Будни ада

Как-то Жора поймал меня за рукав:
– Слушай, пробил час! Мне кажется, я нашёл ту точку опоры, которую так тщетно искал Архимед.
Он просто ошарашил меня своим «пробил час!». Что он имел в виду? Я не знал, чего ещё ждать от него, поэтому стоял перед ним молча, ошарашенный.
– Испугался? – он дружелюбно улыбнулся, – держись, сейчас ты испугаешься ещё раз.
Я завертел головой по сторонам: от него всего можно ожидать. Что теперь он надумал?
– Нам позарез нужен клон Христа!
Мы все всеми своими руками и ногами упирались: не троньте Христа! Только оставьте Его в покое! Жора решился! Я видел это по блеску его глаз. Он не остановится! Он не только ещё раз напугал меня, он выбил из-под моих ног скамейку.
– Но это же… Ты понимаешь?..
Он один не поддался панике.
– Более изощрённого святотатства и богохульства мир не видел!
Жора полез в свой портфель за трубкой.
– Ты думаешь?
Я не буду рассказывать, как меня вдруг всего затрясло: я не разделял его взглядов.
– Тут и думать нечего, – сказал я, – только безумец может решиться на этот беспрецедентный и смертоносный шаг.
– Вот именно! Верно! Вернее и быть не может! Без Него наша Пирамида рассыплется как карточный домик.
– Нет-нет, что ты, нет… Это же невиданное святотатство!
Я давно это знал: когда Жора охвачен страстью, его невозможно остановить. 
– Конечно! Это – определённо!..
Он стал шарить в карманах рукой в поисках зажигалки.
– Что «конечно», что «определённо»?! Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что пришёл Тот час, Та минута… Другого не дано. Вчера было рано, завтра будет поздно!
Жора как Ленин произнёс эту крылатую фразу. У него был просто нюх на своевременность:
– Какой ещё час, какая минута?..
– Слушай!.. Если мы не возьмём на себя этот труд…
Он взял трубку обеими руками, словно желая разломить её пополам, и она так и осталась нераскуренной.
Его понесло…
– Более двух тысячелетий идея Преображения мира, которую подарил нам Иисус, была не востребована. Церковь без стыда и совести цинично эксплуатировала этот дар для укрепления собственной власти, и это продолжается по сей день. 
Я попытался было остановить его.
– Ты послушай!.. 
Он не слушал.    

– Ты раскрой, – не унимался Жора, – пораскрой свои глазоньки: мамона придавила к земле людей своим непомерно тяжёлым мешком. Золото, золото, золото… Потоки золота, жадность, чревоугодие… Нищета паствы и изощрённая роскошь попов. Не только церковь – весь мир твой погряз в дерьме. Какой чёрный кавардачище в мире! Мерой жизни стал рубль. «Дай», а не «На» – формула отношений. И всё это длится тысячи лет. Весь мир стал Содомом и Гоморрой. Эти эпикурейцы с сибаритами снова насилуют мир своими сладострастными страстями. Они не слышат и слышать не хотят Христа. Его притчи и проповеди для них – вода. Они не замечают Его в упор. Они строят своё здание жизни, свой карточный домик из рублей, фунтов, долларов… На песке! Это чисто человеческая конструкция мира. Вся эта ваша срань… Спички у тебя есть?
– Держи.
Жора чиркнул спичкой о коробок и поднёс огонёк к трубке.
– Да, – сказал он, наконец прикурив, – карточный домик. Это чисто человеческая конструкция мира, – повторил он, – в ней нет ни одного гвоздя или винтика, ни одной божественной заклёпки, всё бумажное, склеенное соплями. И вся эта ваша срань уже давно нуждается… 
Жора даже поморщился, чтобы выразить своё презрение к тому, как строят жизнь его соплеменники. 
– И как говорит твой великочтимый Фукидид…
– Фукуяма, – поправляю я.
– Фукуяма? – удивляется Жора.    
Я киваю.
– Не всё ли равно, кто говорит – Фукидид, Фуко, Фуке или твой непререкаемый Фукуяма. Важно ведь то, что говорит он совершенно определённо: без Иисуса мы – что дым без огня. 
