Как в Россию пришёл «первоянварский» Новый Год

320 лет назад, 20 декабря 1699 года, согласно указу Петра I, празднование Нового Года в России было перенесено на 1 января.

Разумеется, это не означало, что до этой даты Новый Год в нашей стране не отмечали. Совсем нет, отмечали, конечно! Как, наверное, и в любой без исключения стране мира. Судя по всему, склонность к таким праздникам заложена в самой человеческой природе. Вроде большинство людей умом понимают, что изменения к лучшему достигаются только напряженным трудом и ничем другим. Однако же, все равно в душе продолжают надеяться на «маленькое нумерологическое чудо»: в какой-то, сам по себе вполне обычный, день, все неприятности, как по мановению волшебной палочки, останутся в прошлом, а впереди будет маячить исключительно светлое и счастливое будущее.
Хотя чисто психологически такой настрой и вправду может немного помочь человеку настроиться на оптимизм, ввиду чего действительно можно добиться куда больших успехов, чем ранее. В духе шутливой, но на самой деле очень мудрой максимы из новогодней кинокомедии «Чародеи»: «Главное – это видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!»
Как бы там ни было, но у празднования Нового Года очень длинная история. В Римской империи еще с дохристианских времен его было принято отмечать 1 января. В Византии с 4-го века н. э. год начинался 1 марта, даты «сотворения мира» по Библии. В части стран Европы, а также и на Руси, «первомартовский» календарь также имел место примерно до 1492 года. 
Впрочем, в качестве по настоящему новогодней даты в той же Византии чаще использовалось 1 сентября. Официальным основанием для этого стало «причаливание» к горе Арарат легендарного Ноева Ковчега после окончания Всемирного Потопа, описанного в той же Библии.
Судя по всему, логика тут заключалась в том, что с этого момента человечество в некотором смысле «начало жизнь с чистого листа». В силу того, что его грешные представители погибли, уничтоженные Потопом, а считанные праведники, в составе семьи патриарха Ноя, стали родоначальниками уже фактически нового человечества. Чем не повод для празднования этого события в статусе Нового Года?
Можно заметить, что на Руси 1 сентября также отмечалось достаточно торжественно и системно – как минимум, с 1492 года.  Тем более что в этот день церковью служилось специальное богослужение с соответствующими молитвами, прошениями и т.д. Торжественная служба проводилась и в Кремле с 15 века, когда Москва стала центром собирания русских земель.
Конечно, в те времена телевидения не существовало, с его «Огоньками» и праздничными телеконцертами, но народ и так отмечал этот праздник, как мог. Тем более что основные крестьянские труды по сбору урожая к этому времени уже заканчивались – почему бы и не отдохнуть?  

***

Указ, который Петр издал 20 декабря 1699 года, звучал следующим образом:

«Известно ему великому государю стало, не только что во многих европейских христианских странах, но и в народах словенских, которые с восточною православною нашею церковью во всем согласны, как: волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары, и самые его великого государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть, января с 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего января с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век; и для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года.
А в знак того доброго начинания и нового столетнего века, в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостине дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить, и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года.
Да генваря ж в 1 день, в знак веселия; друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам, боярам, и окольничим, и думным и ближним, и знатным людям, полатного, воинского и купецкого чина знаменитым людям, каждому на своем дворе, из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, генваря с 1 по 7 число, по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы, а где мелкие дворы, собрався пять или шесть дворов, такой огонь класть, или, кто похочет, на столбиках поставить по одной, по две, или по три смоляные и худые бочки, и наполня соломою или хворостом, зажигать, перед бурмистрскою ратушею стрельбе и таким огням и украшению, по их рассмотрению быть же.»

