Ok, Google!

С. Самсонов «Держаться за землю»; СПб, «Пальмира», 2018...

Литкритика – ремесло, как и любое другое. И со своей техникой безопасности: не повредит иной раз психику поберечь. После дебютной повести Сергея Самсонова «Зараза» я решил свести контакты с автором к минимуму. 
К иному текст не располагал. Нейрохирург Герман Нарумов (каково?!) делал по три-четыре сложные операции в день. Вообще-то, в пору написания повести сложная нейрохирургическая операция тянулась по десять часов и больше. Несмотря на немыслимую востребованность, Нарумов прозябал в апостольской нищете и по выходным разгружал баржи в порту – хорош хирург с тремором и крепатурой, ага. Стиль вынуждал помянуть незлым, тихим словом Северянина да Олимпова со товарищи: «предается злачной жизни, лианы льнущих профурсеток сбрасывая с плеч»…
Я малодушно решил предаться злачной жизни и с тех пор Самсонова не читал, ограничиваясь беглым просмотром его пудовых (минимум полтыщи страниц) опусов, попавших в премиальные списки. Да и того хватило. В «Аномалии Камлаева» парень аршинного роста (71 сантиметр) соседствовал с итальянской княгиней Франческой де ла Стронци (по-русски – Засранцевой). В «Соколином рубеже» «Фокке-Вульф» (предельная скорость – 685 километров, на 85 выше, чем у нашего Ла-5Ф) числился медлительным, а в солдатских пожитках отыскались тряпичные кресала. Могу и продолжить, у меня все ходы записаны: что ни слово, то «гильотина бликующих осколков» – тоже авторское ноу-хау. Искроструйный Самсонов активно претворял трагедию жизни в грезофарс. За что получил маршальский жезл из рук падальщика Данилкина («Такой же Мастер, как булгаковский») и наградные – премии «Знамени» и «Октября» плюс «Дебют» на сладкое.
Впечатлял даже не премиальный дурдом, – дело привычное, – а редкая отвага прозаика. Копирайтер с литинститутским (читай: никаким) образованием брался писать то о металлургах, то о военных летчиках. OK, Google!
А еще, как выяснилось, Сергей Анатольевич немножечко шьет. «Камасутра. Энциклопедия любви» (под ред. Самсонова С.А.), С.А. Самсонов «Кулинарный ежедневник для работающих женщин» – это все тоже он. Специалист широкого профиля: и жнец, и швец, и… ладно, промолчу. OK, Google! Хотя прямого отношения к делу это не имеет.

*   *   *

Год назад Сергея Анатольевича осенило: из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд. Темы труда и войны на огне социального заказа переплавились в эпопею «Держаться за землю»: Донбасс-антрацит-сепары-укропы. Между нами, шахтер и солдат из копирайтера такой же, как и металлург: «– Вы были в Донбассе? – Нет» (интервью сайту kulturomania.ru). OK, Google!
Доброхоты уже поставили Самсонова на одну доску с Высоцким, который ни зэком, ни альпинистом не был, а уж как про них писал – любо-дорого. Те еще знатоки: им все едино – круглое и твердое, баллада и эпический роман. Понизовский, между прочим, ради «Принца инкогнито» санитаром в дурке работал – в отличие от.
Но: когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой. Паренька в очередной раз приметили. А уж как встретили… да так и Стаханова не встречали утром 31 августа 1935 года – три яснополянских миллиона и медовая трель Басинского: «Будьте любезны: новый Шолохов явился! На материале донецко-луганской войны писатель, которому нет и сорока лет, написал невероятно мощный роман!» Донецк, значит, в контрах с Луганском? – каков поп, таков и приход. Но это так, к слову…

А ежели по делу, тогда вот что. В шахте я по службе бываю раза два в месяц. Однако не в угольной, а в железорудной – другое производство, другая специфика. Оттого не могу сказать, какие такие оскольчатые гильотины водятся в луганских полевых штреках. Однако в шахтерскую энциклопедию MiningWiki С.С. явно заглядывал – и про венцовую крепь знает, и про шпуры, и про восстающие. И даже по шахтерской фене ботает. OK, Google!
Почитать бы ему еще что-нибудь про стилистику. Да Самсонов в этом не нуждается – сами, сами комиссары, сами председатели: «Очень хорошо, что я не вписываюсь в каноны современного русского языка — в прокрустово ложе вот этого беспомощного лапидарного ублюдка» (интервью сайту kulturomania.ru). И пишет, будто княгиня де ла Стронци, знакомая с lingua russa по словесным выкидышам Личутина и Прилепина. Ковылял? – банально до оскомины. «Хромылял», – чуете морозную свежесть? Рассыпчатая? – фу, моветон. Будет вам комильфо: «разрушистая». И голова не растрепанная, а непременно «распатлаченная», и зад у бабы не круглый, а «окатистый». А к «зевлоротому», уж простите, синоним не подберу, – тут даже всезнающий поисковик бессилен.
Беда одна не ходит: за стилистическими чудесами жди девятого вала ненаучной фантастики. Примета верная: всякая здешняя фраза сродни цугцвангу – лишь ухудшает ситуацию. Самсоновские шахтеры – монстры на страх Лавкрафту: у них смолистый пот, клыкастые зубы и жвалы вместо челюстей. На грудь лежащего навзничь трупа стекает кровь из простреленного горла – снизу вверх течет; двоечник ты, Ньютон. Свечу можно жечь с трех концов; второгодник ты, Морган. Крест ставят в изголовье могилы – откуда на Луганщине католики? А дальше надо цитировать, готовьтесь к худшему: «Роза цапала загребущие руки зубами, когда те подбирались к ее жарко дышавшему рту», – зубы, стало быть, ко рту подбирались? Однако после насекомых шахтеров удивление само собой атрофируется.
Не рассчитывайте на легкую дóбычу (горняцкая орфоэпия): петросянистые репризы намертво замурованы в пустой породе однородных: «Трудовой, честный рай, где шахтеров кормили, одевали, снабжали по первому классу, где для них возводили зеленые микрорайоны, стадионы, дворцы, города…» Пробиться сквозь эти залежи ничуть не проще, чем перекрыть второй стахановский рекорд.
А если все-таки пробьетесь, будет вам дежавю мощностью 10 килотонн в тротиловом эквиваленте. Лексикон у Самсонова не так богат, как кажется. Все у него рафинадное: и дома, и поселки, и зубы. И все трещиноватое, по аналогии с горными породами: и ладони, и соски, и бельма. И все челюстатые: и гранитный шахтер, и древние воины. И кулаки у всех с кардан КамАЗа. И все двигаются с крокодильим проворством. Слово «плита» автор мусолит на износ: «с валунами и плитами мускулов» – «с валунами и плитами мускулов, образующих как бы броню» – «литые выпуклые плиты и валуны накачанного торса» – «коржи челюстей, плиты скул» – «по лицу его, по заостренным плитам скул» и так далее, 94 повтора. 
Сказано же: Мастер под стать булгаковскому. И новый Шолохов по совместительству.

