21 февраля 2020 1340

В самом конце войны ожесточённая схватка развернулась за немецкий город Бреслау, превращённый гитлеровцами в хорошо укреплённую крепость. Сражение длилось больше 100 дней, показав высокий боевой дух стоящих друг друга противников. Впрочем, как нередко бывает, плодами нашей победы воспользовались «лжебратья»-славяне – поляки, с подачи СССР объявившие «взятый на меч» Красной Армией Бреслау «польским городом» Вроцлавом.
Первые бои за город начались ещё в конце января 1945 года, когда войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева в целом завершали начатую в середине месяца Сандомирско-Силезскую наступательную операцию. 
В ходе последней бойцы фронта самые первые вышли на границу Германии, но дальше наступление, по понятным причинам, несколько застопорилось. В самом деле, пройти с нелёгкими боями несколько сотен километров, освободив почти всю юго-западную часть Польши, означало для советских частей и потери личного состава, и необходимость ремонта подбитой и вышедшей из строя боевой техники, и установление нормального подвоза военных грузов.
А потому Бреслау с ходу атаковать не стали. Да, в общем, такая атака в принципе была очень сложной задачей. С началом коренного перелома в Великой Отечественной войне Гитлер, несмотря на требования к своим генералам «не отступать», всё же вынужден был прислушиваться к советам Генштаба по «выправлению линии обороны». Что в переводе на обычный язык в большинстве случаев означало как раз отход немецких частей во избежание их попадания в «котлы» образца Сталинградского.
Тем не менее, по приказу Берлина на территориях, угрожаемых для Рейха захватом Красной Армией, создавались и мощные узлы обороны как раз из расчёта на многодневные бои в окружении, по сути – в тех же «котлах». 
В принципе, тоже достаточно эффективная тактика, при хорошем стечении обстоятельств могущая позволить как минимум оттянуть от направления главных ударов часть сил противника. А при ещё большей удаче даже произвести контрудар из такого «котла». То ли просто перерезав вражеские коммуникации, то ли встречными ударами основных сил даже попытаться устроить «котёл» уже для врага. 
Можно заметить, что очень похоже на вышеописанный сценарий действовали белофинны в советско-финскую войну 1939-40 годов, пропуская почти без боя крупные силы РККА, а потом «обрезая» им коммуникации полупартизанскими вылазками из густых и почти непроходимых лесов. 
Да и часть самых умных советских военачальников в первые недели Великой Отечественной тоже не спешили отступать едва ли не «в чистое поле» с опасностью скорого разгрома, что чаще всего и происходило. Но, опираясь на имевшиеся, заблаговременно построенные «укрепрайоны», их склады с солидными запасами боеприпасов, топлива, продовольствия, оттягивали на себя многократно превосходящие силы немцев, отвлекая их от «таранного» удара на Москву.

Вот и Гитлер начал готовить такие «укрепрайоны» заблаговременно. Часть из них, имевшая более «глобальный» характер (та же Восточная Пруссия, например, или «Курляндский выступ» на севере Латвии), благодаря предпринятым мерам продержалась под ударами наших войск почти до конца войны.
С отдельными городами, правда, для гитлеровцев было не всё так радужно. В принципе, большая часть из них, за редкими исключениями, бралась Красной Армией за несколько дней или, максимум, недель. Правда, сопровождающихся тяжелыми уличными боями с применением артиллерии, танков и «самоходок», и влекущими за собой значительные потери не только среди оккупантов, но и среди наших бойцов.
Тот же ныне украинский областной центр Тернополь (тогда еще Тарнополь) – это ведь тоже был, согласно директиве Гитлера, «фестунг», город-крепость, с многочисленным, опытным и хорошо вооружённым 12-тысячным гарнизоном. Несмотря на это, 23 марта 1944 года наши силы приблизились к городу, 12 апреля начали решительный штурм, а 15 апреля Тернополь был взят, спустя пару дней были ликвидированы или пленены и остатки гитлеровских «недобитков».
Так что опыт взятия «неприступных» крепостей фашистов у Красной армии был, и немаленький. Просто и Бреслау сам по себе тоже был куда более «крепким» орешком. Он был относительно неприкрыт лишь с западного направления. С севера его окружали непроходимые для танков заболоченные участки, с востока и, в меньшей степени, юга – речки и каналы.
В центре города до середины марта достаточно исправно функционировал аэродром, принимавший транспортные самолёты, подвозившие запасы и забиравшие раненых. Фактический руководитель вражеской обороны гауляйтер Ханке за 2 дня до капитуляции без особых проблем смог покинуть осаждённый город на лёгком самолёте…