***

Как видно, самодержцем в качестве главного обоснования новшеств указывалась цель «унификации» с европейскими странами, включая и те, в которых население было православным. По сути, это было не такой уж и «революцией», ведь попытка сближения основных духовных стандартов России и православного Востока предпринималась еще предшественниками Петра, начиная с царя Алексея Михайловича. 
Ведь начиная с обретения Московского великого княжества, а затем царства, полной независимости, важной духовной основой нового государства стала идея «Москва – Третий Рим». То есть Москва рассматривалась как своего рода «гегемон» всех остальных православных народов. Которые на то время, и вправду, влачили жалкое зависимое или полузависимое существование в рамках Османской империи.  
 Правда, итогом унификации стал «Великий раскол» между сторонниками якобы новых, а на самом деле, просто исправленных церковных обрядов и «староверами». Но само-то исправление было задумано как раз для того, чтобы русских верующих не воспринимали на том же греческом Афоне то ли «почти еретиками», то ли, в лучшем случае, «дремучими невеждами». Вот и пришлось вводить «троеперстие» вместо «двоеперстия» и другие подобные моменты.
Петр I тоже сам по себе был не против использовать православный мир в качестве союзников России. Просто царь-реформатор испытывал куда большие симпатии к Западу, а не к Востоку, и большинство его реформ было связано с насаждением западных традиций в собственной стране. 
Думается, и Новый Год 1 января был введен венценосцем не потому что в этот день его отмечали и на Украине, и в Греции, но, в первую очередь, потому что так делали с 16 века в Европе, которую он просто боготворил. Но, понятно, для подданных в качестве большей легитимизации нововведения удачно подвернулся и тезис о том, что «мы должны идти в ногу с остальным православным миром».
Кстати, в рамках того же Указа Россия перешла и на новое летоисчисление – не с «сотворения мира», а «от Рождества Христова». 
Как бы там ни было, «новогодний» Указ вызвал куда меньшие разногласия в российском обществе, чем, скажем, требования бритья бород и ношения европейского платья. Во-первых, потому что наши соотечественники (как, впрочем, и большинство нормальных людей в других странах) никогда не отказывались от повода лишний раз повеселиться.
Во-вторых, 1 января три века назад – это же не нынешнее начало второго месяца зимы, из-за различия между старым Юлианским и новым Григорианским календарями, выпадающее почти на неделю раньше Рождества, в самую строгую неделю соответствующего 6-недельного поста.
А в те времена день 1 января был самым разгаром «Святок», почти двухнедельных послерождественских гуляний, длящихся до крещения. К тому же днем памяти известного деятеля Церкви, святителя Василия Великого, а ещё и Обрезания Господня. Никакого поста, торжественные богослужения в храмах – что еще надо для «воцерковления» нового светского праздника?
Да и 1 сентября никто не мешал отмечать желающим. Правда, последних было больше среди тех же крестьян и части купцов – дворяне вслед за царем и двором праздновали Новый Год 1 января. Хотя никто не запрещал это делать и в первый день осени, подобно тому, как ныне нашим соотечественникам никто не мешает поздравлять друг друга и с собственно Новым, и с «Старым Новым Годом» 14 января.

***

Как бы там ни было, но сменщение Нового Года на январь сделало его «братом-близнецом» праздника Рождества. Вплоть до того, что многие традиции обоих праздников стали откровенно смешиваться.
Например, традиционная елка, без которой ныне не мыслится самое любимое торжество россиян. Начиналась эта традиция с еловых ветвей, которыми должны были украшать свои жилища россияне по петровскому Указу. Позже, при Николае I в 19 веке, благодаря его супруге, прусской принцессе, в стране появился прусский обычай украшать ель в домах, но уже в качестве рождественского символа. Ну а после революции 1917 года, когда церковные праздники перестали пользоваться поддержкой власти, красиво украшенное деревце вновь стало считаться новогодним.
Самое интересное (и одновременно печальное), что даже с возвратом государственного «фавора» Русской православной церкви, последняя не спешит преодолевать сложившуюся после 1919 года – даты перехода России на «новый», григорианский календарь – «секуляризации» (разделения) светской и церковной традиций празднования Нового Года.
Ведь понятно, что 1 января подавляющее большинство наших сограждан будет отмечать этот праздник, ставший любимым с детства. А духовенство в ответ на это будет, в лучшем случае, отмалчиваться, а в худшем, ригористически напоминать, что, дескать, в эти дни идет самая строгая неделя Рождественского поста, и пировать на этом фоне – бесспорный грех. А потом те же люди будут бодро рапортовать о том, что «в России 90% населения – православные верующие». 
Отказ от старого юлианского календаря с его отставанием на 13 дней от реального летоисчисления, могущий радикально решить проблему, в Церкви по-прежнему не рассматривается. Во-первых, из-за опасения вызвать новый раскол, во-вторых, из-за нежелания равняться на те «православные» страны с новым летоисчислением, которые давно уже «легли» под злейших врагов нашей страны с «благословенного Запада». Вот по-прежнему и реализуется руководством РПЦ тактика в духе «потерпи, потерпи, может, само рассосется!»

