Генерал Карбышев: скромный герой великой войны

18 февраля 1945 года в нацистском концлагере Маутхаузен был зверски замучен генерал-лейтенант Дмитрий Карбышев. А ныне либеральная «свора» прикладывает воистину «героические усилия» в напрасной попытке очернить его подвиг.
Можно заметить, что Михаил Дмитриевич действительно был не совсем типичным генералом Красной Армии. Начиная с происхождения – оно у него было однозначно «не пролетарским», в отличие от большинства из числа известных командиров РККА. Хотя, разумеется, больше половины офицеров царской армии после революции перешло на сторону Советской власти – и дослужилось до высоких званий. 
Впрочем, не секрет и то, что немало высших красных командиров из «бывших» не пережило середину 30-х годов, которую ныне принято называть «сталинскими репрессиями». На самом деле, виновником действительно необоснованных репрессий был, в первую очередь, тогдашний нарком НКВД Николай Ежов, который после свой вынужденной отставки относительно скоро был за все свои «художества» приговорён к «высшей мере». 
А сменивший его «кровавый палач» (по либеральной терминологии) Берия как раз после своего вступления в должность провёл значительную по объёму амнистию, выпустив из тюрем и лагерей незаконно репрессированных. Многие из которых, например, тот же будущий маршал Победы Рокоссовский, стали выдающимися советскими военачальниками.
К сожалению, вопреки тем же самым либеральным мифам ведомство Ежова, несмотря на все допущенные «перегибы», арестовывало отнюдь не только «верных ленинцев». Значительная часть реабилитированных командиров действительно принимала участие в заговорах с целью смещения и наркома обороны Ворошилова, и самого Сталина. И среди таких «невинно репрессированных» было немало и «военспецов», бывших царских офицеров вроде того же Тухачевского.
Впрочем, Карбышева «чистки» 30-х годов не затронули. Таким он был человеком – «честным служакой», верой и правдой служившим своей Родине и её правительству согласно данной присяге. А потому, будучи сам дворянского происхождения и родом из сибирских казаков, не «стучал» жандармам на революционных агитаторов, за что чуть было не угодил под трибунал, и был вынужден на время уволиться из армии. Его брат принимал участие в одном революционном кружке вместе с Владимиром Ульяновым и даже подвергся серьёзным репрессиям за это, после чего и Дмитрий Михайлович стал для властей «неблагонадёжным». Но как военный инженер он был почти вне конкуренции, а потому его, как минимум, терпели и даже присвоили уже накануне революции чин подполковника. 

***

И на службе в Красной Армии, куда Карбышев вступил ещё в декабре 1917 года, несмотря на немаленький вклад в её победы, заслуги нового «краскома» как-то не очень поощрялись орденами и званиями. За тот же весомый вклад во взятие Перекопа в ноябре 1920 года, поставившее «точку» в Гражданской войне на европейской части будущего СССР, он получил лишь почётную грамоту! 
В начале 20-х, занимая однозначно «генеральскую» должность начальника военно-инженерной службы войск на территории Украины и Крыма, Дмитрий Михайлович так и не получил соответствующего звания. 
Вообще, первое «генеральское» звание «дивизионного инженера» (приравненное к более позднему в РККА генерал-майору) ему присвоили лишь в 1935 году, первый орден Красного Знамени он получил в 1938-м. Хотя, скажем, при царе этот офицер за участие в Русско-японской и Первой мировой войне был награждён 6 орденами и 3 медалями!
В 1940 году Карбышеву, незадолго до этого перешедшего с преподавательской работы в военной академии в войска, было присвоено звание генерал-лейтенанта. Генерал принимал деятельное участие в создании оборонительных сооружений на западной границе СССР. Ну а форты Брестской крепости были «модифицированы» им ещё до начала Первой мировой – в последнем предвоенном году их требовалось лишь слегка «обновить».
Кстати, в том же 1940 году Дмитрий Иванович наконец-то вступил и в ряды ВКП(б). Судя по всему, больше потому, что его об этом «вежливо попросили». Дескать, неудобно генерал-лейтенанту продолжать оставаться беспартийным. Хотя, по большому счёту, и беспартийный генерал-майор, которым был военный инженер до этого времени, тоже для Красной армии случай почти уникальный. Как и то, что по многим данным, Карбышев был и искренне верующим, при этом и особо не скрывавшим своих убеждений. 
Хотя последнее как раз для СССР и не уникально. Известно, что начальник Генштаба РККА маршал Шапошников тоже носил на груди православный крестик, и об этом знал и очень ценивший его Сталин. В Советском Союзе была свобода совести, и деятелей Церкви преследовали до начала войны не за их веру, а как раз за нежелание следовать церковным же канонам о том, что «всякая власть от Бога». На деле, а не на словах, вроде «Декларации митрополита Сергия» от 1927 года – которая для верующих «черносотенных» убеждений в основном именно пустой декларацией и осталась. 

