Литовский урок: как прозападный курс «помог» гибели средневековой сверхдержавы

Можно лишь посочувствовать гражданам когда-то великой страны, чья элита, польстившись на призрачный блеск «западного выбора», «профукала» и былое величие, и саму национальную государственность, восстановленную (и то, больше случайно) лишь в конце 20 века. И самое печальное – тот же самоубийственный курс доморощенная элита продолжает и ныне.

Наверное, если спросить первого попавшегося человека, какие он знает великие империи (или хотя бы «сверхдержавы»), существовавшие в человеческой истории, будут упомянуты (кроме Российской, конечно) Римская, Византийская. Кто-то, быть может, вспомнит более древние Персидскую или Вавилонскую. Иной сообразит, что последней большой классической империей была Британская с ее бесчисленными колониями. Более искушенные не без оснований отнесут к империям и США – правда, не в классическом, а в «неоколониалистском» варианте, более известным под благозвучным наименованием «глобализм».
Но, наверное, лишь профессиональные историки могут заметить, что в Средневековье наличествовала еще одна, как минимум, сверхдержава. И это была … Литва!
Действительно, в конце 14 века, в пору своего расцвета, Великое княжество Литовское занимало территорию больше 900 тысяч квадратных километров! Собственно, ностальгический лозунг польских националистов «вельска Польша от можа до можа!» (великая Польша от моря до моря) – это, по большому счету, наследие тех времен, когда Варшава контролировала территорию от Балтийского до Черного морей исключительно за счет гегемонии над своим «младшим партнером» – все тем же Литовским княжеством. 
Для сравнения – территория Франции (нынешней, не средневековой, которая была намного меньше, да еще и раздробленной между враждующими феодалами) составляет (в Европе, без заморских владений) чуть больше полумиллиона квадратных километров. О других, куда более мелких по размеру европейских государствах, в Средневековье, вообще, больше напоминавших «лоскуты» пресловутого «лоскутного одеяла», и говорить нечего.
Не будем слишком глубоко залазить в историю, разбирая гипотезы, откуда появились литовцы. Сами они, так вообще больше склонны рассматривать свою родословную не меньше, чем от беглецов из древнего Рима. Впрочем, после «исторических изысканий» так называемых «ученых» с Украины, выводящих «древних укров» то от арийцев, то от «избранного народа» Библии сразу после Всемирного Потопа, «всего лишь» древнеримскому происхождению литовцев удивляешься как-то уже не очень.