– Я не помню, чтобы Фукуяма или Фукидид, – произношу я, – хотя бы один раз в своих работах упоминали имя Иисуса.
Жора не слушает:
– Только беспощадным огнём Иисусовых мук можно выжечь дотла эту животную нечисть. А лозунги и уговоры – это лишь сладкий дымок, пена, пыль в глаза… Верно?

Я пожал плечами, но у меня закралась едкая мысль: не собирается ли и он отомстить кому-либо каким-то особенным способом. Он уже не раз клеймил этот мир самыми жёсткими словами и всякий раз едва сдерживал себя, чтобы не броситься на меня с кулаками. Будто бы я был главной причиной всех бед человечества. 
Его нельзя обвинять в чрезмерном усердии, у него просто не было выбора: без Христа мир не выживет! И каковы бы ни были причины, побудившие его сделать этот шаг, он искренне надеялся на благополучный исход. Что это значит, он так и не объяснил.
Мы помолчали. Минуту выждав, я всё-таки пытался пробиться к нему со своими опасениями.
– Но ты послушай!..
Он не слышал меня.
– Не лучше ли, – проговорил я без всякой надежды, – сесть на бережку и дождаться, когда труп этого мира проплывёт мимо?
– Ага! – воскликнул Жора, – жди! От моря погоды. Этот труп ещё так живуч и цепок… Твоё человечество… Современный мир… А!.. В нём же нет ничего человеческого. Скотный двор и желания скотские. Ni foi, ni loi! (Ни чести, ни совести! – фр.). Его пещерное сознание не способно… И вот ещё одна жуткая правда…
Жора посмотрел на меня, словно примеряя своё откровение к моему настроению. Затем:
– Я убью каждого, кто встанет на моём пути.
– И он, и правда, убил бы каждого? – спрашивает Лена.
– В том смысле, что никто и ничто не могло помешать ему в осуществлении задуманного.
Он вперил в меня всю синеву своего ледяного взгляда в ожидании моего ответа. Я лишь согласно кивнул. Зачем тратить слова? Я ведь знал это всегда: Жора – враг этого человечества. Он давно уже был заточен на зачистку этого мира. Мне казалось, что его захватило чувство мести. Этого было достаточно, чтобы впасть в такую глубокую мрачность. Он просто потерял веру в человечество и был уверен в том, что близится конец этому племени. Он ждал и жаждал Нового мира! И всячески споспешествовал его рождению. Но он и предположить не мог, что на его пути к обновлению встанет весь мир.
Возникла пауза тишины. И словно разгадав мои мысли, Жора вдруг произнёс:
– И пойми, это не месть, это… как бы тебе это поточнее сказать?
– Злость, – сказал я.
– Нет-нет, зла я тоже ни к кому не питаю. Ведь я понимаю устройство этого мира. Это, знаешь ли, пожалуй, рецепт. Диагноз ясен, нужно прописывать пилюли для выздоровления и излечения. Вот! 
Он протянул руку:
– Чётки отдай. И никогда больше…
На самом же деле я понимал: это был манифест ненависти, что называется, Жорин sacra ira (святой гнев, лат.). Как бы там он не нарёк свои действия. Я не сдержался:
– Ты просто хочешь выстелить обочины нашей светлой дороги трупами тех, кто не очень-то принимает нашу Пирамиду!
– Точно! 
Жора сделал выпад, как при ударе рапирой, уперев мундштук трубки мне в грудь. От неожиданности я содрогнулся и инстинктивно шагнул назад.
– Да! – воскликнул Жора, – трупами всех этих…
Он прищурил глаза, словно что-то вспоминая.
– Они живут так, – продолжал он, – словно никогда не слышали о Божьем суде, будто этот Божий Страшный суд – это иллюзия, миф, выдумка слабого ума, будто Его никогда не существовало, будто, если Он, этот Страшный суд, где-то и существует, то обойдёт их стороной. А ведь Он придёт. И в первую голову придёт к этим хапугам и скупердяям, ухватит их за жирненькие пузца и войдёт в их жалкие души, а рыхлые холеные тельца превратит в тлен. В пух и прах, в чердачную пыль… И Его не надо ждать-выжидать, Он уже на пороге, и уже слышен Его стук в наши двери, прислушайся… Вся эта пена схлынет как… И если мы не хотим…

Он захлопал ладонью по карманам.