***

К сожалению, Великая Отечественная война началась не в пользу нашей стороны. Укрепления на западной границе в полной мере достроить просто не успели, а мощные оборонительные сооружения «линии Сталина» (на прежней границе СССР к 1 сентября 1939 года) просто не имели достаточно войск для их защиты – значительная часть РККА к тому времени уже полегла в первых, самых тяжёлых боях с фашистами, после их вероломного нападения. 
Да и природа во многом тоже помогла врагу – летом 41-го страшная жара высушила большинство прежде почти непроходимых для танков заболоченных местностей Белоруссии. И танковые клинья Гудериана могли бить по нашей обороне, минуя действительно серьёзно оборудованные её узлы. Так что Минск был взят уже на 4-й день войны…
Уже 27 июня штаб 10-й армии, в которой находился Карбышев, попал в окружение. Выходить к своим окруженцам пришлось разрозненными группами. 8 августа, при попытке переправиться через Днепр у деревни Добрейки Могилёвской области, тяжело контуженного генерала немцы смогли захватить в плен.

***

Первоначально условия содержания пленного советского генерала были относительно неплохими. С марта 1942 года он содержался в офицерском концентрационном лагере Хаммельбург, где с ним и его «товарищами по несчастью» немцы пытались проводить соответствующую обработку с целью склонить к переходу на их сторону.
Кстати, в случае с Карбышевым ему даже был предоставлен выбор из целых трёх вариантов. Больше всего фашистов, конечно, устраивало бы согласие генерала принять на себя роль, которую в реальной истории согласился выполнять печально известный генерал Власов. Тем более что биография Дмитрия Михайловича действительно в случае гипотетической удачи «вербовщиков» куда больше бы подходила к руководителю коллаборационистского движения «для освобождения России от большевизма».
Ведь он был, с одной стороны, добившегося многого на службе в РККА военачальником, с другой стороны, имел дворянское происхождение, казачьи корни, православные убеждения. Ну чем не «объединяющая» разные категории предателей Родины фигура? Однозначно лучше, чем ранее бывший любимцем Сталина и образцовым представителем новой советской элиты (которую ненавидело всякое там офицерьё-куркульё, на которое фашисты делали ставку) Власов.
В случае неудачи «программы-максимум» Карбышеву предлагали просто начать работу в научно-исследовательских учреждениях Рейха в качестве военного инженера и учёного. Уж кто-кто, а его немецкие коллеги отлично знали о незаурядных талантах генерала – автора более сотни работ по фортификации, преодолению водных преград и строительству заградительных сооружений, доктора наук, настоящего корифея в своей отрасли. От генерала не требовалось даже подписывать никаких антисоветских заявлений, только работать, пользуясь теми же правами и привилегиями (кроме командования, конечно), как и соответствующие немецкие генералы. 
Наконец, минимальным требованием немцев, выполнение которого гарантировало Дмитрию Михайловичу освобождение из лагеря на очень хороших условиях, была работа всего лишь в области военной истории. Анализ ведения войн прошлых лет с выявлением удач и недочётов инженерной службы противоборствующих армий. Что, конечно, тоже могло дать руководству Вермахта немалую пользу, если этим анализом занимался бы гениальный учёный образца нашего соотечественника. На ошибках ведь учатся, не так ли? И гораздо лучше учиться на ошибках чужих, нежели своих.
Однако Карбышев отлично понимал, что даже если от него не потребуют на первых порах (или даже вообще) непосредственного участия в деятельности формирований предателей, любая польза гитлеровцам, даже чисто «военно-историческая», означает равноценный вред своей Родине. И генерал, пусть и вежливо (разговаривать же приходилось с коллегами-учёными, пусть и во время войны надевшими погоны Вермахта), но решительно отказался.