***

Как бы то ни было, но в более обозримом прошлом точно известно, что значительная (не родоплеменная) государственность появилась в Литве где-то в середине 13 века – при князе Миндовге. Местная элита то принимала христианство, то обращалась обратно в язычество (в зависимости от того, что было в данный момент выгоднее), но все же «чаша весов» с каждым годом больше склонялась к доминирующей в Европе религии.
Но если «благословенный Запад» (тогда в лице Рима) мог предоставить «облагодетельствованным» литовцам лишь католических миссионеров (да навязчивые «услуги» по насаждению католицизма «огнем и мечом» рыцарей-крестоносцев), то вот «отсталый Восток» сделал Литве просто «королевский подарок». В первую очередь это касается монголо-татарского нашествия, разорившего Киевскую Русь, впрочем, к тому времени и так находившуюся вот уже почти 2 столетия в упадке феодальной раздробленности по вине отдельных властолюбивых князей. 
Прибалтийские болота особенно не интересовали Батыя, мечтавшего дойти «до последнего моря» (Атлантики). С другой стороны и «захапал» он столько, что удержать все завоеванное даже у всей монгольской державы силенок было маловато. 
Единственное, что спасало ханов – это все та же вышеупомянутая раздробленность Руси. При которой отдельные князья, вместо объединения против общего врага, предпочитали больше воевать друг с другом. Да еще при этом частенько беря в союзники как раз «воинов степи».
Однако князья Юго-Западной Руси постепенно пришли к выводу, что «патронат» Золотой Орды было бы неплохо сменить на нечто менее тягостное и экзотическое. Но откровенно «идти под Запад», заодно изменяя Православию ради перехода в католичество, им не хотелось тоже.
Видно, тогда среди них было побольше трезвых голов, нежели сейчас, понимающих, что «католиками первого сорта» они все равно не станут. А «менять шило на мыло», идя в бесправные «холопы» (как это делают в современном Киеве) – это как-то не то.
Тогда и настал «звездный час» Литовского Княжества. Его элита, вчерашние язычники, в силу хотя бы этого были отнюдь не столь ярыми фанатиками, как, скажем, поляки или венгры. Тем более, что и литовцы вместе с поляками в то время являлись, скажем так, тоже «католиками второго сорта» – Папа Римский весьма благодушно взирал на попытки порабощения этих стран католиками «первосортными». Все теми же рыцарями-крестоносцами, чего-то потерявшими на берегах Балтики вместо приличествующей им борьбы с «сарацинами» за Гроб Господень.
Вот и стали переходить западнорусские князья (вместе со своими княжествами, конечно) под патронат Великого литовского князя. В первый рядах были современные белорусы, затем к ним присоединились и современные украинцы. Соответственно, Литва и стала простираться от моря до моря, правда, южнее Черкасс по Днепру ее просторы были весьма малозаселенными из-за татарских набегов.
Сложилась довольно уникальная ситуация – формальный «гегемон», литовская элита, вела свое делопроизводство на западнорусском языке! А литовский язык еще несколько столетий был только устным – письменности для него еще не изобрели. Впрочем, когда изобрели, ею стала однозначно неоригинальная латиница.
Все в порядке было в Литовском княжестве и с религиозной свободой. У князей и их соратников хватало ума не дискриминировать православных магнатов во избежание опасности гражданских войн. Ведь пресловутые «рокоши», законные мятежи против власти со стороны «обиженных» ею аристократов имели место не только в Польше с ее запредельной дворянской вольницей. Более того, литовские князья дальновидно добились от Константинопольского патриарха назначения в Киев, ставший уже литовским, собственного митрополита, отдельного от того, что уже с начала 14 века сделал своей резиденцией Москву.

***

Так бы и тянулась бы эта средневековая почти что идиллия, может, и по сей день. Но произошло то, что на блатном жаргоне очень точно описывается фразой «жадность фраера сгубила». 
Справедливости ради, стоит заметить, что упомянутую жадность проявила не столько литовская элита, сколько ее «западные братья», польские аристократы. Пока, с конца 14 века Литва и Польша сосуществовали в рамках «Кревской унии», фактической конфедерации с широчайшими полномочиями каждого «субъекта» – порядка было намного больше, чем стало потом. Тем более, что правила в Варшаве династия Ягеллонов, происходящих как раз от одного из Великих литовских князей, Ягелло (или Ягайло).
Но в 1569 году проваршавская партия литовской аристократии решила «усилить» межгосударственный союз, что, конечно же, нашло ответное понимание и у польских «великодержавников». Кстати, в Литве была достаточно сильная и «промосковская» партия, так что на освободившийся было великокняжеский трон в качестве одного из кандидатов всерьез рассматривался Иван Грозный или один из его сыновей. Однако, как несложно догадаться, такой расклад сильно взволновал «благословенный Запад», в лице прежде всего Римской курии и прочих «католических величеств» – как и сейчас панически боявшихся усиления России. 
Посему вместо занятия трона Великого князя Литовского русским царем или принцем, в 1569 году была подписана «Люблинская уния» с Варшавой. Теперь, при сохранении у литовцев и своего князя, и армии, и администрации, верховным правителем все же становился польский король. Точнее, король новообразованной Речи Посполитой. Правда, в избрании оного принимали участие дворянство обоих частей новой державы.
Но если бы жадность польских «фраеров» ограничилась бы только этим формальным укреплением этого средневекового «союза нерушимого». А то ведь, для начала, поляки «под шумок» протащили (точнее – перетащили) в свою юрисдикцию значительную часть воеводств нынешней Белоруссии и практически всех – Украины!
Но и с этим можно было бы как-то мириться, если бы не начавшаяся радикальная католическая экспансия на вышеупомянутых территориях, в 1596 году была заключена печально известная Брестская Уния. Положившая начало такому позорному явлению, как «униатство», с целью уничтожения Православной Церкви, как явления. Впрочем, многие «сторонники западного выбора» из числа украинских «элитариев» даже переход в унию считали чем-то недостаточным, становясь полноценными католиками.
Один лишь пример – злейший враг восставших украинских казаков, князь Иеремия Вишневецкий, укрощавший восстание Богдана Хмельницкого «огнем и мечом» (вспоминая одноименный роман Генрика Сенкевича), был потомком православного шляхтича Байды Вишневецкого, основавшего Запорожскую Сечь! То есть, для радикального изменения мировоззрения влиятельнейшего аристократического рода с защиты Православия на его беспощадное преследование хватило срока менее, чем в столетие.

