Как закончилась Вторая мировая в Югославии. И закончилась ли она вообще

Ожесточенные бои в Югославии продолжались почти до конца мая 1945 года. И дело даже не в немцах, в целом капитулировавших 9 мая. Не желали сдаваться прежде всего местные нацисты из всевозможных прогитлеровских «незалежных державок», люто ненавидевшие что коммунистов, что просто сербов. После формального разгрома их окончательно не подавили, что и аукнулось спустя 45 лет после окончания войны. Да в общем, и сейчас является основой продолжающейся югославской трагедии… 

Освобождение Югославии от немецкой оккупации началось еще осенью 1944 года, после «парада революций» в ряде стран, прежде являвшихся сателлитами Третьего Рейха – Болгарии и Румынии. Что, во-первых, открыло советским войскам почти беспрепятственный доступ на югославскую территорию, а во-вторых, лишило немецкие оккупационные части значительной доли прежних союзников. 
Ведь те же болгары, например, до сентября 44-го очень даже серьезно принимали участие в оккупации соседней славянской страны, «оттяпав» изрядный кусок ее территории. Тем более что между сербами и болгарами старые счеты тянулись, пожалуй, еще со Средневековья, когда эти народы соперничали за гегемонию на Балканах. 
А с освобождением, благодаря подвигу русской армии, от турецкого ига это соперничество вспыхнуло с новой силой. Только в 20-м веке на многострадальном полуострове отгремело две локальных и две мировых войны, в которых сербы и болгары были по разные стороны линии фронта. Увы, «славянские братья – такие братья…»
Тем не менее, после победы в Софии антигитлеровских сил болгарские армии встали на сторону и Красной Армии, и Народно-Освободительной армии Югославии. Так что уже 20 октября 1944 года Белград был освобожден от немцев, причем (редчайший случай в истории Второй мировой!) советские войска в ходе операции составляли относительное меньшинство на фоне своих союзников – югославов и болгар.
После этой важной победы большая часть сил РККА сосредоточилась на стратегически более важном направлении – по занятию территории Венгрии и Австрии. Добивать же немецкую «Группу армий Е» в самой Югославии предоставили больше партизанам Тито и болгарским союзникам. 
Тем более что соратники лидера югославских коммунистов могли быть названы партизанами больше по традиции, нежели по сути. К 1945 году их численность достигала уже 800 тысяч человек (это где-то как во 2-м, 3-м и 4-м Украинских фронтах вместе взятых!), причем на вооружении у этих «партизан» было не только легкое стрелковое оружие, но и сотни танков, орудий, самолетов. 
В общем, полноценная регулярная армия, если и слегка отстающая по оснащению самой мощной боевой техникой, то отлично компенсировавшая этот недостаток высоким боевым духом и навыками боев в труднодоступной местности. Так ведь те же спецподразделения, например, обосновано считающиеся элитными, тоже воюют с помощью автоматов и пулеметов, а не танков и авиации.
Неудивительно, что к весне 45-го гитлеровцев в Югославии додавливали достаточно успешно. Так что отдельные части НОАЮ даже помогали советским частям вести тяжелые бои в Венгрии на озере Балатон, после победы в которых стало возможным вытеснение немецких и венгерских частей и из Венгрии, и из большей части Австрии. 
Остатки немецких дивизий на югославской территории особой роли уже и не играли. Большая часть из них, по приказу Берлина, сумела, пусть и с потерями, прорваться на север, к группировке, огрызающейся в Венгрии, а те, что остались, могли разве что с трудом обороняться против численно превосходящих сил югославов и болгар.