***

А ведь произошедший после 1919 года 13-дневный разрыв между церковным и светским календарем в России сам по себе дал Церкви очень интересную возможность в плане «воцерковления» Нового Года! Теперь в этот день вместо свт. Василия Великого отмечается память мученика Вонифатия и его подруги Аглаиды.
Краткая церковная справка об этих святых предельно упрощена. Дескать, был такой святой, Вонифатий, при жизни грешил блудом и пьянством, но потом был казнен за исповедование веры за Христа. Так что верующим людям 1 января надо не поднимать бокалы с шампанским, а молиться мученику об избавлении себя от блудных страстей и пьянства, лучше всего при этом выдерживая строгий пост.
Удивительно «удачный» пример успешного миссионерства, что и говорить! Ведь та давняя история из Житий Святых куда более многогранна, чем описывалось чуть выше.
Вонифатий был рабом богатой римской аристократки Аглаиды, и они искренне любили друг друга. Но официально жениться не могли: римское государство категорически отказывалось признавать столь «неравные» браки. А тогдашняя церковь, в отсутствии аналога современного «штампика в паспорте», тоже такие союзы не венчала, считая их «блудом».
Вот и решили несчастные влюбленные отправить экспедицию в Малую Азию, где тогда шло массовое гонение на христиан, чтобы за большие деньги купить у палачей тело какого-нибудь мученика, дабы с помощью его молитв решить свою неразрешимую проблему. 
В итоге же мучеником за веру Христову стал сам Вонифатий, поставленный начальником отряда, посланного Аглаидой. Его истерзанное тело и привезли возлюбленной, которая воздвигла на месте его погребения храм, а позже и сама стала святой подвижницей, прославившейся разными чудотворениями.
Ну вот интересно: почему бы не увидеть в этой истории не только «борьбу с пьянством и блудом», но трагическую историю двух влюбленных? Несмотря на формалисткое неприятие своей любви и обществом, и Церковью, тем не менее, сохранивших свою любовь, верность и доказавшим самой жизнью свою веру во Христа. 
Ведь Господь абы кому проливать за Себя кровь не дозволяет. В житии другого христианского мученика, Никифора, например, описана ситуация, когда уже веденный на казнь христианский священник, не желавший простить за какую-то ерунду своего бывшего друга, вдруг перед самой казнью резко захотел жить и отрекся от Христа. А под меч палача пошел как раз этот бывший друг, Никифор, до самой смерти просивший прощения у жестокосердого священника, ставшего из-за этого отступником. 
А ведь для современной молодежи «гражданский брак» – если не постоянная форма союза, но почти общеупотребительный начальный его элемент, в виде «пробного брака» перед «росписью» в ЗАГСе. А потому пример Вонифатия и Аглаиды не менее актуален для современных молодых россиян, нежели жизнь святых Петра и Февронии, память которых отмечается в России в качестве «дня верности, семьи и брака».
Но по-настоящему «раскрутить» почитание мученика Вонифатия и Аглаиды в качестве «христианского довеска», позволяющего «воцерковить» светский Новый Год у руководства РПЦ руки явно не доходят. Проще ведь обойтись полумерами, в очередной раз отметив в интервью для СМИ, что «можно и на новогоднем застолье покушать сытно, но постненько, вот и будет  ладненько».
Впрочем, Новый Год и без помощи не самых расторопных служителей Церкви все равно продолжает служить россиянам. Так что скоро в нашей стране прозвучат уже 320-е по счету поздравления с этим добрым и светлым праздником, настоящим спутником Рождества!