Франция в 1940-м: расплата за предательство повлекла новое предательство

80 лет назад вермахт наголову разгромил войска союзников во Франции, которая сполна расплатилась за предательство ею Польши, сданной Гитлеру в сентябре 1939 года для ускорения его нападения на СССР. А потом и сами французы по большей части стали союзниками фашистов…

10 мая 1940 года закончилась «странная война», начавшаяся 1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу, после чего Лондон и Париж объявили Германии войну. 
Да вот беда: запамятовали видно, что войны надо не только объявлять – в войнах еще и воевать надо! 
Англичане с французами, имея более чем двукратное преобладание в живой силе, трехкратное – в авиации, преимущество в других видах вооружений, тем не менее, не начинали наступления на немецкие позиции. Несмотря на то, что эти позиции защищали, в основном, полу-строевые подразделения с бойцами предельного возраста службы,  которых генералы вермахта не взяли в ударные части для атаки на Польшу.
Запад делал все, чтобы подтолкнуть фашистов к скорейшему началу войны против СССР.
Однако Гитлер не собирался служить пешкой в чужих руках. Да, ему нужно было «жизненное пространство на Востоке для арийской нации», но и  оставлять у себя за спиной Лондон, Париж и «примкнувший к ним» Вашингтон он не хотел. Тем более что формальное состояние войны против Германии союзники не отменяли.
Однако, как и в сентябре 1939 года, воевать они тоже не спешили. Наоборот – нередко отдавали под суд тех смелых французских командиров, которые отвечали на выстрелы с немецкой стороны. Давая Гитлеру время для неспешной перегруппировки частей вермахта перед «натиском на Восток».
Хотя сказать, что союзники совсем уж не желали воевать, было бы неправильно. Зимой 40-го, например, они собирались отправить экспедиционные силы в «борющуюся с советской агрессией Финляндию». Однако хорошо подготовленный Генштабом РККА прорыв «линии Маннергейма» в марте 40-го завершился полным успехом и подписанием Советским Союзом перемирия с Финляндией.  Это показательно в том плане,  кого англичане с французам считали тогда своим главным врагом, а кого «почти союзником». Недаром  День Победы в Европе чаще всего именуют «днем взаимопонимания и примирения», памятуя и то «маленькое недоразумение» Второй Мировой войны, потом исчерпанное с восстановлением многовекового антироссийского «консенсуса» на Западе. 

***

Развязка наступила 10 мая 1940 года, когда немецкие войска начали широкомасштабную операцию на Западном фронте. За считанные дни вермахт захватил Бельгию, Голландию, Данию, начал захват Норвегии. Датская армия капитулировала, не провоевав и сутки.
13 мая начались первые боестолкновения на франко-бельгийской границе. А потом, обойдя укрепления «линии Мажино», немецкие «танковые гении» Гот и Гудериан устроили союзникам показательный «блицкриг», прорвав их оборону. Скорость продвижения гитлеровских бронетанковых частей доходила до 60-70 км в сутки – практически максимальное расстояние дневного перехода пехотных частей в маршевом режиме, без сопутствующих боев! Фактически это была прогулка.
Немалый вклад в победу вермахта внесли … англичане! Не решившись перебросить на континент силы своей истребительной авиации, они отдали немцам господство в воздухе.
И всё же главным фактором победы Гитлера на Западном фронте стала неготовность большей части французской армии к войне. Во-первых, была мысль «мы лучше отсидимся – пусть за нас воюют другие». Во-вторых, были откровенно «шапкозакидательские» настроения: «Да что там с этими «бошами» воевать – мы ж им в Первую мировую хорошо «наваляли»!» После Версальского мира и грандиозного унижения немцев победители как-то запамятовали, что тот же Париж от захвата в первый недели августа 1914 года спасли лишь русские воины, по просьбе французов начавшие неподготовленное наступление в Восточной Пруссии (это потом аукнулось Российской империи и колоссальными людскими потерями, и утратой западных территорий, и тяжелым, затяжным характером всей войны)…
А  весной 40-го года у Парижа с Лондоном не было своего «великого князя Николая Николаевича», главнокомандующего на тот момент русской армией, который снял бы войска с почти завершившегося победой удара на Вену, чтобы бросить их в «прусскую мясорубку». Пришлось выкручиваться самим – и не получилось.