***

Собственно, дальнейшее можно описать уже почти «телеграфным стилем». Потеря Украины, которую «мирно аннексировавшая» ее у Литвы Варшава так и не смогла «переварить», вместо этого озлобив до крайности религиозным гнетом, стала началом конца Речи Посполитой. Непрерывные войны с Швецией и Россией, бесконечные шляхетские «рокоши» настолько ослабили это, формально еще, очень большое по размеру государство, что уже в 18 веке Литва не то, что сама, но даже со своим союзником Польшей могла разве что вспоминать о своем былом величии. 
Да и формальная государственность этой экс-сверхдержавы, разрушившей саму себя глупостью собственной элиты и бездумной религиозной политикой в интересах католицизма, была вскоре ликвидирована в ходе трех разделов во второй половине 18-го столетия. К слову сказать, если поляки хотя бы малость «побряцали оружием» в своих «конфедерациях» русофобски настроенной магнатерии и шляхты, то со стороны литовцев подобных эксцессов было почти не зафиксировано. И то правда – ну чего им было особо возмущаться, если пару столетий назад, накануне Люблинской Унии они сами вполне серьезно рассматривали перспективу перехода под фактическое управление Москвы?
Пребывание литовцев в составе Российской империи тоже можно описать в нескольких словах. Главное, что польские восстания 1831 и 1867 годов затронули территорию бывшего Великого Княжества весьма условно. А когда великая империя рухнула в результате двух революций – казалось, что «поляк с литовцем» отнюдь не являются «братьями навек». 
Во всяком случае, как раз к окончанию Гражданской Войны один из польских генералов, якобы «по ошибке» оттяпал у «бывших братьев» (кстати, до 1940 года бывших вполне себе самостоятельными) не что-нибудь – а… их столицу Вильнюс (Вильно), вместе с прилегающим Виленским краем! А потом, аккурат перед началом Второй Мировой войны, когда русофобская польская элита всерьез уверовала в то, что вскоре «великий фюрер» начнет «крестовый поход против большевизма» с участием Варшавы, последняя даже предъявила литовцам ультиматум с требованием признать аннексию их столицы законной!
В общем, когда состоялась нещадно критикуемая нынешними литовскими политиками «советская оккупация Литвы», «проклятые оккупанты» вынуждены были присоединить к теперь уже советской республике и тот же Вильнюс, и несколько прилегающих районов соседней Белоруссии. Но, как водится с чересчур «патриотичными» (и не только отсюда) государственными мужами подобного пошиба, «проклятая Москва» за свою помощь в восстановлении территориальной целостности благодарности так и не получила.
Впрочем, даже в современных, восстановленных «советскими оккупантами» границах, территория, которую занимает Литва, составляет всего 65 тысяч километров. Ровно в 15 раз меньше, чем занимало Великое Княжество Литовское с конца 14 века и до заключения Люблинской Унии.