***

После этого его как «убеждённого большевика» (ага, вступившего в ряды Компартии аж за год до начала войны) гитлеровцы лишили любых послаблений. Прагматичные немцы поняли главное: слова «герой-патриот СССР» и «большевик» были однозначными синонимами. Именно это никак не желают понять (или же понимают, но продолжают цинично лгать) нынешние либералы, всеми силами пытающиеся провести противопоставление «героического и патриотического советского народа-победителя и преступной и профнепригодной коммунистической власти». 
Несломленного генерала бросали из лагеря в лагерь, пока он не оказался в Маутхаузене. К концу войны фашисты, уже потеряв надежду на победу, впали в отчаяние. Правда, последнее только усилило их жестокость уже по отношению ко всем без исключения пленным. Ранее, по крайней мере, к британцам и американцам, гитлеровцы относились не без некоторого пиетета, стараясь придерживаться Женевских конвенций. Надеялись, видно, на заключение антибольшевистского союза с Вашингтоном и Лондоном. 
Но когда попытки сепаратных переговоров части гитлеровской элиты с Западом успеха не принесли, эсесовцы начали «стричь всех пленных под одну гребёнку». Вот и в концлагере Маутхаузен эти звери в чёрных мундирах в ночь с 17 на 18 февраля вывели на мороз сотни почти догола раздетых военнопленных, в их числе и генерала Карбышева. Собственно, об этом варварстве и советские власти, и весь мир узнали впервые от бывшего военнопленного, канадского майора Седдона де Сент-Клера, одного из немногих выживших после нацисткой экзекуции.

***

Последние годы эта трагедия в Маутхаузене стала предметом постоянных спекуляций либеральных СМИ, с пеной у рта старающихся «развенчать каноническую версию» гибели пленного генерала. Дескать, ну никак не могли его фашисты превратить в «ледяную статую», обливая водой из брандспойтов, т.к. по тогдашним метеоданным температура в эти дни даже ночью не опускалась ниже 2-3 градусов выше нуля.
Но, по большому счёту, разве наличие или отсутствие той самой «ледяной статуи» как-то меняет общую оценку происшедшего? Человеческое сердце останавливается, когда температура тела снижается ниже 26 градусов выше нуля, так что при интенсивной теплоотдаче (например, оказавшись в воде даже относительно тёплого моря) можно серьёзно переохладиться, а если не повезёт скоро оказаться на суше или палубе корабля, то и погибнуть.
Да и относительно быстрая смерть от почти мгновенного замораживания сравнительно легче, чем медленная смерть от длительного пребывания на холоде. Недаром последнее практикуется разного рода извергами в качестве жестокой пытки. Перенесение таких пыток – бесспорный героизм. Да ещё в далеко не юном возрасте – генерал на тот момент был лишь чуть моложе 65 лет, да ещё и истощен каторжными условиями лагерного содержания.
К слову сказать, одними из самых известных и чтимых христианских святых являются 40 мучеников, которых римские язычники-палачи заставили находиться в стужу в холодном Севастийском озере целую ночь.
Так что, погиб ли генерал Карбышев, покрывшись коркой льда, просто от переохлаждения, или же от удара дубинкой охранника по голове, как пишут в некоторых источниках – это всё равно однозначно героическая смерть. Ставшая венцом не менее героического поведения в плену настоящего советского патриота.
И то, что за свой жизненный подвиг Михаил Дмитриевич уже в 1946 году был удостоен высшей награды СССР – звания Героя Советского Союза и кавалера Ордена Ленина – лишь подтверждает признание этого подвига страной и её народом, борьбе за свободу которых генерал Карбышев пожертвовал своей жизнью.