***

Однако «легкой прогулкой» последние месяцы войны для соратников маршала Тито отнюдь не были. Все дело в том, что противостояние в многострадальной балканской стране было не столько с оккупационным гитлеровским (а до 43-го года и итальянским) режимом, сколько между враждующими между собой местными политическими и национальными группировками. И вражда эта была, как особенно ярко показала как раз весна 45-го года, куда страшнее, чем с солдатами Гитлера и Муссолини.
В самом деле, если вспомнить геноцид, устроенный хорватскими «усташами» сербскому населению, жертвами которого стали до 800 тысяч человек, включая стариков, женщин и детей (это из 6,5 миллионов сербов на конец 40-го, предвоенного, года!), то, пожалуй, даже немцы, участники самых страшных преступлений в Европе (за исключением, разве что Холокоста), как говорится, нервно курят в сторонке. 
Недаром в те годы зафиксированы редчайшие случаи, когда немецкое командование в отдельных местностях, шокированное совсем уж запредельными зверствами усташей, даже расстреливало некоторых из них. Можно только представить, какие творимые этими нелюдями ужасы могли подвигнуть офицеров Вермахта, «освобожденных от химеры, именуемой совестью» на такие радикальные меры.
А что, сами хорватские фашисты освободились от пресловутой «химеры» еще раньше. Преимущественно католики, они изначально считали православных сербов «недочеловеками», в чем их де-факто поддерживал Ватикан. Недаром в хорватских «лагерях смерти», вроде Ясеноваца, надзирателями-карателями работали даже католические монахи, а священники РКЦ «духовно окормляли» усташских палачей, вдохновляя их на новые кровавые «подвиги». Совсем как униатское духовенство (также подчиняющееся Риму) в отношении столь же кровавой бандеровщины.
Собственно, в Королевстве Югославия, объединившем большую часть славянских народов Балкан после Первой мировой войны, настоящего единства между этими народами так и не возникло. Скажем, Гитлер, и начиная войну с Советским Союзом, рассчитывал, что этот «колосс на глиняных ногах» и тут же развалится на «национальные квартиры», как только Вермахт начнет свое наступление. Но этого так и не произошло. 
Предатели (вроде власовцев и проч.) были, как и попытки немцев придать их предательству вид некой «национально-освободительной борьбы». Но реально, за исключением, пусть порой и немалого числа коллаборационистов (как на оккупированной части Украины, например), настоящей поддержки отдельных народов созданию марионеточных профашистких государств на советской территории практически не было. Потому, собственно, Гитлер даже и не пробовал «экспериментировать» с созданием такой псевдо-государственности, в отличии, скажем, от той же Словакии.  
А вот югославская армия «продула» войну с немцами и итальянцами всего за 10 апрельских дней 1941 года (несмотря на формально большую численность!), в первую очередь, как раз из-за наличия в своих рядах «пятой колонны» из числа солдат и офицеров-выходцев из «самостийных» регионов страны. Которые, в лучшем случае, дезертировали или сразу сдавались в плен, а в худшем, «стреляли в спину» своим сослуживцам-сербам, пленяли и уничтожали командование, препятствовали ведению боевых действий и т.д.
Ну а с поражением королевской власти эти «самостийныки» получили от «Великого Рейха» свои «30 сребреников» – вожделенную «державность». Нужную гитлеровцам лишь для того, чтобы «незалежные» хорваты, словенцы и прочие воевали не за страх, а за совесть с коммунистическими партизанами, преимущественно сербами – единственной по настоящему последовательной силой антифашисткого сопротивления. 

***

Так что, когда 9 мая командующий немецкой группой армий Е генерал-полковник Александр Лер подписал с югославским командованием акт о капитуляции, его хорватско-словенские союзники последовать этому примеру не спешили. Потому как догадывались, что если даже немцы их наиболее «отмороженных» карателей иногда расстреливали за откровенные зверства, то уж от партизан, родственников замученных сербов, пощады им точно ждать не придется.
Одни представители этого отребья надеялись найти спасение у западных союзников СССР, пытаясь сдаться им в плен. Так, например, решили поступить около 30 тысяч «солянки сборной» из вышеупомянутых усташей, словенских «домобранов» и … сербских четников! 
Да-да, тоже сербов, чьи родственники пострадали от откровенного геноцида хорватских и прочих карателей, но только позиционировавших себя сторонниками монархии и антикоммунистами. В силу чего очень часто становившихся союзниками, ну пусть не усташей, но немецких оккупационных сил, воевавших с партизанами Тито. К концу войны четники закономерно были объявленны предателями даже и последним югославским королем, находившимся в эмиграции.
Впрочем, в таком противоестественном союзе между убийцами сотен тысяч мирных сербов и их якобы защитниками, на самом деле, ничего противоестественного нет. С началом карательной операции бандеровцев на Донбассе немало радикальных русских националистов ведь тоже добровольно отправились помогать своим украинским «братьям-нацистам» убивать вроде бы своих русских соплеменников. 
Ненависть к «предавшему русский народ режиму Путина» (в смысле, не превратившему РФ в арену гражданской войны между населяющими ее народами) оказалась сильнее даже уз крови. Ну а 75 лет назад точно такая же ненависть – только к коммунистическим партизанам – сделала союзниками равно ненавидящих коммунизм хорватских нацистов и сербских антикоммунистов. 
Впрочем, по настоящему боеспособной единицы из такой «сборной солянки» «товарищей по несчастью» (угрозе ответить за свои злодеяния) получиться не могло. Посему бой возле местечка Поляна, пафосно именуемый «последней битвой Второй мировой войны в Европе» завершился относительно быстро, продлившись неполные сутки. Из вышеупомянутых 30 тысяч гитлеровских холуев погибло всего то 300 человек – остальные предпочли сдаться. Потери партизан были втрое меньше.