Несомненно, важную роль сыграло и то, что Бреслау был по-настоящему немецким городом. «Поляков здесь не стояло» несколько столетий, как минимум, во всяком случае, в сколь-нибудь заметном количестве. Панове шляхта могла разве что «предаваться влажным мечтам» о далёкой эпохе, когда ещё в 10-м столетии один из польских князей завоевал тогдашний Вроцлав, в окрестностях которого, впрочем, ещё со времён Римской империи жили преимущественно германские племена. 
А так это место хоть и меняло «прописку», пребывая в руках то чехов, то австро-венгров, то уже пруссаков, но под польский контроль оно попало только с началом «проклятой большевистской оккупации», по настоянию лично Сталина, потребовавшего у Черчилля и Рузвельта в Ялте отобрать у немцев в пользу Польши восточные земли по Одер. 
Соответственно, дружественного СССР населения (тем более, готового подняться против фашистов с оружием в руках, или хотя бы, например, стать проводниками для наступающих частей РККА) в городе не могло быть по определению. Местные «гражданские» если и делились, то разве что по признаку либо готовности эвакуироваться, избегая будущих «зверств ужасных большевиков» (о которых им непрестанно сообщала геббельсовская пропаганда), либо готовности защищаться от этих самых «ужасных большевиков» «до последней капли крови». 
С другой стороны, и правда, не зря ведь популярная пословица гласит о том, что «каждый судит о других в меру своей распущенности». Так чего ж удивляться, если немецкие «юберменши», привыкшие считать «неполноценных славян» «низшей расой», опасались, что те ответят им аналогично? И станут заниматься теми же «художествами», что и немцы на оккупированных территориях СССР? Вот и пытались уберечь себя от такой страшной участи. Кто путём бегства, кто путём борьбы в призрачном расчёте на победу Рейха.
Можно заметить, что те жители Бреслау, кто начал покидать город во второй половине января, большей частью пожалели о своём выборе. Многие погибали от холода и голода, в части эвакуации пресловутый немецкий «орднунг» почему-то не сработал. Десятки тысяч людей шли пешком по морозу и дошли хотя бы до Дрездена далеко не все. Да, впрочем, и из тех, кто дошли, многие прожили недолго, об этом «позаботились» англо-американские «гуманисты», устроившие 13-14 февраля варваскую бомбардировку Дрездена, по трагическим последствиями сравнимую разве что с последствиями атомного взрыва над Хиросимой и Нагасаки.
В силу этих факторов в Бреслау осталось около 200 тысяч гражданских, пусть многие и из тех соображений, что «лучше уж умереть дома, чем от холода и голода по дороге». Хотя, конечно, умирать без пользы для Гитлера местный гауляйтер Ханке им не позволил, введя для оставшихся тотальную «трудовую повинность». Это не считая тех, кто в «добровольно-принудительном» порядке был повёрстан в «фольксштурм», достигший числа около 15 тысяч человек.

