Эмоциональная тупость

Редакция журнала «Камертон» поздравляет Александра ЩЕРБАКОВА с 80-летним юбилеем!

Дорогой Александр Илларионович! Желаем Вам крепкого здоровья, неиссякаемого вдохновения и неизменной остроты восприятия! Счастья Вам в наступившем 2019 году!

Из дневника писателя

Кажется, мне уже доводилось где-то упоминать в своих писаниях этот странноватый диагноз – «эмоциональная тупость». Его поставили когда-то одному моему приятелю и земляку из присаянской глубинки. Прежде я не замечал за ним никаких странностей, кроме разве того, что он никогда не знал и не чувствовал… похмелья, чреватого, как известно, головными болями и сердечными томлениями. Даже, помнится, с неподдельным любопытством выспрашивал у всех нас, страдавших «после вчерашнего», подробности ощущений при этой самохотной хворобе, не ведомой ему. 

Но с годами у него стали проявляться и более тревожные «отклонения». 
К примеру, время от времени он погружался в состояние некой ипохондрии. Становился неразговорчивым, задумчивым, уходил в себя и даже худел, ибо терял интерес не только к своим делам, но и к пище. А потом, в довершение ко всему, у него почему-то начали сечься и выпадать целыми островами волосы на голове, так что ему пришлось остричься под ноль.

И вот, наконец, местные, районные эскулапы, расписавшись в бессилии перед таинственными проявлениями его нездоровья, дали ему направление в одну из краевых больниц. А именно в ту, «на Ломоносова», о которой пациенты обычно говорят неохотно и шепотом. Оттуда-то после приёма у остепенённого светила в области неврологии-психопатологии и принёс он, зайдя ко мне, теперешнему горожанину, в гости, этот загадочный не то симптом, не то диагноз. Естественно, я пристал к нему с расспросами о деталях и подробностях, как он приставал, бывало, к нам по другому поводу. И в первую очередь меня, как и его когда-то, интересовало, что же он, собственно, чувствует при своей малопонятной болезни. Приятель грустно отвёл глаза в сторону и повторил ту же фразу:
 – Эмоциональную тупость…

Признаться, я воспринял эти слова с долей иронии или, по крайней мере, некоторого скепсиса и поспешил перевести разговор на другие темы, посчитав медицинскую исчерпанной. И потом забыл о ней на многие годы.
Но вот в последнее время на моём восьмом (страшно подумать!) десятке она стала исподволь напоминать о себе. Пожалуй, особенно явственно это проявилось годика три назад, когда я, собравшись в очередной раз навестить родное село, на исходе лета подъезжал к нему и вдруг поймал себя на том, что его панорама, открывшаяся взгляду с Петуховской горы, почему-то не особо волнует меня, не вызывает обычных эмоций. Мне живо вспомнилось, как, бывало, в пору студенческой юности, да и в последующие времена, у меня при виде нашенских самых близких душе березняков, косогоров, бревенчатых изб и особенно встречных лиц невольно перехватывало горло и туманились глаза, хотя я не считал себя сентиментальным человеком. Теперь же я довольно равнодушно и даже вроде бы сторонним взглядом смотрел на эти взгорки и березки, на извивы тоненькой речки с мостом, на убегавшие вдаль шеренги домов под тесовыми и шиферными крышами…

Грешно признаться, но моё сердце не защемило даже в ту минуту, когда за окном неспешного автобуса проплыл отчий дом, наше родовое гнездо, вернее сказать, то, что сохранилось от него при нынешних хозяевах усадьбы.
С подобным хладнокровием, похожим на отчуждение, взирал я и на встречные лица уже сплошь незнакомых, а, может, неузнаваемых людей, включая стариков и старушек.
 – Что это со мной? – спросил я себя почти в испуге. 
 И «услужливая память» в ответ выкатила из своих глубин полузабытые слова бывшего земляка-приятеля:
 – Эмоциональная тупость…

Да, это, наверное, она, подлая, незаметно подкрадывается ко мне, как тёмная гадюка в луговой траве. Подползает, когда у меня уже нет сил, чтобы отпрыгнуть в страхе от неё, едва уловив зловещее шуршание. Впрочем, и страха особого вроде бы нет. На душе какое-то тупое смирение, отчасти близкое равнодушию и безразличию, но, пожалуй, более – покорности судьбе. И остаётся лишь надеяться, что это не звоночки из клиники «на Ломоносова», а просто неизбежные издержки погружения в старость, которое прежде нынешних заметок я пытался выразить в стихотворении.

