Установка ревности

Мой приятель познакомился с девушкой. С этого момента он почти каждый день чувствовал себя счастливым. Где-то через месяц после первого свидания с Таней (так звали его подругу) он заявился ко мне в прескверном настроении. На мой вопрос: «Что стряслось?», неохотно пробурчал: «Не знаю… Ревность, тупая ревность! И чёрт её знает, откуда!»
Приступ острой ревности возник у моего приятеля в тот момент, когда он случайно зашёл в дом Тани и услышал её разговор по телефону. Она разговаривала с приятелем. В её словах не было ни малейшего намёка на то, что могло бы вызвать ревность, но мой товарищ залился краской и, понимая, что не в силах подавить сильные эмоции, поспешил удалиться из дома возлюбленной.
– Ничего такого, – с возмущением пояснил мой друг. – Она просто говорила с товарищем по волейболу, обсуждала недавние соревнования, а я горел от ревности и стыда.
– Ревнуешь? – с улыбкой спросил я, чем только сильнее разозлил товарища.
После грубого объяснения абсурдности ревности и выплеснувшихся на меня эмоций, я сказал ему:
– У меня есть хороший психолог. Сходим к нему?
– Фрейдист? – приятель недобро прищурился.
– Нет, – ответил я, – вовсе нет.

Долго уговаривать не пришлось. Достаточно было сказать, что этот специалист помог обрести моральное равновесие не одному человеку. Мы договорились прийти к Николаю Георгиевичу в два часа следующего дня. Я пришёл на час раньше, чтобы объяснить психологу проблему моего товарища.
Выслушав меня, Николай Георгиевич достал из шкафа большую коробку и поставил её на стол. В коробке были пронумерованные шары одинакового размера. Психолог взял два шара и протянул их мне.
– Прикинь, какой из них тяжелее?
– Левый тяжелее, – ответил я, не понимая цели эксперимента.
Тогда, Николай Георгиевич подал мне другую пару шаров и повторил просьбу.
– Опять левый тяжелее. Так повторялось ещё два раза. И всегда шар в левой руке оказывался тяжелее, чем шар в правой. На пятый раз левый шар оказался легче. Психолог, не дожидаясь моего ответа, забрал у меня шары и попросил зафиксировать свои ощущения на листке бумаги. На моё требование пояснить суть эксперимента, Николай Георгиевич строго поднял указательный палец:
– Все объяснения: в два часа!

Когда мой товарищ открыл дверь кабинета, Николай Георгиевич вежливо поздоровался с ним, представился и предложил сесть в мягкое кресло возле его стола. Выслушав проблему моего товарища, психолог спросил:
– Не думаете ли вы, молодой человек, что где-то, в чём-то, ваша пассия не совсем такая, какой вы её видите?
– Нет, я достаточно хорошо её знаю, – уверенно и спокойно ответил он.
– И достаточно хорошо чувствуете? – уточнил Николай Георгиевич.
– Да!
– У многих мужчин, – после недолгого раздумья продолжил психолог, – включая и меня тоже, были неудачи в амурных делах. У вас такое было?
– Да, – не сразу и с неохотой ответил мой друг. – Это было год назад. Я полюбил девицу лёгкого поведения. Я не знал, кто она, пока не узнал случайно.
– Расскажите, пожалуйста, в подробностях, как вы узнали, – попросил психолог.
– Был красивый зимний день. Я решил зайти к Свете без предупреждения. Подойдя к её дому (она жила в частном секторе), я услышал громкую музыку. Я с полминуты жал на звонок, никто не открывал. Тогда я начал стучать по двери. Стучал минуты две с короткими перерывами. Ноль эмоций. Тогда я постучал в окно. Снова никто не слышит. Тогда я решил постучать в окно с другой стороны, со стороны её комнаты. Сквозь тонкие шторы, было видно, как Света забавляется с мужчиной.
– Было очень противно, конечно? – с сочувствием уточнил Николай Георгиевич.
– Очень противно было, да.
– После этого встречался с девушками?
– Долго не встречался. Даже думать не хотелось об этом.

– У меня в юности был комплекс, – вмешался я, – комплекс невостребованности, что ли. Я ничем не выделялся среди парней: был маленьким, невзрачным и, смущаясь сам себя, не мог познакомиться с девушкой. У тебя такого не было?
– Что-то похожее было, – ответил мой товарищ. Было заметно что он подавляет сильное смущение.
– Вообще, наверное, это «что-то» и заставило меня зайти к Свете без предупреждения. Хотелось посмотреть на её реакцию: любит ли, ждёт ли по-настоящему…
– А сейчас, как? – спросил Николай Георгиевич. – Нет ли чего-нибудь похожего на это «что-то»?
– Есть нечто похожее… – с грустью ответил пациент.

Понимая, что молодой человек не хочет больше говорить о своей проблеме, доктор попросил его взять со стола два шара, тех самых, что я держал в руках перед его приходом. Николай Георгиевич, велел своему пациенту определить, какой из шаров тяжелее. Молодой человек поочерёдно подкинул шары в левой руке и уверенно заявил, что шары весят одинаково.
– Этого не может быть, – возразил я. – У меня они весили по-разному, левый был на грамм сто тяжелее.
Психолог забрал у парня шары. Затем он поставил на свой стол миниатюрные весы. Зафиксировав на весах крошечную чашу, он поместил в неё один шар. Велел мне запомнить показатель. Затем доктор поместил в чашу другой шар… Я был неприятно поражён: шар оказался того же веса, что и первый. Мой друг был прав: шары весили одинаково…
Николай Георгиевич четыре раза давал мне по два шара, причём в левую мою руку, специально клал шар тяжелее. Затем, когда у меня подсознательно зафиксировалась установка: «шар в левой руке тяжелее», он дал мне два шара, одинаковых по весу. Я поддался «установке разного веса», также как мой товарищ поддался «установке ревности»…

Художник: Эдвард Мунк