***

25 мая французский командующий генерал Вейган на заседании правительства предложил серьезно подумать о капитуляции. Северная часть войск союзников уже была отсечена от южной – там начиналось то, что позже назовут «чудом под Дюнкерком», когда Гитлер не стал уничтожать сотни тысяч окруженных британских солдат. Ведь британцы – тоже «нордическая раса», зачем же лишать Германию потенциальных союзников? Так что «дюнкеркским окруженцам» дали спокойно эвакуироваться на рыбачьих лодках к себе на остров, потребовав лишь оставить победителям все тяжелое вооружение. 
А спустя год фюрер послал своего заместителя по нацисткой партии Рудольфа Гесса в Лондон для переговоров о мире, а, возможно, и о совместных действиях против СССР в рамках плана «Барбаросса». Тогда немецко-британский союз не состоялся… 
После эвакуации англичан из-под Дюнкерка без боя был сдан Париж (14 июня), объявленный перед этим французским правительством «открытым городом». В тот же день ушел в отставку премьер-министр Рейно; его преемником стал маршал Петэн, уже взявший курс на капитуляцию. 
21 июня под Парижем было заключено «Второе Компьенское перемирие»; по настоянию Гитлера его подписали в том же штабном вагоне маршала Фоша, где в 1918 году  подписывали капитуляцию немцы. Через три дня боевые действия прекратились практически повсеместно.

***

После мая 45-го имя маршала Петэна стало символом коллаборационизма, и маршал это заслужил.  Тем не менее, складывается впечатление, что на престарелого полководца и ограниченный круг его соратников победители, в первую очередь окружение генерала Де Голля, решили переложить всю ответственность за позорные страницы французской истории времен Второй Мировой, сделав Петэна козлом отпущения. Неужели же 40 тысяч человек, осужденных во Франции после войны за коллаборационизм (из них несколько сотен были казнены), могли поставить на колени 40-миллионное население Франции?! 
В послевоенное время был популярен миф о «французском Сопротивлении», якобы приносившим немцам урон, сравнимый с партизанским движением на территории СССР или, скажем, в Югославии. Назывались даже цифры в полмиллиона бойцов отрядов Сопротивления. Численность немецких оккупационных войск во Франции первоначально не превышала 300 тысяч, а тут, оказывается, в подполье полмиллиона жаждущих «победить или умереть» французов!  Вооружить бы их получше – и сами бы с немцами справились.
Увы, не справились бы. Благостная картинка «французского Сопротивления» муссируется 75 лет по большей части благодаря «многовекторности» политики Франции, борьбу за хорошие отношения с которой ведут и Москва, и англосаксы. Потому что 500 тысяч бойцов Сопротивления – это уже после высадки почти 3 миллионов войск союзников в июне 44-го. А до этого французских комбатантов было намного меньше. 
Есть существенная разница между партизаном, воюющим в окружении, и человеком, взявшим оружие после того, как оккупантов начали изгонять с его земли регулярные части. В той же Польше, например, в 44-45-м годах численность Войска Польского возросла чуть ли не до миллиона за счет призыва поляков на освобожденных землях. А до этого поляки почему-то не слишком стремились бить фашистов в рядах партизанских отрядов.

 ***

Еще лучше говорят о настроениях во Франции в период Второй Мировой войны следующие цифры и факты.  Якобы «полностью уничтоженная гитлеровцами французская армия» потеряла убитыми в 1940 году всего 87 тысяч человек, зато больше миллиона французских военных сдались в плен! Общее число французских военнопленных в годы войны составило 2,6 млн человек. Впятеро больше, чем убитых и раненых вместе взятых.
А самое печальное – далеко не все французы, павшие в боях, погибли за освобождение своей страны. Вспомним о 23 тысячах французов эсесовской дивизии «Шарлемань» и прочих подобных добровольческих фашистских формирований, взятых в плен на советско-германском фронте. И тех военнослужащих режима Виши, которые воевали с соратниками Де Голля в Сенегале, Алжире, Ливане, Сирии, на Мадагаскаре. Гарнизон французского Мадагаскара, всего-то 8 тысяч человек, сопротивлялся высадившимся английским войскам более полугода! 
Кстати, большинство вишистов, взятых в плен в боях такой полу-гражданской войны, не хотели становиться на сторону «Сражающейся Франции».  Может быть, поэтому под началом Де Голля до самой высадки союзников во Францию было  чуть больше 70 тысяч штыков, из которых большинство составляли бойцы колониальных частей разбросанной по всему миру французской колониальной империи.
И образование 10 июля 1940 года режима Виши, напомним, произошло строго конституционным путем, в соответствии с французскими законами – маршала Петэна наделило диктаторскими полномочиями французское Национальное собрание.