– Спички дай...
Возможно, он и раскаивался в том, что совершил, но у него, я уверен, и мысли не мелькнуло что-либо изменить.
– Они в твоей левой руке.
Он снова раскурил потухшую трубку.
– …а главное – технология достижения совершенной жизни, – продолжал он, – она уже такова, что позволяет в корне, да-да, в самом корне менять человека, вырезать из его сути животное и заменить звериное человеческим. Ген – это тот божественный болт, тот сцеп, та скрепа, которая теперь не даст рухнуть твоей Пирамиде. Мы сотворили то, что человечество не смогло сделать за миллионолетия своего существования. Миллионолетия! Перед нами – край, последний рубеж, крах всего нечеловеческого. Перед нами новая эпоха, новая эра – Че-ло-ве-чес-ка-я! Это значит, что вместе с преображением человека преобразится и сама жизнь. Одухотворение генофонда жизни воплотит многовековую мечту человечества – Небо наконец упадёт на Землю. Но, чтобы всё это состоялось, нам нужны Его гены. Здесь нерв жизни земной и nervus rerum – нерв вещей! Мы завязли в трясине нерешительности и, пожалуй, уже старческой инфантильности. Понимаешь меня?
Я понимал это как никто другой. Жора затянулся, помолчал, выпустил наконец дым и тихо сказал:
– Мне надоел этот ваш чисто человеческий срач. 
Так он отделял себя от наползающей на планету орды людей. Нет-нет, он никоим образом не выставлялся над ними, он просто шёл на шаг впереди. И, конечно, был на голову выше. 
– Сейчас или никогда! Пирамида без Христа просто сдохнет. И здесь, повторяю, нужны гены Бога! Порода этих людей уже требует этого. И мы проторили ему, этому жалкому выкидышу эволюции, проторили ему новый путь. Мы же лезли из кожи вон, разбивали себе руки в кровь, валились с ног… Мы же ором орали… Отдали ему своё сердце… И что же?! Он был и остаётся глух… Глух, слеп, нем, туп, просто туп!.. Для них наши призывы – вода, понимаешь?.. Я дивлюсь совершенству их тупости!.. Ведь это они омерзили жизнь, сделали её…
– Что сделали?
– Омерзили! Испакостили!.. Понимаешь, ну просто…
Видно было, как тщательно Жора подбирал слова для характеристики своих соплеменников.
– …испохабили, приплюснули, если хочешь, просто пришибли, и теперь все мы, пришибленные, живём как стадо баранов, слепых, как кроты…
От такого отчаяния Жора даже поморщился.
– Все эти моллюски и членистоногие, гады и гадики, мокрицы и планарии… Мы живём в чреве греха… Провонялись… Засилье живых трупов. Это – чума… Для них люди – планктон, понимаешь меня?
– Да-да, ты говорил. Я понимаю.
– …все эти шариковы и швондеры, штепы и шапари, шпуи и швецы, все эти скрепки, булавки, кнопки… Засилие еремейчиков и ергинцов!.. Ну и перематывали бы себе свои сопли, ну и шили бы себе свои гульфики и наволочки… Нет же – им подавай право править – власть! Но вы же – заики, вы же… О, ужье племя, жабьё!.. Эти пустоголовые ублюдки… Всевселенская вонь... Да, чума… Планарии… Этот засаленный и задрипанный мир ваш должен быть разрушен, как тот Карфаген!
– Ты так часто это повторяешь.
– Не перестану! Это – молитва! Невыносимо видеть, – продолжал он, – как мельчает наш род. Кто-то должен остановить это гниение! Животное в человеке уже дышит на ладан. Ещё одно, от силы два поколения, и оно сыграет в ящик. Пришло время заглянуть в корень жизни! 

Секунду длилось молчание, затем:
– Или – или, – едва слышно, но и решительно, и мне показалось даже зло, произнёс Жора, – или они нас, или… И я кожу сниму с каждого, кто попытается встать… Нам надо выиграть у судьбы!
Его вид был красноречивее всех его слов. 
– Э-эх! – вздохнул до сих пор молчавший Юра, – мне бы сейчас винтовку с прицелом, я бы всех этих упырей и жаб быстренько…
Жора кивнул.
