Городской голова

Краснодар – моя малая Родина. Всякий раз прилетая или приезжая сюда, у меня в груди, как и у многих земляков, возникает щемящее чувство приближения к домашнему очагу, тёплому, уютному, знакомому с детства – родному. С каждым годом южная столица России преображается. Один за другим, словно грибы после дождя, вырастают новые микрорайоны. Нахально лезут стеклобетонные высотки и в центр, безжалостно уничтожая старинные купеческие домики, украшенные неповторимой лепниной и кованым железом. Не миновала чаша сия и улицу Красную, а по сему я хотя бы раз в месяц беру «в охапку» потомка-внука Тимоху, пяток его закадычных друзей и устраиваю подрастающему поколению импровизированную экскурсию по нашей Les Champs Elysees, то бишь по местным Елисейским полям. Не зря же Краснодар метко окрестили маленьким Парижем.

– Дед! А это что за здание? Красивое такое. Его тоже скоро того? Под небоскрёбы? – Внук тянет меня к одному из старинных домов, филиалу Центробанка, бывшему до революции собственностью «Общества взаимного кредита».
– Очень надеюсь, что печальная участь дом сей минует. Потому как у столь почтенной организации имеются и другие филиалы. – Я показываю в начало улицы, где над деревьями возвышается иссиня-чёрная высотка.
– А правда, что по Красной ходили трамваи? И пустили их раньше чем в самой столице?
– Правда. Об этом денно и нощно беспокоился один замечательный горожанин.
– Какой-нибудь разбогатевший купец-меценат?
– Нет, Тимоша. Городской голова, то бишь мэр по-нынешнему, Василий Семёнович Климов. Он много чего сделал для Екатеринодара. 

Его заботами и делами Екатеринодар превратился из большой станицы в краевой центр! Курировал строительство несколько школ. Открыл первую публичную библиотеку. Руководил прокладкой труб будущего водопровода и линий телефонной связи. На этой самой улице, по которой мы с вами топаем, при его правлении были установлены первые электрические фонари.
– А до этого люди домой ночью в кромешной темноте добирались, ну или при свете луны?
– На Красной освещение было. Керосиновыми лампами. Из городской казны на это богоугодное дело выделили аж целых две тысячи четыреста семьдесят два рубля! По тем временам деньги громадные. Учредили должность фонарщиков. Вечерами они с лестницей и керосиновой банкой выходили на работу. Зажигали уличные светильники. Числились эти служащие по ведомству пожарной команды, а посему были обязаны принимать участие в тушении любых возгораний.
Рано утром фонари гасили, каждый по отдельности. Ну, а если ночь стояла ясная, лунная, то их не зажигали вовсе. Берегли топливо!
Наша честная компания дружно уселась в скверике на скамейке. 
– А вы знаете, что раньше на месте этого сквера была площадь и называлась она Соборная. –Продолжил свой рассказ я. Но лица моих спутников остались безучастными.
– Дед, ты нам лучше про мэра, то есть, градоначальника расскажи. Долго ли он Екатеринодаром правил? Кто его вообще назначил?
– Одиннадцатого апреля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года состоялись первые в нашем городе выборы начальствующего лица. От каждого сословия, от купцов и ремесленников, казаков и от домовладельцев пришли выборщики. То есть люди, которым на сходах было поручено честь по чести избрать главу города.
После того, как они поклялись, что исполнят порученное им дело честно, без всякой корысти, проголосовали за нового градоначальника. Им стал отставной вояка и купец первой гильдии по фамилии Фролов. Но этот малопочтенный муж надежд горожан не оправдал. Позаимствовал из казны немалую сумму в ассигнациях, да и был таков. Исчез из города навсегда.
– Вот это да! И что, как и сейчас, плакали народные денежки? – Тимофей с досады стукнул себя кулаком по коленке.
– Нет, внук. Тогда дела решались по-иному. Всё имущество беглеца выставили на открытые торги. В результате бюджет, то бишь казна, пополнился даже более того, что присвоил незадачливый градоначальник.
Спустя шесть лет уложение о выборах изменили. Выборщиков от сословий не стало. А городского голову разрешено было избирать лишь тем, кто владел недвижимостью и исправно платил с неё налог. Должников к выборам не допускали! Но если дом или подворье принадлежало женщине, то она наравне с мужчинами получала право голоса.
Вот по этому новому закону несколько лет спустя и на рекордные шесть сроков подряд избирали Василия Климова. Шёл ему всего лишь тридцать третий год!
Начал он с мощения улиц, и первой конечно же стала вот эта, центральная. Скоро её жители уже не носили с собой охапки соломы или сена, чтобы кидать их в огромные, непросыхающие лужи, преграждающие им путь. Затем он принялся за водопровод и знаменитые водоразборные колонки, исчезнувшие с наших улиц всего несколько лет назад.
– Я видел их на фотографии. Ты на ней такой же, как я, с двумя алюминиевыми бидончиками в руках, – бесцеремонно перебил меня внук. – Продолжай, я больше не буду.
– Через несколько кварталов отсюда, до сих пор функционирует первая городская больница. Более ста лет прошло, а детище Климова продолжает служить потомкам тех горожан, которые его избрали. К слову сказать, там впервые, в операционных комнатах, появилось электрическое освещение, и был завезён не виданный ранее рентгеновский аппарат. Он же распорядился пронумеровать все городские дома, чему немало противились их владельцы. Утверждали, что всякое строение можно найти, как следует расспросив прохожих! – Ребята дружно смеялись, а я продолжал. – Вот именно здесь, в декабре тысяча девятисотого года, нарядно одетые люди перерезали ленточку, открывая первую трамвайную линию.

Градоначальник, отдавший все силы грандиозной стройке, на торжестве отсутствовал! По более чем уважительной причине. Его похоронили ещё марте. На экстренном заседании думы выяснилось следующее: Городской голова не оставил после себя никакого материального состояния и придать его тело земле не на что! Постановили: «Климова хоронить за общественный счёт! Выделять небольшой, но пожизненный кошт на пропитание иждивенцам».
За гробом шёл почти весь город. Процессия останавливалась возле каждого здания, возведённого при его участии. Людское море не сдерживало слёз.
Многим из присутствующих градоначальник тайно или явно помогал. Как мог. Оплачивал лечение и учёбу малоимущих, жертвуя деньги из своего жалованья.
Речей не говорили. Каждый пришедший, молча, отдавал последние почести человеку, болевшему за порученное дело и за город, который ему доверили.
– Идём скорее на могилу. До Всесвятского кладбища отсюда рукой подать. Его ведь там похоронили? – внук вскочил со скамейки, увлекая за собой друзей.
– Тимофей, ты и прав и нет. Конечно же, Василий Семёнович просто обязан был обрести последний покой в самом центре погоста. Однако до наших дней могила Климова не сохранилась. Мало того, местные историки до сих пор спорят о том, где конкретно находился склеп с останками знаменитого горожанина.
– А вы знаете, что в Краснодаре есть улица имени Климова. Там мои родственники живут. Малюсенькая! На ней всего семнадцать домов, – вихрастый паренёк, с редким именем Святополк, произнося эту фразу, победно смотрел на друзей!
– Ну раз нет его могилы, поехали хоть на улицу поглядим, – внук дёрнул меня за рукав. – Дед, ты с нами?

Художник: Дмитрий Прокопович