***

Да французы сами не хотели воевать с Гитлером! Можно было подтянуть войска из колоний, перевести туда правительство, но ничего этого не было сделано. И генералы, и политики утратили волю к победе. Закончилось это полным разгромом Франции. 
Можно, конечно, приговорить к смертной казни Петэна, его премьер-министра Лаваля, устроить показательную порку француженкам, которые якшались с немецкими офицерами. Но ведь помимо этого сотни тысяч французов работали в коллаборационистской администрации Виши; один из них, Франсуа Миттеран, потом даже дважды становился президентом Франции! Французы помогали нацистам ловить евреев (число погибших во Франции от холокоста, по разным оценкам, составляет от 76 до 120 тысяч человек) и коммунистов. Миллионы французов молча работали, обеспечивая поставками гитлеровскую армию... 
Может, стоит сравнить это «сопротивление», например, с данными по Белоруссии, где из 11 миллионов довоенного населения погибли около 2,5 миллионов, из них почти полтора миллиона приходится на гражданское население? Партизан в Белоруссии насчитывалось больше 100 тысяч и не к началу операции «Багратион», освободившей эту советскую республику, а в самые тяжелые годы начала Великой Отечественной. 
Это совсем не похоже на «умственное сопротивление» образца Дании (где изобрели этот позорный термин) и во многом той же Франции, где потери местного Сопротивления за всю войну составили 30 тысяч человек. Всего же Франция потеряла 430 тысяч гражданских лиц и 250 тысяч военных при 40-миллионном населения накануне войны – в сравнении с 11 миллионами белорусов…

***

В принципе, истинная цена французского сопротивления отлично осознавалась и Лондоном, и Вашингтоном. Да, есть горстка соратников Де Голля, их можно использовать.  Ну так что, считать  горстку голлистов полноправным союзником? Обойдутся статусом младшего партнера! Что и было заявлено французскому военачальнику перед высадкой в Нормандии с требованием признать главенство над собой англосаксонских столиц до «результатов проведенных в освобожденной Франции выборов».
Однако Де Голль сделал успешный ход конем. Полетел летом 1944 года в Москву, заключил там официальный межгосударственный договор и получил статус полноправного члена антигитлеровской коалиции. Правда, первоначально «с ограниченным функционалом», ибо с дивизиями у французского лидера было, мягко говоря, негусто. Да и те были не очень надежны – недаром отряды Сопротивления еще до 9 мая были распущены и отправлены по домам.
Однако капитуляцию Германии французские представители принимали. И место соучредителя ООН и постоянного члена Совете Безопасности Франция получила, хотя её реальный вклад в победу на Гитлером – с гулькин нос.
Сознавали ли это в Москве, помогая, в общем-то, незаслуженному возвышению второразрядного союзника, ставшего таковым лишь в конце войны? Сознавали, конечно.  Но решили использовать противоречия в западном лагере, сыграв на честолюбии Де Голля. И, можно сказать, эта партия оказалась стратегически выигрышной.
Достаточно вспомнить, что в 1966 году Франция Де Голля вышла  из военной организации НАТО (вернулись французы туда при Шираке в 2009 г.). Еще более болезненным для Соединенных Штатов стало требование Де Голля обменять миллиарды долларов на золото. 
Да и сейчас голос Парижа иногда удерживает США и восточноевропейских лимитрофов от эскалации напряженности в отношении России. Одно негласное вето на прием в Североатлантический альянс Украины и Грузии чего стоит. Да и в формате Минских соглашения Париж и Берлин стараются не допускать до переговоров Вашингтон, чтобы не быть вынужденными таскать  каштаны из огня в чужих интересах.
Для России политическая целесообразность подыгрывания мифу о «большом вкладе Франции в победу над Гитлером» очевидна. Однако не мешает при этом знать правду о том, чьим союзником были французские верхи при молчаливой поддержке большинства населения практически до самого конца войны.