– Нужно всем и каждому со свечами в зубах, отделяя зёрна от плевел, выискивать в себе всё Человеческое и туго напитывать натаптывать, нафаршировывать свой ум этим Человеческим. Ум, ум, ум! И тело, конечно! Убегая от зверя. Превознося духдухдух… В здоровом теле здоровый дух! Ах, как это верно сказано! Но мы всегда живём в оковах собственного тела, если хочешь – в тюрьме! И когда мы сотканы из звёзд, от нас веет теплом, дружелюбием, благоговением и щедростью, великодушием и альтруизмом… Но бывает, что наше тело в плену чёрствости чернеет, и мы падаем в эту разверзшующуюся перед нами зловещую пустоту, не ту, что у Ломоносова, а совершенно беззвездную бездну дна. Просто чёрная дыра! Ад! Кромешный ад! Все черти здесь! Ад пуст! Нас переполняет жестокость и жадность, злоба и эгоцентризм… И все эти грехи… Мы становимся нетерпимыми к… И тогда, оказывается, что мы сотканы из грязи и живём в этой грязи как черви, как черви… Блистательный ад! Не так ли?..
Жора выжидательно смотрел на меня, я молчал.
– И вот ещё что, – Жора поднял вверх указательный палец правой руки, – у нас нет права на ошибку. Каждая ошибка сегодня – это пуля, летящая в наше завтра. Мы не должны превратить наше будущее в решето или в какой-то измочаленный нашими ошибками дуршлаг. Так что извини… Эта всевселенская вонь пронизала Жизнь, пропитала каждую порочку. Пора, пора выбираться из грязи, баньку топить, хорошенько пропарить… И устроить каждому хорошую порку!
 Я не помню, чтобы Жора когда-либо извинялся.
– Когда затеваешь новую религию, – добавил Жора, – нельзя ошибаться ни на йоту. Это – определённо! За тем и пришёл к нам Иисус. Он пришёл и сказал, что среди всех наших врагов, самыми лютыми для нас являемся мы сами. Он пришёл, чтобы открыть нам истину, познакомить каждого из нас с лучшей частью нас самих, прочитать себя в себе и дать нравственное и благородное направление нашим страстям. Не так ли?
Разве этому возразишь!
– Вот поэтому нам и нужен позарез клон Христа…
– Позарез?..
– Как маяк…
– Как маяк?..
– Как стандарт…
– Как стандарт?..
– Как эталон…
– Как эталон?..
– Как алмаз!..
– Как алмаз?..
– Как ориентир!..
– Как ориентир?..
– Как эгрегор бессмертия!..
– Как эгрегор?..
– Как лабиринт!..
– Как лабиринт?..
– Как истина!..
– Как истина?..
– Как бог!..
Жора проговорил всё это на одном дыхании.
– Мы усадим его на вершину нашей Пирамиды, как на трон, на все пирамидионы всех пирамид мира и заставим излучать Свет Его Духа, одухотворяя человечество, и будем крепко бить по рукам тех, кто не… 
– Это ясно, – сказал я.
– Ясно-то ясно… Но не все понимают глубину этого шага, не все... Редактирование генома этих ублюдков генами Христа – вот Путь…
Жора не стал развивать эту мысль. Он привычно поскрёб ногтями щеку, 
 – Слушай, – сказал я, – ты уже не первый раз говоришь об этом. Неужели ты и в самом деле так ненавидишь всех этих чергинцов и переметчиков, всех этих авлвых и швецов, всю эту шелудивую шушеру, шариковых и швондеров, бледных спирохет и планарий, что готов…
– Стопстопстоп!.. – Жора выпростал правую руку и показал мне ладонь, как бы предупреждая мой вопрос, – разве ты до сих пор не понял, что я их всех люблю, как родных сыновей! А как же! Ведь все они сапиенсы, и они прекрасно понимают, что… Да, они осознают свою ущербность и готовы броситься нам на шею, как только мы протянем им руку. Да!.. Они готовы. Нужно только шагнуть им навстречу.
– Ты в этом уверен?
 Жора не ответил    
– И чётки-то отдай!
Это был манифест ненависти!