***

А вот куда менее известная битва при Оджаке, где засели остатки подразделений усташских карателей, действительно приобрела почти что эпический характер. Хорватские фашисты, понимая, что за все совершенные злодеяния их все равно ждет если не петля, то долгие сроки заключения, в плен практически не сдавались. Соответственно, пару тысяч усташей больше месяца удерживали город Оджак с прилегающими селами от вдесятеро превосходящих сил югославских партизан. 
Накал боев и применением авиации и артиллерии, пожалуй, превышал в некотором смысле даже бои за многие немецкие города-крепости. Защищавшие их гитлеровцы, все-таки хоть и были достаточно стойкими бойцами, но все же до определенного момента. То ли осознания уже абсолютной безнадежности сопротивления, то ли приказа сложить оружие от командования.
А в Оджаке, по словам очевидцев, усташи воевали до последнего. В итоге из 2 тысяч их было убито минимум 1900 человек – остальные смогли проскользнуть в окружающие леса и горы. Бои закончились аж 25 мая! А последний «задокументированный» сбежавший из города хорватский фашист был «обнулен» аж в 1947 году.
Но и потери бойцов Тито тоже были колоссальными – до 8 тысяч человек! В принципе, не так уж и превышающие «допустимое» по тактическим нормам троекратное превышение потерь наступающей стороны над обороняющейся. Но все равно обидные, особенно с учетом уже формально закончившейся в Европе «большой» войны. Недаром взятие Оджака рассматривалось позже в Белграде, как «пиррова победа», а потому на упоминание этих боев был наложен категорический запрет под страхом уголовного наказания.
Впрочем, основным мотивом такого запрета позиционировалось нежелание «распространять клевету на дружбу народов Югославии». А еще, думается, важным фактором была и этническая принадлежность самого Иосифа Броз Тито – хорвата по национальности.

***

К сожалению, нежелание «бередить национальные раны» в социалистической Югославии приобрело больше характер «страусиной позиции», когда желаемое выдают за действительное – пресловутую «дружбу народов» вместо плохо прикрытого налетом «интернационализма» махрового национализма и связанного с ним стремления к «самостийничеству». 
Конечно, пока был жив Тито, державший единую страну в «ежовых рукавицах», сепаратизм отдельных республик был действительно в загоне. Тем более что их худо-бедно объединяла коммунистическая партия, пусть даже со всеми ее «ревизионистскими» уклонами в «рыночный социализм».
Но когда, практически одновременно с «перестройкой» в СССР, югославские элиты начали все больше отказываться от коммунистической идеи, выяснилось, что другая объединяющая всю страну идея попросту отсутствует! Как и в период между двумя мировыми войнами. В результате чего казавшаяся единой Югославия в начале 90-х и распалась, став на десятилетия ареной кровопролитных межнациональных стычек, время от времени вспыхивающих и по сей день, как, скажем, в Косово.
Так что вопрос «когда закончилась Вторая мировая война в Югославии», похоже, открыт до сих пор. Складывается впечатление, что на деле она 75 лет назад и не кончалась, а лишь притихла, вновь вспыхнув в 90-е, с перерывами продолжаясь и поныне…