Наконец, самой главной причиной длительной осады этого немецкого города стала просто относительная слабость наших сил в этом районе! Хотя послевоенные западные измышления, по недоразумению именуемые «историческими исследованиями», и пестрят раскладами сил образца «150 тысяч советских головорезов против чуть больше 30 тысяч доблестных защитников города, из которых было половина ополченцев», реально расклад был совершенно другой.
Даже вполне себе неплохо пережившие войну (хоть потом и попавшие в плен лет так на 10), командовавшие гарнизоном фашистские генералы признают – под их командованием было никак не меньше 50 с лишним тысяч штыков. В более вменяемых источниках иногда можно встретить цифру и под 80 тысяч.
А вот советская 6-я армия под командованием генерала Глуздовского насчитывала, в лучшем случае, 58 тысяч личного состава. Да, в первые дни боёв за Бреслау ей помогали части и 5-й гвардейской армии генерала Жданова. Видно, оттуда и «растут ноги» у сенсаций относительно «150 тысяч осаждавших город советских войск». Но спустя несколько дней, в начале февраля, гвардейцы по приказу командования от крепости отошли для наступления на более важных участках. 
Непосредственно же в городских боях принимало участие от силы 45 тысяч наших бойцов. Остальных приходилось держать в оцеплении, например, в том же наспех сооружённом «укрепрайоне» к северу от Бреслау. Это ведь наши танки там пройти не могли, а вражеская пехота для контрудара – очень даже. А то, что Гитлер держал города-крепости не просто для пассивного сидения в обороне, а для обороны «активной» с частыми «вылазками», отвлекающими значительное количество советских сил, ни для кого секретом не было.
Последнее, кстати, объясняет заодно, почему 6-я армия всё время вела интенсивные бои за город, а не прекратила наступательные операции в ожидании всеобщей капитуляции фашистских армий, которая и последовала спустя 10 дней.
Да просто тогда бы ей пришлось нести потери уже от наступления самих засевших немцев! Которых к началу осады было полсотни тысяч, а не десяток с хвостиком, как к её концу, за счёт убитых, раненых и заболевших.
Так что, по большому счёту, Красная Армия штурмовала хорошо укреплённый город с меньшим количеством войск, чем у противника! Случай практически уникальный, обычно элементарная тактика требует от наступающих на хорошо оборудованные укрепления минимум трёхкратного превосходства. Обещая при этом ещё и такие же трёхкратно превосходящие показатели противника потери.

Да, у советской стороны было однозначное преимущество в танках, САУ и артиллерии. Но много ли от них толку в условиях густой городской застройки? Да ещё в период, когда в немецкой армии массово стали появляться предтечи современных РПГ (реактивных противотанковых гранатомётов) – знаменитые «Фаустпатроны». 
Благодаря последним их обладатели, даже не сильно опытные юнцы и старики «фольксштурма» были «сами себе режиссёрами», то бишь «сами себе противотанковой пушкой». Во всяком случае, если наша техника приближалась к «фаустникам» на опасное расстояние. Недаром потери среди наших гусеничных машин составили только за месяц изрядное количество в 160 единиц. Это, к слову, почти полная танковая бригада.
Впрочем, не стоит ставить на одну доску прославленных командиров Великой Отечественной и бездарных «полководцев» эпохи «царя Бориса», а-ля министр обороны Грачёв, бросавших в атаку на Грозный танковые части без пехотного прикрытия. В Бреслау-то как раз с максимальной «профилактикой» поражения огнём врага советских танков и САУ было всё в порядке, иначе наши потери выросли бы в несколько раз точно.
Пушки советской бронетехники лишь поддерживали издалека огнём свою пехоту, которая, в свою очередь, под прикрытием их залпов, пробиралась к домам, почти каждый из которых был превращён гитлеровцами в ДОТ. А дальше в ход шли гранаты, «коктейли Молотова», работали ручные огнемёты.
Расход только бутылок с огнесмесью в дни боёв за Бреслау составлял до тысячи единиц за сутки! Дымовых шашек для маскировки и пехотных атак, и передвижений танков – вдвое больше. 
Так что наши бойцы били врага, вспоминая ставшие «мемом» слова Анатолия Папанова «аккуратно – но сильно». Лучшим доказательством чего служит практически равные цифры «безвозвратных потерь» среди советских и немецких частей – около 6-7 тысяч. Между тем ведь последние сидели в очень даже неплохо оборудованных укреплениях, а наши наступали. В очередной раз хочется недобрым словом вспомнить «военные таланты» ельцинских военачальников, которых хватало для успеха разве что шокирующего расстрела парламента собственной страны в «чёрном октябре» 1993 года… 
Так что ответ на вопрос: «Почему Красная Армия так долго брала Бреслау», по большому счёту один – «потому, что у неё в боях за город было слишком мало сил!». В этой связи можно вспомнить пословицу, которую часто вкладывают в уста отдельным излишне радикальным представителям правоохранительной системы: «То, что вы ещё не сидите, не ваша заслуга, а наша недоработка». Вот так и с боями за вражескую крепость – держалась она больше ста дней лишь потому, что на её взятие не были брошены адекватно превосходящие врага силы РККА.

