«Фартук мясника», он же – «Юнион Джек»

Фильм Black`47 и брезгливость к английскому флагу

Наверное, они ближе всех нам во всей так называемой Европе. Уж точно ближе бывших славян – поляков, чехов и украинцев. За исключением, разумеется, сербов и болгар… Но это уже и не Европа – это Балканы. И здесь не один сапог завоевателя ногу сломал. В этот сапог засунутую…
А эти… «зелёный остров», Ирландия… Любят выпить, поют свои песни. Чтут Бога – по-русски, по-аввакумовски: «держу до смерти, якоже приях». То есть, получив латинскую схизму шесть веков назад – держат её навсегда. Ирландец – это католик. При этом он может быть троцкистом. Но – католиком…
Они – единственные (как и русские), кто надавал по  шее свирепым викингам, основавшим все доныне существующие европейские династии. Включая английскую.
Правда, мы потом своих варягов позвали (уже побеждённых) к себе же – учить воинскому ремеслу и мирить вековечное славянское междуусобье. Ирландцы же потерпели два века и попросили вообще – вон. Потеряв при этом, увы, одного из немногих за всю историю своих собственных королей – мунстерского короля Бриана Бору и три четверти войска.
Они, единственный народ, который, не имея ни собственной государственности, ни регулярной армии – уже тысячу лет остаётся самим собой. При этом, при этом…
Вот бывает же так, что хорошее, доброе, породистое и миролюбивое что-то родится рядом с логовом хищников. И никуда, никуда от них не денешься, потому что кругом море. Ну, нельзя же, в самом деле, отцепить свой замечательный, изумрудный остров – и уплыть подальше. Вот и приходится уже тысячу лет глядеть на кровавые дёсны и клыки не в добрый час посланных соседей. Но глядеть строго, как только и умеет народ, единственный, на островах, сохранивший себя. Потому что шотландцы и прочие валийцы на сегодняшний день, по большому счёту, всего лишь этнографические завитушки, кельтские матрёшки и балалайки на фоне развесёлого английского флага, Юнион Джека. Чего про ирландцев не скажешь.
Им есть что помнить. И британский флаг – «фартуком мясника» – назвали именно они.

…В девяностых-двухтысячных в мировом киноискусстве появился такой феномен – «новое ирландское кино». Увенчанное каннскими пальмами и прочими орденами за заслуги перед европейским отечеством. 
Но даже – первыми легализовавшие однополые «браки», «продвинутые борцы» с родным (аутентичным самой нации) католичеством – все эти «культурные деятели», готовые ради чечевичной похлёбки Евросоюза на многое и очень многое, тем не менее, даже и они темнеют лицом при одном только слове: «англичане».
И дело не только в том, что северная часть острова с самым большим в Ирландии городом – до сих пор оккупирована Англией. Дело в памяти.
Фильм Ленса Дейли Black`47 («Чёрный сорок седьмой», Ирландия, 2018 год) посвящён именно этому. В нём показаны события Великого голода 1845-49 гг., разразившегося в Ирландии, пик этого голода пришёлся на чрезвычайно холодную для мягкого островного климата зиму 1846-1847 гг.
Можно назвать множество причин этого голода, но главную авторы фильма называют безошибочно – Англия. Именно английская политика колонизации Ирландии привела к тому, что практически все земли острова перешли к английским или шотландским лендлордам, что важно, протестантам. Собственно, водораздел в Ирландии проходил и проходит до сих пор по этой черте: католик\протестант, ирландец\англичанин.
Соответственно, католики-ирландцы оказались на своей земле в роли «арендаторов». Шесть седьмых населения страны.
В фильме это тоже нашло очень зрелищное отражение, в эпизоде, когда английские протестанты за чашку супа перекрещивают умирающих от голода ирландцев-католиков.
При непомерной и всё возраставшей арендной плате завезённый из Америки в 1590 году картофель стал спасением для ирландцев, и больше трети пахотных земель отошло под него. Потому что зерновые культуры засевались для лендлордов, на продажу.

В середине сороковых годов девятнадцатого века неурожай нескольких лет подряд поставил страну и нацию на грань вымирания – по самым скромным подсчётам до полутора миллионов человек погибло от голода, ещё столько же эмигрировало в Северную Америку. В результате Великого голода и английской колониальной политики население острова сократилось с восьми миллионов в начале девятнадцатого века до четырёх миллионов к началу двадцатого, то есть вдвое.
Был ли этот голод неизбежен, когда закрома английских лендлордов ломились от зерна, приготовленного для вывоза в Англию – вопрос риторический. Создатели фильма не произносят этого слова, но оно совершенно неумолимо возникает перед зрителями Black`47 – это геноцид.
В кадре о нём свидетельствуют слова английского лендлорда, который, глядя на валяющихся по обочинам дороги ирландцев, с улыбкой произносит: «Скоро ирландцы-кельты станут в Ирландии также редки, как краснокожие индейцы на Манхэттоне». Здесь нужно остановиться, потому что важно. Подчёркивается именно расовое: «кельты» (как и «краснокожие»). Если вы до сих пор думаете, что Гитлер созрел в Германии – перечитайте историю англосаксов.
Жанр фильма скорее можно определить, как атмосферный боевик. Потому что атмосфера жуткого голода и разора в стране воссоздаётся буквально в соответствие с гравюрами Бриджит О’Доннел и аутентичной ирландской музыкой.
Тем не менее, это боевик – в нём есть герой, требующий справедливости и отмщения. И есть враги. С ними не всё так однозначно.

Дезертировавший из оккупационной группировки в Афганистане солдат Британской империи Фини (актёр Джеймс Фрешвилл, Австралия) возвращается в родную Ирландию, чтобы забрать семью и эмигрировать в Америку. Вместо семьи он находит могильные холмики и видит то, что мы уже описали. У него же на глазах английские констебли и слуги лендлорда убивают семью его сестры.

Опытный воин в одиночку начинает творить воздаяние. Его самосуд изощрён и неотменим, несмотря на все меры предосторожности и усиленную охрану. По следу Фини решают пустить полицейского констебля Ханну – бывшего сослуживца Фини по Афганистану, осуждённого за убийство подозреваемого. Ханну играет Хьюго Уивинг (тоже Австралия), известный ролями агента Смита («Матрица»), Елронда («Властелин колец»). Дуэт двух выходцев из страны доминиона Британской империи получается впечатляющим, учитывая и завязку фильма – спасавшие на войне друг друга парни, знают о справедливости что-то такое, что недоступно ни английскому судье, ни молоденькому лейтенанту королевских войск, ни престарелому лендлорду. В череде погонь и перестрелок Ханна ожидаемо жертвует собой и своей свободой, не давая застрелить боевого друга, а тот, в свою очередь, спасает от расстрела разжалованного констебля, но получает смертельную рану.

Режиссёр выбирает открытый финал и оставляет Ханну, похоронившего Фини, на развилке дорог – перед выбором: продолжить дело мести или поспешить на пароход, отплывающий в Америку.
Но вне зависимости от того, что решит герой – главное очевидно: с английским флагом для него навсегда покончено.
И здесь ещё один важный современный подтекст фильма: английские солдаты и сегодня, как и двести лет назад, участвуют в действиях оккупационной группировки в Афганистане (в составе сил НАТО). Что их ждёт по возвращении домой? Как они это возвращение воспримут? И что они почувствуют, глядя на английский флаг?