителю президента и министру обороны, устроили провокацию на улицах Сантьяго. Его автомобиль заблокировала своими машинами местная «золотая молодежь», пустив вперед «оно же дите», местную юную аристократочку Александрину Кокс на ее красном «Рено».
 
Пратс, памятуя о трагической судьбе своего предшественника Шнайдера, убитого практически в точно такой же ситуации, естественно, начал отстреливаться. Кстати, даже не по нападавшим, — а по колесам их авто. Вот за пробитые шины юной доньи Кокс местные СМИ, почти полностью находящиеся под контролем проамериканской пятой колонны, устроили генералу настоящую травлю. И внушили ему, что он запятнал честь офицера. 

В конце августа Пратс, не выдержав морального давления, подал в отставку. Пророчески предположив в своем дневнике, что с его уходом исчезло последнее препятствие к военному перевороту.

Так и произошло. Вакантную должность по старшинству занял командующий столичным гарнизоном генерал Аугусто Пиночет. Кстати, пользовавшийся доверием президента — и как соратник по масонской ложе, и как активный участник подавленного мятежа танкового полка 27 июня 1973 года. Как выяснилось, лидер государства оказался слишком доверчив…

*

11 сентября путчисты перешли к активным действиям. Разумеется, безо всякой оглядки на гуманизм и «честь офицера». Что там пробитые шины автомобильчика местной «мажорки»! А бомбежку радиостанции «Магальянес», последней оставшейся верной президенту и передавшему в эфир его обращение, не хотите? После чего путчисты ворвались в полуразрушенное здание — и расстреляли всех выживших. 

Всего тогда погибло несколько десятков человек, — а среди них ведь был и технический персонал, и девочки-дикторши. А ведь это лишь один из бесчисленных эпизодов зверств, творимых в те мрачные дни закусившей удила военщиной, получившей индульгенцию на свои преступления от светочей демократии из США.

Да что там говорить, «доблестные патриоты страны», моряки взбунтовавшегося военного флота (после того как убили и выбросили в море тела нескольких сотен своих товарищей, не согласных с мятежом) начали путч с того, что подвергли чилийский же город Вальпараисо обстрелу из тяжелых морских орудий — с последующей высадкой десанта. Прям там «высадка союзников в Нормандии»… 

Сам Сальвадор Альенде презрительно отказался от милости, предложенной хунтой — подать в отставку и вылететь из страны с семьей и ближайшими соратниками на предоставленном самолете. Который, впрочем, путчисты все равно планировали взорвать во время полета, — видимо, их заказчикам было выгоднее репутация свергнутого президента как труса и беглеца, а не сражающегося за демократию героя. 

Не получилось — доселе мирный человек с кучкой оставшихся верными соратников 5 часов с оружием в руках защищал президентский дворец Ла-Монеда, даже лично подбил из гранатомета танк путчистов, пока не погиб.

*

Насчет обстоятельств его смерти бытуют две версии — о самоубийстве и гибели от вражеской пули. Собственно, пустить последнюю пулю в лоб, чтобы не попасть в плен врагу, — тоже считается однозначной доблестью, свидетельством силы духа, как минимум, в офицерской среде. 

Но, поскольку в обычном массовом сознании самоубийство считается чем-то не совсем комильфо, — враги Альенде пытались хоть как-то напакостить ему и после смерти, поддерживая именно «суицидную версию». С подтекстом «ну, не выдержал человек переживаний о содеянных ошибках — вот и раскаялся перед самой смертью, и сам же себя покарал». В доказательство даже приводятся результаты некой «международной экспертизы» — аж через почти 40 лет после трагедии. 

Собственно, и вердикт этих «экспертов» очень расплывчатый — «умер от ранения головы, нанесенной выстрелом с близкого расстояния». Но ведь ворвавшиеся в кабинет президента путчисты и так от злобы всадили в него несколько десятков пуль! Что, принять версию, что кто-то из них мог выстрелить в голову непокоренного противника в упор, либеральные убеждения не позволяют?! 

Да впрочем, и авторитет у «авторитетных международных комиссий», мягко говоря, стал почти что эфемерным — после грандиозной лжи образца «доказанного применения Асадом химического оружия» (ага, чтобы вызвать на себя новые санкции США и помешать более чем успешной работе по террористам российских ВКС) или «сбитого российским БУКом малайзийского «Боинга»…

Как бы там ни было, — но, несмотря на все усилия американских «светочей демократии» по обливанию грязью мертвого героя, Альенде так и вошел в историю, как человек, попытавшийся дать своим согражданам достойную жизнь, начав борьбу с порочной системой неоколониализма. И без колебаний отдал за это жизнь свою. 

Но убить правильную человечную идею, — даже с помощью готовых на любое преступление «горилл» в военной форме, — совсем не так просто, как политика-идеалиста. И ныне в той же Латинской Америке, пусть и с переменным успехом, все больше стран — Венесуэла, Эквадор, Бразилия, Никарагуа, не считая Кубы, конечно, — поднимаются с колен, не желая и дальше смотреть в рот доброхотам из Вашингтона и МВФ. 

Так что ставший легендой чилийский президент погиб не зря. Почтим же и мы сегодня его светлую память…