Хотя, конечно, сбрасывать со счетов личное мужество немецкого гарнизона тоже не стоит. Всё-таки соотношение больше 3 тысяч убитых за первый месяц боев к всего полутора сотням захваченных в плен (и то, обычно тогда, когда сопротивление уже действительно было бессмысленно, например, когда в блокированном подвале с немецким отрядом уже разгорался «коктейль Молотова») – это свидетельствует о многом. 
И даже отлёт из Бреслау фактического руководителя его обороны гауляйтера Ханке 4 мая тоже не стоит трактовать излишне однобоко, как лишь якобы «позорное бегство». 
Ведь после самоубийства Гитлера и «перетрясок» в высшем руководстве агонизирующего Рейха его назначали рейсхфюрером – шефом МВД и войск СС! Понятно, что место руководителя такого ранга не в осаждённом (и, по большому счёту, особо ничего не решающем в военном отношении городе), а в столице, или хотя бы в зоне расположения основных сил пока ещё имеющейся армии.
Ну и потом, после самоликвидации фюрера его подельники на некоторое время вновь начали тешить себя надеждами на возможность заключения сепаратного мира с Западом. Тем более что в конце апреля умер американский президент Рузвельт.
А на его сменщика Трумэна верхушка Рейха (как показала история, не совсем безосновательно) рассчитывала в качестве «опоры в совместной борьбе с большевизмом». Да, впрочем, и по приказу Черчилля британский Генштаб уже начал к тому времени разработку операции «Немыслимое» – начала боевых действий против Красной Армии, если её действия «не понравятся» горе-союзникам.
Так что есть основания полагать, что Ханке покинул Бреслау не из-за желания спасти свою шкуру, это он мог осуществить и гораздо раньше. Но пытаясь сделать всё, чтобы спасти хотя бы остатки нацисткой государственности, пусть и ценой союза с бывшим противником. 
Хотя, каким там противником, с западными силами немцы в большинстве случаев воевали по принципу «милые бранятся – только тешатся», начиная с Дюнкерка, когда Вермахт дал возможность эвакуироваться в Англию сотням тысяч окружённых и фактически обречённых англо-французских войск… 
Но, так или иначе, оставление Бреслау гауляйтером стало «последней каплей», переполнившей чашу терпения осаждённых немцев. Три четверти территории города ещё были под их контролем, боеспособными оставалось где-то с полтора десятка тысяч военнослужащих, запасы продовольствия и боеприпасов тоже были далеко не истощены. 
Но сходило на нет главное – вера в возможность победить. Особенно, когда Гитлер, на личность которого «затачивали» патриотизм граждан Третьего Рейха, уже покончил собой.
И 6 мая комендант города генерал Нихоф запросил встречу с командующим 6-й армией генералом Глуздовским. После переговоров и была подписана капитуляция. Впрочем, предварившая всеобщую капитуляцию Германии всего на 3 дня. 
Что ж, солдаты гарнизона Бреслау показали себя в ходе боёв достойными соперниками наших бойцов. Тем ярче на таком фоне выглядит героизм и умение воинов армии-победительницы. Жаль только, что реально плодами победы в схватке между действительно сильными и мужественными противниками воспользовалось жалкое «шакальё», только и способное, что предавать своих освободителей в надежде получить для себя пресловутые «бочку варенья и корзину печенья» от щедрот дядюшки Сэма… 

Средняя оценка: 2.80976
Проголосовало: 410