ПОГРУЖЕНИЕ

Отболела, отпала коростою
Грусть-тоска по родному углу.
Видно, старость настигла, и просто я
Погружаюсь в неё, как во мглу.
Равнодушно гляжу на окрестности:
Вон гора, вот село и река…
Но и даже на дом наш не крестится,
Как бывало, «невольно» рука. 

Разве только у белой часовенки,
С вечным нищим на низком крыльце,
Дрогнет дух, да и то, коль по совести,
Лишь от мысли о близком конце.
Я смирился с той участью вроде бы,
Но нет-нет да кольнёт под плечом,
Слева… Впрочем, тут малая родина
Ни при чём, ни при чём, ни при чё….

Хотя, вполне допускаю, что, может, и зря грешу на свою старость. И дело вовсе не в ней. По крайней мере, не только в ней. А ещё в той общественной атмосфере, в которой мы нынче живём. Не секрет ведь, что если не все, то очень многие испытывают ощущение, будто сам воздух, которым мы дышим, пропитан унынием и безнадёгой. И если в недавние времена социологи отмечали в народе массовый психоз перемен, то нынешнее состояние впору назвать массовым психозом равнодушия и апатии, близким к той самой эмоциональной тупости. 

Да и вправду, задумайтесь сами, пройдитесь мысленно по нашей истории. Жила-была тысячелетняя русская держава – княжеская, царская, советская. Ширилась, богатела, дивила мир стойкостью перед врагами, развитием наук и искусств. Но вот к рулю под видом «демократов» проникла кучка упёртых западников и развалила её. Чем же ответили мы с вами наглым развалистам? Массовым негодованием? Дружным отпором? Увы, «соборным» безмолвием и пофигизмом. То есть эмоциональной тупостью. 

Следом наши общие несметные богатства, созданные многолетними трудами, привластные ловкачи объявили своими и рассовали по карманам. При полном равнодушии народа. Что это, как не эмоциональная тупость? Далее можете продолжить сами: закрытие тысяч заводов, удушение деревни, распродажа земли, расчленение Единой Энергосистемы, монетизация льгот и т.п. Вплоть до нынешней пенсионной «реформы», которая отодвинула на целую пятилетку заслуженный (без кавычек) отдых трудяге и попутно отняла у него «лишний» миллиончик кровных… 
Да что там земные блага и достатки! Не хлебом единым, как известно… 
Так ведь и в духе житья не дают. Парализовали Академию наук, задвинули в дальний угол народное искусство, традиционную культуру, национально ориентированную литературу. О проблемах Русского мира СМИ сообщают нам лишь в дни работы Всемирного конгресса соотечественников либо Всемирного русского народного собора, да и то если их посетит первое лицо государства. А «русский вопрос» внутри страны стал вообще «неформатом», ибо главные медийные рупоры отданы в одни либеральные (читай –антироссийские) руки… И что? В ответ громы и молнии протеста? Почти тишина. Нарушаемая разве только робкими голосами патриотических малотиражек да полуподпольных блогов и сайтов с жидкими «форумами». Но кто услышал их? Кто подхватил и вынес на вече народное, привлёк вниманье города и мира к возмущению несогласных? Где сопротивление духовному оскоплению? Сплошная эмоциональная тупость…

«Ну, а сам-то!» – пожалуй, воскликнут иные читатели. А что сам? Я как все. «Без меня народ неполный». «Я этой силы частица». «Русское поле, я твой тонкий колосок». С общей эмоциональной тупостью. Неужели всех нас ждёт грустная дорога в учреждение «на Ломоносова»?