*   *   *

Да, о Шолохове: спорам об авторстве «Тихого Дона» скоро стукнет сто лет. Об авторстве «Держаться за землю» спорить смешно. Сравните, коли не лень, два фрагмента – первый из романа Александра Плетнева «Шахта» (1981).
Плетнев: «Горбатая, длинномордая, с белым облезлым хвостом – водила антеннками усов и скалила узкие и длинные, нависшие, точно бивенки над скошенной по-акульи нижней челюстью, зубы… Вот за что и терпели шахтеры это поганое создание – крыса никогда дуриком себе погибнуть не даст, заранее покинет гиблое место».
Самсонов: «Вспомнив о пасюках, повертел головой: может, тут уже наглые твари? Прямо в морду большому самцу луч его коногонки ударил – вмуровал в ослепительный свет изумленные капли раскосых антрацитовых глазок, и нелепый оскал парных бивней, и антенны белесых усов… Если крысы пока еще здесь, значит, место не гиблое». OK, Libking!
Жаль, что «Полный абзац» больше не вручают, правда?

*   *   *

Самсоновский эпос, как и вся литература по разнарядке, изготовлен методом холодной штамповки. В наличии: а) мысль народная – кто с мечом к нам придет; б) мысль семейная – жена не стенка; в) очистной комбайн 1ГШ68, он же Гоша, – OK, MiningWiki. «Он и она передовые, мотор, запущенный впервые», – ну, вы знаете. И сепар обязательно скажет: «Наш хозяин – народ, мы ему присягали», укроп – «Пiдстилки росiйськi!», чеченский наемник непременно помянет баранов, шакалов и Аллаха. Сепары обречены победить: их дело правое – за землю держатся. А укропы просто обречены: только и знают, что власть делить да девок лапать. И будет майдаунам за это такой армагеддец из всех стволов, что мало не покажется. Даешь батарей, чтоб было веселей!
Кораблик к удовольствию массового читателя оказался из газеты вчерашней. Приятный досуг и радость узнавания обеспечены, – веселится и ликует весь народ, вот хоть на Басинского взгляните.
А если ты не Басинский, не взыщи: выйдет с точностью до наоборот.
Роман, по слову Бахтина, – не то, что происходит вокруг героя, а то, что происходит с героем. С героями Самсонова ровно ничего не происходит. С грехом пополам эволюционируют двое – горный инженер Мизгирев, представник Мінвуглепрома, переходит на сторону ополченцев, да свідомий Артем, хлебнув окопного говна, переквалифицируется в пацифисты. Прочие финишируют с тем же багажом, с каким стартовали.
Более-менее убедительно написаны лишь портреты военных. Что, между нами, не бином Ньютона. Взять альфа-самцовую грызню окупантів: открываем бондаревский «Выбор», ищем старшину Лазарева…  OK, Litmir!
Что делать с героями, автор откровенно не знает. Гаразд, зi сволотою з батальйону «Тайфун» розмова коротка – під кулю, і кінець. Но остальные… Шахтер Валёк Шалимов – талантливый художник; не пойми зачем: ружье не стреляет даже в последнем акте. У медсестры Лары более внятная миссия, эротическая: чай, одними-то штреками читателей не проймешь. Разбитная барышня снисходительно обслужила братьев Шалимовых и сделала публике ручкой – Мисюсь, где ты?.. Итог метаний Мизгирева едва брезжит сквозь дымовую завесу дурной литературщины: «Ни стекла, ни решетки между ним и вот этой бессмертной однолетней травой как будто уже не было». 
Кстати, на литературщину автор не скупится: «демиурги совковых лопат и контактных дрезин», «круговые обходы подземных кишок колоссального шахтного нищего»… И очень даже понятно, где кончается Google, и начинается Самсонов.

*   *   *

Кажется, все вопросы закрыты. Кроме одного: что такое «нацедить горбом»? OK, Google? Нет, не ОК. Something, говорит, goes wrong…